Блок, Маяковский и Катаев
№ 2023 / 33, 25.08.2023, автор: Максим АРТЕМЬЕВ
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
Мир стал заманчивей и шире,
И вдруг – суда уплыли прочь.
Нам было видно: все четыре
Зарылись в океан и в ночь.
На чешуе жестяной рыбы
прочёл я зовы новых губ.
А вы ноктюрн сыграть могли бы
на флейте водосточных труб?
Случайно на ноже карманном
Найди пылинку дальних стран –
И мир опять предстанет странным,
Закутанным в цветной туман!
Такое стихотворение сочинил накануне Первой мировой войны один русский поэт, который начинал как символист, но перешёл позже к футуризму.
Конечно, это шутка. Но Маяковский написал «А вы могли бы?» в 1913, а под стихотворением Блока «Ты помнишь? В нашей бухте сонной…» стоит 1911 – 6 февраля 1914. И компиляция получилась вполне себе целостной. Один стих переходит в другой, написаны они на одной волне, если продолжать морскую тематику. В обоих стихотворениях – преображение действительности под влиянием авторского воображения. В них одинаковое эмоциональное настроение, образный ряд развивается по схожим принципам. Они написаны четырёхстопным ямбом, различается немного лишь чередование мужских и женских рифм, у Маяковского оно нарушается в первой строфе.
Стоит плеснуть из стакана или найти пылинку на карманном ноже – всё бытовые повседневные реалии – как открывается фантастическая картина. Блюдо студня превращается в океан, а окружающий мир окутывает цветной туман. И у Блока, и у Маяковского – побег из повседневности, только у первого он неожиданный, и автор его – пассивный созерцатель, а у второго – сознательный выбор, и рассказчик совершает волевое действие.
Стихотворение Маяковского завершается вопросом, у Блока – восклицательным знаком. Герой Маяковского после волевого акта успокаивается, довольный полученным результатом, и ненавязчиво предлагает не повторить, но превзойти его в творческой дерзости. У Блока предполагается переход от наблюдения к действию, суда вошли кильватерной колонной неожиданно, но если поискать пылинку, то чудо повторится. Но при этом слово «случайно» не позволяет утверждать, что он призывает проявить волю. Амбивалентность составляет загадочное очарование его стихотворения.
Маяковский был человеком малообразованным, не начитанным, но стихийно талантливым, быстро схватывающим что к чему. Отсюда и «ноктюрн», который на флейте не исполняется, и единственное число «флейта», хотя в первоначальном варианте использовались «флейты», да и в послереволюционной записи авторского чтения Маяковский произносит «на флейтах», что логично, ибо «трубы» по смыслу требуют множественного числа. Блок – интеллигент, с грузом культурной традиции. Это объясняет, почему при разнице в возрасте в тринадцать лет (1880 и 1893), язык у них различается куда сильнее чем у Пушкина с Лермонтовым (1799 и 1814).
Блок стилистически находится в рамках литературной преемственности. Маяковский демонстративно рвёт с предшественниками. Конечно, Блок не меньший новатор, но у него «лирическая дерзость» замаскирована консервативной формой. Маяковский на самом деле традиционен, что и показывает возможность включения его строк в стихотворение Блока, но он скрывает это внешним радикализмом метафор.
У Маяковского изначально первое четверостишие стояло последним, у Блока две последних строфы вполне могут находиться в начале, как вводные. Эта неопределённость последовательности объясняется бессюжетностью стихотворений. В них главное – наблюдения и образность.
На мысль о взаимосвязи этих двух стихотворений меня натолкнул Валентин Катаев. Он писал:
«Маяковский любил Блока, едва ли не считал его самым великим русским поэтом со времен Пушкина. Он никогда об этом не говорил. По крайней мере прямо. Но я чувствовал, что это именно так… Уверен, что вечно в душе Маяковского жил Александр Блок, тревожа его, заставляя завидовать и восхищаться… Блок был совестью Маяковского.
Однажды в какой-то редакции среди общего разговора, шума, гама, острот Маяковский вдруг ни с того ни с сего как бы про себя, но достаточно громко, чтобы его все услышали, со сдержанным восхищением, будто в первый раз слыша музыку блоковского стиха, от начала до конца сказал на память без единой запинки волшебное стихотворение:
– «Ты помнишь? В нашей бухте сонной спала зелёная вода, когда кильватерной колонной вошли военные суда…»
Глаза Маяковского таинственно засветились.
– «Четыре – серых…» – сказал он и помолчал. Было видно, что его восхищает простота, точность, краткость и волшебство этих двух слов: «Четыре – серых». Целый морской пейзаж. – «Четыре – серых. И вопросы нас волновали битый час, и загорелые матросы ходили важно мимо нас».
Он даже при этих словах сделал несколько шагов взад-вперёд, на один миг как бы перевоплотившись в загорелого французского матроса в шапочке с красным помпоном, и закончил стих, неожиданно вынув из кармана, предварительно в нём порывшись, маленький перочинный ножик – возможно, воображаемый.
– «Случайно на ноже карманном найди пылинку дальних стран – и мир опять предстанет странным, закутанным в цветной туман!»
Маяковский протянул слушателям воображаемый ножик и даже подул на него, как бы желая сдуть пылинку дальних стран. Голову даю на отсечение, что в это время он видел вдали перед собой мираж своего «острова зноя, овазившегося в пальмы».
Я же полагаю, что Маяковский думал про «карту будня». У Блока её смазали военные суда. Для Маяковского такой ход был бы слишком простым и традиционным. Он должен был действовать, а не пассивно наблюдать, почему и схватился за стакан.
Максим, называть Маяковского “не начитанным”, по моему мнению, это, как сейчас выражаются, “зашквар”! Всем бы нашим нынешним быть такими “не начитанными”! Были у Маяковского по его же признанию проблемы с “запятатками”, но это ещё не доказательство “не начитанности”! Гениальный поэт (а Маяковский гениальный поэт!) не может быть “не начитанным”! Алексей Кольцов, Сергей Есенин (можно поискать и другие примеры) вряд ли к своему совершеннолетию освоили все шедевры мировой литературы, но начитанными они были и, в отличие от многих нынешних стихотворцев Александра Сергеевича читали и почитали. И “не начитанный” Маяковский, кстати, тоже.
Да, соглашусь с Михаилом Александровичем. “Малообразованным, но стихийно талантливым” был Евгений Пригожин. А Маяковский много читал в Крестах и учил французский с помощью Лили Брик. Кроме того, он был по образованию художником, учился в Строгановском училище и мог бы стать при желании и художником по призванию — впрочем он им и стал в ОКНАХ РОСТА, многое, к сожалению не сохранилось. Можно сюда добавить и профессию инженера-чертёжника, которым он работал в правительстве Керенского.
Маяковский хорошо знал французских символистов, например, Бодлера. Блоку ближе были немецкие поэты.
Был ли Маяковский начитанным, действительно неизвестно. Надо изучать мемуары писателей того времени, они, может быть, упоминают, много ли он читал и кого. Но Блок точно был более образованным, он учился, пока Маяковский занимался пропагандой. В 1898 г. Александр Блок окончил гимназию. В том же году поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. В 1901 г. перешел на славяно-русское отделение филологического факультета. Окончил его в 1906 г. с дипломом первой степени.
Марина, примите мой добрый совет: никогда не пишите и не говорите в утвердительной форме то, что вам лично не известно. Маяковский был очень начитанным человеком! Он читал Пушкина и Лермонтова, Некрасова и Тютчева, Андрея Белого и Марину Цветаеву, Уолта Уитмена и Верхарна, Роберта Бернса и Генри Лонгфелло, прозу Чехова, А. К. Толстого и Л. Толстого, Чарльза Диккенса и пьесы и сонеты Вильяма Шекспира, пьесы А. Н. Островского и Мориса Метерлинка, стихи Саши Чёрного и Веры Инбер, Николая Гумилёва и Артюра Рембо… Хватит для начала? Брат бабушки Маяковского был известным писателем Данилевским, бабушка не пописывала но почитывала…
Л.Толстой тоже читал Шекспира, и он ему не нравился. Чехов нравился ему ещё меньше.
Кто-нибудь ставит Бродскому в вину недостаток формального образования?
Базовое серьезное образование никому не может повредить.
В своей краткой автобиографии Маяковский говорит о “Дон Кихоте” Сервантеса как о второй прочитанной им в детстве книге.
Г-н Каришнев-Лубоцкий, называть Маяковского “гениальным поэтом” могут только люди, не понимающие в русской поэзии ни грана. Не знающие ее, не чувствующие ее. Оболваненные вонючей советской пропагандой.
Маяковский – это грохот выдуманных рифм и скрежет искусственных лестниц, это насилие над отечественной поэтической традицией – насилие типично большевистское, хамское и безжалостное.
Допустим, что я ничего не смыслю в поэзии, а с малых лет и до 75 лет читал и читаю стихи того же Блока, Есенина, Пушкина, Рубцова, Твардовского, Бернса и т.д., только по одной причине, что мне нечем было больше заняться в жизни. Маяковского, его поэмы “Облако в штанах”, “Люблю!”, “Флейта-позвоночник” и ряд других его произведений, я считаю гениальными, так как по Вашему мнению я ничего не смыслю в поэзии, оболванен большевистской пропагандой. Но большевики, видимо, сумели “оболванить (ещё до революции!) Блока, Пастернака, Чуковского, Цветаеву, Ахматову и других дам и господ “ничего не смыслящих в поэзии”. Объясните, пожалуйста, сей феномен!
Не надо снова
Колебать основу:
Льву — львово,
Ослу — ослово.
Слабость вашей аргументации в том, что вы перенесли свою ненависть (и сделали это в хамском формате) на носителя мнения, не совпадающего с вашим, но никак и ничем не доказали, что ваш оппонент неправ. Вы просто попытались его оскорбить, но унизили сами себя беспомощностью и неспособностью показать, что Маяковский не гениален,. Сказать, что человек не понимает в русской поэзии ни грана, что он не знает и не чувствует её, что оболванен “вонючей советской пропагандой”, и так дальше по вашему комментарию – ещё не значит, что вы смогли это доказать. Это не метод дискуссии. Господин, необоснованно и высокомерно своровавший чужое имя – вы безнадёжно и смешно проиграли. Не позорьте классика.
Бурные аплодисменты!
Спасибо Вам и всем, кто высказал добрые слова в мою поддержку. Я никогда не претендовал на лавры поэта, но сложением “вирш” баловался. Это умение мне пригодилось тогда, когда я стал писать пьесы для детей. Один забавный случай “рассекречу”. В начале 80-х я написал пьесу для подростков “Остров обезьян” (тогда фильма с таким названием не было!). По совету московского завлита я отправил пьесу в Министерство культуры РСФСР. Пьесу мне вернули, в пакете была рецензия доктора наук, профессора (снова забыл фамилию, эта женщина уже умерла). В пьесе молодые герои решили поставить спектакль в “шекспировском духе” с поединками на рапирах. Я хотел использовать сцену из “Ромео и Джульетты”, но по ряду причин не стал этого делать и написал свой текст:(подражая Шекспиру нашему Вильяму и Лопе де Вега). Критикесса мою пьесу обругала и вынесла вердикт: “Половина пьесы текст Шекспира, так лучше ставить Шекспира, а не этого молодого саратовца”. Руководитель секции детских писателей на Всесоюзном совещании молодых писателей в 1998 году Роман Сеф при всех задал мне вопрос: “Чей перевод?” Я смутился и замял разговор. В мае 1991 года на семинаре меня “разоблачил” Вадим Коростылёв (автор “Бармалея-66”, песен из “Карнавальной ночи”, “Вовки в тридесятом государстве” и других известных произведений. Вадим Николаевич наговорил в мой адрес много лестных слов и “вытащил” на первое место во Всесоюзном конкурсе. Текст пьесы есть в интернете, можете почитать. Спектакль молодёжного театра г. Озёрска в Сибири получил приз, в театре была группа фанатов этого спектакля.
О. Савицкий, а кто такой Бродский?
Посмотрите в какой-нибудь энциклопедии.
Тут и доказывать ничего не нужно.
Русский народ не читает Маяковского. И не будет читать. А вот Есенина будет.
А те господа и дамы, которых Вы упомянули, г-н Каришнев-Лубоцкий… Ну, кто-то из них был очарован поначалу желтой кофтой и внешней фактурой неосуществившегося киноактера, кто-то просто ошибся, а кто-то и прогнулся под власть, объявившую Маяковского гением.
Время всё расставило по своим местам.
Прав оказался тот маленький безымянный человек в очках, который (по свидетельству Анатолия Софронова) вышел на сцену ростовского «Дома Красной Армии» в 1927 году – и заявил Маяковскому в глаза:
– Вы не поэт. Ваши стихи умрут раньше вас. Это не стихи.
Маяковский, конечно, обхамил этого человека. Но время всё расставило по своим местам. Для отечественной поэзии Маяковский сейчас ничего не значит.
Аминь.
Владимир Маяковский скончался в 1930 году. Сейчас 2023 год. Почти сто лет прошло, а поэзия Маяковского жива, и народ (не малограмотное простонародье) читают лучшие поэмы и стихи Маяковского. Не злобствуйте, господин “как бы Н. А. Некрасов”, а попробуйте прочитать, допустим, поэму “Про это” или поэму “Облако в штанах”. Да, хотя бы, короткое стихотворение про хорошее отношение к лошадям! Оно простое и понятное!
С интересом знакомлюсь с мнениями под статьёй, и убеждаюсь в тезисе: Широка Россия!… так, может быть это и хорошо? А чего там было в 1917г? Читая Маяковского и других мы получаем смутное представление о “дискуссии 1917г”. И, слава Богу, что эти тексты дошли до нас, и мы имеем возможность узнать, о чём думал “псевдопролетарий” Маяковский и “непролетарий” Есенин. (вчера посмотрел фильм о “Теремах в Костромской области”, которые строили крестьяне на свои заработки. Эта информация как-то не соответствует той, что была в советском учебнике истории.) Был ли Маяковский поэтом? Тут надо дать определение понятию “поэт”, а если мы этим займёмся, то дискуссия будет бесконечной. На страницах печати мы встречаем выражение: В Малом зале ЦДЛ собрались молодые поэты… дальше можно не читать. Маяковский был талантлив, и искал способ заработать на своих способностях в обстоятельствах, которые от него не зависели, а он от них – зависел, что и доказало последующее развитие событий.
…рельсы вызмеив, уже при социализме… я прочитал о том, что трамваи ходили и до того, и т.д. и т.п. Вам этого мало?
дополнение к моему комментарию от 28.08.
Критик, профессор, который принял половину моей пьесы “Остров обезьян” за пьесу Шекспира, это Нина Александровна Велехова.Режиссёр Анатолий Эфрос в своей статье о театральных делах написал так: “Велехову нужно читать с обратным знаком”. У неё всё наоборот: что хорошо, то плохо, что плохо, то хорошо.
Велехова написала ещё одну рецензию на мою пьесу “Новые фарисеи”. Эту пьесу многие почему-то считали антисоветской, кто-то даже отнёс её в КГБ. Но там прочитали и вынесли вердикт: автор не антисоветчик, написано с болью за Родину. Велехова почему-то решила, что сюжет пьесы я “спёр” у французов, был такой фильм “Замороженный” с Луи де Фюнесом. Там персонажа достали из глыбы льда и разморозили. А у меня впавшего в кому во время боя будённовца положили в клинику, в которой он и проспал до 1977 года. У француза все мысли были заняты женщинами, а у моего героя “борьбой с НАТОй, которая похуже Антанты зверь”. Как говорится, “ничего общего”. Француз получил то, что хотел, а моего патриота снова увезли в лечебницу. Это было в начале 80-х. Меня не трогали, но публикации поставили на “стоп-паузу”. Не в 1998 году я был участником Всесоюзного совещания молодых писателей, а в 1988 году! Тогда профессор Литинститута Роман Сеф спросил меня: “А перевод чей?” Пройдут годы и в 1995 году Роман Сеф даст мне рекомендацию в СП Москвы. Мой приём в СПР в Саратове “отложили”, и я по совету писателя Константина Шилова отправился в СРП. Но там никого не было, и какой-то мужчина в коридоре посоветовал мне зайти к Владимиру Савельеву, благо дверь в его кабинет находилась рядом с лестницей по которой я спускался из мезонина СРП. Я зашёл. И вскоре стал членом СП Москвы. Без всяких взяток и чьих либо телефонных звонков! В феврале 1995 года.
В дискуссии про Маяковского забыли про Маяковского.
Согласен, что Маяковский был гениален. Голословно, это не нельзя опровергнуть.
Ничего гениального в Маяковском не было.
Маяковский органически чужд русской классической литературе. Это знают все культурные русские люди.
Молодого, приехавшего из провинции поэта Владимира Маяковского, вскоре признают талантливым и даже гениальным Чуковский, Ахматова, Пастернак, Цветаева, Катаев и другие деятели литературы и культуры. Например, Репин. Они ничего не смыслили в литературе или поддались на агитацию большевиков, которых тогда не было?
Почитайте инструкцию Маяковского” Как делать стихи” (примерно 1922 -1925 )
у Маяковского было Облако – что в штанах, что в голове. Также – косноязычие и напористость
Маяковский не виноват в том, что у некоторых “Наблюдателей” в головах “Тучи ходят хмуро”. Маяковский, правда, виноват в том, что помог руководителям Страны Советов вбить в головы многих граждан мысль, что он, Маяковский, “агитатор и горлан-главарь”. Маяковский, по мнению многих, прекрасный поэт-лирик, и поэма “Облако в штанах” даже спустя более века после написания трогает сердца читателей разных возрастов.