Чародей танца
К столетию со дня рождения выдающегося чеченского советского танцора Махмуда Эсамбаева
Рубрика в газете: Мы – один мир, № 2024 / 25, 05.07.2024, автор: Руслан СЕМЯШКИН (г. Симферополь)
О том, что предопределило его приход на эстраду, великий артист рассказывал, вновь обращаясь к своему детству:
«Я не мог бы сказать, что резче запомнилось из первых лет жизни – цветущие горы родного аула Старые Атаги, полёт орлов над снежными вершинами или крылатая, величавая поступь нашей лезгинки. Я не мог бы сказать, что раньше врезалось в мою память – шум и пение горных рек или ритмически-чеканные звуки дойр и пение наших стариков. Я не могу сказать, что больше поражало меня – плавное движение прозрачных облаков в синих небесах или неслышные движения девушек-горянок в их изукрашенных золотом воздушных костюмах. Впечатления моего детства неотделимы от танца».
Сто лет назад, 15 июля 1924 года, в предгорном селении Старые Атаги Чечено-Ингушской автономной области в семье бывшего красного партизана, выходца из беднейшего чеченского рода Ишхоевых Алисултана Эсамбаева родился мальчик Махмуд. Судьба распорядится так, что этот с детства одарённый, необычайно восприимчивый ко всему прекрасному ребёнок, с самых малых лет влюблённый в танцевальное наследие своего народа, своей гибкостью, ритмичностью, пластикой, грациозностью, мелодичностью, исполнительским тактом, особой танцевальной энергетикой покорит просторы не только родного края и необъятного Советского Союза, но и, по существу, всего мира. Недаром танцовщика будут награждать самыми высокими эпитетами и называть «явлением в искусстве XX столетия», «живой энциклопедией мировой народной хореографии», «Паганини танца».
Феномен Эсамбаева удивлял и профессионалов-танцоров, артистов балета, критиков, искусствоведов и простых людей во многих странах мира, восхищавших его потрясающим творчеством. Талант артиста словно горный звонкий родник, являлся неиссякаемым, искромётным, наполненным особой энергетикой, не объяснимой лишь его трудолюбием, работоспособностью и настойчивостью. Он покорял своим благородным внешним видом, стройностью, статностью, изящностью, тренированностью тела, умевшего, если необходимо, «любить, мечтать, ненавидеть». И о такой эсамбаевской фактуре ходили легенды. А о его способности за какие-то мгновения создавать различные по внутреннему содержанию и внешним проявлениям характеры, а также вести со сцены полный глубокого смысла разговор о жизни человека и всего человечества, – писали исследователи и восторженно отзывались зрители, массово посещавшие концерты артиста.
Его звезда загорелась в очень раннем возрасте. В семь лет он уже танцевал на больших торжествах и свадьбах. Его танец, в буквальном смысле, притягивал к себе как магнитом. Интересным было ему и цирковое искусство. Были у него и вокальные способности, умел он копировать и взрослых исполнителей, что отметила и легендарная Любовь Орлова, во время нахождения в Грозном познакомившаяся с удивительным школьником и в дальнейшем оставшаяся в числе его старших друзей и наставников. С той самой первой встречи Любовь Петровну поразила уникальная способность маленького Махмуда схватывать движение, манеру исполнения, его потрясающая наблюдательность. Но выбор, несмотря на то, что он не находил понимания у отца, считавшего танцевальное занятие для мужчины-горца несерьёзным, даже порочащим звание мужчины, будет сделан в пользу танца, ставшего призванием юного Махмуда. С этим призванием, с этой проникновенной любовью и верностью выбранному творческому пути Эсамбаев пройдёт долгой, счастливой дорогой, принёсшей ему небывалую славу и заслуженное признание.
Пробегут детские годы, непростые, как и само то время, и Эсамбаев в числе артистов Чечено-Ингушского профессионального ансамбля песни и танца, прибавив себе два года, чтобы в него попасть, будет выступать в концертных программах перед бойцами, отправлявшимися на фронт, а затем и на самих передовых Великой Отечественной. Более 360 концертов даст тогда на передовой совсем молодой артист. А однажды получит он и ранение в ногу от близко разорвавшегося снаряда. Придётся пережить физическую боль и душевные терзания от того, что, наверное, танцевать он уже не сможет. К счастью, молодой и сильный организм над тем негаданным ранением одержит победу.
Затем будут новые взлёты и работа на сцене Киргизского государственного театра оперы и балета, исполнение на ней ведущих балетных партий в таких прославленных балетах, как «Лебединое озеро» П. Чайковского и «Бахчисарайский фонтан» Б. Асафьева. Профессиональный театр, в котором он станет ведущим солистом балетной труппы, его многому научит. Впоследствии Эсамбаев так оценит тот период жизни и творчества на главной сцене Киргизской ССР:
«В театре я понял многое. Я понял, какое огромное этическое и эстетическое содержание заключают в себе балетные спектакли. Я понял, что актёр лишь тогда значителен, когда не повторяет чужие, раз навсегда установленные каноны, а несёт в зал своё мировосприятие, свои мысли, свои чувства. Работал ли я над партией Клода Фролло в «Эсмеральде», готовил ли роль Гирея в «Бахчисарайском фонтане», танцевал ли Злого гения в «Лебедином озере» или фею Карабосс в «Спящей красавице», я всегда стремился увидеть роль так, будто она только что написана и не имеет никаких традиций сценического исполнения.
Впоследствии этот принцип непосредственного отношения к танцу стал основой моей работы над хореографией народов мира, и я до сих пор с огромной благодарностью вспоминаю годы, проведённые на академической музыкальной сцене. Там я накопил не только исполнительский опыт. Там я впервые проникся сознанием важности гражданской миссии танцовщика».
И всё же судьбу не обманешь – Махмуд Алисултанович выбирает народный танец.
«У меня созрело решение обратиться к народному танцевальному творчеству. <…> Конечно, было страшновато.
Правда, к тому времени (1957 год) уже двадцать лет существовал Государственный ансамбль народного танца СССР, руководимый Игорем Моисеевым, которого я считаю своим духовным отцом. И дело не только в том, что в дни Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве поддержка и вера Игоря Моисеева помогли мне стать лауреатом конкурсов классического и народного танца… Дело в том, что весь многолетний опыт ансамбля, его новаторская работа по утверждению искусства народного сценического танца доказали мне правильность и реальность моих устремлений.
Итак, оставив академическую оперу, я двинулся в трудный и, полный неожиданностей путь. Трудный оттого, что ведь никакой традиции сольного исполнения танцев разных национальностей у нас не существовало. Трудный потому, что работа танцовщика на концертной эстраде много сложнее, чем работа исполнителя большой партии в спектакле. Там в его распоряжении три-четыре действия, на протяжении которых он постепенно показывает становление и развитие изображаемого им характера. <…> Здесь, на эстраде, номер занимает от минуты до четверти часа. Танцовщик находится один на один с залом, и он должен, совместив в себе исполнителя, режиссёра, постановщика, внятно, последовательно рассказать о жизни своего героя и вместить эту жизнь в самый краткий «хронометраж» номера. Такая краткость рассказа требует особой точности в сохранении рисунка танца, безукоризненной логики актёрской работы, абсолютного чувства меры и, главное, отношения к танцу как к истории человеческого характера».
Конечно же, эти слова мастер говорил значительно позже, имея к тому времени официальные регалии и пользуясь заслуженной славой. Тогда же, уйдя в филармонию, побывав в составе бригады артистов на Урале, в Поволжье, на Украине и в Подмосковье, молодой артист мечтал о новых сценах, о возможности самореализации. И ему повезло. Его заметили. Эсамбаев становится солистом Мосэстрады. После первого столичного концерта, состоявшегося в клубе Министерства иностранных дел, концерты следовали безостановочно. Зритель был потрясён темпераментом, изяществом, пластикой и артистичностью танцора. На эстрадном небосклоне Москвы засияла новая, яркая звезда, которая скоро прославится, а в Испании за лучшее исполнение национального танца будет удостоена Золотой медали. В Индии же Эсамбаев приобретёт славу мастера, в совершенстве овладевшего сложным хореографическим письмом ритуальных танцев.
Начиналось стремительное восхождение Эсамбаева к творческим вершинам. Он много работал. В преддверии VI Всемирного фестиваля молодёжи и студентов, проходившего с 28 июля по 11 августа 1957 года в Москве, Махмуд становится победителем Всероссийского конкурса, на котором был представлен его непревзойдённый индийский «Золотой бог», поставленный специально для него преподавателем студии танца Государственного ансамбля народного танца СССР Элеонорой Грикуровой, первоначально сомневавшейся и не верившей в возможности уже не такого и молодого танцора, её однако покорившего бесспорным талантом и абсолютно точным повторением всех танцевальных движений.
И вот – оглушительный успех на Всемирном фестивале всей прогрессивной молодёжи мира в Москве. Это был доселе небывалый триумф советского искусства и культуры, представленный лучшими молодыми творческими силами огромной страны. На сцене Колонного зала Дома союзов Махмуд показывает новую работу – таджикский воинственный танец с ножами. Затем по предложению председателя жюри конкурса, выдающейся советской балерины Галины Улановой артист покорит зрителей исполнением испанского танца с кастаньетами «Пасадобль», а также исполнит «Танец в ресторане» из балета Р. Глиэра «Красный мак». В день подведения итогов конкурсов имя Эсамбаева будет дважды названо в числе победителей – как в народном, так и в характерном танцах. К груди молодого танцора прикрепляются сразу две медали.
Эсамбаев прославился тогда вместе с другими победителями конкурсов фестиваля, ставших впоследствии виднейшими и авторитетнейшими представителями советского искусства, народными артистами СССР. Среди победителей конкурса по балету были Нина Тимофеева и Марис Лиепа. Классическое пение подарило слушателям таких исполнителей как Белла Руденко, Тамара Милашкина, Зураб Анджапаридзе, Ермек Серкебаев. Золотыми медалями были отмечены музыкальные произведения молодых композиторов Андрея Эшпая и Родиона Щедрина. Покорителем же всего молодёжного мира стали бессмертные «Подмосковные вечера» Василия Соловьёва-Седого…
После Всемирного фестиваля молодёжи и студентов артист стал по-настоящему знаменит. Хотя известность к нему пришла всё же с опозданием. Тридцать три года для профессионального танцовщика возраст не малый. Но в случае с Эсамбаевым, ставшим гастролирующим артистом Московской, а по возвращении в Грозный, Чечено-Ингушской филармонии, это не имело значения – энергия и стремление к новым творческим высотам переполняли всё его существо.
Тогда же родной край тепло встречал своего талантливого сына. Для республики с тех лет Эсамбаев стал национальной гордостью, одним из самых авторитетных и любимых народных выдвиженцев. Эту искреннюю любовь своего чеченского народа, как, впрочем, и других народов СССР, великий танцор будет испытывать на протяжении всей своей жизни.
А жизнь Махмуду Алисултановичу придётся прожить действительно интересную, богатую на события, на замечательных людей – коллег по искусству, многочисленных товарищей, друзей, почитателей его многогранного таланта. Он многое повидает, добьётся высочайших творческих высот, постигнет великую и завораживающую тайну танца, его уникальные национальные краски и колорит. И всё это богатство он блестяще донесёт зрителям, всегда, при одном только упоминании имени артиста, не говоря о восприятия самого зрелища танца, испытывавших неописуемый трепет и восторг.
За долгие годы упорного, самоотверженного, на пределе физических возможностей труда Эсамбаев создаст целую галерею незабываемых сценических образов. Они станут его своеобразной визитной карточкой, и в историю хореографии войдут под названием многолетней танцевальной программы Махмуда Алисултановича «Танцы народов мира». И даже по прошествии многих лет, такие танцевальные шедевры, как ритуальный «Танец огня», индийский «Золотой бог», бразильский «Макумба», венесуэльский «Хоропо», колумбийский «Бамбуко», мексиканский «Хорабия тапатио», а также кубинские, испанский «Ла-коррида», сиамский, негритянский, народов СССР, в том числе узбекский «Чабан», таджикский «Танец с ножами», башкирский «Воин», чеченские танцы и других народов Кавказа, «Автомат», «Аве Мария», «Портняжка», – для большинства соотечественников навсегда ассоциируются с его именем, с присущим ему даром перевоплощения. Именно благодаря Эсамбаеву советские граждане смогли увидеть и прочувствовать красоту, притягательность, особую национальную атмосферу и колорит многих народов мира, воплощённые в танце. Ни до него, ни после таких танцевальных явлений на нашей эстраде не было. Может быть, когда-нибудь кто-то одарённый, по-настоящему талантливый и появится, но сможет ли он хоть как-то повторить тот профессиональный путь, который прошёл великий чеченский танцор? Путь творца с неограниченными профессиональными возможностями и потрясающим, завораживающим, чарующим артистизмом?
Эсамбаев очень скрупулезно подходил к подготовке своих танцевальных концертных программ, так как сам танец, как неповторимое явление, был для него олицетворением его жизненных взглядов и мировосприятия.
«Для меня узнать народ – значит узнать его танец, рождённый выдумкой, изобретательностью, воображением, разумом народа. Танцы, которые издревле живут в народе и создаются сегодня, – подлинная энциклопедия жизни. В каком бы далёком краю вы ни оказались, как далеко ни занесла вас судьба, взглянув на танцы народа, вы живо почувствуете склад жизни обитателей этой страны, их горе и радости, их мечты и надежды, существо их национального характера. И как бы различны ни были танцы народов нашей страны и всего мира, сквозь бесконечное многообразие красок, приёмов, особенностей исполнения вы ощущаете глубокое духовное родство хореографии, рождённой на разных широтах».
На гребне успеха Эсамбаев найдёт мужество честно признаться самому себе, что для того, чтобы быть интересным публике, ежедневно её покорять, следует много чего знать и уметь. Так для него настанет время нового добровольного ученичества. Артист станет подробно изучать обычаи, нравы, традиции, искусство народов мира, перенимать опыт известных мастеров хореографии, неустанно работать над совершенствованием исполнительского мастерства. В результате он создаст уникальную программу «Танцы народов мира», с которой впоследствии где только не побывает…
«Программа в том виде, в каком она существует теперь, – вспоминал Эсамбаев во второй половине восьмидесятых годов, – рождалась в муках, шлифовалась десятками лет. Почему в неё вошёл танец древних инков «Павлин», индийский «Золотой бог» или бразильская «Макумба»? Я всегда примеряю танец к своей индивидуальности артиста и человека. Если в результате такого знакомства чувствую приязнь к нему, могу к его первозданной гармонии добавить внутреннюю силу, рождённую ощущением сегодняшней жизни, придать новый оттенок, усовершенствовать – только тогда я начинаю разучивать этот танец, постигать философию, заключённую в нём».
Как танцору за непродолжительное время, в течение которого живут его персонажи, удавалось донести до зрителей характеры своих героев во всей сложности и неоднозначности, вскрыв их мироощущение, проникнув в глубину человеческой души? Вопрос этот и до сих пор, по большому счёту, остаётся если и не открытым, то во всяком случае до конца не прояснённым. Да и как на него однозначно ответить, коль существовали и существуют разные подходы в оценках бесспорного мастерства Эсамбаева, которое ни у кого не вызывало и не вызывает сомнения? Впрочем, полагаю, что секрет эсамбаевского выдающегося творческого горения заключался в его ярком даре драматического артиста, которым он владел помимо виртуозного владения самой техникой танца, являвшейся первоосновой, фундаментом его таланта. И диапазон этого драматического дарования был чрезвычайно широк. Потому-то каждое мгновение своего пребывания на сцене артист умел наполнить основательным содержанием, заключавшемся в жестах, шагах, мимике, бывших к тому же неизменно осмысленными. Важно и то, что все эти как бы вспомогательные действия, были подчинены главной задаче – раскрытию основной идеи воспроизводимого средствами хореографии и пластики художественного произведения, его внутренней философии. Причём танцы, лишённые большого общечеловеческого звучания, демонстрировавшие лишь бесстрастную танцевальную технику, Эсамбаевым органически не воспринимались.
Более того, народного артиста всегда привлекали танцевальные сюжеты с чётким биением пульса современной жизни. Каждый номер, показывавшийся Эсамбаевым на сцене, обязательно становился изящным по форме и глубоким по смыслу рассказом о человеке, его мечтах, радостях, бедах, стремлениях к красоте бытия во всём многообразии и богатстве красок. При сём создававшиеся артистом персонажи всегда озарялись обаянием его личности. Они были мудры житейским опытом танцора, через своё отношение к ним Эсамбаев выражал свою собственную позицию художника и гражданина в искусстве.
Танцору постоянно следовало быть в форме. Задача эта далеко непростая. Эсамбаев, танцевавший и после того, как отметил шестидесятилетний юбилей, с молодых лет привык к строгим ограничениям.
«Один из «секретов» прост, – поделился как-то артист своим умением сохранять и после шестидесяти лет физическую и душевную форму. – Им я охотно поделюсь с теми, кто желает видеть себя всегда элегантным. Сыт я бываю только во сне. В остальное время суток – жёсткие ограничения. Никогда не завтракаю. Обедаю далеко за полдень. Причём всегда отказываюсь от второго блюда. Вечером после концерта не позволяю себе расслабляться. Танцовщику важно не потерять форму, сохранить то физическое состояние, при котором творческая задача любой сложности кажется нипочём».
К сему следует добавить необходимость регулярных физических тренировок и репетиций. Последним Эсамбаев придавал крайне важное значение.
«Люблю репетировать, – откровенно говорил мастер. – Даже прогуливаясь на улице, отдыхая, я повторяю в мыслях движения танца. Не могу отводить репетициям ограниченное время. Репетирую столько, сколько могу, пока не почувствую, что сейчас упаду. Проходит минута, и я начинаю всё сначала. Потому что знаю: танец – это целый мир, который надо постигать бесконечно. Однако никогда не ходил и не хожу в балетный класс. Там танцовщик вольно или невольно проникается духом соперничества. Его терзает мысль: ни в коем случае не выглядеть хуже коллег. Танцовщик начинает демонстрировать виртуозное владение техникой и забывает о другом – философии танца. Пустая репетиционная комната позволяет сосредоточиться…»
«Часто на встречах со зрителями мне задают такие вопросы, – продолжал далее Махмуд Алисултанович, – много ли надо времени для того, чтобы так отшлифовать танец?.. А у меня нет ни одного отшлифованного танца, все – в работе. Артист – аккумулятор, повседневно заряжающийся новыми впечатлениями, мыслями, чувствами. Когда понимаю, что не могу больше привнести в танец что-то от себя, что танец выхолащивается, я исключаю его из репертуара».
Впрочем, у большинства эсамбаевских танцевальных номеров, отличавшихся ярко выраженной гуманистической направленностью, судьба была завидной. Вот, к примеру, взглянем на его известнейший танец «Золотой бог». Впервые артист исполнил этот танец в конце пятидесятых годов. И за долгие годы творческой деятельности он был его одним из самых известных, коронных номеров. А одна аргентинская газета так отзовётся об этой работе чеченского танцора:
«Он появляется на сцене в застывшей позе, как Вишну, присевший на корточки, одетый в фантастический наряд, и поднимается медленно, незаметно, владея мускулами, как опытный йог, и вот начинают двигаться руки, как две извивающиеся змеи, послушные флейте факира. Эсамбаев имел такой успех, что вынужден был под аплодисменты повторить свой танец на «бис». Пожалуй, редко какое зрелище подобного типа вызывало больший восторг в нашей стране».
Удивительно, с какой изящной непринуждённостью преодолевал Эсамбаев неимоверные физические трудности при выполнении сложных па, как удавалось ему с таким блеском овладевать приёмами национального хореографического письма, передавая зрителям дух народа Индии. «Золотой бог» в его трактовке – это взволнованно-поэтический рассказ об извечном стремлении к труду, это гимн человеческому разуму, стремящемуся отстоять мир на земле.
«Какой бы танец я ни исполнял – а их в моём репертуаре около тридцати, – всегда стремлюсь показать то, что соединяет людей. Доброта – дорога к миру на планете, преодолению зла, в каком бы обличье оно не выступало».
С этой мыслью выдающегося артиста и гуманиста, патриота-государственника трудно не согласиться.
Шестьдесят пять лет назад, в мае 1959 года Махмуд Алисултанович впервые выехал на гастроли в зарубежные страны. Он был включён в состав балетной группы «Звёзды советского балета» и его ритмичные, пластичные и грациозные, завораживающие выступления пользовались большим успехом. Начав маршрут с Парижа, артист продолжит турне в странах Латинской Америки, посетив Венесуэлу, Колумбию, Кубу, Ямайку, Мексику, Бразилию, Аргентину, Чили, в каждой из которых осваивая новые народные танцы. Четыре месяца проведённых на дальних континентах были особенно плодотворными – в СССР Эсамбаев прибудет с новой неповторимой программой. Сами же выступления в этих странах имели грандиозный успех. О советском чеченском танцоре писали все местные газеты, его показывали по телевидению. Он стал тогда символом советского искусства.
За границей великий танцовщик бывал многократно. Ему пришлось выступать в таких странах, как США, Канада, Франция. Разумеется, покорял он зрителей и стран социалистического лагеря. Все его зарубежные гастроли были успешными. Благодарная публика воспринимала выступления артиста восторженно, с особыми теплотой и искренним восхищением потрясающим исполнением заявленной программы.
Вообще-то, Эсамбаев каждое своё выступление, долгие годы неизменно начинавшееся с чечено-ингушского танца «Любовь к Родине», переживал как бы заново, каждый танец для него – отдельная новелла. Свойственная ему полная самоотдача заставляли его вкладывать в каждый номер не только все силы, но и весь душевный настрой. При этом он не терпел посредственности, фальши, и, что называется, формального «отбывания номера». Такого же отношения к делу Махмуд Алисултанович требовал и от своих многочисленных учеников, с которыми он работал как наставник, хореограф и балетмейстер, в том числе и тогда, когда создавал первую в Чечено-Ингушской АССР хореографическую студию… И этой деятельности, в более зрелые годы, мастер отдал также немало сил и душевного горения.
И, что не менее важно, Эсамбаев никогда не уставал от своей работы, от своего служения танцевальному искусству. С годами он не желал сбавлять обороты и продолжал заниматься танцами до тех пор, пока позволяло здоровье. На вопрос же журналистов о том, что он планирует делать в преклонном возрасте, после того, как оказался на седьмом десятке лет, Эсамбаев сразу же ответил:
«Танцевать, танцевать, танцевать!.. Возможности человека огромны. Эта истина у всех на устах. А вот претворить её в жизнь порой не хватает ни силы, ни воли, ни мужества, ни элементарного терпения. Не хочу быть превратно понятым: мол, Эсамбаев бахвалится избытком подобных качеств в себе. Напротив, говоря об этом, стараюсь предельно ясно выразить, может быть, тривиальную, но лично мне очень дорогую мысль. Когда человек занимается любимым делом, он счастлив. А кто, скажите, сознательно лишает себя счастья?.. Я, во всяком случае, не собираюсь. Для меня, например, образцом творческого долголетия является Аркадий Исаакович Райкин. А какой юношеской страстью и неукротимостью духа пронизано искусство горячо любимого мною Сергея Владимировича Образцова, чьё щедрое сердце горит от желания утверждать на нашей планете доброту и милосердие!.. Главное – не отдавать себя во власть прошлых лет, не уставать работать».
Что и говорить, Эсамбаев работать никогда не уставал. И судьба танцевального искусства его волновала до последних дней жизни. Особенно, в «лихие девяностые», но, увы, принципиально влиять на развитие этого эстрадного направления выдающийся артист фактически уже не мог, возможности его были ограничены.
Запомнился Эсамбаев и как артист кино. Помимо сыгранной главной роли в фактически автобиографическом фильме «Я буду танцевать» Тофика Тагизаде, он сыграл в таких фильмах, как «Земля Санникова» Альберта Мкртчяна и Леонида Попова, «На край света» Родиона Нахапетова, «Пока бьют часы» Геннадия Васильева, «Честное волшебное» Юрия Победоносцева, «Зов предков. Великий Туран» Гияса Шермухамедова и других. В кинематографе также был заметен его темперамент, статность, эмоциональность, способность глубокого проникновения в роль. И участие в кино в очередной раз подтверждало ту истину, что Махмуд Алисултанович был действительно во всех отношениях талантливой, подлинно артистичной личностью. Пожалуй, страсть к искусству, в широком понимании этого слова, была у него в крови.
В советские годы Махмуд Эсамбаев был в числе самых любимых и почитаемых в народе эстрадных артистов. Его концерты, а с годами он привносил в них и разговорный жанр, так как выступал в качестве страстного пропагандиста танцевального искусства, всегда проходили успешно, при полных залах, в которых царила особая эсамбаевская энергетика. При этом великий танцор оставался скромным человеком. Он был действительно во всех отношениях советским артистом – боготворя свою малую Родину, не расставаясь с папахой, Эсамбаев нёс светоч советской культуры на широких просторах великой страны. Да и государство советское, его республиканские органы не забывали танцора. О признании огромных и несомненных заслуг Эсамбаева в популяризации танцевального искусства народов СССР и мира свидетельствует тот факт, что ещё в далёком 1957 году, после первых творческих взлётов он становится заслуженным артистом РСФСР, а затем ему были присвоены почётные звания народного артиста шести республик: РСФСР, Киргизской ССР, Чечено-Ингушской АССР, а также Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Дагестана. В 1974 году Эсамбаев удостаивается звания народного артиста СССР. В июле 1984 года указом Президиума Верховного Совета СССР за выдающиеся заслуги в развитии хореографического искусства и в связи с шестидесятилетием со дня рождения народному артисту СССР Махмуду Эсамбаеву присваивают высокое звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот». Чуть больше пятнадцати календарных лет артист будет гордо нести это высочайшее звание страны Советов.
Не будет снимать звезду Героя он и после преступного развала СССР. В числе немногих советских мастеров культуры и искусства, в самые трудные девяностые годы, он будет напоминать этой наградой о своей принадлежности к великой стране и её славной истории, в которую навечно вписано и его имя.
Помимо многочисленных профессиональных наград и лауреатских знаков, Эсамбаев трижды награждался орденом Трудового Красного Знамени, орденом Отечественной войны II степени, орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени, орденом Дружбы народов.
Будучи человеком по сути коллективным, воспитанным в подлинном советском духе, интернационалистом, гуманистом, сторонником мира и дружбы между народами, Махмуд Алисултанович не представлял своей жизни в отрыве от общественной работы, ставшей его вторым призванием. Не одно десятилетие, а именно с 1958 года он активно занимался депутатской деятельностью. Трудящиеся родной республики постоянно избирали его вначале депутатом Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР, а затем и Верховных Советов РСФСР и СССР.
«Мне нравится помогать людям, получая взамен улыбки и добрые слова, – откровенно заявлял Эсамбаев. – А это, согласитесь, не так уж мало!»
Благодаря депутатскому вмешательству Махмуда Алисултановича, в Грозном появится театрально-концертный зал, а в его спутнике – Аргуне – построят Дворец культуры.
Имел Эсамбаев свою ярко выраженную гражданскую позицию и в те годы, когда его родного Советского государства на политической карте мира уже не существовало. Особенно заметно она проявилась в период президентской избирательной кампании 1996 года, когда Махмуд Алисултанович в числе настоящих патриотов, болевших за судьбу России и её обманутого народа, был в числе доверенных лиц кандидата в президенты от КПРФ и народно-патриотических сил страны, лидера Компартии Геннадия Зюганова. Тогда великий артист и гражданин, не в пример представителям его поколения, известнейшим советским деятелям культуры, так же, как и он удостоенным самых высоких наград и званий ещё совсем недавно единой и могучей страны, остался верен себе, не отсиделся где-то в стороне, и, что самое главное, не пошёл в услужение к тому, кто принёс столько слёз, горя и бед России. Это ли не пример чувства долга и безграничной любви к Родине, это ли не явное подтверждение того, что Эсамбаев был государственником, мудрым и прозорливым человеком и гражданином? Для автора этих строк ответ на данный вопрос очевиден.
Много сил отдавал народный артист и организации работы по взаимодействию и укреплению творческих сил и связей артистов эстрады, возглавляя Международный союз деятелей эстрадного искусства. Являлся он и академиком Международной академии танца.
Следует отметить и то, что Эсамбаев был чрезвычайно общительным и доброжелательным человеком. Он ценил настоящую дружбу, имел много друзей и товарищей. Это были крупные руководители, министры, партийные работники, космонавты, художники Палеха, писатели, литераторы, деятели искусств, среди которых Георгий Товстоногов, Ирина Архипова, Елена Образцова, Владимир Атлантов, Анастасия Зуева, Юрий Григорович. Дружен Эсамбаев был и с выдающимся советским хирургом-ортопедом, профессором, академиком, лауреатом Ленинской премии, Героем Социалистического Труда Гавриилом Илизаровым. Были у него друзья и менее известные, и неизвестные публике вовсе. Но для них, гастролирую по многим городам Советского Союза, он оставлял на своих концертах один ряд в зрительном зале. И ряд такой обязательно заполнялся.
Случались в творческой биографии Эсамбаева и ситуации неординарные, запомнившиеся ему на всю жизнь.
«Вспоминаю далёкий 1957 год, – рассказывал как-то артист. – Будучи артистом Московской филармонии, я приехал в Калугу с первым сольным концертом. За три часа до выступления осмотрел подмостки рабочего клуба. Заметил кое-где торчащие из досок гвозди. Попросил выдернуть их, помыть полы. На что бойкая уборщица отпарировала, не задумываясь: «Между прочим, недавно на этой сцене танцевала сама Лепешинская, и претензий никаких не было. А тут какой-то Хомут приехал и сразу условия ставит». Пришлось самому отправиться на поиски клещей… На следующий день эта женщина, явно смущённая, зашла ко мне в гримуборную: «Сыночек, ты уж извини. Если бы знала заранее, как ты танцуешь, я бы ногтями сцену выскребла!» Она действительно перед концертом чуть ли не ногтями выскребла полы. И звала меня уже не Хомут, а Махмуд. Когда я уезжал из Калуги, она мне подарила банку малинового варенья».
Была и ещё одна удивительная история, о которой Махмуд Алисултанович не единожды вспоминал:
«1964 год. Я выступал в Херсоне. На одном из моих концертов заговорил немой юноша – Анатолий Барыгин. Нервный шок, который юноша пережил в восемнадцать лет, – он оказался между двумя мчащимися автомобилями – лишил его дара речи. Восхищение искусством (так объяснили впоследствии специалисты) вернуло ему голос. Кстати, Анатолий мне до сих пор пишет (этот рассказ артист поведал двадцать лет спустя после случившегося. – Р.С.), он работает руководителем танцевального коллектива».
На следующий день после того концерта поражённый творческим своеобразием программы Эсамбаева и вновь заговоривший Анатолий Барыгин принесёт артисту фотографию с дарственной надписью: «Моему лекарю-чародею». Подлинное, высокохудожественное и высоконравственное искусство, оказывается, может врачевать…
А в 1981 году Эсамбаеву пришлось давать концерты на западном участке БАМа.
«Однажды пришлось выступать в клубе-времянке. Температура в помещении минусовая. Молодые строители сидят в зале в полушубках. Однако программа идёт без изменений – настаёт время, и я выхожу на сцену в лёгком одеянии восточного героя да вдобавок ещё босиком. И ничуть, знаете, не было холодно!»
Поразительно, но сегодня трудно даже представить, чтобы союзная знаменитость, народный артист СССР, депутат Верховного Совета Советского Союза выступал в неотапливаемом клубе-времянке при минусовой температуре, да ещё и босиком, при том, что артисту тогда уже было под шестьдесят! Нынешние «звёзды» куда как более привередливы, капризны, требуют себе особых условий, комфорта. Они, естественно, до таких «крайностей», да ещё и с риском для здоровья, не доходят. Это советские артисты, тем более старших поколений, заставших тяготы Великой Отечественной войны, могли срываться в такие отчаянные командировки и выступать практически где угодно, на любой импровизированной сцене, в открытом поле, в заводском цеху, лишь бы доставить радость своим зрителям и слушателям, всем тем простым согражданам, ради которых они и несли свою артистическую службу. Службу, бывшую для них, как и для Эсамбаева, призванием.
Великий аварский советский поэт Расул Гамзатов однажды точно подметил:
«Иногда читаешь подпись под статьей в газете или журнале: фамилия и, через запятую, «писатель». Будто должность такая существует. Не придёт же никому в голову к фамилии Махмуда Эсамбаева прибавить – «танцор». Ведь даже далёкому от искусства человеку ясно: Махмуд Эсамбаев не просто танцор, он – Махмуд Эсамбаев».
Да, Махмуд Эсамбаев… и этим всё сказано!
Советский Союз подарил нам и миру целую плеяду выдающихся представителей культуры и искусства, среди которых Махмуду Эсамбаеву, всегда гордо заявлявшему: «Танец – это я!», справедливо и заслуженно отведено своё особое почётное место. Величайший танцор, память о котором жива, в том числе и в виде памятников, названиях улиц и коллективов, остался непревзойдённым и не имевшим себе равных. Что, собственно, и не удивительно, ведь у каждого самородка свои, непохожие ни что грани таланта, свой темперамент и манера творческого самовыражения. Так устроено в жизни, и в этом есть её неповторимость и уникальность.
Пусть же из далёких просторов Галактики нам светит именная малая планета «Эсамбаев», открытая в далёком 1982 году астрономом Крымской астрофизической обсерватории Людмилой Черных. Пусть её тепло, как и «танец – искусство радости», никогда не покидают нас – всех тех, для кого жил, трудился и творил Махмуд Эсамбаев – выдающийся советский артист, гражданин и подвижник, память о котором, к счастью, продолжает жить.
В том, что Махмуд Эсамбаев гениальный артист, я убедился посмотрев много лет тому назад фильмы “Я буду танцевать!” и “Танцует Махмуд Эсамбаев” (цветной фильм-концерт). И вдруг однажды летом, наверное, это был 1979 год, сотрудница ДК химиков в Саратове (я имел отношение к этому ДК) будничным тоном сказала мне: “Завтра у нас будет выступать Махмуд Эсамбаев, приходи.” С трудом я дождался следующего дня. Прибежал к назначенному времени. И вдруг узнаю: Махмуд Эсамбаев приехал в ДК, но встречу-концерт отменил. В ДК шёл ремонт, и едкий запах краски обжигал лёгкие, заставлял слезиться глаза. “Господи, – подумал я, – стыд-то какой!” Огорчённый, я вышел из ДК. И увидел неподалёку стройную фигуру Эсамбаева, на голове у него была надета знаменитая папаха. Артист ждал машину. Никого рядом с ним не было, жара всех загнала в укромные места. И только два человека стояли у перекрёстка: Великий Артист и я, пялившийся, забыв о приличиях, на Гения Танца. Вскоре подъехал филармонический автобус, и Махмуд Эсамбаев уехал. Ни он, ни я не проронили ни слова. Вот такая встреча была у меня с Эсамбаевым. Более сорока лет прошло, а я всё помню. Стыд за город заставляет не забывать!
Мне повезло больше, Уважаемый Михаил Александрович! Областной центр, филармония и выступление Эсамбаева. Год 1976-й. Как меня занесло туда не помню. Наверное было лишних пару рублей, наверное домой на выходные решил не ехать. Помню как один человек больше часа держал внимание целого зала не произнеся ни слова. Конечно, – шикарнейшие по тем временам костюмы, конечно – танцы народов мира, конечно этническпя музыка, но… Была невероятнейшая пластика, неуловимость движений, – он одним движением пальцев передавал состояние персонажа, было ощущение чуда. С тех пор я стал ходить на балет, в оперу, а один из ближайший друзей сейчас – альтист ансамбля старинной музыки. И уж Пёрселла от Вивальди я отличаю сейчас с закрытыми глазами, особенно если дирижирует Филипп Чижевский. Но начало положил великий Махмуд Эсамбаев. Спасибо ему и поклон его памяти….
Вам, Уважаемый Олег, действительно очень повезло, Вы видели искусство чудесного Артиста “вживую”, а не на экране кинотеатра. Экран “гасит” биотоки, которые идут от прекрасного Артиста. Этот эффект я почувствовал в саратовском цирке, когда на арене появился молодой человек, клоун: Леонид Енгибаров. Его костюм почти не был похож на клоунский. Туфли были великоваты, вот, пожалуй, и всё. Но от него исходила какая-то энергия, он держал зрителей под своим контролем. На кинопленке это не передаётся. Енгибаров умер молодым. Это была большая потеря. Но я счастлив: я видел Великого Клоуна! А Махмуда Эсамбаева многие граждане СССР могли видеть в фильме “Земля Санникова” в роли шамана.