Как мы с Волькой в Крым ездили
(Рассказ)
Рубрика в газете: Проза, № 2025 / 32, 14.08.2025, автор: Владимир СЕМЕНИХИН
В январе 1947 года в наш коридор заселилась новая семья. Семья большая из четырёх человек: отца, матери, маленькой дочки и моего ровесника Вольки. Остальные семьи в нашем коридоре были по два человека, как мы с мамой, или по три: мама и двое детей. Была ещё семья соседки Тамары. У неё были мама и отец. С Волькой мы подружились сразу. Нам было по 13 лет и мы горели желанием познавать мир.
В то время я был захвачен идеей поехать в Крым. Это желание возникло после прочтения книги Марка Твена «Приключения Тома Сойера». Я любил уроки географии. Когда проходили нашу страну, мне особенно понравился Крым с его тёплым климатом и морем. Карту Крыма и дорогу от Москвы до Крыма через Киев я изучил хорошо.
Мечтая о таком путешествии, планировал попасть в Крым из Киева на плоту по Днепру, а там сущие пустяки – пройти по берегу до Крыма. На всякий случай имел вариант доехать от Херсона на поезде до Симферополя, а там – через горы к морю.
Со своим планом поделился с Волькой. Идея ему понравилась. Он посмотрел по карте предполагаемый маршрут и поездку на поезде до Киева одобрил. А вот плавание по Днепру на плоту вызвало у него сомнение… Волька считал, что мы не сможем построить плот из-за дефицита дров. Как аргумент, рассказал с каким трудом его отец добился покупки кубометра брёвен для печки. После долгих рассуждений пришли к выводу, что пару брёвен найти можно, а на них прибить несколько досок. Поездка на поезде от Киева до Крыма была запасным вариантом.
Пару месяцев идея путешествия была только идеей. За это время я понял, что Волька может составить мне компанию, но смущал один его существенный недостаток – у Вольки не было кисти левой руки. Он потерял её в декабре 1944 года, когда нашёл в танке гранату и она взорвалась. Сгоревшие и повреждённые в боях танки привозили для ремонта на завод. Когда они стояли ещё на открытых вагонах, мальчишки, несмотря на охрану, залезали в танки и тащили из них пистолеты и гранаты. Добытые боевые сувениры иногда взрывались и калечили их обладателей. Волька ещё хорошо отделался – остался жив. За три года он адаптировался к жизни с одной рукой. Я не сразу заметил, что у него культя. Волька на равных участвовал во всех дворовых играх.
Путешествие в Крым мы постоянно обсуждали. В конце марта, во время весенних каникул, мы решились ехать. Утром, когда родители ушли на работу, стали думать что взять. У меня был наган с пустым барабаном и маленький кинжал с наборной ручкой, который я выменял на марки. У Вольки была финка. Очень острая, с удобной ручкой. Вещь необходимая при защите и при строительстве. Взяли по коробку спичек. Я подумал о деньгах. У мамы были ручные часы, которые не ходили. Я их взял, надеясь продать за полцены. За сборами и разговорами время незаметно пролетело до обеда. Я хорошо заправился макаронами. Волька сходил поесть домой. Сытые и решительные тронулись в путь.
Наш посёлок Вим находился между железнодорожными станциями Плющево и Вешняки. До Казанского вокзала всего 20 минут на электричке. Нам надо было доехать до Киевского вокзала. Билеты мы, конечно, не брали. На электричке от весны до осени в сухую погоду ездили на крыше немоторного вагона. В метро и на трамвае также ездили безбилетниками. На Киевский вокзал приехали засветло. У местных ребят узнали, как сесть на киевский поезд. Они объяснили, что здесь сесть на поезд не получится. Милиция и проводники следят и гоняют. Посоветовали ехать на электричке до Апрелевки или Алабино. Только там можно залезть на крышу вагона. В крайнем случае посоветовали ехать до Нары. Объяснив обстановку, эти же ребята провели нас к платформам электричек, и мы без проблем поехали. В вагоне поняли, что едем с такими же желающими сесть на киевский поезд. Из их разговоров узнали, на какой остановке лучше сойти. Решили идти за ними. Наверное, через час наши проводники сошли и мы тоже.
На улице уже стемнело. Фонари слабо освещали платформу. Народа было много. Скоро появился паровоз, тащивший пассажирские вагоны. Мы стали смотреть, где ближайший вагон с лестницей. Пассажиры с билетами быстро вошли в вагоны, и на платформе остались лишь желающие поехать на крыше. Появилось несколько милиционеров. Но безбилетники уже лезли на крыши вагонов. Мы с Волькой полезли за женщиной с мешком. Легли в двух шагах от начала вагона. Когда поезд набрал ход, я приподнялся и посмотрел на вагоны сзади и впереди. Везде лежали и сидели люди. Волька устроился возле какой-то трубы, я лёг рядом.
Вспомнили родителей. Уезжая, мы оставили записку, что поехали с товарищем в его деревню на два дня. Ещё утром решили, что напишем письмо из Киева, чтобы родители не волновались. Настроение у нас было хорошее. Задуманное началось удачно, и мы уже ехали. Погода была тихая, тёплая, светила луна. Мы наслаждались видами, открывавшимися с крыши вагона. Иногда, когда поезд поворачивал против ветра, вагоны накрывал дым из трубы паровоза и дышать было трудно. Спать не хотелось.
Мы смотрели по сторонам. Через какое- то время с левой стороны по ходу поезда появилась широкая белая полоса. Она была сплошной и не кончалась. Пригляделся и понял – это берёзовый лес. Мне и в голову не приходило, что берёзы могут быть такими высокими и расти так плотно. Говорю Вольке:
– Видишь, какой лес густой. Я читал о брянских партизанах, которые скрывались в этих лесах.
– Я тоже читал.
Вскоре, под равномерный стук колёс мы заснули.
Проснулся от яркого света. Было солнечное ясное утро. Волька спал. С левой стороны, как и ночью, бежал навстречу берёзовый лес. Поезд сбавил ход. Проезжали маленькие станции, и с двух сторон стали попадаться деревни из нескольких низких домов. Над домами стояли тонкие полоски дыма.
Проснулся Волька. Начали гадать, где едем. Пришли к мнению, что подъезжаем к Брянску. Так оно и было. Рядом с поездом стало больше рельсов с товарными вагонами. Появились станционные постройки. Поезд начал тормозить. Народ на вагонах задвигался. Мы залезли на лестницу. Надо было на остановке быстро слезть, чтобы не попасть в милицию. А милиция на платформе была.
Наш вагон остановился возле маленького рынка, и мы оказались в толпе торговок. Местные женщины торговали варёной картошкой и пирожками. Они прижимали к груди большие кастрюли, завёрнутые в тряпки. Из кастрюль шёл пар и вкусный запах. Захотелось есть. Я вспомнил про часы. Чтобы обзавестись деньгами, надо было их продать.
Мы зашли в вокзал. Недалеко от входа я увидел окошко часового мастера. Подошёл и стукнул по стеклу. Часовщик открыл окошко. Я протянул ему часы и говорю:
– Они не ходят. Возьми за полцены.
Часовщик отрицательно покачал головой и закрыл окошко. Видимо, подумал, что я карманник и не захотел связываться.
Мы вышли из вокзала на другую сторону. Здесь тоже было подобие рынка. Огляделись и встали у стены рядом с безногим инвалидом на тележке. Я обратил внимание, что народ очень плохо одет. Почти на всех было старое тряпьё и немногие в шинелях. Мы тоже не очень отличались. На Вольке было явно маленького размера пальто поношенного вида. На мне – старый ватник красного цвета, обшитый серым пиджаком. Мама вовремя зашивала дыры, и он выглядел прилично. Солнце припекало. Снега вокруг не было. Настоящая весна. Мы расстегнулись, сняли шапки и наслаждались теплом. Волька говорит:
– Представляешь, как тепло сейчас в Киеве.
Я согласился:
– Конечно, а в Крыму, наверно, уже лето.
На солнышке было хорошо, но есть хотелось и надо было принимать решение, что делать сейчас. Обсудили этот вопрос и решили возвращаться, чтобы лучше подготовиться к следующему разу.
Нам предстояло сесть на поезд в Москву. Пошли в вокзал узнать расписание вечерних поездов. Расписание было на большом листе бумаги, к нему не протолкнуться. Подождали, когда народ разошёлся, посмотрели расписание. Нашли, что нам нужно, и пошли на платформу в сторону Москвы.
Осмотрелись. На её концах стояли кучки людей. Поняли, что это безбилетники. Значит, есть шанс уехать. Из расписания мы знали, что ближайший поезд – вечерний, а через два часа после него – ночной.
Хотелось есть. Чтобы заглушить голод, пошли попить воды. Легче не стало. Утешало, что утром будем дома и поедим. Начинало темнеть. Подошёл поезд. Из вокзала вышли два милиционера и стали ходить вдоль вагонов. Народа сошло с поезда совсем немного. Больше было садящихся. Как только паровоз дёрнул поезд и стал медленно набирать ход, безбилетники побежали к вагонам. Стали быстро лезть на крыши. Почти все были с мешками. Поезд набирал скорость, милиционеры спокойно ходили в середине платформы. Мы не сделали даже попытки сесть. Когда платформа опустела, пошли в её конец. Там была группа оставшихся. Они ждали ночной поезд.
Два часа тянулись очень долго. Наконец послышался гудок приближающегося паровоза. Платформа была пуста. Мы пошли вперёд. Поезд ехал, замедляя ход. Вдруг резко затормозил и напротив нас оказалась лестница. Волька быстро схватился за неё и полез на крышу. Я – за ним. Мы легли на крышу со стороны от вокзала, чтобы нас не видели. Когда поезд тронулся, мимо нас стали проходить безбилетники, почти все с мешками и сумками. Поезд набрал ход, мы устроились поудобнее и стали смотреть на попутчиков.
За нами в центре крыши расположилась пожилая женщина с мешком. Сразу за ней – молодой парень в телогрейке с сумкой от противогаза через плечо. Дальше старик с мешком и ещё несколько человек за стариком. Лежали и сидели свободно, места хватало. Через полчаса мы увидели, что на соседнем вагоне что-то происходит. Потом два человека поднялись и пошли на наш вагон. Впереди шёл молодой парень в короткой куртке в сапогах гармошкой с заправленными в сапоги брюками. За ним шёл молодой солдат, одетый по форме в подпоясанной шинели, кирзовых сапогах и зимней шапке. Первый, мы сразу поняли, что он урка, как только шагнул на наш вагон, подошёл к нам. Нагнулся над Волькой и нагло посмотрел. Я взялся за кинжал. Волька, вижу, тоже подготовился и так спокойно:
– Чего надо?
Урка тоже спокойно:
– Нормально пацаны.
И подошёл к женщине.
– Что везёшь тетка?
– Отруби, сынок, детки сестрины голодают.
Урка потрогал мешок и подошёл к парню.
– Деньги есть?
Парень:
– Нету.
Урка:
– Встань.
Парень встал. Урка быстрым движением поднял край телогрейки, запустил пальцы в кармашек под ремнём и вынул свёрнутый квадратик. Развернул. Это была сторублёвка. Урка:
– А говоришь нет. И пошёл дальше.
Солдат молча шёл за уркой. Видимо, учился. Что было с другими людьми на крыше, мы не слышали и не видели. Потрясённые, не хотели смотреть дальнейшее.
В это время поезд повернул против ветра и нас накрыло дымом. Когда дым рассеялся, я спросил Вольку, испугался ли он, когда урка подошёл? Волька спокойно ответил:
– Чего пугаться, мы им не нужны. На всякий случай я держал финку. Давай спать.
И мы быстро заснули.
Проснулись от холода. Поезд шёл мимо больших домов. На крыше никого не было. Мы поняли, что все сошли заранее, и мы в Москве. Перебрались на лестницу и стали ждать остановки. Поезд замедлил ход. Скоро появилась платформа и поезд остановился. Мы сошли и без проблем в толпе пошли в метро. К обеду были дома.
Когда вошли в коридор, нас увидела Тамара. Она закричала:
– Волька и Вова пришли!
Открылись все двери, к нам подбежали ребята:
– Где были?
Мы молча прошли в свои комнаты. Мама с укоризной посмотрела на меня. Я молчал.
– Возьми ведро и принеси воды, посмотри какой чумазый.
Оставшуюся в ведре воду перелила в кастрюлю, стоявшую на печке. Я пошёл к колонке за водой, а мама подбросила дрова в печку. Когда вернулся с водой, на столе стояла тёплая картошка и бутерброд с селёдкой.
Вот так закончилось наше с Волькой путешествие.
«…У Вольки не было кисти левой руки. Он потерял её в декабре 1944 года, когда нашёл в танке гранату и она взорвалась». Уважаемый автор, попробуйте не путать взрыв гранаты и взрыв выкрученного взрывателя. Уверяю Вас, поражающий эффект у них совершенно разный! Всех прочих несуразностей, коими грешит Ваш рассказ, касаться не буду – жаль собственного времени.
А больше всего расстраивает авторская вторичность: все помнят Чехова с его рассказом «Мальчики». Так стОит ли брать у классика сюжет, чтобы представить публике гораздо худший его вариант, слепленный из послевоенного материала?