«Идиот», или Бог юродивых любит
Опера Вайнберга в Мариинского театре 22 сентября 2024
№ 2024 / 37, 27.09.2024, автор: Мила ТОНБО (г. Санкт-Петербург)
А я подготовилась к этому спектаклю: прочла всё доступное о Мечиславе Вайнберге, освежила в памяти страсти и образы многочисленных персонажей «Идиота» Ф. Достоевского. Опять же, очень хотелось послушать Владислава Сулимского в партии Рогожина: он заставил о себе говорить в восторженных тонах, спев эту партию в недавней Зальцбургской постановке «Идиота». И немного боялась: выдержу ли речитатив по Достоевскому в течение трёх с половиной часов?.. Нет, недоверия к композитору и театру не было. Было недоверие к себе – не большой я поклонник прозы Фёдора Михайловича и витиеватых страстей его героев. И?.. А был восторг и было счастье. Три с половиной часа буквально пролетели – такой динамичной и увлекательной была постановка, такие актуальные и яркие образы героев были на сцене. Живой и современной звучала музыка: рваные пассажи, лирические лейтмотивы, соло струнных и даже арфы. На сцене – ансамбль вокальных звёзд Мариинского театра – все лауреаты конкурсов! Парад звёзд. Восторг и восторг.
Это не премьера, первая постановка оперы «Идиот» в Мариинском прошла 6 июля 2016 года в рамках фестиваля «Звёзды белых ночей». Премьера была успешной, однако опера не стала частой гостьей репертуара. Это последнее оперное произведение композитора, программное, во многом исповедальное (по свидетельству близких). На сцене оперу «Идиот» (1986 год) автор не слышал, иначе, возможно, он нашёл бы, как её подсократить. Впервые она прозвучала в сокращённой версии в 1991 году на сцене Камерного музыкального театра в Москве. Мировая премьера без купюр состоялась только 2013 году в Национальном театре Мангейма (Германия) под руководством Томаса Зандерлинга, который станет настоящим пропагандистом музыкального наследия Вайнберга.
Последние лет десять имя советского композитора Мечислава (Моисея) Вайнберга (1919, Варшава – 1996, Москва) буквально извлекается из небытия. Его музыка открывается не только знатокам и гурманам, и не только в России. Это своеобразный феномен, который ещё предстоит изучить: как и почему такое происходит, когда после почти 20-летнего забвения музыка некоего композитора становится вдруг интересной взыскательному слушателю ХХI века. Вайнберг не был авангардистом музыки ХХ века, как Альфред Шнитке, Софья Губайдуллина или Кшиштоф Пендерецкий, например. При этом сегодня маститые музыкальные критики признают: Вайнберг создал своей музыкой не только летопись ХХ века, но и мемориал себе. Музыкальное наследие его огромно: 22 симфонии, концерты для струнных инструментов, два балета, семь опер и даже оперетта. Почти все его произведения звучали с больших сцен при жизни композитора, но довольно редко. Его сочинения исполняли выдающиеся музыканты Леонид Коган, Давид Ойстрах, Мстислав Ростропович, Гидон Кремер. Это ли не свидетельство высокого класса музыки? «Зарабатывал» же композитор «на жизнь» скорее музыкой к фильмам и мультфильмам, не симфониями. Но какова его фильмография! «Летят журавли», «Последний дюйм» (какая увертюра!), «Гиперболоид инженера Гарина», «Афоня» и др. А уж мультики с музыкой Вайнберга и сегодня вызывают несказанную радость и улыбку (и не только у малышей) – «Винни-Пух», «Каникулы Бонифация».
У него было три имени – в них тоже судьба людей ХХ века. В довоенных документах (и в свидетельстве о рождении) он – Мойше Вайнберг (польск. Mojsze Wajnberg). С этим именем он поступит в Варшавскую консерваторию, блестяще окончив её в 1939 году по классу фортепиано. Среди товарищей по консерватории он был Мечиславом. Дома и среди близких друзей он будет Метеком. Метек в Варшаве и в СССР. Потом была война. В СССР он официально станет Моисеем Самуиловичем Вайнбергом. А на закате жизни он называл себя Мечиславом – именно этим именем подписывал свои произведения, пересылаемые на Запад. Тайна имён раскрыта признанием композитора в книге его биографа, доктора искусствоведения Л.Н. Никитиной:
«Я был Моисеем, что ни в коем случае не кажется мне чем-то плохим, потому что я людей оцениваю не по имени, а по их деятельности. Но всё же потом, в середине 80-х годов, мне захотелось вернуть своё настоящее имя, тем паче, что в единственных сохранившихся документах – моих произведениях – значилось, что я в действительности «Мечислав». Убегая из Варшавы, а потом из Минска, я сохранил только свои сочинения, где всякая «графологическая экспертиза» могла установить, что имя автора – Мечислав Вайнберг. И вот я решил его вернуть. Сколько это стоило здоровья! Ведь метрики не было, а архивы сгорели. Но это уже, как говорят, другая история. Мне это нужно было для справедливости исторической. Раз меня так нарекли, значит надо, таким быть…».
И тут ещё парадокс Вайнберга: незадолго до смерти композитор снова стал Моисеем – он принял крещение с этим библейским именем. Так как же Вас всё-таки называть, маэстро?..
Он был очень деликатным тихим человеком, в компаниях товарищей в основном молчал, слушал собеседника внимательно. Жил с постоянным чувством вины: он ведь один спасся в 1939-м из своей варшавской семьи (документальных фактов о месте гибели его близких до сих пор нет). Десятилетиями жил с надеждой встречи с родными, кошмар вечного бега преследовал его. Трагедия одиночки. Трагедия ХХ века. Он жил, будто по кромке – его часто спасал случай, добрые люди. Или ангел?.. «Бог юродивых любит» – строка из либретто оперы «Идиот». Эту его «кромку» жизни (и ангела-хранителя) можно проследить по его биографии.
1 сентября 1939, начало Второй мировой. Мойше Вайнберг, еврей призывного возраста в Варшаве. Бежит на Восток. Выжил чудом. Уже в сентябре 1939 г. он в Минске. Его, беженца (!), принимают в Минскую консерваторию. На 23 июня 1941 года был назначен его выпускной концерт в консерватории. Концерта не было – Минск бомбили. Он опять бежит на Восток, на этот раз в Ташкент. 28 июня 1941 в Минске уже были немцы. Он опять успел! Чудом? Бежать от беды при первых знаках опасности – условный рефлекс его семьи: в 1903 году дед Моисея погиб от погромов в Кишинёве. Тогда в Польшу бежал его будущий отец.
В Ташкенте он попадает в театр, женится. И на ком? На дочери самого Соломона Михоэлса (настоящая фамилия – Вовси). Его другом в Ташкенте станет Юрий Левитин (1912–1993), тогда выпускник Ленинградской консерватории, ученик Дмитрия Шостаковича. Это Левитин в 1943 году вышлет письмом Шостаковичу партитуру Первой симфонии Моисея Вайнберга, никому не известного молодого композитора в эвакуации. Спустя всего пару месяцев, Моисей Вайнберг получит официальный вызов в Москву, в Комитет по делам искусств. Там же, в Москве, в 1943 году он познакомится с Дмитрием Дмитриевичем Шостаковичем (1906 – 1975). Каково? С 1943 года Вайнберг станет москвичом.
С Левитиным они будут дружить до конца жизни, как и с Шостаковичем. Единомышленники, разделявшие похожие взгляды на жизнь и на развитие музыки ХХ века, близкие товарищи. Когда в 1948 г. убьют Михоэлса, жизнь Моисея Вайнберга превратится в тихий ад. Ему постоянно казалось, за ним следят… В феврале 1953 страхи материализовались: был арестован в связи с так называемым «Делом врачей» (родственники супруги – дочери С. Михоэлса – были сплошь врачами…). И тогда Дмитрий Шостакович напишет на самый верх письмо –поручительство за композитора Вайнберга. Письмо помогло, но ещё больше помогла смерть Сталина: Вайнберг вышел на свободу после почти трёхмесячного заключения в Бутырке. Так был ли он так уж слаб? Или он был везуч? Думаю, он был только внешне тихим, а внутренне сильным и волевым человеком. Эта его «воля» и скрытый темперамент обнаружат себя ещё раз, когда зрелым человеком он полюбит молодую женщину, подругу своей дочери, и уйдёт за ней из дома. Так что страсти почти по-достоевскому ему были знакомы из личного опыта.
Дмитрий Шостакович высоко ценил исполнительское мастерство пианиста Вайнберга, доверял ему первые публичные показы своих произведений. Они вместе играли Десятую симфонию Шостаковича в четыре руки. Ценил Шостакович и композиторский талант Вайнберга, называл его «другим», «демоном слуха». Вайнберг слышал в музыке всё, ни одна мелкая деталь не обходилась без его внимания. Не в этом ли секрет его такой композиционно сложной инструментальной музыки, получившей запоздалое признание в ХХI веке? Сам же Моисей Вайнберг буквально боготворил Шостаковича. Когда тот умер, он с горечью сказал домашним: «Я будто второй раз отца похоронил…». По свидетельству второй супруги композитора Ольги Рахальской, Вайнберг считал Шостаковича выше себя во всех отношениях – как музыканта, как композитора и как человека.
Вайнберг принадлежит к системе музыкальной планеты по имени Шостакович. Их объединяло время, интерес к полифонии, драматургической конфликтности в музыке. При этом стиль композитора Вайнберга имеет особый, уникальный тембр, полный тепла и лирики – здесь явные фольклорные корни (славянские и еврейские). А любовь к песенности, к вокалу – это то, что точно отличает творчество Вайнберга от творчества Шостаковича.
Либретто к опере «Идиот» тоже заслуживает отдельного внимания. Оно написано известным советским драматургом и музыковедом Александром Медведевым (1927 – 2010). Какой огромный труд: превратить четырёхчастный психологический роман в двухактное полотно музыкальной драмы! И это результат соработничества Александра Медведева и Моисея Вайнберга. Познакомил их тот же добрый ангел – Д. Шостакович: «Вы должны вместе написать оперу, у вас должно получиться. Постарайтесь». Вайнберг и Медведев стали настоящими партнёрами (да ещё и соседями по дому от Союза Композиторов на Кутузовском проспекте. Значит, работать было удобно!). Вайнберг работал исключительно дома (какая при этом должна быть самодисциплина!), «на службу» он никогда не ходил. Александр Медведев служил в те годы в Большом театре и мог, в некотором смысле, лоббировать заказы новых опер современным композиторам. Опять счастливый случай?
Почти все оперы М. Вайнберга написаны на либретто А. Медведева. Идеи написать «Пассажирку» (1968) и позднее «Идиот» (1986) принадлежали этому либреттисту. Творческий союз талантливых людей был плодотворным и взаимовыгодным. В оперу «Идиот» вошли почти все основные эпизоды из оригинального «Идиота» Достоевского. «Надмирный» характер князя Мышкина был выделен особо. Этот надмирный образ был близок и желанен композитору на закате его жизненного пути. В либретто мастерски вплетены Медведевым поэтические строки Н.М. Языкова и Я.П. Полонского. Вайнберг облёк эти строки в жанр романса, популярного в петербургских салонах ХIХ века. Это оживило полную трагического драматизма оперу, лишённую массовых хоровых сцен и ярких арий. Услада для уха эти «Бедный рыцарь» (партия Аглаи) и полный трагизма «Ах, талан, мой талан…» (партия Рогожина). А ещё какая живая атмосфера и динамическая, игривая музыка на именинах Настасьи Филипповны – мелодии кабаре варшавских предместий? Всё это оживляет оперу неимоверно, стирает грань времени, делает музыку узнаваемой и современной, понятной.
Режиссёр постановки – Алексей Степанюк. На сцене – Петербург. Странный город, у которого своя власть над людьми и временем. Город, который задаёт эстетику спектакля – лаконичную, стильную, выверенную. Петербургскую. Декорации минимальны, но достаточны.
Костюмы от Татьяны Машковой великолепны. Рогожин в первом действии в роскошной чёрной дохе в пол, купец, знай наших! Рогожин во втором действии уже в белой длинной сорочке – знак беды, растерян… И оба действия на нём красные митенки. От них глаз не оторвать. Это страсть. Это будущая кровь… Настасья Филипповна – королева, «колоритная женщина», дорогая: шикарное чёрное платье, шлейф, декольте и подчёркнутая стать. И ещё красное домино, брошенное небрежно к ногам князя Мышкина, принятого ею за лакея. Аглая – утончённая, стильная: чёрное с белым, манжеты и жабо. А остальное семейство Епанчиных? Шик, блеск, красота! Браво!
И вот на сцене «извилистые люди».
Князь Лев Николаевич Мышкин – Александр Михайлов (тенор). Мышкин и у Достоевского некое инородное тело, юродивый (или читай, святой). И этот Мышкин, будто походя, неуклюже рушит своей «правдой» судьбы петербургских обывателей. Случай, когда простота хуже воровства. И при этом высокая нота: человек добра всем хочет, жалеет всех… Миссия идиота и в современном обществе. И личная трагедия больного хорошего человека, неспособного физически выдержать такую концентрацию чувств. Он и не выдержит…
Настасья Филипповна – Мария Баянкина (сопрано). Настасью Филипповну деньгами не купишь, это известно. Это наш, отечественный феномен. Чужие (читай, незаработанные) деньги мы разбрасывать любим. У Марии Баянкиной героиня ослепительно красива – стать, декольте, манеры светские. И голос. Страстный, сильный. Её Настасьей Филипповной любуешься.
Парфён Рогожин – Владислав Сулимский, белорусский баритон, с 2004 года солист Мариинского театра. На сцене Мариинского он исполняет партию Рогожина впервые, а в августе 2024 года триумфально исполнил её на Зальцбургском фестивале в постановке Кшиштофа Варликовского. Вот не знаю, легко ли петь одну и ту же партию в таких разных постановках и с разными партнёрами? Это ведь опыт, напрямую непереносимый со сцены на сцену – другой режиссёр, и другой оркестр? С чистого листа, возможно, петь и полегче будет?
В Мариинском в этот вечер звучал красивый гибкий сильный голос Сулимского, голос с чёткой артикуляцией. Высокое драматическое мастерство у этого солиста. Его Рогожин – не носитель зла, в нём нет избыточного театрального демонизма. Это импульсивный, темпераментный человек, чувствующий (не только князь Мышкин чувствует!). Его Рогожин – мужчина, который любит страстно, как он умеет – без оглядки. Таких вокруг немало и сейчас. Его Рогожин любит и этого странного князя. И в это тоже веришь. Оба неприкаянные и одинокие.
Лебедев – Дмитрий Колеушко (баритон). Поёт, танцует, выкидывает коленца. Соединяет драматическую ткань оперы в цельное полотно. Прекрасная работа.
Аглая – Екатерина Сорокина (сопрано). Прелестна. Её романс «Бедный рыцарь» очаровывает. А вот в то, что ей хочется «пойти работать» – веришь неохотно. Всё-таки она остаётся генеральской дочкой на сцене. И эта её готовность не отдать «своего мужчину», найти и утвердить «правду»? Ох, уж эти женщины! Русские женщины.
Генеральша Епанчина – Елена Витман. Сугубая благодарность за её филигранную игру, за выразительную мимику – играет даже бровями! За редкой красоты вокализ в первом действии, льющийся в зал с «женской половины». Генеральша настоящая. Чего только стоит её пощёчина генералу пред всей честной публикой! С такой не забалуешь. Верю.
Извилистые люди талантливо поют и живут на сцене. Потому и времени будто нет.
А в финале у Рогожина звучит потрясающая песня-раздумье «Ах, талан мой…» («талан» в словаре В.И. Даля – «рок, судьба, участь»). Льётся песня русская, задушевная: здесь и горькое раздолье «Дубинушки» и тихие причитания Рогожина о погубленной душе, рок и покорное принятие рока. И редкий талант композитора Вайнберга вплести в канву спектакля такую песню. И талант либреттиста тоже.
Ах, талан ли мой, талан. / Или участь горькая моя,
Иль звезда моя злосчастная / О восьми, восьми концах железных.
Высоко, звезда, ты восходила. / Выше светлого месяца,
Выше красного солнышка взошла звезда – да пала,
В пепел обратилася, в пепел… /Ах, талан ли мой, талан.
Разнесчастная судьбинушка, / Чёрным прахом разлетелася…
Да, как-то поразвеялась судьбинушка… «Русские люди вообще широкие люди… широкие». И тяга к нереальному, фантастическому, неземному – наше всё.
Финал оперы. Одинокая высокая нота, рассыпающаяся в тишине. Этот звук разрывает тебя… Мышкин и Рогожин рядом, на одном стуле. Обездоленные. Чёрные от горя. Льнут друг к другу. Фигура в белом, фигура в чёрном. Две ипостаси человеческой души.
Мораль?.. Не пытайтесь «спасти» людей? За каждым стоит истерзанная болью душа. В каждом из нас есть крупица Ада… И ангел-хранитель (вот же он – и на сцене тоже!). Так что, оставить человека в покое? И да, и нет. С человеком надо бы быть рядом. Просто быть рядом, особенно, если беда. Этот вот «идиот» Мышкин – он ведь рядом. Это эмпатия – знак XXI века. Задача свечи – светить.
А опера-то сегодня – о любви. И публика созрела: овации мощной волной захлестнули зал. Что ж? Ждём «Пассажирку»? Мечислав (Моисей) Вайнберг шагает уверенно. И Бог юродивых любит – это факт.
Какая судьба у композитора! Спасибо за яркую рецензию! Надо искать эту оперу в афишах Мариинского
Как же увлекательно все описано, и так живо, как будто сама там присутствовала. И сразу захотелось увидеть, услышать и стать свидетелем такого шедевра композитора и талантливого воплощения его на сцене театра.
Эта интеллектуальная рецензия может войти в анналы издания ибо наследием Достоевского пронизана вся современная культура.
.
А я благодарю администрацию и пресс -центр Мариинского театра, которые аккредитуют театроведов журнала “На русских просторах” на премьеры или раритетные спектакли и дают возможность широкому кругу читателей познакомиться с их шедеврами. Вячеславу Вячеславовичу и сотрудникам”Литературной России” – острова свободы – особая признательность.
Рецензия точна по смыслу и глубока по содержанию. А главное, обеспечена душой. Собираюсь пойти.