Александр ИВАНИЦКИЙ. МИР, ВОЙНА И БИЗНЕС В СПОРТИВНОЙ ЭКИПИРОВКЕ. Неизвестное закулисье спорта (Окончание)

№ 2017 / 13, 14.04.2017

“Что касается действий WADA, всех этих докладов, основанных на бездоказательных фантазиях и предположениях, то это, без сомнения, стопроцентный политический заказ…”

 

Окончание. Начало в № 12

– Итак, как я понимаю, Олимпийские Игры современности это такой огромный, накачанный до предела мыльный пузырь. Точнее говоря, эффективный и весьма дорогостоящий инструмент пропагандистского воздействия, настойчиво и неумолимо продвигающего идеологические установки в духе «New Age», такой своеобразной презентации наступающего «Дивного нового мира», предсказанного Олдосом Хаксли.

– Да, я именно так и говорю – мыльный пузырь, который непременно скоро должен лопнуть. Все эти спортивные мегапроекты давно уже превратились в непомерно дорогие игрушки. Конечно, не всё меряется деньгами. Но давайте прикинем. Олимпиада в Сочи «стала нам в копеечку». Говорят, чуть ли не в $50 млрд. Мне кажется, не многие способны представить себе эту сумму. Например, на эти деньги можно построить и оснастить вооружением штук 20–25 ядерных подводных крейсеров (ПЛАРБ. – Прим. ред.). Больше чем на сегодняшний день имеется в составе американского военно-морского флота. Тем более, что мы в этом плане пока отстаём от наших, как сейчас говорят, «партнёров».

Или вот чемпионат мира по футболу, который мы будем принимать в 2018 году. Если не ошибаюсь, к этому мундиалю мы строим 18 новых больших арен (по техническому регламенту ФИФА каждая вместимостью не менее 45 000 мест. – Прим. ред.). Кто-нибудь задумывался о том, кому эти арены будут нужны на следующий день после окончания чемпионата? Как их использовать, финансировать, эксплуатировать, поддерживать в рабочем состоянии после? Это «хомут на шее». Большинство этих арен чисто футбольные. Их эксплуатация будет стоить огромных денег, особенно в наших климатических условиях. Ну, проведёте вы в год на этом стадионе в лучшем случае 20–25 матчей, а остальные 340 дней что станете делать и как будете «отбивать» вложения, да и просто поддерживать рабочее состояние, чтобы новенькие стадионы не стали быстро ветшать и разрушаться? Видите, сколько возникает неприятных вопросов. А отвечать на них всё равно придётся. Придётся тратить ресурсы. Придётся всё взвесить уже «задним числом» и понять, если до сих пор ещё не поняли, оно вообще было нам нужно, стоило того? Давайте вспомним московский олимпийский комплекс на Проспекте мира. Ну, несколько мероприятий в год, на пальцах руки можно пересчитать, а всё остальное время – барахолка и сдача площадей под офисы, магазины, рестораны. В общем, цыганский табор… Не уверен, что такое использование в ближайшие десятилетия компенсирует затраты на строительство.

– Но спорт вообще дело в значительной степени репутационное, напрямую деньги в спорте чаще всего не отбиваются. Фактически это вложения на перспективу. Вложения в здоровье нации, международную репутацию и пропаганду, создание благоприятного образа страны. Невозможно измерить в деньгах тот позитивный эффект, который дают вложения в спорт. Недаром Советский Союз был спортивной супердержавой и вкладывал в спорт огромные средства.

– Отчасти так. Но это тема для отдельного обширного разговора. Вернёмся к мыльному пузырю современного Олимпизма. К сожалению, наши спортивные чиновники целиком и полностью, автоматически переносят олимпийскую схему на нашу почву. Слава Богу, хоть сообразили вроде, что на нашу почву нельзя перенести принципы работы американской, японской или китайской экономики. Но это не помешало без корректировки перенести на нашу почву олимпийские принципы. Мы до сих пор не поняли, что для Америки Олимпиада – ничто. Богатейшие американские телевизионные компании дерутся за Олимпиаду, тратят бешенные деньги, только затем, что ему, олигарху, вот хочется купить ложу, условно говоря, в «Большом театре» на сезон. Пойдёт он в эту ложу, не пойдёт, запустит туда свою домработницу или каких-то своих заезжих гостей, это второй вопрос. Это лишь престижное мероприятие, вопрос статуса, реноме. Американские компании проигрывают на ОИ огромные деньги. Потом они отбивают деньги на сугубо национальных, американских видах спорта, таких как: американский футбол, бейсбол, баскетбол, хоккей, профессиональный бокс. Вы можете мне назвать российский национальный вид спорта, который играет похожую роль, или просто обладает серьёзной популярностью и конкурентоспособностью в смысле популярности и возможности создавать и продавать зрелище, шоу? Нет. И это тем удивительнее, что Россия обладает уникальным набором ещё не умерших национальных видов спорта, ещё теплящихся, но не в эфире, не в печати, не в федеральных программах развития. Уже почти вроде бы несуществующих потому, что о них не говорят, не рассказывают ни слова, не пропагандируют. Они тихо умирают. А ведь многие из них по красоте, по изяществу, по «смотрибельности» как минимум не уступают зарубежным видам, которые мы, обезьянничая, пытаемся культивировать. На мой взгляд, наши полузабытые теперь городки вообще не имеют себе равных в мире. Но мы, по заведённой традиции, не смотрим под ноги, а смотрим на сторону, точнее, за пограничный столб. Лет пятьдесят назад в Москве было несколько сот городошных площадок, теперь 7–8.

– Помнится в 60–70-е гг. на каждом стадионе и крупном спортивном комплексе непременно были площадки для городков, и чаще всего они не пустовали.

– Некоторое время назад я проводил юношеские игры «Удаль молодецкая». На них я хотел для себя проверить, насколько ещё жизненны наши национальные виды спорта. Для этого я привлёк ребят из детских домов, школ-интернатов, где есть спортивные секции по Самбо. Я сказал им: «Ребята, будете соревноваться два дня. Первый день: Лапта, Городки, Гиря, Перетягивание каната. На второй день – Самбо. Чемпион определяется по лучшему суммарному результату во всех этих видах». Ну, с Самбо всё ясно. Но мне было интересно, что они будут делать, как себя вести с этими народными видами. Большинство из них ведь до того дня о таких спортивных дисциплинах слыхать не слыхивали. Да что говорить, я сам не мог найти в Москве людей, знающих что такое Лапта и правила игры в неё. Знаете, где я нашёл их? В Борисоглебском монастыре, на ростовской земле. Настоятель этого монастыря развивает у себя Лапту. Он-то и прислал мне 8 человек, которые знали правила и умели играть. Они за 15 минут объясняли, как надо играть, и уже через четверть часа у ребят буквально горели глаза, настолько они были увлечены. А знаете, кто у меня взялся за организацию турнира по Городкам? Президент Международной Федерации городошного спорта (есть и такая) лично приехал помогать в проведении соревнований. В Москве уже почти забыли о таком типично русском виде спорта. А жаль! Предельно интересная, бешено захватывающая игра. Я уверен, что если правильно всё сделать, подготовить телевизионную режиссуру и поставить в эфир, отбоя не будет от телезрителей, от экранов не оттащишь. Это игра, которая тебя моментально захватывает. Очень «смотрибельная», как говорят на телевидении. И сам ход игры, и напряжение, и психология. Всего в избытке.

В Японии – Сумо, во Франции – Регби, у всех свои национальные виды. Вот, как вы думаете, за что, за какие турниры дерутся английские телекомпании, что на первом месте? Не угадаете. Крикет! Если мы разберёмся, посмотрим внимательно, на Западе, на Востоке, везде на первом месте в основном национальные виды спорта. У нас же западная модель развития спорта и полное забвение своих национальных видов. Вот так наши спортивные чиновники и идут вперёд, повернув голову назад, на Запад. В сущности, они не понимают, как на самом деле работает западная спортивная модель, имеют представление только о том, что лежит на самой поверхности.

Современный российский спорт функционирует по самому примитивному принципу: «Деньги – товар – деньги». Они больше ничего не понимают. Это грустно. Я в одном из гламурных журналов недавно прочитал занятные откровения одной фитнес-дамы, которая объясняла, чем она и такие, как она, занимаются: «Это клубы для нас, у нас одни интересы, это наша среда, мы ходим в одни магазины, покупаем в бутиках одну и ту же одежду, товары, продукты, ездим на автомобилях определённого класса и уровня, отдыхаем на одних и тех же курортах. У нас общее поле общения и темы разговоров». Понимаете, для этих людей спорт – это такой закрытый клуб по интересам. А все, кто снаружи, для этих людей быдло, пусть даже те из них, кто поумнее, избегает таких выражений. Но это по существу так.

В сегодняшней России спортивные секции функционируют по двум принципам: 1. Обнаружить потенциальную звёздочку, подготовить её и продать, сделать на ней карьеру. 2. Постоянные поборы, сбор дани, вымогательство взяток в тех или иных формах у родителей. В СССР такого не было. Я, например, был абсолютным нулём в волейболе, но очень любил в него играть, и меня повсюду брали, хотя и держали, конечно, в глухом запасе. Однажды меня пришлось выпустить, кто-то из основных игроков не пришёл, и чтобы не получить «баранку», меня выпустили на площадку. У меня даже формы не было. Мне её дали девчонки. Я вышел на площадку в сатиновых трусах с оборочками и в женской футболке с выточками для груди. Зал хохотал, а я был совершенно счастлив. Главное, я играл в любимый волейбол! А сейчас… Понимаете, мы как-то забываем, что подавляющее большинство наших медалей выиграно дворовыми мальчишками, из рабочих посёлков, марьиных рощ, лиговок, сокольников, тарасовок. Сейчас у нас, как ни странно, огромная проблема: нет больше этих самых дворов, где раньше свободно играли, росли и общались мы и наши дети. Всё застроено, «капитализировано». Нет свободного пространства. Спортом можно заниматься уже только профессионально, в специализированных секциях. Сегодня просто не существует того широкого невода, который в прошлые десятилетия просеивал детишек в их собственных дворах, никого не травмируя отказами и обидами, автоматически делегируя в спортивные секции уж по-настоящему лучших. Иссушены и подсечены корни. И это, между прочим, весьма серьёзная проблема.

– Это проблема, о которой важно писать, говорить, обсуждать с начальством. И вы, как бывший руководитель советского спортивного вещания, прекрасно понимаете это.

– Спорт и спортивная журналистика, телевидение в частности, связаны напрямую. Что произошло? В Советском Союзе система работала как часы. Существовала огромная госкорпорация, называвшаяся Гостелерадио. Одним из её подразделений была Редакция спортивного вещания, которой почти двадцать лет руководил ваш покорный слуга. Это была по-настоящему мощная централизованная структура, в которой я командовал всей электронной спортивной журналистикой в масштабе гигантской страны.

В те годы у нас не было никаких служб опроса общественного мнения. Расчёт делался на профессионализм и объективность. Я, как главный редактор, на год вперёд составлял своеобразную программу, перечень видов спорта и соревнований, которые, с моей точки зрения, должны быть показаны. В первую очередь в этот список входили те виды спорта, в которых у нас были реальные шансы на медали или имелась возможность показать достойный результат. Это всё-таки пропаганда. Естественно, футбол и хоккей шли сверх того, особняком. Этот вот свой спортивный план-календарь, такую приблизительную вещательную сетку на год вперёд я приносил легендарному Лапину (многолетний и всесильный Председатель Государственного комитета по радио и телевещанию при Совете Министров СССР. – Прим. ред.) Он редактировал, вносил правку, делал замечания, изредка что-то добавлял. Далее с этим планом я шёл к главе спорткомитета Павлову. Павлов смотрел, добавлял-убирал. Далее я шёл в ЦК КПСС, в отдел, занимавшийся развитием спорта и физкультуры. Там тоже смотрели. Таким образом, утверждение этого плана проходило через четыре серьёзных ступени, фильтра, если считать, начиная с меня. В итоге приходили к согласованному решению. Что-то менялось, по каким-то причинам выпадало одно, появлялось другое. Но в целом это была серьёзная, продуманная и оправданная политика, в которой не было места спонтанным решениям и вообще каким бы то ни было случайностям, экспромтам. Понятное дело, она органично вписывалась в господствующую идеологическую матрицу (в социальном, экономическом и культурном плане).

Надо сразу сказать, что в организационном смысле это было позитивным фактором как для спортивной журналистики, так и для развития спорта в целом. Вот, скажем, Олимпийские Игры в Монреале, в 1976 году. Мы проводили опрос на территории ВДНХ: интересовались, что хотели увидеть советские телезрители. Составили анкеты. Всё чин по чину. Результат примерно совпал с нашим видением, за исключением того, что большинство рядовых граждан на первое место поставили футбол. Думаю, по привычке. Но мы-то, как профессионалы, знали, что олимпийский футбол не очень интересен, ЧМ по футболу – одно, олимпийский турнир – совсем другое (так как в силу регламента в олимпийском турнире практически не участвовали действующие футбольные звёзды. – Прим. ред.), и потому не согласились с эти мнением, сдвинули его немного вниз в списке приоритетов. После ОИ опять пошли на ВДНХ и снова провели анкетирование, составили рейтинг видов спорта на ОИ, показанных нами. Удивительно, но факт: по итогам нашего показа футбол откатился на шестое место, таким образом, правильность нашего решения была наглядно подтверждена. То есть вот таким образом вырабатывали согласованную позицию не только с руководством, но и со зрителями. Были забавные эпизоды. Лапин не слишком разбирался в спорте. Знал, что Брежнев любил хоккей, поэтому хоккей был вне конкуренции. А гандбол, например, не выносил. А ведь мы тогда доминировали в гандболе и претендовали на золото как на ЧМ, так и на ОИ (в итоге советская сборная победила и там, и там. – Прим. ред.). Еле-еле Павлову по моей просьбе удалось уговорить Лапина и «пробить» показ финала ЧМ по гандболу. А там в финале с нашим участием случилась такая заруба, такая драма, что сам Лапин настолько увлёкся происходящим на площадке, что дал указание на 6–8 минут сдвинуть начало программы «Время», пока матч не завершился в нашу пользу (беспрецедентный случай в истории тогдашнего советского спортивного вещания). Тот, кто жил в те годы и помнит статус главной новостной программы, которая была незыблема, как пирамида Хеопса, прекрасно поймёт уникальность этого эпизода.

Объективно в те годы профессионализм и качество спортивного телевещания были на исключительно высоком уровне. В пределах тогдашних, разумеется, технологических возможностей. У нас работали только высококлассные специалисты: операторы, редакторы, режиссёры, осветители, инженеры, специалисты по звуку, администраторы, монтажники, бухгалтеры или водители. Иначе и быть не могло, телевидение тогда воспринималось не как забава или капустник, не как рекламная однодневка на продажу, а как реальный производственный процесс сродни конвейеру или горячему цеху непрерывного цикла. Ну и получали немало, по советским, конечно, критериям. Деньги пусть и не бешеные, но побольше, чем в среднем по стране. Понятно, и мера ответственности была на уровне: за малейшие ляпы, ошибки, неточности, не говоря уже о разгильдяйстве, чувствительно наказывали рублём. Всё старались проверить и перепроверить, чтобы «даже мышь не проскочила». Поэтому-то ошибки были достаточно редки.

В советские годы работала очень жёсткая система подготовки комментаторов. Буквально каждое утро в редакции спортивных программ проводился «разбор полётов», как вчера работал оператор, редактор, режиссёр и особенно комментатор. Кроме того, регулярно проводилась еженедельная летучка с подробным и нелицеприятным разбором всего недельного эфира. А ещё была еженедельная большая летучка для всего Гостелерадио. И вот на эти большие еженедельные летучки, которые, как правило, вёл зампред Мамедов, приглашалась так называемая «свежая голова» со стороны, например, в этой роли часто выступал знаменитый Ираклий Андроников. Однажды он нас сильно выручил. Обычно «свежие головы» и Мамедов во время разбора спортивных программ отдыхали, у них эта сфера не была в приоритете, хотя ляпы и ошибки не пропускали. Приходилось оправдываться, изворачиваться, даже не ссылаясь на то, что мы к тому времени оставались чуть ли не единственной редакцией, значительную часть эфирного времени работавшей в прямом эфире. Я вам вот что скажу: все привыкли ругать комментаторов, вроде как «языком молоть – не мешки ворочать», но мало кто способен представить, какая это сложнейшая и напряжённейшая работа. Чаще всего те, кто ещё вчера смеялся над комментатором, при виде живого микрофона (я уж не говорю камеры) бледнеют, краснеют и мгновенно теряют своё красноречие, а то и вообще дар речи. За два часа работы в прямом эфире любой, будь он хоть Левитаном, даже при тщательной подготовке к эфиру, неизбежно совершит ошибки и наговорит какие-либо глупости. Неизбежно. Любой. Такова человеческая природа. И здесь ничего не поделаешь. В этой работе необходимо импровизировать, это вам не парад на Красной площади, где каждая фраза, каждое слово расписаны и утверждены. И вот, на одной из таких планёрок, наших комментаторов опять журят и критикуют: не так сказал, неудачно выразился, Но тут встаёт Андроников и говорит: «А я считаю, что комментатор прав, потому, что если бы комментатор говорил абсолютно правильным, книжным, протокольным языком, то это было бы просто ужасно. В этом не было бы жизни, одна мертвечина». И от нас, благодаря заступничеству известного мастера слова, отстали.

Да, подготовке комментаторов в советское время уделялось особое внимание. Причём для нас не было приоритетным, чтобы телекомментатор обязательно был известным спортсменом. Лично я лучшим комментатором всех времён и народов считаю Вадима Синявского, который вообще не был спортсменом. Вот это был мастер, настоящий художник-импровизатор! Заслушаешься. Этот человек был способен, как теперь говорят, создавать свою собственную виртуальную реальность. Зачастую его репортажи были намного увлекательнее и драматургичнее, чем то, что происходило на стадионе, арене или площадке на самом деле. Но реальность жестоко отомстила ему. Когда наступила эра телевидения и действительность, нередко унылая и скучная, стала доступна миллионам зрителей, магия слова Синявского умерла.

– Какими критериями вы руководствовались, подбирая людей для работы в эфире?

– Конечно, для комментаторской работы мы приглашали людей, обладающих рядом необходимых качеств. Прежде всего мы обращали внимание на два момента: во-первых, знание, понимание спорта и, во-вторых, умение правильно и свободно говорить на русском языке. А дальше шла ювелирная работа, доводка материала. Превращения алмаза в бриллиант. Большинство отобранных нами людей проходили серьёзное обучение. С ними работали специалисты и педагоги по русскому языку, сценической речи, фонетике, психологии, английскому языку (с учётом частых загранкомандировок).

Будущие комментаторы принимали участие в многочисленных семинарах и тренингах. И только пройдя через всё это сито, человек утверждался для работы в эфире. Как руководитель и бывший спортсмен, я был убеждён, что у человека должно быть моральное право работать у микрофона. И при прочих равных всё-таки выбирал и старался пригласить известного спортсмена. Именно потому, что спортсмен обладал большим моральным правом говорить о том, чему он посвятил большую часть своей жизни.

В среднем полный цикл обучения при подготовке к самостоятельному эфиру занимал от полутора до двух лет. Представляете себе?! Я думаю, что тщательнейшая подготовка комментаторов являлась своеобразным знаком качества советского телевидения. Скрупулёзность и внимание к самым мелким деталям – в сущности, это и есть то, что принято считать профессионализмом.

– В заключение предлагаю резко сменить тему и поговорить о главном на сегодняшний день в нашем спорте вопросе: о допинге. Этот жёсткий прессинг, под которым находится российский спорт, многочисленные дисквалификации, отстранение от ОИ в Рио-де-Жанейро легкоатлетов, тяжелоатлетов и паролимпийцев, перенесение из России крупнейших соревнований, тотальная травля наших спортсменов, что это – свидетельство системного кризиса в нашем спорте или следствие тотальной политической санкционной (гибридной) войны, в которую Россия вовлечена последние три года?

– Надо понимать, что в сегодняшнем мире спорт – это рекламная витрина. И одновременно с этим – мощнейший инструмент политического PR-воздействия. Так что было бы странно, если бы наши «партнёры» не сыграли на этом поле. Вызывает удивление не это, а запоздалая и, я бы сказал, совершенно беззубая реакция нашего спортивного руководства. Всё началось ещё за год до начала решительной атаки со стороны WADA (международное допинговое агентство. – Прим. ред.), когда в 2015 году немецкий канал ARD показал первую часть фильма о допинге в российском спорте. Фильм крайне тенденциозный и агрессивный. Уже тогда всем профессионалам было понятно, насколько вся эта поверхностная антидопинговая истерика органично вписывается в западный политический тренд, и что авторы фильма, его заказчики и вдохновители одним фильмом не ограничатся. Так оно и вышло. Это была только лишь увертюра. Думаю, уже тогда надо было начинать вести контрпропаганду. Мы же включились с годичным запозданием, когда уже встал вопрос о недопущении российской олимпийской сборной на Игры в Рио-де-Жанейро. В точном соответствии с нашей характерной национальной чертой: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». А среагируй мы вовремя, глядишь, и последствия не были бы такими тяжёлыми.

Что касается действий WADA, всех этих докладов, основанных на бездоказательных фантазиях и предположениях, то это, без сомнения, стопроцентный политический заказ. Ведь что такое WADA? Фактически это частное, полукоммерческое и, что характерно, никому не подотчётное агентство, финансирование которого в подавляющей степени зависит от англосаксов, т.е. от США, Канады и Великобритании. Центральный аппарат и руководящие органы которого практически полностью сформированы из функционеров и юристов этих же стран. Забавно, не правда ли? «Что хочу, то и ворочу»!

Тем самым я, конечно, не хочу сказать, что у нас нет допинговых проблем. Конечно же, есть! Но не больше, чем у других. Тех других, которые теперь на фоне «этих лживых и грязных русских» выглядят белыми и пушистыми. Это ведь элементарно просчитывается. WADA давно «неровно дышит» в отношении российского спорта. В отличие от спортсменов других крупнейших держав, и особенно по сравнению с англосаксами, наши атлеты по какому-то странному стечению обстоятельств в последние 10–15 лет сдавали допинг-пробы в несколько раз чаще, чем наши заклятые «друзья-соперники». И ведь что интересно: как выясняется, в процентном отношении количество положительных проб находится на среднестатистическом мировом уровне. По крайней мере, значительно меньше, чем у ряда других крупных спортивных держав, почему-то не вызывающих праведного инквизиторского негодования со стороны WADA.

Древние говорили: «Твоя слабость, там же, где твоя сила». Надо отдать должное англосаксам. Они точно определили наше слабое место и нанесли туда очень болезненный удар. Эффективность и сила нашего спорта всегда заключалась в его чёткой организованности и субординации снизу доверху. От местных секций, через региональные федерации к вершине пирамиды в виде министерства спорта (прежде спорткомитет) и Олимпийского Комитета России. В Америке, например, ничего такого не существует. Там чаще всего не существует даже такого понятия, как федерация вида спорта. Всё основано исключительно на частной инициативе и общественных объединениях, существующих исключительно на пожертвования. И это различие принципиально важно в том случае, если какую-нибудь очередную Мерион Джонс (многократная олимпийская чемпионка, чемпионка и рекордсменка мира, пойманная на допинге и лишённая всех наград. – Прим. ред.) ловят, виноватыми оказываются всего трое, максимум четверо: сам(а) спортсмен, его тренер и менеджер, в редких случаях врач. На этом цепочка причинно-следственных связей рвётся. Если же ловится российский атлет, эта цепочка логически протягивается от атлета и его тренера вплоть до высшего руководства нашего спорта (вот они, издержки централизованного управления). Тем самым получается искомый, исключительно важный политический вывод о мнимом наличии в России государственной программы употребления допинга.

Без сомнения, это всего лишь повод, «игры разума». Но работает эта схема, увы, не в нашу пользу. Как я уже говорил в начале нашего разговора, с Советским Союзом в такие игры не играли. Даже не думали. Как известно, уважение теряется легко и быстро, а завоёвывается тяжело и медленно. Особенно у врагов, виноват – оговорился, «партнёров»! Что ж, главное – это трезво понимать и хотеть изменить неприятную ситуацию. На это потребуется немало сил, достоинства и мужества.

 

Материал подготовил Илья РЯБЦЕВ