Король Дойль
Почему Артур Конан Дойль круче Эдгара Аллана По
Рубрика в газете: Литературный баттл, № 2021 / 17, 06.05.2021, автор: Александр РЯЗАНЦЕВ
«Литературная Россия», несмотря на все сегодняшние сложности, остаётся площадкой для любых мнений. Это позволяет участвовать в интересных, насыщенных дискуссиях. Именно открытость мнений делает «ЛР» самой независимой литературной газетой в нашей стране. И отрадно, что на её страницах обсуждаются проблемы, связанные с вопросами литературы.
Напомню, что в предыдущих номерах возникла острая дискуссия о роли Артура Конан Дойля в детективной литературе. В частности, Максим Артемьев в своих статьях «По-Гоголь-Диккенс» («ЛР», №9/2021) и «Как Чехов опередил Конан Дойля» («ЛР», №15/2021) выразил мнение, слабо подкреплённое аргументами, что Конан Дойль уступает и как художник слова, и как детективщик Эдгару Аллану По. А по сравнению с Чеховым великий британец вообще свиной хрящик. Позволю себе с этим не согласиться.
Давайте разберёмся, в чём же крутость сэра Артура Конан Дойля по сравнению с тем же… По.
Кто придумал детективы? Официально принято считать, что Эдгар Аллан По. Он прославился своими небольшими захватывающими рассказами, считавшимися в приличных кругах неказистыми, если не сказать, что неприличными. Среди них отдельно выделяют такую троицу: «Убийство на улице Морг», «Тайна Мари Роже», «Похищенное письмо». Почему-то именно их большинство литературоведов считает самыми первыми детективами в истории человечества.
Соглашусь, что истории про убийства в закрытой квартире, «диванное» раскрытие преступления и поиск похищенной реликвии – это типичные сюжеты классического детектива, чья цель – поиграть с читателем, предложив ему найти ответы на два вопроса: кто злодей и как произошло злодейство. И Эдгар Аллан По, безусловно, сумел популяризировать эти сюжеты, создать хрестоматийные ситуации и поднять проблемы, которые встречаются даже в современных детективах. Кроме того, Эдгар Аллан По ввёл в жанр принцип «серийности», когда одни и те же герои переходят из романа в роман (прошу прощения, из рассказа в рассказ) и расследуют разные преступления.
Что же сделал По? На мой взгляд, он не создал жанр «детектив», а обозначил его границы; разработал систему критериев, по которой стало возможным определять, детектив ты читаешь или нет.
Ведь детективы писали задолго до По. Этим занимались ещё древние греки – возьмём классическую пьесу Софокла «Царь Эдип». Она состоит из двух частей: в первой рассказывается о юном Эдипе, убившем кровожадного Сфинкса и женившемся на Иокасте, царице Фив. Это приключение. А вот сюжет второй части, действие в которой происходит спустя 15 лет после событий первой, основан на поиске виновника внезапной эпидемии чумы: по словам оракула, нужно отыскать убийцу царя Лая. За расследование берётся сам царь Эдип, и в финале узнаёт страшную разгадку: убийца царя Лая – он сам, Лай – его отец, а жена Эдипа, соответственно, его мать. Мучимый горькой правдой, Эдип выкалывает себе глаза и уходит в изгнание.
Что же это за пьеса? «Царь Эдип» – это самый настоящий детектив, где происходит преступление, начинается поиск виновного, раскрывается тайна – и даётся ответ на поднятый в книге моральный вопрос.
Соответственно, считать Эдгара Аллана По создателем детектива можно с очень большой натяжкой; правильней было бы назвать французского философа Рене Декарта, ратовавшего за принцип поиска неизвестного через известное. Детектив как жанр существовал в течение всей истории мировой литературы; Эдгар Аллан По же сумел разглядеть этот жанр, обозначить его основные элементы, разработав систему критериев, определяющих эти элементы, и введя это в мировую литературу благодаря публикации трёх небольших рассказов. Вот в чём заключается главная заслуга господина По перед детективным жанром.
На эту систему опирались все последующие авторы детективов, в том числе и Артур Конан Дойль. Он сам это признавал: давайте вспомним повесть «Этюд в багровых тонах», с которой началась сага про Шерлока Холмса и доктора Ватсона:
«– После ваших объяснений всё кажется очень простым, – улыбнулся я. – Вы напоминаете мне Дюпена из рассказов Эдгара Аллана По. Я думал, такие люди бывают только в книгах.
Шерлок Холмс поднялся с кресла и раскурил трубку.
– Вы, без сомнения, полагаете, что делаете мне комплимент, сравнивая меня с Дюпеном, – заметил он. – А по-моему, ваш Дюпен отнюдь не блистал умом. Этот его приёмчик: продолжать ход мыслей своего приятеля каким-нибудь внезапным замечанием после десятиминутной паузы в разговоре, – несложный трюк, рассчитанный на дешёвый эффект. Конечно, он обладал некоторыми способностями к анализу, однако вовсе не был таким уж феноменом, каким изобразил его По.
– А Габорио вы читали? – спросил я. – Как по-вашему, Лекок – хороший сыщик?
Шерлок Холмс пренебрежительно хмыкнул.
– Лекок – редкий тупица, – сердито сказал он. – У него только и есть что энергия. Меня от этой книги чуть не стошнило. Ему надо было всего-навсего установить личность заключённого. Мне хватило бы для этого двадцати четырёх часов, а он копался добрых полгода! По этому сочинению можно учить сыщиков, как не надо работать.
Холмс так бесцеремонно обругал моих любимых литературных героев, что в душе у меня вспыхнуло негодование. Я подошёл к окну и устремил взгляд на оживлённую улицу. «Может, он и умён, – сказал я себе, – но такое самодовольство – это уж чересчур».
Такой критический взгляд вполне справедлив для Шерлока Холмса, который, в отличие от героев По и Габорио, подходил к своему делу с щепетильностью и профессионализмом. Он не просто ограничивался логическими процедурами, а использовал знания, обращаясь к таким наукам, как химия, анатомия, ботаника, геология и юриспруденция. Ради проверки гипотез он мог переодеться в пьяницу или бездомного, осмотреть все дороги вокруг особняка, в котором произошло убийство, в поисках следов от ботинок или образцов земли, а иногда – воспользоваться хлыстом или револьвером, чтобы спасти чью-то жизнь. Именно Конан Дойль, а не По, наделил своего персонажа богатейшим запасом инструментов для поиска преступников, более-менее показав технику реального расследования преступлений, а не теоретического. Огюст Дюпен, раскрывающий все дела у себя в кабинете, теоретик; Шерлок Холмс, напротив, не только теоретик, но и выдающийся практик.
Объясняется это, я думаю, чисто математически: за всю жизнь По написал только три небольших детективных рассказа, тогда как Артур Конан Дойль за много лет издал пять сборников новелл и четыре повести. Соответственно, Конан Дойль сумел превзойти По хотя бы в том, что создал настоящий сериал продолжительностью в несколько сезонов: правильней всего читать истории про Шерлока Холмса по порядку, так как в более поздних произведениях упоминаются события, произошедшие в ранних (например, гибель великого сыщика от рук профессора Мориарти). Можно сказать, что все истории про Шерлока Холмса – это одна большая книга, в которой важна каждая глава; ведь любое произведение про Холмса ценно не только потому, что оно дарит удивительную загадку, окутанную плащом тайны, и не менее увлекательное расследование, но и раскрывает новые черты главных героев, развивает их отношения, не просто дублируя одни и те же ситуации в разных сюжетных декорациях. Конан Дойль, в отличие от По, использует разные детективные поджанры: у него есть чисто закрытые детективы («Пёстрая лента»), шпионские («Второе пятно»), мистические («Собака Баскервиллей»), политические («Скандал в Богемии»), поиск серийного убийцы («Этюд в багровых тонах»)… Целая палитра.
Кроме того, Конан Дойль экспериментировал и с формой: мало кто знает, но в записках Ватсона можно найти два следующих друг за другом рассказа («Бледный солдат» и «Львиная грива»), написанных от лица самого Шерлока Холмса! Правда, следует всё же отметить, что Конан Дойль в основном придерживался классической традиции: повествование ведётся от лица доктора Ватсона (то есть, напарника главного героя), который рассказывает нам о том, как Шерлок Холмс ловит того или иного злодея. Этой традиции впоследствии придерживалась Агата Кристи (правда, в меньшей степени – большинство романов про Эркюля Пуаро написаны от третьего лица) и Рекс Стаут (действие повестей и романов про Ниро Вульфа ведётся исключительно от лица его помощника Арчи Гудвина).
Но форма не так важна, как содержание; именно в нём и кроется прелесть и неугасающее сияние историй про Шерлока Холмса. В его расследованиях, особенно ранних, каждая ситуация – уникальна, её не сравнишь с каким-либо другим рассказом. Преступления всегда разные – тут тебе и серийные убийства, и кража дипломатического документа, и розыски дорогого бриллианта; обстоятельства всегда различны и выгодно несхематичны, а мораль приятно разнообразна. Если рассказы По всё время заканчиваются одним и тем же – довольный Дюпен заявляет, что для раскрытия загадки надо лишь чуть-чуть подумать головой и повзаимодействовать с окружающими тебя предметами, то в рассказах Конан Дойля концовки всегда отличаются друг от друга; они помогают по-новому взглянуть на главного героя и узнать о нём что-то новое, то, что не упоминалось в предыдущих рассказах. Так, оказывается, Шерлок Холмс мог брать деньги за свои услуги («Скандал в Богемии»), верил в Бога («Голубой корбункул»), мог проявить милосердие и отпустить преступника («Три студента»), ввязаться в драку («Союз рыжих»), раскрыть старое убийство, но не спасти клиента и упустить злодеев («Пять апельсиновых зёрнышек»), допустить злодейство во имя справедливости («Конец Чарльза Огастеса Милвертона»), совершить убийство («Собака Баскервилей»). Таким образом, мир Шерлока Холмса – это целый лабиринт интересных, непохожих друг на друга ситуаций, блуждая по которому, можно не только проследить историю героя и его изменения в жизни, но и узнать огромное количество деталей, часто совершенно неожиданных и потому интересных.
Не менее важны и характеристики героя, которые по-разному обыгрываются автором и формируют облик Шерлока Холмса: это и его пенковая трубка, и привычка хранить табак в повешенной на стене турецкой туфле, и стрельба по стене, и игра на скрипке, и любовь к химическим опытам и, увы, героиновая зависимость, которую он, правда, сумел побороть. Также Холмс иногда принимал кокаин, который в его времена считался лечебным средством (им пользовались, в частности, врачи – Зигмунд Фрейд и Михаил Булгаков). Да Холмс и не сильно баловался наркотиками – он никогда не злоупотреблял даже табаком, точно зная, сколько ему нужно выкурить трубок, чтобы настроиться на нужный лад и разгадать загадку.
Баланс между разумом и чувствами, рациональность и глубокое чувство справедливости, флегматичность и привычка курить табак из трубки, бокс и фехтование, сила воли и эксцентричность, прекрасный музыкальный слух и любовь к классике, дипломатичность и способность пойти на компромисс – все эти качества, открывающиеся перед читателем с каждым прочитанным рассказом, создают глубоко проработанный, интереснейший портрет. Внимание к каждой детали, как сюжетной, так и стилистической, огромное количество различных преступлений, ситуаций и непростых выборов, которые приходится делать герою, увлекательность и ёмкий, лаконичный стиль и помогли Конан Дойлю стать настоящей литературной звездой. Его можно упрекнуть разве что в отсутствии каких-либо «красивостей» в описаниях и повествовании; но это жанровая необходимость, без которой хороший детектив невозможен; он должен быть написан ёмко, бодро, лаконично, эмоционально и даже брутально. Дойлю удалось поймать эту интонацию и удачно её использовать, избегая скучных длиннот, которыми грешил Эдгар Аллан По. И то, что все классические авторы детективов использовали именно дойлевскую, а не повскую интонацию, наглядно доказывает, что прав был британец, а не американец.
Да, язык Дойля ёмок, но автор не ограничивается пустым повествованием, в отличие от многих его последователей; рассказы о Холмсе полны описаний Лондона второй половины XIX века, любопытных бытовых деталей из жизни его обитателей. Так ты погружаешься не только в хитросплетения сюжета, но и перемещаешься в былую эпоху; про рассказы По такого не скажешь, так как американского классика в первую очередь интересовал сюжет, а не описание социального контекста. Вот что сказал по этому поводу литературовед и переводчик Николай Пальцев в заметке «Шерлок Холмс: секрет вечного возвращения»: «Ибо составившие её (книгу со всеми произведениями Конан Дойля про Шерлока Холмса – А.Р.) сочинения, воплотив личность и судьбу главного героя, зримо и рельефно запечатлели характерные черты эпохи, в какую его образ создавался, и, больше того, испытали целый ряд культурных перевоплощений: родившись в безошибочно неповторимом «британском» литературном доме, в русских переводах (за которые честь и хвала славным мастерам отечественного переводного цеха!) они полноправно вошли в плоть и кровь нашей художественной словесности, со временем став излюбленной духовной пищей нескольких поколений российских читателей».
Значение Конан Дойля для жанра доказывает и огромнейшое количество продолжений, написанных после смерти автора. О приключениях Шерлока Холмса писали как малоизвестные в нашей стране (но очень талантливые!) авторы вроде Линдси Фэй и Тима Леббона, так и знаменитые писатели вроде Стивена Кинга, Бориса Акунина или Энтони Бёрджесса, создателя «Заводного апельсина». Даже сын прославленного британца, Адриан Конан Дойль издал неофициальный шестой сборник рассказов про Шерлока Холмса и доктора Ватсона «Подвиги Шерлока Холмса», большинство рассказов которого написал совместно с уважаемым американским детективщиком Джоном Диксоном Карром. Основой этих рассказов послужили упоминания о делах Шерлока Холмса в произведениях Конан Дойля, но не описанных им самим. Про Шерлока Холмса снято несколько десятков фильмов, много популярных сериалов, создана целая серия компьютерных игр…
А сколько продолжений написано про Огюста Дюпена? Сколько киноадаптаций, игр? Если хорошо порыться, то можно найти, например, рассказ Клайва Баркера «Новое убийство на улице Морг» про потомка Дюпена или фильм Жанно Шварца 1986 года, но это не идёт ни в какое сравнение с наследием Артура Конан Дойля.
Кстати, хотелось бы поправить Максима Артьемьева, в статье «Как Чехов опередил Конан Дойля» написавшего следующее: «Писатель нашёл свою парочку – и эксплуатировал её почти до конца своей писательской карьеры. После первых двух сборников рассказов у него хватило ума покончить с Холмсом, сбросив его в ущелье вместе с профессором Мориарти, но через десять лет, под влиянием рыночной конъюнктуры он был вынужден «оживить» героя, и написать ещё три сборника, которые были чудовищны по своему качеству, и представляли собой откровенно натужное сочинительство ради денег. Собственно, почти всё, что является классикой о приключениях Холмса и Ватсона, было создано в первые несколько лет после их изобретения, дальше шло бумагомарание».
На самом деле, всё было несколько иначе. Безусловно, классические истории про Шерлока Холмса относятся к его раннему периоду – например, новеллы «Пёстрая лента» и «Союз рыжих», которые Конан Дойль считал своими лучшими историями про Холмса, входят в самый первый сборник рассказов саги – «Приключения Шерлока Холмса». Погиб Холмс в последнем рассказе «Записок о Шерлоке Холмсе», второго сборника, и на этом, как считает Максим Артемьев, творчество закончилось, и началось «бумагомарание». Но разве можно такое сказать про «Пляшущих человечков», которых проходят даже в российских школах на уроках литературы, «Шесть Наполеонов», чей сюжет неоднократно обыгрывается в фильмах и играх про Холмса, или «Конец Чарльза Огастеса Милвертона», экранизированный Игорем Масленниковым? Это абсолютная классика историй про Шерлока Холмса. А ведь они входят в «Возвращение Шерлока Холмса», третий сборник. И уж совсем нельзя пренебрегать повестью «Собака Баскервилей», самым успешным произведением Дойля про Холмса, снискавшем феноменальный успех среди ценителей литературы, даже тех, кто детективы не переносит на дух. Как раз после «Собаки Баскервилей» Дойль написал «Долину страха» и ещё два сборника рассказов, которые не пользуются широкой известностью. Но я бы это назвал не «бумагомаранием», а спадом активности.
Так чем же крут Конан Дойль? Схватив ниточку, найденную Эдгаром Алланом По, он сумел размотать целый клубок. Отталкиваясь от трёх небольших рассказов По и романов его последователей, Конан Дойль сумел возвести все найденные законы жанра в абсолют, довести начатую ими работу до конца. Именно Конан Дойль, а не По или Габорио, сумел создать огромный, разнообразный, живой литературный мир, в котором жили и работали придуманные им персонажи.
Да, По сильно повлиял на становление детективного жанра. Но окончательно детектив сформировался только при Артуре Конан Дойле, создавшем всенародно любимого героя и оставившем десятки повестей и рассказов, каждый из которых раскрывает одну из присущих для жанра содержательных характеристик. Агата Кристи, которая наравне с Дойлем считается самым популярным и влиятельным автором детективов, а по тиражам даже превосходит Дойля, ощущала влияние историй о Шерлоке Холмсе; это легко проверить, прочитав её ранний рассказ «Исчезновение мистера Давенхейма», по сюжету практически полностью копирующий «Человека с рассечённой губой» Конан Дойля.
На мой взгляд, Эдгар Аллан По оказал влияние на литературу больше как поэт и автор фантастических рассказов. Особенно важен его вклад в мистику и ужасы – влияние По можно найти практически в любом романе, фильме или компьютерной игре, связанных с хоррорами и сверхъестественным. Но как детективщик По гораздо слабее Артура Конан Дойля; он разглядел жанр и заявил о нём, обозначив некоторые элементы. Конан Дойль же развил эти элементы до абсолюта, окончательно превратив детектив в популярный, интересный, играющий мускулами жанр. Потому именно Артур Конан Дойль, а не Эдгар Аллан По, – настоящий создатель и король детектива.
Нельзя забывать и воплощение образа Холмса Василием Ливановым, значит близок Холмс российскому народу, понятен, а детектив или драма, не так важно, герой, который пример, многие стали работать в угророзыске.
Конан-Дойль это детское чтение. Сомневаюсь, что взрослый человек станет перечитывать его рассказы, не говоря уже о том, чтобы считаты его любимым из всех существующих в мире авторов. В детстве читают рассказы Конан-Дойля, приключения Жюля Верна, Фенимора Купера, Майн Рида и так далее. Эдгар По – автор более крупного калибра по мировоззрению и вкладу в литературу. Не думаю, что стоит ломать копья, доказывая, кто лучший детективщик, а кто слабее. Все-таки детектив это не самое главное воспитательное и душеспасительное чтение в жизни. Детективы интересны, они позволяют отдохнуть, в каком-то смысле познавательны, дают представление об эпохе и нравах. Но главный интерес в литературе – не детективы.
Молодцы! Побудили меня (бывшего филолога-англиста) расчехлить перо и написать, прочему оба ваших псевдо-кумира – По и Конан-Дойл – лучше нашего Невзорова/Мединского, но и в то же время хуже него же…
Что значит круче, если говорят о писателях? Что за квартира, если есть загадка запертой комнаты? Что вообще за сопоставления? Эдгар По сочинял для собственного удовольствия, а Конан Дойл ради гонорара и очень стеснялся этих поделок. Он понимал, что это не литература. Ложные посылки рождают демагогию. К литературоведению такой метод отношения не имеет.
Писатели ложились в кучи
И спорили – чья куча круче.
Писатели сбивались в кучи
И спорили – чья куча круче.