Берись за то, к чему ты сроден

Рубрика в газете: Личность в истории, № 2020 / 19, 21.05.2020, автор: Михаил ХЛЕБНИКОВ (г. НОВОСИБИРСК)

На смерть Константина Крылова СМИ откликнулись скупо, пояснив, что «умер один из лидеров русского национализма». Прозвучало это примерно как «известный сингапурский филателист». Что-то смешное, «нишевое» и явно нелепое. Проблема лишь в том, что в будущем Крылова будут читать, составлять малые и большие собрания сочинений, по нему будут защищаться диссертации. Самое же главное: его идеи окажут своё реальное воздействие на политику и культуру. Этого Крылов хотел больше всего.
Отчего «русский националист» для некоторых звучит так смешно? Русским так (пока) и не удалось превратиться в нацию, преодолев размытое и детское состояние народа. Известный политический подъём 90-х закончился в политическом отношении отрицательным результатом. Русские партии и движения измельчали, выродились, растворились. Лидеры перессорились, некоторых макнули в публичные скандалы, кто-то справился с дискредитацией самостоятельно. Политическая жизнь для русского движения закончилась. Крылов активно участвовал в политике, был участником и организатором нескольких проектов, к сожалению разделивших печальную судьбу практически всех общественных начинаний в современной России, независимо от идеологической окраски. Но если либералы могли всегда «отскочить», двери условной ВШЭ были для них гостеприимно распахнуты, гранты выписывались, зарубежные университеты присылали вольнодумцам приглашения, то у русских националистов подобной «подушки безопасности» не было. Константин Анатольевич обладал гражданским мужеством, не боялся конфликтов с силами, выиграть у которых невозможно по техническим причинам. Для Крылова этот фактор не отменял необходимость борьбы. Его пессимизм в отношении современного состояния России во многом объясняется прекращением политического движения после 2012 года. Здесь при желании Крылова можно назвать неудачником. Но поражения в политике сегодняшнего дня компенсировали русская литература и философия. Крылов занял в них большое и оригинальное место, осмыслить которое нам ещё предстоит.

Только идеологическая зашоренность не позволила «чистой публике» признать писательский масштаб Крылова, хотя по внешним признакам он соответствовал всем канонам «правильного постмодернизма»: обыгрыванием известных литературных образцов, иронией, нарушением всяческих табу. Но восхищаться принято нафталиново-аккуратным Владимиром Сорокиным. Из четырёх, романов Крылова, написанных под псевдонимом «Михаил Харитонов», изданы в бумаге две книги из серии «Золотой ключик, или похождения Буратины»: «Путь Базилио» и «Золото твоих глаз, небо её кудрей». «Путь Базилио» хорошо продавался, но не вызвал особого внимания прессы. «Золото…» в двух томах вышло буквально на днях и будет прочитано и воспринято, конечно, по-иному. Другим крупным вещам Крылова повезло меньше. Роман «Юбер аллес» не может быть сегодня опубликован по цензурным соображениям, хотя при нормальном раскладе он мог стать «нашим ответом» «Фатерланду» Роберта Харриса или «Британским СС» Лена Дейтона. В отличие от своих западных коллег, несколько прямолинейных и откровенно конъюнктурных, Крылов пишет интереснее, глубже, с особенным чёрным юмором. Показательно, что Крылов был полностью обойдён премиями, как и другими знаками внешнего поощрения. Это смотрится особенно нелепым, когда припоминаешь, какие титаны и самородки удостаиваются высоких наград. Если к четырём романам Крылова – объёмным, но немногословным, прибавить полтора десятка повестей и множество первоклассных рассказов, то уже можно говорить о его состоявшейся писательской судьбе.
Крылов один из немногих публичных интеллектуалов, слова которых не сиюминутны. Сейчас в фейсбуках мелькают множества острословов, культурологов, политических аналитиков, на публикации которых сыплются лайки, их репостят, комментируют, о них спорят. Всё портит одна «маленькая деталь»: их актуальность равна в лучшем случае сроку комариной жизни – неделе. Читая Крылова, какими бы разными ни были его тексты, всегда ловишь себя на одном ощущении. Возникает понимание, что данный, конкретный текст – часть чего-то большего и важного. При обращении к следующей статье Крылова, неожиданно видишь, как пазлы соединяются: тексты дополняют друг друга, и происходит приращение смыслов. В этом отношении Крылов необыкновенно системен и последователен. Сказывается как его образование – факультет кибернетики МИФИ и философский факультет МГУ, так и природный склад ума. Он удивительно точно, без снижения, мог объяснить и сделать понятным, решаемым то, над чем «бились лучшие умы эпохи»: от особенностей фундаментальной онтологии Хайдеггера, специфики славянского фэнтези, философии Ницше до современного кино и тонкостей русской кухни. Смешно, что «лучшие головы» не обращали внимания на «дилетанта-всезнайку» и продолжали героически штурмовать «зияющие высоты».
Но при этом Крылов не был «живым компьютером». Его часто «заносило», он говорил откровенно провокационные вещи, в которые сам не слишком верил, не спешил отказываться от явных заблуждений. Подобная «капризность» роднит его с Василием Васильевичем Розановым, который также мог «удивить». Глупо было бы не замечать этого, гримируя Крылова под мудреца, изрекающего исключительно истины. Но даже и здесь с ним было интересно не соглашаться. Я уверен, что многие оппоненты Крылова ценили это качество, позволявшее вести дискуссию на принципиально ином уровне по сравнению с громкими сетевыми баталиями. Но всё же значение и ценность его фигуры для нас заключаются в несколько другом.
Да, мы как общество не смогли подняться до уровня субъекта. Это должны понимать и правые, и левые, как либералы, так и националисты. Голос и внутреннюю независимость, вопреки внешним обстоятельствам, обрели отдельные личности. К ним, безусловно, относится Крылов. Он сумел пробудить наш интерес к самим себе, отказаться от комплекса культурной неполноценности, говорить с Западом на языке, отличном как от слепого поклонения, так и не менее слепого отрицания. Сейчас мы стали беднее. Но у нас остались книги, написанные Крыловым, есть сотни текстов, которые нужно собрать, систематизировать, издать. Прочитавшие их будут соглашаться или спорить с Крыловым. И можно ли тогда считать его ушедшим?