Аничка
Рубрика в газете: Кровью и потом, № 2021 / 3, 29.01.2021, автор: Дмитрий ФИЛИППОВ (г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ)
Я никогда не встречал девчонку, столь недовольную своей внешностью. Знаете, бывают разные женщины, у всех свои тараканы в головах, но вот эту неудовлетворённость (весом, скулами, щеками, ляжками) все стараются держать при себе. А тут – всё нараспашку, безумное самокопание в постах социальных сетей. Въедливость к самой себе, к женскому в себе. Как будто в другой жизни все вокруг решили, что это совсем не девчонка, а свой в доску парень, и она сама так решила, а потом передумала и решила остаться женщиной, и теперь не знает, как это всем вокруг объяснить?
Аня Долгарева (ударение на первый слог).
Аничка (через «и»).
Человеку, имеющему стабильную работу, пятидневка, с девяти до шести, семья, дети, кабак по пятницам, выходные расписаны по часам, – не понять, что такое паническая атака, перманентная депрессия. Ему не понять, зачем рассказывать об этом на весь «Фэйсбук», зачем биться лбом о стену, когда стена придумана, когда стены вовсе не существует? Ему невдомёк, что несуществующие стены бывают прочней бетона.
безымянная радость моя, бесконечный свет,
я пишу, ибо слишком много букв в моей голове.
я не знаю, что есть любовь, кроме бесконечного разговора,
заполночного спора, бесконечного диалога, сказки,
что сказывается нескоро,
буквами, словами, касаниями рук и волос.
любовь есть хорал, бесконечен и двуголос.
и сейчас я одна, но я с тобой говорю,
это то, что дарит мне силы пройти по этому январю,
я молюсь деревьям, людям
и небесному всевидящему царю,
и я вижу дорогу, она серебряна и лилова.
больше нет у меня ничего, кроме слова.
и любовь моя – это слово,
и слова сплетаются в красную, нервущуюся нить,
выстилающуюся дорогой.
всё, что есть на свете – это повод для диалога,
это повод молча и бесконечно с тобой говорить.
Это стихотворение – разговор с погибшим возлюбленным. Это стихотворение – разговор с Богом. Потому что каждая его строчка пропитана такой любовью, которую не подслушать в трёпе подруг, в журналах или телесериалах, о ней не пишут в блогах и не вещают на YouTube. Потому что всё, что написано с настоящей любовью – это всегда разговор с Богом. Так уж, к счастью, устроен этот мир. Нравится это кому-то или нет.
Анна Долгарева ворвалась в русскую поэзию вместе с восточным ветром, с Донбасской весной. И для многих, наверное, очень удобно оставить этого поэта в русле военной литературы, «сепаратистской» литературы. Мол, девочка была на войне, потеряла любимого, выдала десяток-другой неплохих стихов… – такой её и запомним. Нет, господа хорошие. Запомните вы её большим русским поэтом. И останется она большим русским поэтом. Не без слабостей и ошибок, как и все мы, но… Есть у нас поэты, которые пишут кровью и потом. Есть поэты-юродивые, почти пастушки в полях. Есть – затворники, презревшие мир и аптеки. Но нет у нас другого поэта, которого бы Христос по щеке погладил. Бог-отец всё отнял сначала – а потом Христос сам спустился к этой девочке – и погладил её по щеке. Я отдаю себе отчёт, насколько кощунственно звучат мои слова, но иных слов мне не подобрать.
В этом эссе не будет ни одного военного стихотворения Ани Долгаревой. Потому что перед нами не военный поэт, как многие привыкли думать. Перед нами русский поэт, милосердный и прощающий, истеричный и пьяный, нежный и ранимый. Самый христианский поэт нашего палёного времени.
Эпоха перемен и трагедий всегда выплёскивает в мир художника, и в этом угадывается высший промысел Божий, или закон существования, называйте как хотите, но высшая сила являет через слово сплав боли и любви, чтобы сам мир устоял, не рассыпался под грузом убитых и покалеченных тел, подвалов СБУ, ЧК и МГБ, зверств белого, красного и майданного террора, не сгорел в огне печей Аушвица, не сошёл с ума в пустоте глаз молодой женщины, которую назовут «горловской мадонной».
Поэт приходит и приносит равновесие в этот мир, а потом медленно сходит с ума от всей той боли, которую в себя вобрал. И он ни в чём не виноват, и он не понимает, почему его похлопывают по плечу, почему на него кричат, ругают, смешивают с грязью или считают ангелом… Он ведь вообще не про это. У него Солнце в голове взрывается, боль из сердца не испаряется. Он как алхимик, сцеживает Солнце, по капле выдавливает боль, взбалтывает эту взвесь – и рождаются стихи. И нет в природе никакого философского камня. Философский камень – он сам.
Мне казалось, что мир этот создан из стали,
а я из ветра, солнца и пыли.
Я всегда хотела, чтобы меня любили,
но они меня распинали.
Я была хорошая дочь и почти жена, но
из меня не выходило хамелеона.
А теперь я лежу на дне океана,
и его вода фиолетова и солена.
Наверху ветра барашки волн теребят.
Я моллюск, и спираль моя уходит в себя,
бесконечно свиваясь кольцом, уходит в себя.
Я была Лилит и Снежная Королева,
и со мной ходили в поход
и ходили налево,
и меня на коленях просили
никуда не деваться,
и впервые убили, когда мне исполнилось двадцать,
я смеялась над миром,
а он оставался суров.
Я была человек и женщина,
я была молоко и кровь.
А теперь я моллюск,
я доисторический аммонит,
тот, что память эпох
на раковине хранит,
надо мной океан лежит
и рыбьи плавают особи.
Надо мною толща воды,
подо мной песок и гранит,
Господи, как тихо.
Ты слышишь, как тихо,
Господи?
Срифмовать «жена, но – океана» сможет, наверное, любой графоман, если будет твердить у себя в мозгу: на-но, на-но, нано, нано… океана… Но вот разобраться с этой рифмой, вырулить из глухой клетки, в которую она тебя загоняет – для этого нужен дар. И в следующей строфе рифма «себя-себя» рождает образ сворачивающегося в раковине моллюска и сбрасывает предыдущий стихотворный отрезок, как змея кожу.
Перечитайте ещё раз это стихотворение.
Слышите, как тихо стало?
Об Анне Долгаревой литературный мир впервые услышал в 2014-2015 году, когда из небытия и почти что смерти её вывел Захар Прилепин. Это было похоже на чудо: никому не известную девочку заметил один из лучших русских писателей, сделал с ней большое интервью в RT, познакомил русский мир с её стихами. Конечно, это была военная лирика, если такое определение вообще может подойти под Анин голос. Это интервью закрепило статус Долгаревой исключительно как поэта воюющего Донбасса, но если бы его не было, то может и не было бы сейчас самой Ани. Вообще не было. Это надо отчётливо понимать.
Для тех, кто впервые слышит поэта Анну Долгареву расскажу предысторию. Девушка встретила принца и полюбила его, настоящей и искренней любовью. Они жили в разных странах, с принцами и принцессами такое бывает. Но они искренне любили друг друга и целый год жили в письмах. А потом принц поехал воевать за ценности и идеалы, в которые верил всем сердцем. Когда он погиб, принцесса приехала за ним, и осталась там навсегда. И умерла на той войне. Из пепла той принцессы родился русский поэт – Анна Долгарева.
Ты мне не солнце,
хотя ты и любишь солнце,
ты мне – нетающий снег
на равнинах длинных,
ты мне – чёрная птица, что в небе вьётся,
и этот путь, и жёлтая эта глина.
Встретились в ноябре,
и ноябрь всё длится,
серым впитался в наши глаза и лица.
Так тяжело взлетает
с асфальта птица – в серое небо,
и вьётся над рыжим полем,
русским вот этим полем,
затерянным миром.
Каждый – доли лишён, сиречь обездолен,
и оттого остаётся голодным и сирым.
Всё, что нам есть, – тянуться друг к другу руками,
быть для другого домом, теплом и хлебом.
русская эта любовь происходит с нами,
русское это поле, русское небо.
С Аней я познакомился году в 2016-2017, точно не помню, время было – ноябрь, холодно и пусто. Мы всю ночь пили какой-то дорогой коньяк и говорили о литературе, мире, России, Боге. Утром ей надо было на самолёт, и, проговорив всю ночь, мы, конечно же, не успели вовремя вызвать такси. Вариантов не было. В Донецке её ждал муж. Я сильно не трезвым сел за руль и, видимо, свет, который над Аней сиял, отвёл всех гаишников и добавил крепости моим рукам. На самолёт Аня успела. По традиции мы обменялись книгами, обнялись, как в последний раз. Через полгода она разведётся. Через год уже бывшего мужа убьют на войне. Второго любимого человека убьют на одной и той же войне.
Вопрос ведь не в том, зачем Аничка сейчас в своём блоге пишет глупости, влезает в сетевые драки, зачем создала отдельный аккаунт для своего кота Феликса Эдмундовича Виликалепного (в котов вселяются души погибших любимых). Вопрос только в том, как живущая в ней боль до сих пор её не раздавила.
Что делать поэту, когда в голове у него свет небесный, а душа выжжена?
Пить винишко?
Шагнуть из окна?
Спрятаться в дурке?
Мы ведь только на филфаке, в курсе истории русской литературы читали о таком. А когда это происходит с нашим современником и на наших глазах – не хватает мужества поверить, что весь мир может болеть в одной отдельно взятой душе. Протянуть руку? Но сколько ни протягивай – длины наших рук не хватит, чтобы дотянуться до той бездны, в которой сидит Поэт.
И в мускулах под кожей у земли,
тяжёлой кожей серого асфальта,
рождается движенье, и вдали
сильнее пахнет степь, гудят шмели,
а город, тяжело и триумфально
движенье начинает.
Корабли
его, вздохнув, уходят от причалов,
и самолёты – в небо. И под ним
земля вздыхает. И желтеет нимб –
свет города ночной, неизъясним,
всё ярче льётся. Самое начало –
вот так оно рождается под утро.
Вот так огромной шеей, словно бык,
ворочает – уж верно, не привык! –
тяжёлый город, сбрасывая путы,
и, разрывая цепи и мосты,
лишённый страсти, горечи и гнева,
неспешно и легко, без суеты,
уходит в небо.
Нельзя не сказать о Славе.
После возвращения с Донбасса, который затягивал и не отпускал, Аничка жила в Питере и Москве, писала стихи и статьи, работала в федеральных СМИ. Аничка получила Григорьевскую премию – одну из самых значимых отечественных поэтических наград, которая предполагает помимо Славы ещё и немалое денежное довольствие. Аничку стали приглашать на телеканал «Звезда», как военного корреспондента и поэта воюющего Донбасса. И всем было плевать, что Аничка – это совсем не Аничка, а русский поэт Анна Долгарева, который выше и объемней темы Донбасса и войны вообще. Был бэкграунд – Аничка приняла правила игры. Да и кто бы из нас отказался от приглашения не федеральный телеканал?
А ещё были нервные срывы, лечение от депрессии, от бессонницы, от всего вообще, от чего только можно и нельзя лечиться душе Поэта.
С какого момента я стал писать слово Поэт применительно к Ане с большой буквы?
С какого момента эта девочка перестала быть поэтом Донбасса и вырвалась в поле такой лирики, где тема уже не имеет значения?
Я и сам не знаю ответа не этот вопрос.
Бог говорит Гагарину:
Юра, теперь ты в курсе:
нет никакого разложения
с гнилостным вкусом,
нет внутри человека
угасания никакого,
а только мороженое
на площади на руках у папы,
запах травы да горячей
железной подковы,
берёзовые серёжки, еловые лапы,
только вот это мы носим в себе, Юра,
видишь, я по небу рассыпал
красные звёзды,
швырнул на небо от Калининграда
и до Амура,
исключительно для радости, Юра,
ты же всегда понимал,
как всё это просто.
Мы с тобой, Юра,
потому-то здесь и болтаем
о том, что спрятано у человека внутри.
Никакого секрета у этого,
никаких подковёрных тайн,
прямо как вернёшься –
так всем сразу и говори,
что не смерть, а яблонев цвет
у человека в дыхании,
что человек – это дух небесный,
а не шакалий,
так им и рассказывай, Юра,
а про меня не надо.
И ещё, когда будешь падать –
не бойся падать.
Не Аня «тыкает» Юре. Говорить с Гагариным на-ты может только Бог.
Теперь о Любви.
Я не знаю, имею ли на это право в рамках не причёсанного и публичного эссе, но всё что будет написано ниже обращено не к читателю, а к Поэту.
Знаменитая фраза о любви апостола Павла к коринфянам часто приводится в литературных и кинематографических источниках. Но почти никогда не приводится полностью. Апостол Павел посетил Коринфу в 51 году нашей эры, и что-то заставило его сформулировать суть любви так чётко и ясно, что сквозь века это определение пронзает всю историю человечества. Нас не станет когда-нибудь, а любовь Павла останется во веки вечные:
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий.
Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,– то я ничто.
И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.
Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.
Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.
Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан.
А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше».
Я знаю, Аня, что Лёша Журавлёв смотрит на тебя и любит тебя. Рядом с ним стоят все близкие, которых ты потеряла, и улыбаются тебе.
Я знаю, что ты ни в чём не виновата. Девочка русская, нежная, добрая, красивая.
Я знаю, что, когда придёт время, и ты окажешься рядом с ними, тебе не придётся выбирать. И также спустится Христос и погладит тебя по щеке.
Я знаю, что Бог не даёт человеку испытаний больше, чем он способен выдержать.
Откуда я это знаю? Из твоих стихов. Ты сама об этом рассказала.
Согласен: таксты интересные и, кажется. искренние. Но Поэта (именно который с большой буквы) определяет ВРЕМЯ. И только. Так что здешние дифирамбы – личная позиция автора. Не более.
Анна Долгарева- Поэт! С большой буквы! Гениальный!
Явление!
Поэта определяет его дар. Анна Долгарева – гениальный поэт. Ее творчество смело можно поставить в один ряд с творчеством самых выдающихся поэтов двадцатого века. Сила образов, свободная, но почти всегда абсолютно точная форма, своеобразие стиха, позволяющее безошибочно узнавать автора любого из ее стихотворений. Талант Анны огромен, и её стихи ещё будут оценены так, как они того заслуживают. Я же счастлива быть современником Поэта.
Одна русского языка знать не знает, а другой ейной безграмотностью восторгается без зазрения частей организма.
“Вода солена”… Солона, солона, двоечники от изящной словесности. Солона.
А я, сельская тётка о 54 годах, чистый технарь, но не без лирики в голове , к дифирамбам бы добавила только…
Оциниченные персонажи из театра Про Жизнь, вы удивитесь, но стенами вашей личной преисподней есть Жизнь, и она совсем не театр).
Читаю дитя в Телеге, где был Лис, потом Лес, потом Стихи, и в стихах нет слов, есть переливающееся сияние. Как северное. Только не холодное. Температуры тела. И пушистое временами, как счастливый кошачий хвост.
Там с меркой этой ямбохорейской вход закрыт и запрещён. Это же надо
пламя
прозрачное
видеть .
И так далеко она от нас земных, что, тысячу лет не нуждаясь в чужой мысли, распахнулась душа ей навстречу, и нет в мире ни боли, ни зла.
Время, очевидно, уже определило.
Очень правильно написал. Такого Поэта нам давно не давалось.
“Девчонка”, что ж, очень верно подобранное определение для этой сочинительницы. Интересно, кому оно еще может подойти? Ахматовой? Цветаевой? Ахмадулиной? Юнне Мориц? Нет, нет и нетушки. Только ей, уникальной, хвалы которой пишут, в основном, девчонки с простыми и короткими именами. “Гениально”, – Ната. “Потрясно”, – Света. “Душещипательно”, – Хряпа. “Охренеть и не подняться”, – Дмитрий. Наконец-то и у них появилась глашатая души. Теперь и они хоть как-то причастны к культуре. Куда там, деепричастны. Ахматову, что ли, почитать, не Анечку. Анну, Андреевну.
Кугелю (к. № 4)
Но ведь поэзия производится на белом свете, наверное же, не только языком, не одним языком – что вы всё в своих оценках стихотворений на безграмотность авторов напираете?! – а ещё, наверное же, и душой, и сердцем?
Ась?