БЕЗНАДЁЖНАЯ ГРАМОТНОСТЬ
Рубрика в газете: ВЫУЧЕННАЯ ДЕПРЕССИЯ, № 2018 / 42, 16.11.2018, автор: Татьяна АСХЕЛЬ
В апреле в очередной раз будет проходить «Тотальный диктант» (ТД) – акция, направленная на популяризацию грамотности и выросшая из стен Новосибирского государственного университета (НГУ) до международных масштабов.
Немного истории
Зародилась идея такого диктанта в 2000-х годах в студенческом клубе «Глум-клуб» гуманитарного факультета НГУ. Первый диктант прошёл в 2004 году в стенах университета. Изначально зачитывались тексты классиков, однако с появлением общедоступного мобильного интернета стало очевидно, что любой текст можно нагуглить и списать во время диктовки: это стало понятно, когда в одной из отличных работ обнаружились лишние предложения, которые были у классика, но которых не было на диктанте. Так организаторы пришли к идее диктовки не опубликованных ранее произведений, для чего стали привлекать разных авторов.
Первые пять диктантов проводились преподавателями гуманитарного факультета НГУ, однако для повышения зрелищности и медийности к акциям начали привлекать известных артистов.
Автором первого текста, написанного специально для ТД, стал Борис Стругацкий. В разные годы для диктанта писали тексты Дмитрий Быков, Захар Прилепин, Дина Рубина и другие. Кроме того, с 2011 года диктант перестал быть внутрироссийской практикой: мероприятие прошло на территории США, в 2012 году добавились участники и из других стран, а с 2014 года появилась возможность писать диктант онлайн.
К 2016 году акция стала столь популярна, что к ней присоединились даже сотрудники авиалайнера, совершавшего перелёт Новосибирск – Москва: всем желающим предложили ручку и бумагу, а диктант провела член Экспертного совета Тотального диктанта, кандидат филологических наук Елена Кузнецова. Аналогичные акции были проведены на судне «Крузенштерн» и фрегате «Паллада».
Тотальный диктант 2019
В 2019 году текст для ТД будет писать Павел Валерьевич Басинский – писатель и литературный критик, кандидат филологических наук, лауреат премий «Антибукер», «Большая книга» и премии правительства РФ в области культуры, член жюри премии Александра Солженицына и премии «Ясная Поляна» имени Льва Толстого. К слову, в этом году в номинации «Событие» премии «Ясная Поляна» победил фильм Авдотьи Смирновой «История одного назначения», сценарием к которому послужила глава «Спасти рядового Шабунина» из книги Басинского «Святой против Льва», сюжет этой главы сводится к попытке Льва Толстого спасти полкового писаря, доведённого до отчаяния жестоким обращением солдат и влепившего командиру пощёчину, за что по уставу полагалась смертная казнь. Конечно же, попытка обречена на провал, и, конечно же, главный герой (которым является вовсе не Толстой, а генеральский сын – либерально настроенный поручик Колокольцев) шагает по вымощенной благими намерениями дороге в ад, превращаясь в того, кого в начале фильма он так истово презирал.
История одной безысходности
Но обо всём по порядку. Фильм Авдотьи Смирновой, по большому счёту – чисто звягинцевская история безысходности, перенесённая в декорации XIX века. Однако, в фильме есть и хорошее – например, игра актёров, которая превосходна: нет ни одного персонажа, которому не веришь.
Второй хороший момент о фильме: он вызывает эмоции, правда – негативные. Сейчас объясню почему.
Во-первых, история предсказуема и чуть ли не с первых кадров наблюдаешь за тем, как автор планомерно ведёт к заранее известному финалу. И даже несмотря на замечательную игру актёров, требуются некоторые усилия, чтобы добровольно досмотреть фильм до конца.
Во-вторых, картина пронизана такой тотальной безысходностью, что смотреть её не столько тяжело, сколько неприятно ввиду нереалистичности: кажется, что единственной задачей режиссёра было возвести безнадёгу в инфернальный абсолют, показывая исключительно эту самую безнадёгу и рисуя всё более и более мрачным по менее мрачному, заведомо исключив другие краски.
Даже два условно положительных героя под конец фильма оказываются совершенно раздавлены: один мечется ночью по дому, причитая, что заблудился, а другой вообще топится. О чём это говорит? Об отсутствии надежды, об обречённости любого действия: на самом деле, на самом гиблом деле ничто невозможно изменить, от человека ничего не зависит, он – всего лишь ломкий винтик в машине жизни. Об обречённости также свидетельствует трансформация главного героя: из пылкого, немного слабовольного, но страстно желающего перемен и улучшения жизни юноши он превращается (благодаря той самой слабовольности, которая, к слову, в той или иной степени высвечена у всех героев фильма: нет ни одного персонажа, которого можно было бы назвать волевым, есть отдельные проявления воли, которых, однако, недостаточно) в своего антагониста-сухаря, которому так упоённо противостоял в начале картины.
В-третьих, на протяжении всей картины мы видим множество подтверждений идеи о том, что русский народ – слабовольный и ведомый, нуждающийся в твёрдой руке и железной хватке, иначе страна сгорит – по дурости, недомыслию, безответственности и безалаберности – как сгорела баня в воинской части.
Получаем, с одной стороны, такой человечный патриотизм – в желании главного героя сделать как лучше, а также в их совместном с Толстым желании не допустить несправедливости – а с другой – глобальный тоталитаризм и культ силы, ибо «Россия окружена врагами извне и поражена врагами внутренними; не путай художество и законе (о выступлении Толстого на суде в защиту Шабинина), ну а государь, может, его помилует» – куда уж тут без крепкого кулака – единственного и милосерднейшего сосредоточения власти. И в противостоянии этих идеологий вырабатывается некий другой, удивительный, бесчеловечный патриотизм, состоящий уже из культа силы, бессмысленных действий и устарелых, но незыблемых уставов: такой вывод напрашивается, когда видишь, как в финале Колокольцев, наконец получивший полк, начинает командовать им именно таким манером, против которого боролся. Патриотизм ли это? Действительно ли Колокольцев думает, что именно так и надо, или ему просто стало всё равно? Ответы на эти вопросы остаются за кадром.
В общем и целом фильм умело вызывает отвращение, что, наверное, тоже своеобразное достижение. На мой взгляд, подобные картины подводят историко-идеологическую базу под идею, что и делать-то ничего не надо, так как не дано тут, не работают тут никакие пути, кроме одного, давно известного, а потому жить вам по первобытным законам до скончания веков.
После такого кино хочется либо застрелиться, либо эмигрировать – и не потому, что история ложна: историй несправедливости, к сожалению, множество – и тогда и сейчас – а потому, что автор настолько железобетонно уверен: «всё, хана» – что транслирует это в каждой детали и всем вокруг.
Смотреть это всё грустно и скучно, так как фильм жуткий и, более того, вредный. Потому что пока люди видят себя вот так, никакого выхода из безусловно очевидной безысходности случиться не может, а погружение в ещё более тягучую, бессловесную и тяжёлую безысходность – вполне.
Хотя первоисточник фильма я бы почитала: может быть, там всё же затерялась надежда?
Интересная мысль пришла в голову: а если бы Всевышний волей своей в обязательном порядке вел автора по начертанному для героя пути – многие ли авдотьи от кино/литературы заставляли своих героев топиться? ))
Есть в этой Авдотье какая-то изначальная ущербность. Причём совершенно не женская. Что ещё более угнетает. Стойкое впечатление что гона всю жизнь занимается совершенно не своим делом. Это мой ЛИЧНОЕ не бесспорное мнение. Но мнение.
Начали с диктанта, кончили Авдотьей. Прямо оксюморон.
И Басинского пропиарили лишний раз, и Авдотью. Страна должна знать своих героев.
Серьёзная рецензия на кинофильм.
Автор решительно заявляет, что фильм вреден, т. е. не больше, не меньше – не имеет права на существование.
А действительно, бывают ли такие произведения искусства и литературы – не имеющие права на существование?
Если поверить автору рецензии, если стать на её точку зрения, идея фильма “История одного назначения”, пафос его – абсолютная безысходность.
Главной функцией искусства и литературы, как мы знаем, помимо двух других – эстетической и воспитательной, – является познавательная функция.
Так, в чём состоит художественное открытие фильма “История одного назначения”, победившего в номинации “Событие” премии “Ясная Поляна”? Имеется ли оно тут вообще?
Кто не знает, что надежда умирает последней! Что мы, люди, и общество – только этим и живы. Что сначала умираем мы, люди, а потом уже наши надежды (ну, не в буквальном, разумеется, а в образном выражении). – Все знают. Это обстоятельство когда-то было открытием, но давно стало общим местом, – и прежде всего, надо полагать, было именно художественным открытием, следствием художественного познания, идущим в человеческом освоении мира, как известно, впереди.
Вот почему эта кинолента не имеет права на существование: она идёт в разрез с правдой жизни! С давно познанной человечеством правдой нашей жизни. Или как выразилась автор рецензии: картина нереалистична. – Цитирую: “…картина пронизана такой тотальной безысходностью, что смотреть её… неприятно ввиду нереалистичности: кажется, что единственной задачей режиссёра было возвести безнадёгу в инфернальный абсолют, показывая исключительно эту самую безнадёгу и рисуя всё более и более мрачным по менее мрачному, заведомо исключив другие краски”.
Так что я с автором согласен: картина вредная и не имеющая право на существование. Не смотрите её, детки! Вот, я же не смотрел, не собираюсь смотреть и не испытываю в связи с этим никакого неудобства.