ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШИЗОФРЕНИЯ № 3 И БЕСКОНЕЧНОСТЬ, или Lupus в русской школе
№ 2017 / 16, 05.05.2017
Каждый год проводит Министерство образования РФ чрезвычайно помпезное и дорогостоящее мероприятие – Всероссийскую олимпиаду школьников, и каждый год я пишу фельетон о содержании финала по литературе. Кажется, только эта часть, по литературе, вызывает столько негодования в общественном мнении, но никаких перемен не происходит из-за монополии на литературу, которую получила несколько лет назад команда из Высшей школы экономики (НИУ): руководит жюри Е.Н. Пенская, методической комиссией С.В. Волков – сотрудники Вышки.
Последний персонаж особенно выделяется своей активной жизненной позицией, занял множество должностей, на олимпиаде постоянно солирует во всяких парадных мероприятиях. Есть такая черта, которую Н.В. Гоголь выразил бессмертной формулой:
«Я говорю всем: я сам себя знаю. Я везде, везде. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмаршалы». Наш персонаж тоже обыгрывает свою говорящую фамилию, в сети зовёт себя Lupus, на недавнем олимпиадном торжестве в Ярославле, 6 апреля 2017 года только и твердит: «Чтобы у меня была такая команда! Я хочу, чтоб вы знали! Я хочу! Я горжусь! Я хочу, чтоб это услышали все! Что бы я хотел, самое главное… Я Волков, он – Волк… Моя фамилия Волков, я знаю, что такое кусаться!». И проч., и проч. Комедия!
Но за этой комедией находится очень мрачная картина, повторяющаяся из года в год и вызывающая не только мои субъективные заметки (Образовательная шизофрения на литературной основе; Образовательная шизофрения № 2 // Лит. Россия, № 14, 2015 и № 13, 2016). О предвзятости и хитрых схемах на олимпиаде писали Л.Ф. Кацис и Н.В. Гурович («Отметки не пахнут. Талантливых школьников засуживают»; http://rosvesty.ru/2192/upravlenie/10542-otmetki-ne-pahnut), о вредном содержании писал Евг. Спицын (Оборотни от образования: возбуждение пятой колонны; http://ya-russ.ru/osinoe-gnezdo-minobra-nachali-snosit). Были жёсткие оценки олимпиады и в материалах Союза писателей России. Начало сопротивлению было положено моим совместно с Е.Г. Чернышевой экспертным разбором олимпиады ещё в декабре 2014 года, по инициативе Комитета по науке Совета Федерации РФ – тут-то Волков и показал зубы, организовав в своём фейсбуке истерическое обсуждение, за которое одному из сотрудников ВШЭ, члену жюри М.Г. Павловцу пришлось отвечать передо мной в суде, обязавшем опровергнуть ложь, – хитрый Lupus по вызову суда не явился и даже вдруг удалил контент, но не вышло: решение Мосгорсуда по делу № 2-2374-2015 от 20 октября 2015 года было принято.
Ни одна другая олимпиада, кроме нашумевшей истории с допингом, не имеет такого скандального шлейфа! Но на все мои требования сменить команду Вышки министерство реагирует только отписками (что при прежнем, что при новом министре). В письме МОН № 08-ПГ-8556 от 10.03.2017 мне сообщили, что Lupus «выведен из состава жюри», но в Ярославле он опять всё держал в своих… руках!
Волк – очень хитрое и опасное животное, так описывает его сам Альфред Брэм: Волк по хитрости, по уменью скрываться и по осторожности не уступает лисице, а значительно её превосходит. В большинстве случаев он умеет прекрасно приноровиться к обстоятельствам и найти выход из затруднительного положения. Волки очень прожорливы и требуют большого количества пищи (http://жизнь-животных.рф/jivotnie/hischnye/volki/)…
Да, компания из ВШЭ уже не рискует приглашать поэта-матерщинника Германа Лукомникова и не заводит гнусную волынку про плагиат у М.А. Шолохова, как бывало в 2014-м году, уже не даёт детям для анализа откровенно болезненные, депрессивные тексты (как известных писателей, вроде Ю. Олеши «Лиомпа», так и совсем далёких от классики неких Рида Грачёва, А.Д. Степанова, Л.Улицкую и др.), не выводит под юбилейный год победы в Великой Отечественной войне стихи о советском воре-командире, вымогавшем золото у пленных, пытается не рисковать с классическими текстами, допуская нелепые ошибки (вроде фамилии пушкинского Савельича, крепостных у Кирсановых и др.). Нет и непременного прежде В.В. Набокова, автора «Лолиты»! Не стало ли его отсутствие следствием педофилического скандала в школе № 57, где числится Lupus (только, кажется, уроков не ведёт)?
Вроде хитрые волковцы всё пригладили, прикопали, но чуть потянешь серого за шерсть, как тут и явится всё та же жестокая, вредная натура. Ты сер, а я, приятель, сед, И волчью вашу я давно породу знаю, – так писал совсем по другому поводу наш классик…
Вот есть родственное волчьей породе слово «сука»… Оно обозначает особь соответствующего пола. У Сергея Есенина «сестры-суки и братья кобели», но вот в бранном значении это слово сродни матерным. В школе этому не место! Так волковцы в двух текстах из всего трёх в первом туре дали для детей эту брань (рассказы Ф. Искандера «Гигант» и В. Шаламова «За письмом»)! Ну вот какой педагогический мотив за этим стоит? Всё ясно!
А.С. Пушкин ни в одном художественном произведении не использовал это слово как бранное, ни в одном (и только о собаках в «Дубровском»: суки ощенились)! Срамная двойственность этого слова очевидна… В письмах Пушкин сукою бранил лишь однажды цензуру, а в другой раз газету «Северную пчелу» – итого два раза во всём своём творчестве, да и то в непубличных текстах. А на олимпиаде, что ни рассказ, то срам!
Срамные слова страшно калечат детское сознание, дети этого не понимают, лепечут и по-матерному, засоряя душу и ум. Нужно ли вообще именно на олимпиаду приносить тексты с изображением тюрем и воров в законе? Но так волковцы выполняют свой непременный обряд густопсового антисоветизма, выбирая из прошлого именно это, точно не понимая простую методическую аксиому, что в детском восприятии всякий художественный образ воспринимается как типическое обобщение, как истина в последней инстанции. Под руками педагога ничего не стоит тенденциозно создать уродливую картину жизни. О последствиях такого уродования детского сознания можно рассуждать долго, но не сейчас. Вся эта антиисторическая пропаганда давно устарела, по-честному тогда надо дать голос и в защиту великой советской культуры, но, конечно, не нужно превращать олимпиаду по литературе в митинги четвертьвековой давности.
В заданиях другого тура волковцы устроили ещё одну хитрую западню. Они дали для приманки тексты современных писателей «Детский сад» Е.Водолазкина и «Гул затих» М.Шишкина. Оба текста можно охарактеризовать цитатой из «Детского сада»: компостирование мозгов в СССР начиналось ещё во внутриутробный период. И эта глупость или сознательная ложь преподносится как истина! Уже по этой цитате можно понять, каков язык этих примеров: скопление громоздких речевых оборотов, штампов (проблема состояла в том; в силу возраста; за несколькими исключениями; в условиях городской застройки и проч.). Впрочем, и рассказ Ф.Искандера не отличается языковым мастерством, там какая-то вязкая каша тавтологий: «В детстве к нам летом приезжала тренироваться баскетбольная команда из Ленинграда. Она играла с нашей местной командой на баскетбольной площадке, расположенной рядом с нашим домом. Я с ребятами нашей улицы часто любовался их игрой. <…> Если он с мячом оказывался у баскетбольной корзины противника, то, только вытянувшись, даже не подпрыгнув, забрасывал мяч в корзину, вернее сказать, закладывал. Но он даже издалека точнее всех попадал в баскетбольную корзину».
Но едва ли кто-то из олимпиадников отметит несовершенство этих текстов, так и приучают к литературной серости всяких букеров и бестселлеров…
А в чём же западня, волчья яма этого тура? А в том, что детям дали именно фрагмент из текста, но каков же весь текст? Нельзя не понять, что пытливый ум заставит олимпиадника позже вкусить до конца, а там уж он откроет сполна всякого непотребства: для представительниц прекрасного пола размер – не главное (Водолазкин); Драить сортир было главным наказанием и, если увидеть тот залитый жидким говном настил с дырками в полу над выгребной ямой, и не просто увидеть, а вдохнуть всей грудью, то станет понятно, почему. И за это знание я благодарен: в говне нет ничего грязного (Шишкин). У того же Шишкина его героя, любителя Пастернака, садистски избивают в школе («Меня били за гаражами, около школьной помойки. Парни из класса выкрутили мне руки, и по очереди от каждого я получил поддых (надо раздельно под дых. – А.А.). Потом засунули в бак с мусором»), уличают: «Ты – плохой патриот, Шишкин. Когда начнётся война, твои одноклассники пойдут умирать за родину, а ты станешь дезертиром». Очень остроумна концовка «Гула»: «Уважаемая Валентина Николавна! Пишет Вам из далёкой Н-ской части рядовой Говнюк. Вам из космоса земля наша кажется совсем маленькой, не больше капустного кочана, и меня, наверно, и не видно. Но я есмь». Словом, опять жизнь – уродство, опять и антисоветчина: героя уволили из школы за уход с ленинского субботника, а у Водолазкина как само собой разумеющееся заявлено о глупостях, которые легли в основу коммунистической теории.
Словом, олимпиада превратилась в то самое «компостирование» мозгов, работает такая схема: жизнь дерьмо – но есть Пастернак! Это и схема рассказа В. Шаламова «За письмом» (как все помнят, письмом от Пастернака) – из первого тура. Будто сам поэт превратился в предмет насаждения, подобно его словам о Маяковском: вводили как картофель при Екатерине.
Быть знаменитым некрасиво, но пусть будет культ Пастернака, только бы не в ущерб всему остальному… Вот недопустимо о другом поэте говорить в таком развязном стиле, как позволяет себе некий юный член волковского жюри: какой-нибудь Рубцов такое стихотворение мог бы написать. А какой-нибудь Пастернак, так можно?
Это было сказано в рамках олимпиады, при разборе заданий: дали без указания автора очень слабое раннее стихотворение из цикла «Деревенские очерки» А.Н. Апухтина, который затем далеко ушёл от этого своего раннего опыта (1859) – в сторону классического «Пара гнедых, запряжённых зарёю…». Вот как, оказывается, и мог написать Рубцов… Совершенно нелепа и постановка такого эксперимента: Николай Рубцов здесь ни при чём, даже если б он воскрес, затем переместился в середину 19-го века, приехал на паровозе из Вологды в Петербург, прямо в редакцию «Современника» на Литейном, подружился бы с Н.А. Некрасовым, он бы так не написал…
Однако в том же разборе детям внушают, что в приведённых на олимпиаде слабых стихах В.Г. Бенедиктова можно угадать Жуковского и даже Пушкина…
О неистовый Виссарион, видишь ли, куда зашли юные дарования – даром ты обличал этого Марлинского в стихах! У Бенедиктова есть поэтические находки, но увидеть Пушкина в стихах «Пиши, поэт! Слагай для милой девы…» – это чересчур. Пушкин только смеялся над таким «романтизмом»: Что с тобой, скажи мне, братец, Бледен ты, как святотатец, Или с девой молодой Пойман был ты у забора, Иль за тяжкие грехи, Мучась диким вдохновеньем, Сочиняешь ты стихи?
Школьники, конечно, не угадают в примерах ни Апухтина, ни Бенедиктова, так зачем давать им такие задания, ведущие самих их составителей к нелепым решениям?
Да, участие волковцев в олимпиаде свелось не только к проверке заданий и парадным речам. В сфере интернета выложены ещё и их разборы детских работ.
Не всегда в выложенных файлах можно понять, как зовут комментатора, но, пожалуй, самая активная из них себя назвала – меня зовут Мария Марковна (Гельфонд, тоже из ВШЭ?)… Вообще было бы интересно увидеть, как сами члены жюри выполнят задания, подобные олимпиадным, а в разборах комментаторы заняли заведомо неравную позицию: дети должны импровизировать и не иметь возможности обратиться к различным источникам – у жюри имелся весь аппарат справок. Поэтому было легко использовать своё превосходство, не говоря уж о накопившемся опыте.
Оставим в стороне всякое косноязычие, бесконечные Да-а М-м-м Э-э-э, оставим в стороне, что разборы превращались то в пересказ текста из задания, то в насмешки над неудачными фразами детей, оставим в стороне и высокомерную позу по отношению к художественному произведению, попытку свести всё к трюизмам. Зачем давать детям задания, которые вообще в условиях олимпиады не могут быть выполнены удовлетворительно: ответственная филологическая оценка не складывается с первого взгляда на текст, иногда самое короткое произведение осмысливается всю жизнь, нужны филологу и справки, уточнения, сопоставления оценок, чего дети лишены в условиях конкурса. Не дети и виноваты в своих порой смешных мнениях: таковы условия… Забавно и когда дети дают неожиданные толкования, которые трудно опровергнуть изнутри текста: версия о том, что вор в законе сдержал своё слово и убил-таки каким-то образом гиганта-баскетболиста (рассказ Ф.Искандера). Как умер баскетболист – серьёзная филологическая проблема… Ну и показатель, что на олимпиаду выносят не первоклассные тексты, а зачастую что-то очень маловразумительное, будто это и есть настоящая русская литература.
Считаю, что задания от Lupusa ни методически, ни педагогически не оправданы.
Затрону ещё только два момента на примере разборов Марии Марковны.
Один – филологического характера. Детей приучают давать разрозненные оценки, вытаскивать из художественного целого фрагменты и давать беглые комментарии. Мы уже видели, как не совпадают фрагменты и целое на примерах «Детского сада» и «Гул затих», из стихотворения Бенедиктова тоже дали только отрывок – какие тут обобщения. И вот Мария Марковна разбирает рассказ М.А. Булгакова «Псалом», где в свою очередь есть фрагмент из стихотворения Александра Вертинского.
Эти стихи получили в её речи беглую оценку – низовой городской романс. Как может литературовед не сопоставить рассказ со всем целым этого стихотворения, давшего Булгакову и заголовок?! Герой рассказа ведь проговаривает одну строфу, но знает же всё стихотворение. Весь смысл булгаковского рассказа раскрывается по-разному, видим ли мы здесь только бытовую строфу о собаках и туфлях или весь текст Вертинского, написанный в трагическом 1918 году:
Пусть уходит, подай ей, Боже,
А не то я тебе подам
Мою душу, распятую тоже
На Голгофе помойных ям.
Сильно сказано, без этого скрытого пласта не понять совсем булгаковский «Псалом»! Вот так «низовой» смысл, уводящий далеко от житейской морали ничего, как-нибудь проживём… А что объясняет Мария Марковна – невнятный роман с соседкой по коммунальной квартире?..
Рассказ Булгакова сложен для восприятия филолога, над ним надо изрядно потрудиться, сложен и для житейского восприятия 15-летнего девятиклассника: неслучайно в аудитории возник вопрос о нравственном содержании в сюжете о близости мужчины с женщиной, теряющей мужа, отца своих детей и проч. Если взрослые не готовы отвечать на такие вопросы, зачем предлагать текст явно не по возрасту и литературному опыту?
И вот тут второе решение Марии Марковны! С лёгкостью она высмеяла заботы читателей о нравственности, буквально: «Я сама себя чувствую человеком безнравственным… В литературе о нравственности говорить не очень разумно». Что ж, это прочное убеждение, спорить со зрелой мыслительницей никто и не будет, только можно ли с такими взглядами входить в структуру Министерства образования РФ, которое после ухода Д.В. Ливанова стоит на ясной позиции: «Великая русская литература даёт уроки нравственности, о которой мы постоянно говорим» (О.В. Васильева, министр)?
Другое неприемлемое для Марии Марковны слово, а она ведь выступает в роли рупора жюри и всей структуры олимпиады, это духовность. Сказано мягко, но категорично: «И слова духовность тоже стоит опасаться»… И откуда берётся эта наглая категоричность, навязывание своей идеологии и нетерпимость к инакомыслию, к свободе восприятия литературы, в том числе и в поисках смысла, нравственного содержания! Значит, глупости про коммунизм можно, а духовность и нравственность – нельзя… Разговор о литературе без толкования смысла, эдакий вульгарный формализм – ещё одна ловушка для детей при становлении их литературного опыта. Что по сути принесут с олимпиады школьники и их наставники учителя, кроме дипломов, дающих и привилегии, и высокие рейтинги? Уроки без нравственности просто невозможны.
Прекрасные заветы даёт олимпиада: не опасаться слова сука, но опасаться слов нравственность и духовность!
Что вообще понимают в великой русской литературе Марии Марковны? Ей легко судить о том о сём перед детьми, об антисоветском контенте у Булгакова, о советском декабристском мифе у Асеева. Дети даже не поправят ей элементарное, что шторы у Булгакова в «Белой гвардии» не белые, а кремовые… Только почему эти люди проводят не свои личные олимпиады, а непременно внедряются в государственные структуры? Впрочем, это обычная государственная трагедия: на словах одно, на деле – другое.
Так и теряет русская литература и свою нравственность, и духовность, и величие…
Антон АНИКИН
Добавить комментарий