Грани философской лирики
Рубрика в газете: Коллекция ИД Максима Бурдина: Выдающиеся писатели России и русского зарубежья, № 2024 / 50, 27.12.2024, автор: Вадим СЕМЕЙКИН, Николай ИВЛЕЕВ, Нурлан ИБРАИМОВ
Изменчивое развитие мировой философской мысли неразрывно связано с историей различных поэтических течений. И в сочинениях современных стихотворцев нередко сталкиваются самые разнообразные аллюзии, начиная с греческих и библейских мифов и заканчивая критикой потерпевшего историческое поражение марксизма-ленинизма или обыгрыванием авангардистских, постмодернистских направлений, деструктуризующих привычные стихотворные формы в сложную словесно-смысловую игру. В представляемой подборке мы соединили творчество трёх авторов современной философской лирики, представляющих различные грани этого неисчерпаемого и всегда актуального жанра – Вадима Семейкина, Николая Ивлеева и Нурлана Ибраимова.
Максим БУРДИН,
издатель, писатель, публицист,
общественный деятель
Родился в 1976 г. в Горьком (Нижний Новгород). Окончил Московский областной педагогический институт им. Н.К. Крупской и магистратуру Московского государственного психолого-педагогического университета по специальности «психология образования». В своих произведениях использует мифологические сюжеты и образы, понятия из мировой философии и эзотерических течений. Публиковался в журнале «Российский колокол», «Антологии русской поэзии», альманахах Российского союза писателей. Номинант ряда национальных литературных премий.
ОДИНОКИЙ ИСКАТЕЛЬ
В зловещей мгле растаявших надежд,
Над кипой книг, источенных червями,
Слепой отшельник в саване одежд
Склонился, чуть касаясь их перстами.
В прохладе кельи средь безмолвных скал
Он осознал всю тщету жизни бренной.
Целуя крест, коленопреклонённый,
У алтаря в себе Христа искал.
Уже Харон всех тех, кто был так дорог,
Отправил в мир иной, взяв медный грош.
А он на ощупь, немощный, согбенный,
Листал страницы, унимая дрожь.
В невидящих глазах – мольба о смерти.
В душе – опустошение и боль.
Отринув жизнь, обрящешь ли прозрения,
Коль только в книгах мыслится покой…
САМОНАДЕЯННОСТЬ
В нелепости событий дней минувших
Мы ищем скрытый смысл бытия.
Грешим на звёзды, гены, власть имущих,
Грешим на время, но не на себя.
Уверовав в надмирное начало,
Страшимся кары и внушаем страх.
Кричим истошно, опустив забрало,
И ищем виноватых, если терпим крах.
В своих поступках душу обнажая,
Словесным бредом вытесняем суть.
Мы искренне надеемся, что знаем,
В чём смысл жизни и каков наш путь.
ЖАЖДА ИСТИНЫ
По пыльным трактам древних фолиантов,
Противореча суетности дня,
Минуя Хроноса и сонмы вариантов,
Стремится истина, переполох чиня.
И пусть был прав Сократ, когда печально
В тени афинских портиков вещал,
Что все потуги Клио изначально
Обречены на дидактический провал…
Наверное, в природе человека
Блуждать во тьме, украсив шишкой лоб.
Нам жажда истины завещана от века,
Хоть иногда и вызывает в нас озноб.
ДОРОГА
Перед лицом холодной и немой вселенной,
Лишённый света, брошенный богами,
Дрожа и жалуясь от слабости безмерной,
Страшишься смерти долгими ночами?
Очнись! Ведь в размышлении о смерти
Болезненного нет для обречённых.
Готовность умереть, лишиться тверди
Избавит нас от рабства заключённых.
Со смертью нами был подписан пакт
Чужой рукой задолго до рождения.
Когда играем – у неё антракт.
Она солирует – уйдём без сожаления.
Меж вечностями краткий миг парим,
Боясь утрат и горя от потери.
Лишь на пороге осознает пилигрим,
Что смерть – дорога к новой двери.
ДВЕ РЫБКИ В КАПЛЕ ВОДЫ
В застывшей капле маленькие рыбки
Из тьмы веков, взаимопроникая,
Добро и Зло, чьи грани очень зыбки,
В Единое сливают, разделяя.
Смертельна красота безумной ночи,
Что проведёшь на ложе Клеопатры.
Красива смерть, когда твой меч наточен,
И испускаешь дух под звуки мантры.
Прекрасно внешне, но черно внутри.
Лицо неброско, но лучится сердце.
На украшенья тела не смотри.
Оставишь их перед последней дверцей.
Изящным наслаждаясь, не забудь,
Что соучастником явился красоты.
Когда в благоговении стиснет грудь,
Кричи от восхищённой немоты.
И в жажде Света странствуя по свету,
Чтоб к животворному источнику припасть,
Игривых рыбок стоит внять завету:
Чтобы найти вовне, начни внутри искать.
МИНОТАВР
Мой путь лежит сквозь тёмный лабиринт,
В который мы вступаем от рождения.
В нём – Пустота, и Ариадны нить
Отсутствует. Нет права возвращения.
Смотрю на своды жизненных хлопот,
Ища глазами робкий лучик света.
Я миновал на ощупь новый поворот.
Ночь взрезала кометой сигарета.
Присел, поняв, что нет уж сил идти.
Усталость торжествует, свесив ноги:
«Самонадеянный… Что хочешь ты найти?
Куда бредёшь в отсутствии дороги?
Остановись! К чему тебе терять
В себе розовощёкого красавца?
Ведь лабиринт не пустит время вспять,
Дверь открывая убелённым старцам.
Давай, располагайся на привал
И воспари, минуя все преграды.
Тому, кто в лабиринте засыпал,
Не нужно впредь разгадывать шарады…»
Коря себя за то, что слабину
Сиюминутно отпустил на волю.
Решил, что за порогом отдохну,
Отдавшись бесконечности раздолью.
Пред дверью в новый тёмный лабиринт
Я оглянусь, окинув взглядом дроги.
Вновь гаснет свет, и вновь меня пьянит
Дыхание Минотавра на пороге.
ОТКРОВЕНИЕ КЛЁНА
Мой старый клён чернеет, окружённый
Угольями листвы. Как еретик,
Что, спутанный цепями, обожжённый,
Стоически издал последний крик.
Пред древом замер, странно отрешённый,
Исторгнутый навек толпой зевак.
Мир превратился в шёпот отдалённый,
В сплетении корней я видел знак.
«Смотри, как преходяще всё в природе:
Сегодня ты шумишь, гордясь листвой,
А завтра обнажён на непогоде,
И равнодушны люди пред тобой».
СОН КЕНТАВРА
Кентавра обняла прохлада.
Сковал запястье амулет.
Творенье гномов, глаз услада.
Тысячелетних тайн завет.
Молчит свирепый голос горна,
Ревевший при осаде стен.
Кольчуга стала вдруг свободна,
Переживая ржавый плен.
Притих игривый шум потока.
Немой хрусталь сбегает с гор.
Закат скорбит о воле рока,
Цикад не слышен стройный хор.
Седую древность не тревожит
Мышей летучих тонкий писк.
Кентавру вечность бег стреножит,
Воздвигнув смерти обелиск.
А мы от века торопливо
Бежим, не замечая склеп.
Кентавр спит в объятиях Клио,
Но человек, увы, ослеп…
СНЫ О ЗВЕРЕ
Холодный пот. Вновь скомкана кровать.
Бескровное лицо с гримасой боли.
Кошмарный сон, в котором умирать
Вошло в привычку. Компонент юдоли.
Из года в год в тумане странных снов
Дождём из пепла гибельных желаний
Приходит мрак, лишая жизнь основ,
Вновь воскрешая тлен воспоминаний.
Он надвигается открыто, не таясь,
Вскрывая памяти забытые могилы.
Я отступаю в страхе, и, клубясь,
Мрак торжествует… Боже, дай мне силы!
Призыв отчаянный пронзает пустоту,
Я замираю в ожиданьи чуда.
Глаза глядят с надеждой в темноту,
Но слышу смех: «Его здесь нет, Иуда!
Желаешь серебра? Или одежд?
А может быть, девиц на поругание?
Ты жаждешь Господа? Это удел невежд!
Лишь я могу дарить вам сострадание.
Я не судья, не пастырь, не отец,
Заветов не даю и не караю.
Могу быть другом, братом, наконец.
Я так же, как и вы, в аду страдаю.
В душе у каждого из вас есть часть меня.
Бунтарский дух не сжёг огонь небесный.
Я жажду вырваться из тьмы под своды дня.
Я – Люцифер, я Свет несу чудесный…»
Я истово молился небесам,
Боясь поддаться уговорам Зверя.
Я знал, я чувствовал, что он и есть я сам,
Грешивший в жизни, ни во что не веря…
Так стоит ли Иудой выступать,
Забыв о Боге на потеху Зверю?
За тридцать сребреников душу продавать,
Оплачивая совести потерю…
Мрак бесновался, почести сулил,
Ревел, что это будет катастрофа.
Но мне уже на спину крест давил,
Вдали меня ждала моя Голгофа.
КОГДА УХОДЯТ БОГИ НА ПОКОЙ…
Когда уходят боги на покой,
Их имена волной смывает Лета.
Сокрыты ныне в памяти людской,
Подобно символам священного завета.
Когда-то населяли пики гор.
Теперь объял их мрак запретных мифов.
Молитв не слышен стройный, светлый хор.
Забыты, как курганы древних скифов.
Они ушли, теснимые людьми,
Гонимые жестоким духом времени.
Родители, травимые детьми,
Со льдом в глазах, взирающих из стремени.
Их обиталища, сокрытые в глуши,
Окованы корнями древних елей.
Седые мхи в полуночной тиши
Мерцают, словно камни мавзолеев…
В безлунном мире правит травный взвар.
Туманной дымкой тянет руки к кронам.
Раздался вздох. Обдал костровый жар.
Взметнулся к небу раскалённый ворон.
Лес ожил, причитая, зашептал.
Поскрипывал тягучей песней ветра.
Я с трепетом внимал ей и молчал,
Боясь пошевелиться до рассвета.
ДОН КИХОТ
Зачем стремишься знать всё наперёд?
Судьба тебе и так, что должно, ссудит.
Возрадуйся! Бульварный гороскоп
Предначертал, что день грядущий будет!
Что приуныл, упрямый Дон Кихот?
Крылами смят и брошен Росинантом?
Халдей пророчит премиум джек-пот
Для выпавших из сёдел номинантов.
Оставь германцам россыпь мудрых рун.
Не тщись постичь глубинный смысл арканов.
Предчувствием не рви душевных струн.
Не Бог творит из мельниц великанов…
ЖУРАВЛИ
Тевтонский клин красавцев-журавлей,
Потомков древних славных пилигримов,
Прощальным криком грусть осенних дней
Рассеял, словно алчных сарацинов.
В завещанном от времени строю
Мечтая о Земле Обетованной,
Оставив хлад озёр в родном краю,
Стремятся в зной тропической саванны.
Они летят, не ведая границ.
На небе им всегда найдётся место.
Закат подкрашен сполохом зарниц.
Вновь на земле кому-то стало тесно…
ЗАГАДКА СФИНКСА
Устав от событийной свистопляски,
Уж сам не знаю, как и почему,
Мир за окном, сгустив ночные краски,
Мне грезился. Я грезился ему.
Забыв свой текст в немом кино иллюзий,
Эдипом замер перед Сфинксом Сна.
Он вопрошал – я избегал дискуссий,
Терпенье Стража исчерпав до дна.
Раздался хруст. В когтистых львиных лапах
Почил глупец со сломанной спиной…
Мне забытья тяжёлый, трупный запах
Щекочет ноздри. Есть исход иной?
ОТШЕЛЬНИКИ
Удар судьбы без ропота сносить,
Взирать бесстрастно на чужое горе,
Незамутнённым разум сохранить
И слиться с Абсолютом вскоре…
Отшельников безумная мечта
За гранью одержимости покоем.
Многообразием едина пустота
Для тех, кто добровольно стал изгоем.
Они дрейфуют в лодке на рассвет.
Сломав весло и выломав уключины.
Не оставляя даже пенный след.
Лишь пристань прожигает взгляд измученный.
Иссохших тел подпитывает дух
Безропотная вера в провидение.
Перерождений размыкая круг,
Для мира превратились в привидение.
ЛАБИРИНТ
О, первозданная краса болот,
Что притаились в пустошах дремучих…
Языческих легенд таинственный оплот,
В котором дремлют отголоски сил могучих.
Здесь нет останков величавых гор,
Но в сердце топи – странный лабиринт.
К себе манит диковинный узор.
Покрытый мхом, крошащийся гранит.
В испарине трясины странный дом.
Соломенная крыша прохудилась.
Чадящий торф, как память о былом.
Обитель душ, чья вера заблудилась.
У каменной ограды неспроста
Встречает гостя древняя старуха.
Гадает, ворожит и, сторонясь креста,
Возьмётся исцелить болезни духа.
Доверься ей, ступи в спираль времён,
Когда закатный луч наполнен кровью.
Пройди тропой исчезнувших племён,
Пропитанной молчанием и скорбью.
Родился в 1937 г. в Токарёвском районе Тамбовской области в семье раскулаченного крестьянина. Член Интернационального Союза писателей, Евразийской Творческой Гильдии, член-корреспондент Международной Академии наук и искусств. Награждён орденом Св. Анны, медалями Петра Великого и Екатерины Великой, знаком «Золотое перо России». Финалист конкурсов «А. Блоку 140 лет», «И.А. Бунину 150 лет», Лондонской премии. Автор пяти книг стихов. В своём творчестве критикует ошибки советского прошлого и коммунистическую идеологию.
ВЫПЬЕМ ЗА ДЕМОКРАТИЮ
Бутербродики с икорочкой,
Всевозможный разносол,
Пирожки с румяной корочкой –
Всё поставлено на стол.
Водки меряно – не меряно,
Позавидует любой.
Всё оклеено: проверено –
Этикеткой голубой.
А бывало, постараешься,
Блат припомнишь в том числе,
Да побегаешь, помаешься,
Чтобы было на столе,
Не такое изобилие,
Не такая красота,
Нет…. Не та у нас фамилия,
Биография не та.
Правда, хвастают родители,
Те расхваливая дни,
Будто в спецраспределителе
Покупали все они.
Так давайте ж выпьем, братия,
За хорошие дела,
Чтоб и дальше демократия
В нашем обществе жила.
О «МУДРОСТИ» ВОЖДЕЙ
1.
У нас ни Ленин и ни Сталин,
Не жившие своим трудом,
Увы, к несчастью, не блистали
Экономическим умом;
Но, будучи амбициозны
И обладая властью грозной,
Ценой народных нужд и бед
Крепили свой авторитет.
2.
Не одарённый Кржижановский,
Творя для Ленина добро,
С толпой «технических подростков»
План сочинили ГОЭЛРО,
А Ленин, не подозревая,
Что в плане глупость непростая,
План за основу положил
И сам на Съезде доложил.
3.
Интеллигенция «гнилая»
За ленинцами не пошла
И, злые шутки отпуская,
Вождя серьёзно подвела,
За что (известно нам) немало
От коммунистов пострадала*
И выслана другим на страх
В одних рубашках и штанах.
4.
К ней можно было обратиться,
Но вождь, блюдя свой «пьедестал»,
Решил, что лучше ошибиться,
И обращаться к ней не стал.
Они бы, может, подсказали;
Но после стервы написали,
Что в экономике Ильич
Умён и сведущ, как кирпич!
5.
А так как был он гениален,
По мнению большевиков,
Мы этот план не обсуждали
И, не жалея громких слов,
Вершили и превозносили,
Пока водой не затопили,
Как радостная детвора,
И пойму Волги, и Днепра.
6.
На труд восторженный устало
Взглянув, стирая пот со лбов,
Мы усмотрели, что не стало
Кормов и пастбищ для коров,
А расплескавшиеся воды
Сплошь затопили огороды;
И остаёмся мы пока
Без овощей и молока.
7.
Что делать? Чтоб тоску развеять,
Раз обмишулились чуток,
В полях решили травы сеять.
Посеяли. Каков итог?
Пора тяжёлая настала:
Народу хлеба стало мало,
А тут, к несчастью, наконец
Покинул мир «родной отец»?
8.
«Отец» считал, что суховеи,
С лесною встретясь полосой,
На ней свой злобный жар развеют
И упадут живой росой
На Приуралье и Приволжье,
Кормя пшеницею и рожью,
Без исключений, каждый год
Войной ослабленный народ.
9.
И мы брались, и сил немало
Вложили в тот сизифов труд,
Там, где по Волге и Уралу
Леса издревле не растут;
Но своенравный и жестокий,
Имея древний ум глубокий,
Нас суховей понять не смог
И все посадки наши сжёг!
10.
Ещё построить торопились
Мы в Средней Азии канал,
Но только одного добились:
Сумели иссушить Арал.
Теперь, с песком поднявши, дружно
Сухой, горячий ветер южный
В Сибирь из дальних тех широт
К нам соль аральскую несёт.
11.
И Пётр, и Грозный царь мечтали
В донские плыть из волжских вод
И, если б, как товарищ Сталин,
Так не любили свой народ,
Жестокими, как Сталин, были,
Дон с Волгой бы соединили,
Верховье волжское – с Москвой,
А море Белое – с Невой.
12.
Их транспорт был совсем убогий:
Ни тракторов, ни поездов ‒
Волы с лошадками, да дроги,
Да баржи с сонмом бурлаков.
У нас же – твёрдые дороги,
Автомобили, а не дроги,
И через реки хоть куда
Идут по рельсам поезда.
13.
Что делать, раз «отца» не стало,
А есть-то надо – и тогда
Вновь партия сзывать нас стала
На поле «ратного труда»:
Чтоб не тонуть в мечтах бесплодных
И накормить людей голодных,
А заодно поднять страну ‒
Позвали нас на целину.
14.
Опять учёных не слыхали,
(А раздавались голоса),
А мы пахали и пахали,
Потом, затылок почесав,
Хватились, но уж было поздно:
Всё тот же наш противник грозный ‒
Посадки сжёгший суховей
Сдул чернозём со всех полей!
15.
Угробив целину, с охотой
И с той же яркою мечтой
Взялись за зыбкие болота,
Но мысль опять была пустой:
Вложили труд, чтоб сделать грядки,
Но оказались взятки гладки;
Опять сизифов труд, и там
Успех не дался в руки нам.
16.
Так с «гениальными» вождями,
Трудясь на воле и в тюрьме,
Бродили мы, как с фонарями
При свете солнечном – во тьме;
Мы сил немало положили,
Но стали хуже жить, чем жили,
Хотя достаточно тогда
Вложили денег и труда!
ЛЮБИМАЯ ЖЕНЩИНА
Такой, как ты, всегда мне не хватало:
Весёлой, грустной, строгой и смешной,
Восторженной и до смерти усталой,
С понуренной и гордой головой.
Я рад с тобой и в радости, и в горе
Делить без принужденья пополам
И холодком окрашенные зори,
И утлый чёлн, гонимый по волнам.
И как бы бури нас ни изнуряли,
Ни била жизнь, нуждой к земле клоня,
Сломить меня им суждено едва ли,
Пока есть ты, есть берег у меня.
Есть тот причал, где для меня готово,
Когда бывает нам трудней всего,
Тобой душевно сказанное слово,
Идущее от сердца твоего.
НАШЕ СЧАСТЬЕ
Какое счастье – быть с тобою,
И для тебя, и для меня,
И видеть небо голубое
Без взрывов, дыма и огня;
Встречать закаты и рассветы
И слушать голос певчих птиц,
И видеть слабые отсветы
Вдали стихающих зарниц.
Но кто-то где-то жаждет власти,
И потому нас ждёт борьба:
Мы не хотим, чтоб наше счастье
Сводилось к счастию раба;
И потому нам расставанье
С тобой на время суждено,
И снова ждёт нас ожиданье,
Лишь прерываемое сном.
Но день победы неизбежен,
Когда ты сам себе большой,
Когда ты ленью не изнежен,
Когда есть что-то за душой,
Когда суровый быт удобен,
Есть непривычка к плену нег,
Когда пожертвовать способен
Ты сам собой, как человек!
ВЫ ПРЕКРАСНЫ
Для упований нет причины ‒
Не всё осенняя пора.
На вас глядят ещё мужчины,
И обожает детвора;
И не пора тоски печальной
Всерьёз подумать иногда
О близких днях дороги дальной,
Нас уводящих в никуда.
Минувшее очарованье
Созрело, но не отцвело
И нежностью – не увяданьем
У глаз морщинками легло.
У ваших губ всё та же нежность
И те же милые черты,
И полнота как неизбежность
Вам добавляет красоты.
И вновь сказать своё признанье
Хочу я вам наедине,
И нечестивое желанье
Вновь пробуждается во мне.
ПОСЛЕДНЯЯ ПОТЕРЯ
Ни то, ни это – не такое!..
Погас в конце тоннеля свет.
И без тебя мне нет покоя,
Мне без тебя надежды нет.
Не так идёт, не так стирает,
Не та постель, не то бельё.
Не то, не то… И отвергает
Всё подсознание моё!
Казалось бы, не всё равно ли,
Пусть не любовь, так доброта ‒
Хочу признать, но трепет воли
Мне говорит: не та, не та!..
Та, что любил, ушла навечно,
Осталась мира суета,
И рана горести сердечной
Не заживает неспроста.
Видать, начертанное где-то
Давно мне Вышний голос рек,
Давно моя мне песня спета,
И я отпетый человек!
***
Не хочется в лунные ночи
Бродить между окон светлиц
И хочется, как-то не очень,
Беречь непорочность девиц.
Строптивые необычайно,
Нигде не привыкшие ждать.
Мы главную женскую тайну
Хотим побыстрей разгадать.
И женщины тоже не квочки,
Не тешат семейных забот,
Всё более мамины дочки,
Достойный зпохи народ;
Рублём не подарят, как взглянут,
А рубль норовят отобрать,
И прелести так пообтянут,
Что трудно порой устоять.
А мне бы скорее желалось
И вальс на балу танцевать,
И то, что куда-то девалось,
Назад возвратилось опять,
И честь не порочить стараться,
Гражданскую совесть блюдя,
И женщины вновь добиваться
Сквозь тернии жизни идя.
ВОДНАЯ СТИХИЯ
Не понимаю, как другие,
А я, и кажется не зря,
Люблю зыбучие стихии:
Озёра, реки и моря.
Позабываешь всё на свете,
Душа уносится в полёт,
А водный мир и свежий ветер
Куда-то в даль тебя зовёт.
Стоишь, восторженно любуясь,
На суше или на борту,
Как берега, с волной целуясь,
Рождают миру красоту.
Простор стихии необъятен,
Вода, куда ни бросишь взор,
Шумит волна, но мне понятен
Её стихийный разговор.
И со слезой любви во взоре
Всегда могучее, как Бог,
Я вижу вздыбленное море
И слышу волн тяжёлый вздох.
ОСЕНЬ
Люблю я пору листопада,
Предвестницу ненастных дней,
Когда осенний цвет наряда,
Едва коснувшийся ветвей,
Кой-где мазками кисти нежной,
Не нарушая общий вид,
По кронам бережно скользит
И неуверенно, небрежно
Местами ветви золотит.
В ту пору молодости строгой,
Уже с горчинкой пополам,
Люблю, просёлочной дорогой
Идя по собственным делам,
Остановиться ненадолго,
Чтоб видеть, как щедра земля,
Как ветер, кроны шевеля,
Среди оврагов и осколков
Волнует зрелые поля.
РУССКАЯ ЗИМА
Быстроногая и статная,
И сводящая с ума,
В шубке новенькой, опрятная
Наша русская зима;
Занесёт дороги, инеем
Лес продрогший опушит,
Ручейки и речки синие
Заковать во льды спешит;
На избушке старой бабушки
У околицы села
Греховодница оладушки
Над крылечком намела;
Заровняла все тропиночки,
Чтоб подпивший мужичек,
Пробираясь к ягодиночке,
Угадать в канаву мог;
Разрумянила молодушек,
Огороды прибрала,
Непоседливых воробушек
Под застрехи загнала;
Шторы снежные навесила
На крутые берега…
Молодёжным криком весело
Оглашается река.
ЛУЧШИЙ ГОРОД МИРА
Одета праздничным убором,
Как воплощённая мечта,
Опять мелькает перед взором
Нарядных улиц красота.
Из прошлой памяти всплывая,
Как неизвестная, чужая,
Но как прекрасна и нова
Передо мной встаёт Москва.
Я вспоминаю тот безумный
В ларьках, базарах, как чужой,
Наш город будто не родной,
Теперь сияющий и шумный,
Расцвеченный улыбкой лиц
Одной из лучших, из столиц.
ЮНОСТЬ СЕРГЕЯ
I
Герой наш был рождён в деревне
И, повзрослев, уж был готов
Постичь крестьянский опыт древний,
Кормивший дедов и отцов;
Но тут военные невзгоды
Привычные взломали годы:
Отец погиб, и по пятам
В семью явилась нищета;
И наш герой, в сиротской доле,
Хлебнувший горького с лишком,
Ходил в лаптях и босиком,
За колоски был бит на поле,
Учился в школе, голодал,
О сытом времени мечтал.
II
Война закончилась, но мало
Что изменялось для села:
Страна, как прежде, голодала
И долю лучшую ждала;
Колхозник, получая крохи,
Платил немалые налоги
С того, что на пределе сил
Сам для себя производил.
Мать, видя, что без голодовки
Им с сыном впредь не обойтись,
В дорогу быстро собрались
И укатили по вербовке
В российскую глухую ширь,
Махнув в далёкую Сибирь.
III
В Сибири комнатку в бараке
Им вскоре дали и за дни
Платили денежные знаки ‒
Дензнаки, а не трудодни!
И выходило, хоть немного,
И жили бедно и убого,
Но стал намного ярче день,
Не облачённый в трудодень.
Сергей, так назовём героя,
Окончил школу между тем,
Не увлечён пока ничем
И, планов никаких не строя,
Стоял на правильном пути,
Стараясь в армию пойти.
IV
Он, прослужив в полку два года,
Учился защищать страну,
На третий год в составе взвода
Отправлен был на целину,
Где на пути к заветной цели
Хиты от Пахмутовой пели,
И, отгоняя песней дрожь,
В палатках грелась молодёжь,
А дело делалось наскоком:
Не подготовив ни токов,
Ни сортировок, ни складов, ‒
И результаты вышли боком,
Как и бывает суждено:
Сгноили первое зерно.
V
Потом подули суховеи,
Устроив ночи белым днём,
И как коварные злодеи
В овраги сдули чернозём,
И так же, к горю безучастны,
Труд превратили в труд напрасный,
И целина из целины
Прорехой стала для страны.
Меж тем армейские три года,
Которые служил Сергей,
И для него, и для друзей
Кончались – их ждала свобода:
Семья, завод, гражданский труд
И, вероятно, институт.
ОФИЦЕРЫ
Перед доблестью вашей, друзья офицеры,
С благодарностью голову преклоняю свою.
Нет в природе такой, не придумано меры,
Чтоб измерить ответственность вашу в бою,
Где сомненье и страх, героизм и отвага,
Напряжённого боя коротких минут,
И дальнейшая жизнь, как позор или благо,
Вопрошая у совести рядом встают.
Только зная о том, что отечество с вами,
Только помня о том, что за вами семья,
Можно встретиться в битве на равных с врагами,
Без сомнения пасть за родные края.
Никому не придётся лежать отчуждённо,
Как ненужному павшим в ненужном бою,
Будет родина помнить о вас поимённо,
Не забудет она и про вашу семью.
Если выбрано вами служенье России,
То старайтесь достойно ей в жертву принесть
С незапятнанной совестью жизни святые
И с достоинством гордым высокую честь.
***
Влекомый жаждой сладострастья,
Уместной вроде бы вполне,
Я ждал, как женское участье
Проявит кто-нибудь ко мне.
И ты, как будто ненароком,
Комфорт душевный сохраня,
Неведомо каким-то боком
Пригрелась около меня.
И мне спокойно и уютно
Теперь в сообществе таком:
С тобой в безлюдном месте людно,
При скуке весело вдвоём.
И время, нехотя ступая,
Идёт-бредёт само собой,
И жизнь, на радости скупая,
Теперь не кажется такой.
Я ‒ ЖЕНЩИНА
Я женщина и ей хочу остаться,
Ни Бога, ни природу не кляня,
Хочу, чтобы мужчины добиваться,
Любить, желать хотели бы меня.
О, счастье матери, я им полна доныне,
Уже и внуки у меня растут,
Я как частица будущего в сыне
Продлю мгновенье радостных минут.
Хочу я быть любимой и понятной,
Не опускать от горя головы,
И быть такой красивой и опрятной,
Какой меня хотите видеть вы.
Я не желаю жизни недостойной,
Я презираю варварство и лень,
Хочу я видеть сытый и спокойный
Моей страны грядущий новый день.
И вы, мужчины, будьте же достойны
Надежд на счастье женщины своей.
Забудьте распри, прекратите войны
И не губите наших сыновей.
О СЕБЕ
Ветер, дуй. Не пожалею,
Если вдруг не устою;
Но и ты сломаешь шею
Об настойчивость мою.
Ты гулял, забот не зная,
Веселясь, как на балу,
Мне ж досталась жизнь, скупая
На людскую похвалу.
Хоть не знатного я рода
(Из потомственных крестьян),
Не осмелилась природа
Заложить в меня изъян.
А в России без изъяна
Трудно очень! было жить,
Трудно было между пьяных
Быть и горькую не пить;
Трудно было в повсеместной
Вере твёрдой и святой
Доказать, что, выбрав честно,
Мы идём тропой не той;
Что, не ту избрав дорогу,
Мы бредём по ней во тьму,
Что, молясь усердно, Богу
Мы молились не тому.
Завсегда меня журили
И смотрели свысока,
Указательным крутили
Часто пальцем у виска.
Я доказывать пытался,
Позабыв про честь и страх,
И, конечно, оставался…
Оставался в дураках.
Мы же шли, заране зная,
Что с таким поводырём,
Как компартия родная,
Очень правильно! идём.
Шли, с лентяями роднились,
Накопляли груз проблем
И беднее становились,
И ленивее меж тем.
И пришли… Мне не обидно.
Жизнь сама дала ответ.
Кто не глуп, тем стало видно:
Кто дурак, кто вовсе нет.
Почётный архитектор Республики Казахстан. Гендиректор ТОО «SREDA» (архитектурная и градостроительная деятельность). Член Союза архитекторов СССР и Казахстана, Союза градостроителей Казахстана. Лауреат Республиканского этапа Всесоюзного смотра молодых архитекторов (1988-1990), дипломант I Международного конкурса архитекторов СНГ (1993). Автор книг «Смысл – Смысла», «Движение – Отражение». Многократный номинант национальной литературной премии «Поэт года», награждён памятными медалями Российского союза писателей.
ЗА ТВОРЦА-МУДРЕЦА ВЕДЬ ТВОРИТЬ НЕРАЗУМНО
За творца-мудреца ведь творить неразумно,
Где вина иль судьба – подомнёт под себя.
Всей игрой своей теребя так заумно,
Этот взгляд отойдёт, осторожно трубя.
Раскрываясь на части – той отчасти гремучей,
Невозможно скрепить той возможной виной.
Аналогий нечестных тем уделом могучим,
Отражением случившей, разразившей бедой.
Всё открылось потоком осложнённых свершений,
Упрощённых раздумий с устремлением толпы.
И взрывная природа загоревших решений,
Соль душевной мольбы поразившей пальбы.
И в тебе всё висит этот твой ориентир,
Что толкает ретиво с ощущением неясным.
Этот звон, проявляясь, начертав свой пунктир,
Проявив свою боль той струной ненапрасной.
Говорили те речи непонятных течений,
Обоснованной верой – упразднённых раздумий.
Это тонкая грань отвлечённых сечений
Поразившей стрелой уточнённых безумий.
2024
ДЫШУ Я ДУМОЙ НЕПОДВЛАСТНОЙ
Дышу я думой неподвластной
Среди столь разных измерений.
И жаждой праведной и властной,
Борьбой влияний-намерений.
Дышу с поверьем иль безверьем
Среди столь ярких миров.
Где лик пронзает с недоверьем
Гремучий пыл среди пиров.
Казалось просто запретить,
С добром и злом всё размышляя.
Людскую жадность укротить,
Ходов сценарных замышляя.
Игра людей, она вошла
На перекрёстки интеллектов.
С тропы любви она сошла,
С духовно значащих комплектов.
Среди огромного пространства
Вселенной с движущею силой.
И суть системного убранства,
Любовь назвав любимой, милой.
2024
ЭТУ ПРАВДУ КТО НЕСЁТ
Эту правду кто несёт?
В своей сути размышлений.
С этой правдой пронесёт
Разный грех и опошлений.
А туман, всё проникая
Во все узы мирозданий.
И в духовность всё вникая
Виноватых опозданий.
А природа оживлённо
Молча смотрит, отдуваясь.
Видит снова удивлённо,
Вновь все лица обувались.
2024
ПЕРЕТРЯСКА
Перетряска, словно пляска
Хитроумных назначений.
Этот пыл такая встряска
Для загадок разночтений.
Мысли тают бесконечно
От заумных профанаций.
Как игра, не всё конечно,
Малых, крупных махинаций.
Лик врастает в обозрение
Незабытых обличений.
Их борьба всех точек зрений
И любовных увлечений.
А горит в душе огонь
Беспардонных ухищрений.
Убегая от погонь
Своим взором отвращений.
Интуиции известно,
Зов, стучащий на пути.
Отношений в меру лестно,
По-английский как уйти?
И летит к нам в нагнетанье
Груз тяжёлый на века.
Потеряв всё пропитание,
Изменившая река.
Февраль 2024 г.
УСЕРДНО ТРЁШЬ УСТАЛОЙ ЩЁТКОЙ
Усердно трёшь усталой щёткой
Стену видавших оскорблений.
Где тень людей с палёной водкой,
С утра их ждут без объявлений.
Их мир нескучным перебором,
Где суть, где добрая душа
Сдаёт углы застольным сборам,
Подпитку с водочкой глуша.
По Каналевской измождённо
Бредут осипшие бомжи.
Подбитым глазом утверждённо,
С тоской, с весельем от души.
Они в подвале, в подворотне,
Где запах с тлеющей судьбой.
Текущей жизни разворотной,
Душой забытою с мольбой.
Их греет солнце, теплотрасса,
Дома пустующих поверий.
Познанием веет эта масса,
Где опыт разных недоверий.
Октябрь 2023 г.
ВДРУГ, УВИДЕВ ЕЁ, ОБОМЛЕЛ
Вдруг, увидев её, обомлел,
Чувством новой любви заболел.
Беспокойством ранимых волнений
И влекущих столь ярких видений.
В своих грёзах красоту сознавая,
С удивлением свою суть создавая.
Перекрёстков непомерных влияний,
Робкий взгляд этих глаз их сияний.
Воплощая образ той красоты,
Изменив свой резон суеты.
Увлекая свои мысли отрадно,
Иногда становилось прохладно.
Возраст разный порыв – откровенный,
И духовный удел – сокровенный.
Интерес ожидания игры,
Иль тщеславие запоздалой поры.
Ведь обман – он так давит, вливаясь,
То лукаво ты льстишь, улыбаясь.
Тот остаток, что явилось внезапно,
Приходя, уходя – поэтапно.
Увертюрный этот пшик твой раздутый,
Ко всему ты подходишь обутый.
Объяснением ликовавших свершений,
В этом мире своих обращений.
Июнь 2023 г.
ЗЕРКАЛЬНОЕ МОЁ ОТРАЖЕНИЕ
Зеркальное моё отражение –
Это лик моего выражения.
Я смотрю и пытаюсь понять,
Звон душевный поднять иль унять.
2023 г.
ВСЕ ЗАСОВЫ ОТ МРАКА ЗАПРИ
Все засовы от мрака запри,
От влияний несущих смятений.
На рассвете это всё отопри
От ночных всех твоих угнетений.
2023 г.
ЦВЕТЫ В БУКЕТАХ УХМЫЛЯЛИСЬ
Цветы в букетах ухмылялись
С моралью веской – почему?
Неправдой скользкой удивлялись,
Свершений чувств ни к чему.
2023 г.
ТЫ ЖДЁШЬ ЕГО ВЕДЬ КАЖДЫЙ ДЕНЬ
Ты ждёшь его ведь каждый день
Надеждой, оправданием.
С луной взойдёт ночная тень
Желанным ожиданием.
Во сне придёт к тебе покой,
Целуя и волнуя.
Своей любящею рукой
Тоскуя и балуя.
Храни все силы и любовь
В ладони твоей нежной.
Тебя увидеть вновь и вновь
Судьбой безмятежной.
Протяжный ветер устаёт
Мечтанием признаний.
С обидой, может, достаёт
Настроем созерцаний.
Я ночью дверь тебе открою,
Вдохнув запах твой родной.
Себя я полностью раскрою
Любовью вечной и чудной.
2023 г.
ТАК ХОТЕЛОСЬ ИНОГДА ОБУЧАТЬСЯ
Так хотелось иногда обучаться,
Ушлый звон у себя развести.
Пред тобою ото всех отличаться,
Благодатную суть завести.
Остуди от похвальных забвений,
От холодных бесцельных ветров.
Пошатнувших желаний, умений,
Неразгаданную волю воров.
Рассмотрев из далёких картин
Этот лик, что вселилась умело.
Бесконечную тяжесть рутин,
Бело-светлой игрою задела.
Находясь в той странице границ,
Отгадать вереницу миров.
Благодушные веки ресниц,
Не зовущих вечных пиров.
Что за муки довлеют в стране?
Разделённых природных сомнений.
Что за силы рвутся в стене?
Где ответ и совет – самомнений?
2022 г.
ОТВЕДИ СВОЮ ДУШУ В ТИШИ
Отведи свою душу в тиши,
Сигаретой дымя отвлечённо.
По привычке в мыслях распиши
Пеленою кругов – увлечённо.
Всё стоит твой раскрытый типаж
Своей радостной думой и тревожной.
И, сплетаясь, словно блудный вираж,
Осознав своей верою сложной.
Тебя держат не раскрытые звоны,
Эта мера, вобрав всю тебя.
И вплетений этой силой законы
Убеждать ты не хочешь, любя.
И в кромешной темноте видя образ,
Слышишь голос и зов осуждений.
Не узнав свой родной этот возглас
Опоздавших, уставших суждений.
Прибывает всё твоё из течений,
Очутиться и хочешь узнать.
И проснутся с укором стечений,
Одиноким несложно понять.
2022 г.
ТЫ ИСКАЛ ЕЁ ТАК УПОЁННО
Ты искал её так упоённо,
Расплескав весь настой той весны.
Отголоском войдя потаённо,
С той надеждой разгадавшие сны.
И во сне всё кричал в тишину,
Оказавшись в немой круговерти.
Объясниться – улететь в вышину,
Испугав отношением к смерти.
Распоясался твой нрав полнотелый
Забродившим нахрапом безвольным.
Верениц всей судьбой пустотелой,
Потеряв вкус свой – малосольный.
Свою жизнь из частиц создавая,
Тем незримым летящим мгновением.
И любовь, в годах познавая,
Может Богом указавшим велением.
Вдохновением всё искал удивлённо,
Свои звоны струной завлекая.
В дверь чужую постучавшись влюблено,
И вошёл, темнотой увлекая.
2022 г.
ВХОЖУ В ПОДЪЕЗД, ГДЕ РАНЬШЕ ЖИЛ
Вхожу в подъезд, где раньше жил,
Картина мрачная встречает.
Подвальный запах – плесень, ил,
Ещё сильнее удручает.
С покраской старой отвалившей
Всё те же надписи в стенах.
Судьбой, то время умалившей,
Встревала с памятью в следах.
В квартирах люди все другие,
Живя с течением – с разной думой.
Узы связавшие, тугие.
Довольной верой иль угрюмой.
Приходят мысли в этот строй
Хрущёвок изживших времён.
Район, как спящий настрой
Известных в мире здесь имён.
Познав с ушедшим сожалением
Судьбу Карлаговских страниц.
Историй с разным повелением,
Степных, ковыльных границ.
С генпланов видим этот град,
С шагами, с бегом – с барьером.
Живёт шахтёрский город-сад
Дымящей жизнью с карьером.
2022 г.
Я БРОСАЛ САМ СЕБЯ
Я бросал сам себя, наблюдая в тиши,
Оторвав от себя, чтоб потом всё забыть.
Оказалось не всё – утаивший в глуши,
И вопрос сам себе – как же быть?
У природы забрали не кусок, не песок
Территорий огромной той душевной вины.
Растворив, загрязнив этот милый лесок,
Эти ели и сосны всей тревожной волны.
Из себя изгонять из ошибок порывы
Настоявших привычек, нестоящих идей.
И движение внутри, и брожение, и срывы,
Сверху, снизу не видно, а душе – всё видней.
А удача придёт тем отбором упорных.
Лучший сорт самых-самых этих верных людей,
Где бурьян, вырастая в этом поле, бесспорно,
И живя, в разнотравье и найдётся злодей.
Кто мешает, держа в заточении успех,
Упрекая людей, закрывая им путь.
Создавая барьеры безналичных помех,
Однообразную веру и наличную суть.
2020 г.
Добавить комментарий