Абхазская драма

Рубрика в газете: Жизнь национальностей: в поисках гармонии, № 2020 / 35, 24.09.2020, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО

Председатель КГБ
Андропов в шоке

Весной 1978 года в Сухуми произошло ЧП: на улицы города вышли даже не сотни, а тысячи протестующих. Многие абхазы выступили за выход из Грузинской ССР и попросились в состав России.
Накал страстей очень напугал Москву. Председатель Комитета госбезопасности Юрий Андропов признал, что в Абхазии сложилась крайне тревожная ситуация.

«Я, – заявил он секретарям ЦК КПСС, – не видел пока более сложного положения где-либо у нас за те 10 лет, которые я работаю в КГБ» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 21, л. 198).

Как гасились прежние волны протестов
Надо сказать, что протесты в Абхазии возникли не спонтанно и не на пустом месте. Многие абхазы и раньше выражали недовольство пребыванием в составе Грузии. Они считали, что немалая часть грузинских чиновников ущемляла их интересы.
В феврале 1947 года на публичный протест отважились три абхазских интеллектуала: Георгий Дзидзариа, Константин Шакрыл и Баграт Шинкуба. Они направили в Москву секретарю ЦК ВКП(б) Алексею Кузнецову письмо, в котором сообщили об усилившихся попытках «грузинизации» своей малой родины. Три подвижника выступили против перевода абхазских школ на грузинский язык обучения, изменения местной топонимики на грузинский лад и массового переселения в автономную республику людей грузинской национальности. Но Кузнецов вникать в суть обозначенных проблем почему-то не стал. Возможно, он просто не хотел из-за абхазского вопроса портить отношения с всесильным Лаврентием Берия. В итоге тогдашние власти Абхазии обвинили трёх подписантов в клевете на местную партийную организацию и в буржуазном национализме, после чего один из возмутителей спокойствия – Шакрыл, спасаясь от возможного ареста, вынужден был родной край покинуть.
Потом ещё поленья в тлевший костёр подкинул грузинский исследователь Павел Ингороква. В своих статьях, составивших в 1952 году основу книги «Георгий Мерчуле – грузинский писатель Х века», он выдвинул гипотезу, будто абасги-абхазы времён античности и средневековья были грузинами. Естественно, абхазские интеллектуалы встретили эту версию в штыки.
Новое обострение ситуации произошло весной 1957 года. Многих абхазов взбудоражили слухи о готовившихся переселениях грузинских крестьян в их автономную республику. Тут ещё нашлись силы, которые реанимировали неприемлемые для абхазов теории Павла Ингороква.

10 апреля 1957 года сотни абхазов собрались в селе Мыку. Люди потребовали приезда первых лиц автономии. Но секретарь местного райкома партии потребовал от собравшихся разъехаться по сёлам, в противном случае пообещав привезти для разгона народа артиллерию. Однако угрозы только раззадорили народ. Успокаивать сход в Мыку прибыли председатель правительства Абхазии Архал Лабахуа и секретарь обкома партии по пропаганде Иван Тарба, которые пообещали доложить о настроениях абхазов руководству Грузии.
Кстати, своё слово абхазские чиновники сдержали. Они оперативно направили в Москву, в Президиум ЦК КПСС письмо о беспорядках в Абхазии, надеясь на то, что Центр решит многие наболевшие вопросы. И что? Тбилиси и Москва пошли абхазам навстречу? Как бы не так. Три высокопоставленных сотрудника ЦК КПСС – И.Шикин, Ф.Константинов и В.Кириллин – 20 апреля 1957 года почти всю вину за усложнившуюся в Сухуми обстановку взвалили на Лабахуа и Тарбу. Как следствие – Тарба вскоре из обкома был убран, его вернули в Союз писателей автономии. Более того, председателем правительства Абхазии Центр утвердил человека грузинской национальности, что абхазская интеллигенция восприняла как пощёчину.
Новый массовый всплеск недовольства властями случился в Абхазии в 1964 году. Как говорили, тогдашний руководитель страны Никита Хрущёв даже всерьёз рассматривал возможность включения Абхазии в состав Краснодарского края. Якобы эту идею он обсуждал с первым секретарём Абхазского обкома Михаилом Бгажба. Но вроде бы тот, испугавшись негативных последствий, о настроениях Хрущёва проинформировал главного начальника Грузии Василия Мжанавадзе, который немедленно устроил дикий скандал, что на какое-то время охладило пыл Хрущёва. По слухам, грузинский лидер пригрозил Москве вывести толпы народа на улицы Тбилиси.
А потом была весна 67-го года. Абхазов возмутил выход второго тома сочинений покойного тбилисского академика Н.Бердзенишвили, который содержал, на их взгляд, много антиабхазских выпадов. Группа абхазской интеллигенции задумала акцию протеста. 7 апреля она собиралась сразу после окончания спектакля в Сухумском драмтеатре устроить прямо в зрительном зале что-то вроде митинга. Прознав об этом, власти послали гонцов в грузинские сёла и большую часть мест в театре на спектакле заняли приезжие, не разделявшие взглядов возмутителей спокойствия. Но абхазская молодёжь не растерялась и сразу после спектакля повела народ за собой к зданию филармонии, где заканчивалось выступление артистов из Крыма.
Особую активность тогда проявил молодой абхазский писатель Джума Ахуба. Он зачитал перед народом письмо в Москву, в ЦК, в котором в том числе был поставлен вопрос и об отделении Абхазии от Грузии.
Растерявшись, власть пригнала к филармонии пожарные машины. Председатель КГБ Абхазии Пилюгин был готов дать команду облить митинговавших водой из брандспойтов.
В два часа ночи к участникам схода вышел первый секретарь Абхазского обкома партии Валериан Кобахиа. Он дал понять, что его власть не безгранична и что, если народ через час не разойдётся, в Сухуми войдут внутренние войска. Собственно говоря, так и произошло. Правда, до использования оружия дело тогда не дошло. А народ ушёл с площади лишь через несколько дней.
Сход закончился выборами посланцев в Москву. Одновременно семь человек – среди них историк Тамара Шакрыл, инженер Олег Шамба, экономист Шамиль Хаджимба и писатель Михаил Лабахуа – составили письмо для Брежнева о положении в Абхазии. Тогда же свою записку о ситуации в автономии руководству страны направил председатель КГБ Семичастный.
13 апреля Брежнев собрал Политбюро. Генсек дал указания секретарям ЦК КПСС продумать меры по укреплению дружбы народов СССР. Но сам он от встречи с абхазской делегацией уклонился. По поручению начальства возмутителей спокойствия принял всего лишь инструктор ЦК КПСС Васильев.
Позже некоторые публицисты писали, будто у абхазских закопёрщиков имелись свои покровители в Кремле, которые им во всём потакали. В этой связи упоминалось, в частности, имя Михаила Суслова.
«Сепаратистски настроенные лица в Абхазии, – утверждал Тенгиз Пачкория, – и не скрывали, что у них есть покровители в Москве в лице Суслова и ещё нескольких высокопоставленных лиц».
На чём основывались эти заявления Пачкория, непонятно. Суслов, возможно, в душе и сочувствовал абхазским интеллектуалам. Но публично он всегда выступал против откола Абхазии от Грузии. Это достоверный факт.

 

Письмо ста тридцати
и его последствия

Вновь рвануло в Абхазии через десять лет. После принятия осенью 1977 года новой конституции Советского Союза национальные элиты попыталась включить в проекты основных законов целого ряда республик и автономий положения о значении родных языков, а заодно и расширить права титульных народов. В частности, активизировались художники, писатели, представители других творческих профессий в Абхазии.
В конце 1977 года сто тридцать абхазов направили обращение в Москву с просьбой санкционировать перевод их автономии под юрисдикцию России. Но канцеляристы в центральных органах власти полученному письму серьёзного значения не придали. Никто из высшего руководства страны с ним ознакомлен не был. Московские клерки переслали обращение абхазов в Тбилиси.
В тогдашнем руководстве Грузии возобладали националистические настроения. Тбилиси дало сухумским начальникам команду выявить всех инициаторов обращения в Москву и строго бунтарей наказать.
Под нажимом грузинских властей первый секретарь Абхазского обкома партии Валерий Хинтба 22 февраля 1978 года провёл через бюро обкома постановление «О неправильных взглядах и клеветнических измышлениях, содержащихся в коллективном письме от 10 декабря 1977 года». Инициаторы обращения абхазов в Москву были названы отщепенцами, пасквилянтами и отбросами общества. А три бунтаря – директор Абхазского музея Юрий Аргун, заместитель гудаутской газеты Иосиф Ахиба и редактор журнала «Алашара» Алексей Джениа были исключены из партии.
Однако развернувшиеся против инициаторов письма в Москву репрессии народ не остановил. Люди продолжили собираться на стихийные митинги и собрания и требовать выхода из состава Грузии.
Но Москва почему-то бездействовала. Видимо, в центральном партаппарате надеялись, что проблема сама собой рассосётся. Но ничего не рассосалось.
Замешательство Москвы часть грузинских элит восприняла как слабость Центра. Тбилиси решил в сложившейся ситуации разыграть свою карту.

Языковые войны

14 апреля некие кукловоды вывели на улицы Тбилиси часть студенчества и интеллигенции. Главные требования митинговавших касались вопросов о языке. Дело в том, что в проект новой конституции Грузии была включена 75-я статья, которая гарантировала употребление в республике в том числе и русского языка. Это-то и вызвало возмущение у национальных элит. Они хотели, чтобы в основном законе Грузии был отмечен лишь статус грузинского языка как государственного языка.
На стороне митинговавших в Тбилиси тогда оказался и руководитель Грузии Эдуард Шеварднадзе. Судя по всему, он подобрал ключи к кому-то из обитателей московского Кремля и уговорил своих покровителей согласиться с новой редакцией спорной 75-й статьи. Взамен же Шеварднадзе, видимо, пообещал погасить страсти в Абхазии.
К слову, отчасти Шеварднадзе своё слово сдержал. 25 апреля под его давлением бюро ЦК Компартии Грузии приняло постановление, в котором признавались некоторые допущенные властями Грузии просчёты в экономическом и культурном развитии Абхазии. Но абхазская интеллигенция посчитала этот документ подачкой и не успокоилась.
Статус языков в Закавказье сильно обеспокоил Москву. Пойдя на уступки Эдуарду Шеварднадзе, Центр вовсе не собирался потакать другим союзным республикам и автономиям. Четыре секретаря ЦК КПССС – Борис Пономарёв, Константин Черненко, Иван Капитонов и Михаил Зимянин – подготовили записку, в которой предложили, по сути, на какое-то время заморозить вопрос о статусе языков в Закавказье, ограничившись фразами о свободном употреблении в этих регионах языков всех живущих там народов.
Эта записка была обсуждена 26 апреля 1978 года на заседании секретариата ЦК КПСС. Приведу фрагмент из рабочей записи этого заседания.
«СУСЛОВ. С предложениями т.т. Пономарёва, Черненко, Капитонова и Зимянина по этому вопросу можно согласиться. Здесь серьёзным вопросом является запись в Конституциях автономных республик о государственном языке. При разработке новых Конституций всех автономных республик, кроме Закавказских, вопрос о государственном языке не поднимается. В то же время в Абхазии, Аджарии и Нахичеване этот вопрос требует внимательного отношения.
КАПИТОНОВ. У нас могут быть сложности с записью о государственном языке в Абхазской автономной республике. Здесь среди интеллигенции есть настроение, чтобы записать в Конституции, что государственным языком является абхазский язык. Видимо, эти настроения себя проявят. В то же время нужно сказать, что из 503 тысяч населения Абхазии – 16% абхазцев, 41% – грузины, 19% – русские, 15% – армяне. Поэтому такой односторонний подход здесь не может быть принят. Поэтому мы предлагаем в крайнем случае, если всё же встанет вопрос о том, чтобы в Конституции Абхазской АССР сделать запись о государственном языке, то записать примерно следующий текст:

«В Абхазской АССР государственными языками являются абхазский и грузинский языки. На основе равноправия обеспечивается свободное употребление в органах и в учреждениях Абхазской республики русского и других языков, которыми пользуется население».
КИРИЛЕНКО. Я бы полагал сейчас этот вопрос не ворошить, а оставить так, как есть сейчас в существующей Конституции. Ведь по Грузинской республике мы изменили то, что было раньше, и это вызвало нежелательную реакцию.
ЧЕРНЕНКО. В связи с возможной негативной реакцией комиссия предлагает три варианта записи о языке в Конституциях автономных республик Закавказья с учётом складывающейся обстановки в ходе обсуждения проектов Конституций.
СУСЛОВ. С этими предложениями можно согласиться. Безусловно, что оставлять запись в Конституции только с выделением абхазского языка нельзя и не надо идти на выделение только русского языка.
Принимается постановление: согласиться с предложениями, изложенными в записке по этому вопросу» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 21, лл. 156–157).

 

Противоречия в
кремлёвских верхах

Что из этой протокольной записи видно? Похоже, самую разумную позицию занял тогдашний главный партийный кадровик Иван Капитонов. К слову: о нём до сих пор мало что известно. Несколько фраз ему посвятили в своих мемуарах помощник Брежнева по международным вопросам Андрей Александров-Агентов и в своих дневниках многолетний заместитель заведующего международным отделом ЦК КПСС Анатолий Черняев. По их мнению, Капитонов был невеждой, не владел грамотой, но преуспел в интригах. Но тогда почему ему столько лет доверял Брежнев? Или Брежнев тоже был посредственностью?
Изучая архивы центрального партаппарата брежневского периода, я обратил внимание на то, что как только в регионах обострялись межнациональные конфликты, Москва на тушение пожаров первым делом бросала именно Капитонова. И с чего начинал Капитонов? Он запрашивал в различных институтах и у экспертов материалы по истории отдельных народов, чтобы понять, когда и на какой почве что-то пошло не так. Затем секретарь ЦК собирал справки о экономическом и культурном развитии регионов. Всё это очень существенно помогало ему потом прийти к определённым выводам.
Другое дело, что Капитонов далеко не всегда озвучивал все свои суждения. Он не забыл, к чему в конце 1950-х годов его привели поиски правды в Подмосковье. Центру истина оказалась не нужна. И человека надолго задвинули в захолустный Иваново. В Москву его вернул после 1964 года уже Брежнев.
Наученный горьким опытом, Капитонов на рожон теперь не лез. Очень часто он ограничивался намёками и при этом внимательно следил за тем, как на эти намёки реагировали более влиятельные люди. По движению бровей иных членов Политбюро Капитонов понимал, стоило ли ему развивать ту или иную мысль или лучше закруглиться, чтобы вновь не оказался в какой-нибудь Костроме.
Повторю: да, Капитонов, в отличие от многих членов Политбюро, отлично был осведомлён о реальном положении дел в национальных республиках и автономиях. Но он знал своё место в системе и прекрасно понимал: не ему решать вопросы выхода и включения автономий. В очень узкий круг людей, который принимал окончательные решения, Капитонов так и не был допущен.
А что узкий круг? Тяжело в конце 70-х годов болевший член Политбюро Кириленко, когда-то умевший неплохо организовывать управление промышленностью, упорно не замечал роста нездоровых настроений во многих республиках и полностью доверялся в национальных вопросах людям типа Шеварднадзе. При этом дилетантское мнение Кириленко значило тогда куда больше, чем осторожные оценки Капитонова. Это, собственно, подтвердило одно из последующих заседаний секретариата ЦК КПСС, то, которое состоялось 3 мая 1978 года.
Видя, насколько осложнилась обстановка в Абхазии, председательствовавший на секретариате Суслов предложил направить в Сухуми бригаду ЦК во главе с Капитоновым. Он поручил главному партийному кадровику подготовить на 1–2 страницах перечень вопросов, «по которому там [в Абхазии – В.О.] следует провести работу». Но при этом Суслов поставил задачу, что все должны исходить из того, что Абхазия при любых условиях остаётся в составе Грузии и что никто менять отдельные статьи в уже принятых основных законах СССР, России и Грузии не будет.
Капитонов, уже успевший вникнуть во многие нюансы обострившейся проблемы, робко заметил коллегам:

«У них главный вопрос – выход из состава Грузии и вхождение в состав РСФСР и признание государственными языками абхазский, грузинский и русский» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 21, л. 177).

Однако никто из других секретарей ЦК развивать обозначенные Капитоновым проблемы не захотел. А Кириленко, тот и вовсе продемонстрировал полное непонимание происходивших в Абхазии процессов.

«Мне, – признался он, – приходилось на отдыхе беседовать с т. Шеварднадзе. Он подробно об этих событиях мне рассказывал. Там есть группа фанатиков, которая обостряет эти проблемы. Это работники научно-исследовательского института языка и литературы, некоторые преподаватели вузов. Руководство ЦК Компартии Грузии правильно определилось. В Абхазии эта деятельность по развитию движения за выход из состава Грузинской ССР координируется из центра. Там есть закопёрщики. Это директор научно-исследовательского института языка и литературы.
Сказать им надо твёрдо – никакого присоединения к РСФСР и быть не может» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 21, л. 177).

Очень хорошо, что Кириленко хотя бы на отдыхе выслушал позицию Шеварднадзе. Но что мешало ему узнать мнение другой стороны и запросить документы от лидеров абхазской общественности. Вместо этого член Политбюро необоснованно обрушился на директора абхазского НИИ Георгия Дзидзариа. Тут ещё этому Кириленко услужливо подпел другой секретарь ЦК КПСС – Яков Рябов, выдвинувшийся за пару лет до этого исключительно при поддержке как раз Кириленко.

«В Абхазию, – уточнил Рябов, – выезжал зам. председателя КГБ при СМ СССР т. Пирожков с товарищами. Они выявили всех инспираторов этого движения. Главный из них – директор института языка и литературы. Он и раньше был замешан в подобных делах.
Кстати, там можно опереться на т. Шинкубу, Председателя Президиума Верховного Совета Абхазской АССР, который раньше тоже примыкал к этому движению» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 21, л. 177).

Видимо, ни Кириленко, ни Рябов не знали, что Дзидзариа имел репутацию крупнейшего историка, который всегда ратовал за укрепление связей Абхазии с Россией. И что было плохого в том, что он выступал за изучение прошлого родного народа?!
Увы и ах, но целый ряд секретарей ЦК, взявших на себя смелость решить судьбу Абхазии и абхазского народа, совершенно не представляли себе многие кавказские реалии. Тот же Рябов, прекрасно ориентировавшийся в вопросах оборонки и тяжёлой промышленности, мало что смыслил в истории, культуре и литературе. Только этим можно было объяснить его неверное представление о Шинкубе. Он, вероятно, не знал, что Шинкуба никогда не расходился с Дзидзариа в вопросах абхазской истории. Может, в чём-то отличалась тактика действий Шинкубы. Но в главном он и Дзидзариа много лет были единомышленниками. Я уже не говорю о том, что Рябов ничего не знал о художническом даре Шинкубы. Он не читал ни его обжигающие стихи, ни исторические романы.
Кончилось же заседание секретариата ЦК 3 мая тем, что Суслов санкционировал замену ВалерияХинтба на Бориса Адлейба. К слову, это кадровое решение в Грузии было воспринято неоднозначно. Грузинские радикалы расценили его как уступку абхазам. Как они считали, Хинтба хоть в душе и разделял протестные настроения абхазов, но вряд ли бы пошёл наперекор воле Тбилиси. Его считали вполне управляемым аппаратчиком. А в отношении Адлейба такой уверенности не было. По мнению грузинских радикалов, он мог бы и заартачиться и пойти на поводу у своих сородичей. А Тбилиси это надо было?
К слову: не это ли кадровое решение Москвы дало потом основание некоторым исследователям говорить о том, будто абхазским закопёрщикам часто покровительствовал Суслов? Но, повторю, Суслов всегда занимал в абхазском вопросе очень осторожную позицию. Подводя на секретариате ЦК итоги обсуждения абхазского вопроса, он заявил:

«Надо прямо говорить там, что мы за свою Конституцию боролись с врагами на фронтах Великой Отечественной войны. Наши народы в едином порыве вели эту борьбу, а сейчас абхазцы хотят нас поссорить с грузинами. Давайте поступим как условились» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 21, л. 178).

После сухумской поездки московских эмиссаров

Сразу после обмена мнениями партруководство направило в Сухуми заместителя заведующего отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС Владимира Бровикова и председателя Совета Союза Верховного Совета СССР Виталия Рубена. Но московские эмиссары переломить ситуацию оказались не в состоянии.
19 мая Суслов вынужден был абхазскую проблему вновь вынести на секретариат ЦК. На этот раз, учитывая остроту вопроса, на заседание пришёл председатель Комитета госбезопасности Юрий Андропов (после избрания в Политбюро он, как правило, на секретариаты, собиравшиеся рассматривать вопросы его ведомства, присылал своих заместителей).

«Организаторы этого движения за выход Абхазии из Грузии, – заявил Андропов, – спекулируют на том, что якобы ЦК КПСС не знает истинного положения вещей. Принятое постановление бюро ЦК Компартии Грузии в связи с обстановкой в Абхазии было отозвано в результате наличия в нём каких-то неточностей и это вызвало дополнительную волну недовольства. Сейчас, правда, это постановление вновь разослано. Организаторы движения за выход Абхазии из состава Грузии говорят, что тов. Брежнев Л.И. и ЦК КПСС не знают истинного положения дел» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 21, л. 195).

После этого свою позицию уточнил Суслов.
«Решение бюро ЦК Компартии Грузии необходимо, безусловно, – подчеркнул он, – разослать и вести работу с активом по его быстрейшему выполнению. Надо активно работать с группами лиц, которые особенно остро ставят вопросы о выходе Абхазии из состава Грузии. В связи с приближающейся сессией Верховного Совета республики усилилась обработка депутатов. Это необходимо учесть. Нам надо провести работу персонально и с каждым депутатом Верховного Совета республики. О том, что сессия не будет сейчас проведена, видимо, не нужно сразу оглашать».
Дальше встал вопрос о тактике.

«АНДРОПОВ. У так называемых активистов выхода Абхазии из состава Грузии есть убеждённость, что Москва поддержит их линию.
КАПИТОНОВ. Раньше, до приезда туда группы наших товарищей они действительно так говорили, что ЦК не знает положения дел. После пребывания там т.т. Рубена и Бровикова обстановка несколько изменилась. Проект Конституции Абхазской АССР опубликован 17 мая. Сессия назначена на 26 мая. Придётся принимать указ о том, что сессия будет отложена» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 21, л. 195).

Суслов пришёл к выводу, что в Абхазию следовало бы направить секретаря ЦК Капитонова. Но новому эмиссару нужны были и соответствующие полномочия. Какие именно? На заседании разгорелась целая дискуссия, которая продолжалась почти два часа, что на секретариатах ЦК случалось крайне редко.

 

Что сохранила
протокольная запись

Накал страстей отчасти отразила рабочая запись этого заседания. Вот её фрагмент:

«ПОНОМАРЁВ. Нам надо условиться и дать полномочия т. Капитонову, что ЦК КПСС не поддерживает выход Абхазской АССР из состава Грузинской республики и вхождение её в РСФСР.
СУСЛОВ. Необходимо тщательно поработать над аргументацией нашей линии и выехать т. Капитонову И.В. с группой товарищей, видимо, завтра. Людей, которые войдут в состав этой группы, пусть он определит сам. Наша аргументация, видимо, могла бы ориентировочно быть таковой.
ЦК КПСС считает нецелесообразным переход какой-либо автономной республики из состава одной союзной республики в другую. Объяснить товарищам, что ведь за Конституцию СССР, за Конституции РСФСР и Грузинской ССР голосовали миллионы людей, в том числе и абхазцы. Все народы, населяющие нашу страну, входят в единый, могучий Советский Союз. Выдвигаемые некоторыми абхазцами предложения противоречат Советской Конституции, утверждённой единодушно всем советским народом. Необходимо сказать им, что Абхазию населяют многие народы, и всех их объединяет то, что они являются советскими людьми. Советская власть оберегает всех, и сила наша именно в дружбе народов. Эта сила была неоднократно испытана нашими врагами, и мы не должны и не дадим никому внести раскол в эту дружбу. Эту дружбу народов завещал нам великий Ленин. И все мы должны сделать всё для укрепления этой великой дружбы народов, населяющих нашу страну. К этому призывает нас и наша партия, к этому призывает Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. В этом залог процветания всех народов, населяющих нашу страну, в этом, безусловно, и залог процветания Абхазской АССР. Нельзя подрывать эту дружбу. Переход Абхазии из состава Грузинской республики в состав РСФСР будет порождать недовольство других народов, которые проживают в Абхазии, поссорит русских с грузинами.
КУЗНЕЦОВ [первый заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР. – В.О.]. Необходимо разъяснить, что недостатки, которые есть во взаимоотношениях между абхазцами и грузинами, необходимо устранять общими силами.
СУСЛОВ. Выход Абхазии из состава Грузинской республики будет и во вред абхазскому народу. Это бесперспективно. Светлое будущее надо искать в дружбе народов. Шероховатости, которые безусловно, есть во взаимоотношениях, надо устранять. Постановление ЦК Компартии Грузии, принятое в связи с некоторыми недостатками в руководстве экономикой и культурой Абхазской АССР, правильное постановление. И намеченные мероприятия надо активно проводить в жизнь. Об абхазском языке, о создании университета – безусловно, эти вопросы вполне разрешимы. Тов. Андропову надо продумать о целом ряде мер, таких, как обеспечение порядка в столице во время работы сессии.
Как вариант, может быть, иметь приветствие Л.И. Брежнева, которое перед сессией Верховного Совета республики передать по местному радио.
ЗИМЯНИН. Я полностью поддерживаю высказанные предложения М.А. Суслова в отношении аргументации мер, которые необходимо провести. Считал бы целесообразным, чтобы был собран состав Абхазского обкома, секретарей райкомов партии. Мне кажется, что в данной обстановке партийный актив области занимает, я бы сказал, пассивную, боязливую позицию. В активную работу они не втянуты. Я, может быть, неточно даю оценку, но ведь речь идёт о том, что многие закопёрщики являются коммунистами. Их должен обком призвать к порядку и разъяснить, напомнить им об обязанности коммунистов хранить и беречь дружбу народов СССР. Что же они идут в разлад со всей партией? Обком должен более активно действовать.
РЯБОВ. Обстановка в республике действительно сложная. Появились новые негативные явления. Хотя там и сменили руководство, но ещё чувствуется неуверенность. Даже в ЦК Компартии Грузии это проявляется. Вчера они долго заседали. В выступлениях пытаются критиковать абхазцев. Члены бюро, секретари Компартии Грузии туда не едут.
ПОНОМАРЁВ. Они, видимо, считают, что лучше это делать руками абхазцев.
РЯБОВ. Вырисовываются два главных вопроса: право выхода из состава Грузии и о языке. Ширится движение за то, чтобы в период проведения сессии Верховного Совета республики в Сухуми был собран на сход весь народ республики, от мала до велика. В республике есть особенно острых четыре очага.
Я считаю совершенно правильным, что в республику поедет группа товарищей во главе с Секретарём ЦК КПСС И.В. Капитоновым. В Абхазии около 40–50 инспираторов этого движения. Надо усилить с ними работу.
БРОВИК0В. Сегодня был актив в Сухуми по постановлению ЦК Компартии Грузии.
РЯБОВ. Предложил бы в состав группы взять опытного юриста-консультанта по всем этим вопросам.
АНДРОПОВ. Я полностью согласен с тем, что Вы, Михаил Андреевич, сказали. Канва Вашей аргументации полностью верная. Положение в Абхазии очень сложное. Я не видел пока более сложного положения где-либо у нас за те 10 лет, которые я работаю в КГБ. Вчера, например, в республике прошло 30 собраний, на 19 из них принята резолюция за выход из состава Грузии. Мы дадим 4–5 фамилий наиболее активных лиц этого движения. С ними нужен разговор особый. Ведь это уже выступление их против Конституции СССР.
СУСЛОВ. И против дружбы народов СССР.
АНДРОПОВ. Там же всего из 500 тысяч населения только 60 тысяч абхазцев. Почему остальная масса пассивно относится к происходящим событиям?
И ещё, в принятом постановлении ЦК Компартии Грузии в связи с этими событиями есть пункты, которые будут длительное время исполняться, но есть и пункты, которые можно решать быстро, чтобы люди увидели реальность этого постановления и точность его исполнения. Ряд пунктов можно решать прямо сегодня и завтра.
СУСЛОВ. Например, о создании университета. Безусловно, можно уже сказать сейчас.
АНДРОПОВ. О телестудии на абхазском языке можно уже тоже сейчас сказать. Таким образом люди будут видеть, что большинство их претензий решается и таким образом мы выбьем почву у инициаторов этого движения.
ДОЛГИХ. Я полностью согласен с теми предложениями, о которых сказал М.А. Суслов. Вчера по служебным делам я принимал секретаря ЦК Компартии Грузии т. Чхеидзе. У меня сложилось впечатление, что они там несколько растерялись. Приезд И.В. Капитонова их, безусловно, поддержит. Я согласен, что надо с коммунистами сейчас лучше работать, опереться на партийные организации. Что касается привлечения работников ЦК Компартии Грузии, может быть это сделать на другом этапе, а сейчас опереться на обком.
СУСЛОВ. Сейчас обком слабенький.
КУЗНЕЦОВ. Я полностью разделяю те соображения, которые высказал М.А. Суслов и другие товарищи. Я хочу привлечь внимание вот к чему. Я говорил с председателем Президиума Верховного Совета Абхазской АССР т. Шинкубой, и создаётся впечатление, что они не очень серьёзно там воспринимают обстановку. А надо подчеркнуть, что это всё очень серьёзно и работа по устранению всех этих недостатков должна быть рассчитана на длительное время. Там есть люди, которые ведут подрывную работу длительное время. Грузинские товарищи, руководство ЦК Компартии Грузии, видимо, длительное время давали повод для зарождения в умах людей сомнения в правильности проводимой линии. Как приняли Конституцию Грузинской ССР, в которой была сделана запись о грузинском языке, так отсюда сразу всё и пошло. По моим данным, секретарь ЦК Компартии Грузии т. Сирадзе ведёт себя не совсем правильно. Например, она допускает такие высказывания, что абхазцев как таковых нет, что это те же самые грузины.
БРОВИКОВ. На бюро ЦК Компартии Грузии вчера она сказала о том, что надо подтянуть танки к Абхазии и пресечь таким образом все эти действия.
СОЛОМЕНЦЕВ [председатель Совета Министров РСФСР. – В.О.]. Я полностью согласен с тем, что предложил М.А. Суслов. Считал бы, что, может быть, пусть Абхазский обком и Президиум Верховного Совета Абхазской ССР вопрос о переносе сессии решат раньше, до приезда наших товарищей, чтобы не связывать эту акцию с их приездом. Я думаю, что всё это вызвано только ошибками и недостатками в работе ЦК Компартии Грузии. Надо, чтобы ЦК Компартии Грузии, т. Шеварднадзе, другие секретари ЦК на встречах с трудящимися Абхазии откровенно проанализировали ошибки и недостатки, которые встречались в работе. Надо, чтобы товарищи из ЦК Компартии Грузии не были бы в стороне. Ведь им исправлять это положение.
СУСЛОВ. Надо, чтобы грузинские товарищи сказали сами об ошибках и сказали, как они их намечают устранять.
СОЛОМЕНЦЕВ. Надо, не стесняясь, собрать абхазских товарищей и дать им возможность полностью высказать все свои претензии, а потом аргументированно разъяснить все выдвинутые ими претензии и пожелания; что признать, а что отмести, показать, каких успехов достигла Абхазская АССР.
ПЕЛЬШЕ [председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. – В.О.]. Я целиком согласен с тем предложением, что выдвинул М.А. Суслов и другие товарищи. Я хотел бы высказаться, что бунтует не абхазский народ, а отдельные лица.
АНДРОПОВ. Там даже два бывших зав. отделами обкома партии ходят в активистах движения за выход Абхазии из состава Грузии.
СУСЛОВ. Видимо, некоторые нити идут и за кордон. Ведь цель всего этого – поссорить русских с грузинами.
ПОНОМАРЁВ. Я целиком согласен с теми предложениями, которые сообщил нам М.А. Суслов. Положение зашло далеко, если 19 собраний из 30, проводимых открыто, с участием всех наших партийных, советских, профсоюзных, комсомольских активистов, представителей административных органов принимают резолюцию и открыто высказываются за выход из состава Грузинской республики.
АНДРОПОВ. В 1967 году дело дошло до того, что были введены войска, правда, они не предпринимали никаких действий, были просто манёвры, но всё-таки были введены. Тогда закопёрщиками были многие как раз из тех лиц, что и сейчас. Однако грузинские товарищи повели себя неправильно и поставили под сомнение меры, которые были тогда проведены, а некоторых закопёрщиков даже восстановили в партии и двух из них взяли на работу в обком. Вместо принципиального отношения стали заигрывать с ними.
СУСЛОВ. Есть ли у нас уверенность в том, что мы сможем владеть обстановкой в столице Абхазии?
АНДРОПОВ. Это по линии т. Щёлокова Н.А. [министра внутренних дел СССР. – В.О.].
СУСЛОВ. Необходимо взять в состав группы, которая туда едет с И.В. Капитоновым, и одного из заместителей т. Щёлокова. Видимо т. Папутина B.C. Пусть он там разработает меры по обеспечению безопасности и порядка.
РУСАКОВ. Сегодня 19 мая. Сессия Верховного Совета республики по утверждению Конституции назначена на 26. Сейчас важно своевременно принять решение о переносе сессии. До приезда это сделать или по приезде. Видимо, на мой взгляд, лучше, чтобы это сделать до приезда группы во главе с И.В. Капитоновым.
ПОНОМАРЁВ. Нет, мне бы казалось, что лучше перенести срок сессии с участием наших товарищей. Пусть все видят, что эта линия ЦК КПСС.
АНДРОПОВ. Во всех этих событиях нельзя забывать и о 3 млн. грузин.
СУСЛОВ. Как раз во всём этом деле вот это-то и является наиболее серьёзным и я об этом беспокоюсь и стараюсь обратить на это внимание, делать упор на дружбу русского и грузинского народов.
КАПИТОНОВ. Я полностью согласен с высказанными предложениями М.А. Суслова и других товарищей. Мы поедем туда и постараемся по-хорошему организовать всю работу. Думаю, что мы найдём соответствующий подход и пути решения стоящих вопросов. ЦК Компартии Грузии допускает ошибки в национальной политике. Мы неоднократно на них указывали. Среди руководителей ЦК Компартии Грузии, работников ЦК есть элементы какой-то злости, неприязненного отношения к абхазцам и это сразу не устранишь. Надо будет проводить кропотливую работу по сплочению этих народов, воспитания между ними дружественных отношений.
Прошу разрешить сделать некоторые критические замечания в адрес отдельных членов бюро ЦК Компартии Грузии. Мне звонил т. Колбин [второй секретарь ЦК КП Грузии. – В.О.], что члены бюро ЦК Компартии Грузии не едут в Абхазию. Выехать наша группа сможет завтра с утра.
СУСЛОВ. Среди грузинских товарищей безусловно есть мнение, что абхазцы – это не самостоятельный народ, а те же грузины.
РУБЕН. Даже научно пытаются это доказать.
КАПИТОНОВ. Недавно была написана неплохая книга по истории Абхазии. Она получила хорошую оценку, а затем под нажимом ЦК Компартии Грузии абхазская областная партийная газета раскритиковала эту книгу.
СУСЛОВ. Я завтра приеду часам к 9 утра и давайте мы ещё раз посоветуемся о памятке, с которой поедет И.В. Капитонов. Сегодня произошёл очень полезный обмен мнениями по такой животрепещущей проблеме.
РУБЕН. Я бы хотел сказать о дне сессии и мотивах переноса сессии Верховного Совета Абхазской АССР по утверждению Конституции. После работы нашей группы там произошла некоторая смена позиций. Теперь уже многие не требуют немедленного выхода Абхазии из состава Грузии, а речь идёт о том, чтобы в Конституции, которая будет принята, сделать какую-то запись о возможности такого выхода. То есть о праве выхода из состава Грузии. В связи с постановлением бюро ЦК Компартии Грузии, нашим там пребыванием, значительно увеличилось поступление предложений и замечаний к проекту Конституции Абхазской АССР. Естественно, Конституционная комиссия их не успевает внимательно изучить и проработать. Для этого надо время. Это и могло бы быть мотивом переноса сроков проведения сессии по утверждению Конституции республики.
СУСЛОВ. Это правильное предложение.
РУБЕН. Руководители ЦК Компартии, Совета Министров Грузинской республики, безусловно, допустили ряд серьёзных ошибок и недостатков. Например, абхазцы апеллируют документом Совмина Грузинской республики, в котором идёт речь практически о насильственной ассимиляции абхазцев, о значительном переселении в Абхазию грузин.
Считал бы целесообразным, чтобы ЦК Компартии Грузии создал авторитетную и солидную комиссию, которая бы проанализировала все принятые подобные акты и, в случае признания необходимости, эти решения были отозваны. Я бы просил дать согласие на такие действия.
СУСЛОВ. Это правильно. Ни о каком переселении грузин в Абхазию в больших количествах не должно быть и речи. Конечно, если идёт разговор об обеспечении того или иного нового строительства рабочей силой, тогда другое дело. Но и это всё надо делать в разумных размерах.
Ещё раз хочу сказать, что обстановка складывается серьёзная, нами должны быть выработаны радикальные, эффективные меры, которые бы позволили нормализовать положение дел. Встреча сегодня, на мой взгляд, и это товарищи все подтвердили, безусловно, явилась очень полезной» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 21, лл. 196–202).

 

 

Обещания Москвы
и Тбилиси

Капитонов прибыл в Сухуми 21 мая. Вместе с ним прилетели Бровиков и директор Академического института государства и права Владимир Кудрявцев. Тут же был собран партийный актив. Официально в повестке дня стоял только один вопрос: «О ходе всенародного обсуждения проекта новой Конституции Абхазской АССР». Сообщение сделал новый первый секретарь Абхазского обкома партии Адлейба. Но понятно, все ждали, что скажет посланец Москвы Капитонов. А тот озвучил две вещи. Первое: ни о каком выходе из состава Грузии не может быть и речи. И второе: секретарь ЦК во всём остальном обещал автономной республике помочь.
Вечером следующего дня народ вышел на улицу. На главной площади Сухуми собралось почти 20 тысяч человек. Капитонов повторил то же, что накануне сказал партактиву.
После московского эмиссара слово взял руководитель Грузии Шеварднадзе. Как он пытался умаслить народ! Он сказал: «Дорогие братья абхазцы. Кроме отсоединения от Грузии, всё, что требуете, мы сделаем!» Но народ ему не поверил. Площадь его освистала.
Стерпев оскорбления, Шеварднадзе бросил возмутителям спокойствия ещё одну кость. Он отменил назначение в Гаграх нового первого секретаря горкома из числа грузин и утвердил на это место абхаза.
На этот раз не медлила и Москва. Уже первого июня ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «О мерах по дальнейшему развитию экономики и культуры Абхазской АССР». Центр пообещал на базе Сухумского пединститута открыть университет, создать два новых журнала на абхазском языке, запустить вещание абхазского телевидения, расширить в Сухуми жилищное строительство и прекратить в Абхазии промышленную рубку леса.
Поддавшись посулам Центра, часть чиновников 6 июня на внеочередной сессии Верховного Совета Абхазии проголосовала за новую конституцию автономии, шестая статья которой тем не менее подтверждала статус республики в составе Грузии. Но уже 7 июня в селе Лыхны собрались на сход 30 тысяч абхазов, которые чётко дали понять, что они с этим законом не во всём согласны. После этого Шеварднадзе сделал ещё один жест в сторону абхазов: 27 июня на пленуме республиканского ЦК он осудил «перегибы» грузинских коммунистов в абхазском вопросе.
После этого наступило некоторое затишье. Каждая из конфликтовавших сторон попыталась воспользоваться этим в своих интересах. Одни хотели втихаря расправиться с зачинщиками протестов, а другие – перетасовать кадры.

После короткого затишья

Уже в сентябре 1978 года Тбилиси дал понять, что попытается восстановить в руководстве Абхазии некий баланс и, сохранив пост первого секретаря обкома за абхазом, выдвинет на пост председателя правительства автономии грузина Юзы Убилава. Но у абхазских элит имелся свой кандидат – убранный Эдуардом Шеварднадзе в 1975 году из Абхазского обкома партии Кобахиа.
В общем, начались новые протесты, которые грозили перерасти в волнение. Но на этот раз элиты сумели быстро прийти к компромиссу. Тбилиси отстоял Убилава, а Сухуми провёл Кобахиа в председатели президиума Верховного Совета Абхазии. И самое главное – власти договорились, что не допустят никаких репрессий в отношении зачинщиков протестов. Тот же Дзидзариа, сохранив за собой НИИ языка и литературы, возглавил кафедру истории Абхазии в созданном Абхазском университете.
Значило ли это, что всё успокоилось? Нет. Шеварднадзе ничего не забыл, он просто изменил тактику, но цели его остались прежними. Это осенью 1978 года констатировал в своей справке заместитель заведующего отделом оргпартработы ЦК КПСС Бровиков, которая сохранилась в РГАНИ в фонде Суслова.
Партфункционер привёл факты неуважительного отношения к русскому языку в партийном аппарате Грузии. По его мнению, руководство республики везде и всюду продвигало в основном одних грузин.

«В Тбилиси, – отметил Бровиков, – из 28 секретарей горкома и райкомов 24 – грузина, 2 русских и 2 армянина, в то время как половина населения города – негрузинской национальности» (РГАНИ, ф. 81, оп. 1, д. 217, л. 48).

Но более всего Бровикова продолжал смущать разброд в руководстве Грузии. В своей справке он написал:

«Серьёзно мешает делу проявляющаяся в настоящее время разобщённость членов бюро ЦК Компартии и особенно первых руководителей республики. Об этом доверительно говорили работникам Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС Э.А. Шеварднадзе, Г.В. Колбин и другие грузинские товарищи.
Отмечается, в частности, что Председатель Президиума Верховного Совета т. Гилашвили П.Г. и Председатель Совмина республики т. Патаридзе З.А. допускают случаи несогласованных с ЦК действий, при решении острых и принципиальных вопросов ведут себя пассивно, не всегда должным образом поддерживают т. Шеварднадзе, не проявляют необходимой настойчивости при проведении коллективно выработанной линии» (РГАНИ, ф. 81, оп. 1, д. 217, л. 51).

Что из этого следовало? Руководство Грузии оказалось не на высоте. По-хорошему, его надо было менять. А как поступила Москва?
Куратор Грузии в центральном партаппарате Бровиков был тут же удалён из Москвы. Формально его вроде даже повысили, сделали вторым секретарём ЦК Компартии Белоруссии. Одновременно из руководства Грузии была убрана оскандалившаяся Виктория Сирадзе. Зато резко укрепилось положение Шеварднадзе. В конце 1978 года его избрали кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. То есть по своему статусу он стал выше иных секретарей ЦК КПСС, в частности, выше Капитонова.
Кто же так усердно проталкивал тогда Шеварднадзе? Это до сих пор остаётся загадкой.
С укреплением позиций Шеварднадзе пришлось считаться уже и Суслову. Принимая в конце 1978 года в Москве руководство Грузии, он заявил гостям:

«Позвольте сердечно поздравить вас с тем, что партийная организация Грузии представлена теперь непосредственно в Политбюро ЦК КПСС.
Избранием тов. Шеварднадзе кандидатом в члены Политбюро отдаётся дань Грузинской республик<анской> парт<ийной> организации и её успехам, в особенности за последние годы» (РГАНИ, ф. 81, оп. 1, д. 217, л. 52).

А в чём выражались эти успехи? В обострении отношений с абхазами?
В общем, Москва вновь загнала сложнейшие проблемы вовнутрь, но никак их не сняла. Многие абхазы так и не смирились с диктатом Тбилиси. Не случайно через десять с небольшим лет в Абхазии и Грузии вновь всё заполыхало.
А можно ли было найти устраивавший и Тбилиси, и Сухуми компромисс? Думаю, что да. Уже в 90-е годы прошлого века дважды предлагал свой план по урегулированию проблемы Евгений Примаков. Но оба раза вмешивался Шеварднадзе и опускал перед инициативами Примакова шлагбаум. И что получалось? Амбиции одного политика приносились в жертву интересам нескольких народов.

Один комментарий на «“Абхазская драма”»

1. Мы всегда в сентябре отдыхали “дикарями” в Пицунде, снимали комнату в абхазской семье. В один из дней хозяин дома рано утром надел свой “аэродром” и уехал в Сухуми на сход. он был очень встревожен и настроен воинственно. Вечером он нам рассказал, что секретарём обкома хотели назначить грузина, но дальше цитирую: “Мы им сказали, что назначите грузина, мы в Москву привезём его голову”. Обстановка волнений в Пицунде не чувствовалась, но на рейде появились военные корабли, правда не надолго. Потом Дима сказал, что их требования удовлетворены, секретарём обкома назначили абхаза.

   Ответить