Дедовские осколки
Рубрика в газете: На конкурс «Защитим Правду о Победе!», № 2020 / 19, 21.05.2020, автор: Константин ЕРОФЕЕВ (г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ)
Мой дед, Василий Яковлевич Клопков, меня вырастил. По сути, он был единственным мужчиной в моём детстве. Я его помню как завуча в школе, садовода, пенсионера, читателя ежедневных советских газет и верного телезрителя программы «Время». Награды он одевал нечасто, застолий с однополчанами почти не было. Так сложилось, что круг его знакомых и друзей состоял из тех, кто войну встретил подростком. Кажется, незаметная в преклонном возрасте разница в 3-5 лет, а такие разные судьбы. Дед не любил рассказывать о войне. Собственно, как и многие ветераны, прошедшие войну от первого до последнего дня.
Из каких-то разрозненных рассказов, реплик, осколков памяти я и составляю этот незатейливый рассказ. Осколки памяти и реальные осколки…
Военная служба для моего деда началась ещё в 1940 году. Тогда его, выпускника учительского техникума и первокурсника Казанского учительского института, отправили служить в Монголию, на границу с подконтрольным Японии Маньчжоу-Го. Начиналась зима, целый эшелон наших солдат погрузили на грузовики. Ехали по степи под пронизывающим ветром всю ночь. Утром из грузовиков вынимали замёрзших насмерть недавних призывников… «Городские ребята, интеллигентные, не привыкшие к такой природе», – грустно вспоминал дед.
Жили в бараках всё в той же степи. Лишь год назад отгремели бои на Халхин-Голе. Ветер ворошил песчаные барханы, обнажая человеческие кости – русские или японские, кто там разберёт. У границы постреливали. Японцы через громкоговорители призывали идти к ним в плен. С собой нужно было принести доказательство – вещи убитого командира.
Ближе к весне солдатам объявили, что набирают кандидатов со средним образованием в лётное училище. Дед вызвался и уже весной-летом он обучался лётному делу на Украине, где-то в районе Чернигова. Учили спешно, словно чувствовали, что вот-вот начнётся война. Уже через пару месяцев разрешили взлетать на каких-то допотопных кукурузниках в паре с опытным лётчиком, начали отрабатывать методы одиночного вождения самолёта. Но не случилось. Началась война.
Дед очень не любил рассказывать о первых днях войны. Очевидно, что это был крах. Часть солдат, призванных недавно из западных областей Украины, разбежалась по домам. Остались коммунисты, комиссары и евреи, словно в немецкой листовке. Превосходство немцев было тотальным. Самолёты люфтваффе могли позволить себе роскошь охотиться за нашими офицерами в фуражках. Сопротивление оказывали немцам жестокое, но разрозненное. Дед вместе с другими курсантами и офицерами решили пробиваться к своим. Но линия фронта откатывалась всё дальше на восток. Из окружения в окружение, из котла в котёл, с боями, наши солдаты прошли Украину с запада на юго-восток. Лишь осенью окончательно вышли к своим – под Ростовом-на-Дону.
Как бы то ни было, курсант Василий Клопков осенью 41-го влился в часть, оборонявшую Ростов-на-Дону. Сразу его огорошили – курсантов приняли на довольствие в качестве рядовых. Так второй раз дед стал солдатом. Обороняли Ростов. Но силы были не равны и 20 ноября город был сдан. Отошли, но недалеко. Дед рассказывал, что три дня с другими солдатами укрывался в донецких плавнях, в высоких тростниках. Немцы жестоко простреливали всю территорию. Тут же плавали трупы наших бойцов. Хотелось пить. Брали одну пилотку, наливали в неё воду. Вода медленно процеживалась. Грязь, листья, всякие насекомые оставались в пилотке. Снизу подставляли другую пилотку, она уже наполнялась «чистой» водой. Пили и, как ни странно, никто не болел.
Спустя неделю наши пошли в контрнаступление. Ростов был освобождён. Фашисты были так ошарашены неожиданным ударом, что разбегались, в панике бросая оружие. Деду с товарищами пришлось брать городскую баню. Немцы в одном белье, а то и голышом, выскакивали из окон и, отстреливаясь, бежали прочь.
Потом было снова отступление – на Кавказ. Как проходила там служба моего деда (август 42-го – июль 43-го) мне неизвестно. Однако, видимо сказалось курсантское прошлое, деду вскоре присвоили звание старшины и достаточно высокую должность – командира кабельно-телеграфной роты 63 отдельного полка 1249 истребительного противотанкового артиллерийского Криворожского ордена Богдана Хмельницкого второй степени полка. Уже после войны ему вручили медаль «За оборону Кавказа». В 42-ом дед вступил в ВКП(б) (идеологии коммунизма он не изменил до конца своих дней, оставался убеждённым сталинистом), а в 43-м окончил двухмесячные курсы младших лейтенантов и был произведён в первый офицерский чин.
28 мая 1943 года был ранен. Дед рассказывал, что дважды чудом избежал гибели. Один раз из блиндажа вели наблюдение, рядом взорвался снаряд и убило стоявших от деда справа и слева офицеров. Другой раз, дело было где-то в Австрии. Перед группой наших военных взорвалась мина замедленного действия, она была спрятана в куче мусора. Опять убило двух человек, стоявших по правую и левую руку от деда. А у него оба раза ни царапины. Недаром, говорят, счастливчик, кто в Пасху родился. Была и контузия, которую дед перенёс на ногах, ни в какие санбаты не обращался. Один раз его осыпало мелкими, как блёстки, осколками. Десятки и сотни их впились в кожу на затылке и в шею. Потом всю жизнь, когда дед причёсывался они один за другим выходили. Я сначала думал, что это бабушка фигурально выражается, так сказать. А потом один раз увидел парочку таких блёсток на расчёске. А было это лет сорок после войны…
Затем был Воронежский фронт – освобождение Кировограда и Кривого Рога, расширение плацдарма на берегу в районе Днепропетровска. С 15 января 1944 года их 92-ю гвардейскую стрелковую Криворожскую дивизию передали 3-му Украинскому фронту под командованием прославленного полководца Р.Я.Малиновского, спустя некоторое время его сменил Ф.И.Толбухин. Дед служил командиром взвода управления командующего артиллерией дивизии.
По должности дед не раз присутствовал при допросе пленных. Пленных допрашивали корректно, никакого рукоприкладства не разрешалось. В основном пленные немцы и, особенно, их союзники – венгры, румыны, итальянцы давали показания и под конвоем отправлялись в тыл. Но от немецких офицеров, особенно эсэсовцев, нередко приходилось слышать: «Я – офицер великой Германии и с вами разговаривать не буду». Таких отводили к ближайшей стенке, война есть война.
Полк вместе со всем фронтом с боями освобождал юг Украины, оставляя по левую руку Крым и Одессу, затем Молдавию, Румынию и Болгарию. В августе 1944 года дед был представлен к первому ордену Красной звезды. В Наградном листе командующий артиллерией дивизии подполковник Плеханов писал: «25.08.44 г. в бою за дер. Гальбеница и высоту 212.3 тов. Клопков под разрывы снарядов артиллерии противника и ружейно-пулемётным огнём противника лично устранил 5 неисправностей линии, тем самым обеспечив бесперебойное управление огнём всей артиллерии дивизии». Что это за деревня, такой даже в энциклопедии нет…
Болгарию и Румынию, а особенно, Югославию дед вспоминал с теплотой. Население восторженно встречало освободителей, все автомашины были завалены цветами. В Румынии встречать советские войска вышел молодой король Михай. Воинская часть деда прошла всю Болгарию и встала на границе с Грецией на территории винного завода. Через несколько дней старый грек, хозяин завода, пришёл к «господину лейтенанту» и, стоя на коленях, стал умолять навести порядок. Грек по простоте душевной установил для наших солдат дневную норму в одну бутылку на человека. Он не подозревал, что для русского солдата такая норма оскорбительно мала. С дедом велись многочасовые дипломатические переговоры. В результате было решено, что рядовой действительно довольствуется одной бутылкой вина в день, сержанты и старшины – двумя, а «господин лейтенант» – тремя. Вино, конечно, было самым дешёвым. В бутылях, оплетённых соломой. Но кто тогда об этом думал?
Кстати, при пересечении границы Союза политработники строго предупредили солдат. За любое насилие над местным населением – расстрел. Один раз двое солдат что-то украли у местных, их расстреляли перед строем, хотя болгары умоляли их простить…
Однако постой в винзаводе длился недолго. Югославским партизанам требовалась срочная помощь, и позже дед участвовал в освобождении Белграда. В Югославии удалось побывать в разных местах, даже в приграничном с Италией городе Триест.
После взятия Будапешта войска 3-го Украинского фронта были направлены в Венгрию. Здесь пришлось столкнуться с ожесточённым сопротивлением. Под Балатоном немецко-венгерские войска предприняли последнее крупное контрнаступление в той войне. Здесь, в районе озера Балатон дед получил второй орден Красной звезды. Из Наградного листа командира взвода 1249 истребительного противотанкового артиллерийского Криворожского ордена Богдана Хмельницкого второй степени полка гвардии лейтенанта Клопкова В.Я.: «Гвардии лейтенант Клопков под сильным артиллерийским огнём, рискуя жизнью, дважды менял огневую позицию батарей, ведя уничтожающий огонь. В результате батарея сожгла и подбила 6 танков и 1 бронетранспортёр. Попав в полное окружение, бесстрашно проскочил и вывел боевую машину из кольца». Подпись – командир полка гвардии подполковник Семыкин. В Венгрии освобождали концлагеря, дед самолично ломал ворота одного из них.
С Венгрией у деда был связан один забавный случай. Он в стогу сена случайно нашёл мешочек с золотыми монетами, видимо, кем-то спрятанный при приближении линии фронта. Никогда до того не видев золотых монет, дед обратился к танкистам, чтобы они проверили, действительно ли это золото. Танкисты опустили одну из монет в кислоту и, обнаружив, что металл в ней не растворяется, вынесли свой вердикт – золото. И тут же предложили справедливый обмен: канистра спирта на горсть монет. Дед считал, что он тогда не продешевил. Солдату лишнего имущества не надо.
В отличие от братушек – болгар, румын, особенно югославов – венгры оказывали нашим войскам ожесточённое сопротивление до последних дней войны. За мадьярами прочно закрепилась репутация карателей на оккупированных территориях, иногда их готовности исполнить жестокий приказ удивлялись сами немцы. Примечательно, что у фашистов на разных участках фронта были свои представления о расовом превосходстве. Венгерские фашисты ниже всех ставили славян, а немцы не жаловали прибалтов. Когда в Риге или Вильнюсе нацисты обнаруживали, что местные идут по одному тротуару с захватчиками, первых пинками сбрасывали на обочину. Нередко попадались бандеровцы, носившие чёрную форму. Они воевали не за «вашу и нашу свободу», как сейчас заявляют некоторые, а исключительно за Гитлера и против Советской армии. С этой публикой, а также с власовцами, особенно не церемонились.
Война закончилась для деда в Австрии, в районе города Грац. Это уже восточные Альпы, Бог знает где. 8 мая войска фронта, под командованием всё того же легендарного Толбухина, вошли в город. Под контролем немцев, в основном эсэсовцев, остался только замок Шлоссберг на вершине холма. Смеркалось и замок было решено брать на рассвете. Утром 9 мая, цепь наших солдат, пригибаясь, подступила к замку. Но он оказался пуст, ворота открыты. Ночью эсэсовцы бросили укрепрайон и поспешили в американскую зону оккупации, чтобы не сдаваться русским. В этом замке для моего деда, старшего лейтенанта Василия Клопкова окончилась война.
Уже осенью он как бывший студент был демобилизован и началась мирная жизнь.
Добавить комментарий