КРИК БОЛИ
Что творится у нас с рецензируемыми журналами в гуманитарной сфере?
Рубрика в газете: Учёные бьют в набат, № 2018 / 34, 21.09.2018, автор: Братья ГАГАЕВЫ (ПЕНЗА - САРАНСК)
Чего больше – пользы или вреда от рецензируемых журналов в гуманитарной сфере? Вопрос не праздный и не риторический. Поразмышляем над ним, беспокоясь о науке, каковую, пусть скромно, но представляем.
В настоящее время в научной среде распространён жанр журнальной статьи в рецензируемом издании. Принято, что учёный должен основные положения своего исследования опубликовать в специализированном журнале. Формат публикации строго выверен. Тема, актуальность, изученность проблемы, методология и методика решения задач исследования, содержание научного поиска, результаты, литература – всё это должно присутствовать в публикуемом материале. Причём всё должно быть современным. К примеру, список литературы – включать в себя статьи последних лет отечественных и зарубежных журналов. Статья рецензируется, рассматривается редакционным советом журнала и только после этого публикуется.
Казалось бы, сказанное выше о рецензируемом журнале разумно, и последний, в массе своей, – кладезь научной мысли. Однако всё не так. Более того, современный гуманитарный рецензируемый журнал чаще всего (говорим об отечественных изданиях) – издание уязвимых с научной точки зрения текстов, и только. Думаем, с нашим нелицеприятным мнением согласится большинство учёных-гуманитариев. Согласится если не публично, то в приватной обстановке.
Гуманитарное как личностное
Гуманитарная сфера во многом отличается от сферы точного знания. Предмет гуманитарного познания – реалия, вбирающая в себя взгляд (духовность) своего демиурга – учёного, художника, поэта, философа и пр. (оставим без обсуждения вопрос о вмешательстве внешнего наблюдателя в результаты описания физического объекта). Гуманитарное есть творимое в мироздании, социуме и прочем. Творимое как авторское, как то, у чего есть имя – привнесение некоего нового во вселенную, того, что, само являясь неизменно становящимся, её меняет, меняет кардинально. По этому основанию гуманитарное знание всегда личностно, а значит, если и формализуемо, то сугубо индивидуально. «Индивидуально» на языке учёного в данном случае означает, что формализация осуществляется на основе логики и гносеологии конкретного мыслителя.
Тексты Платона, Канта, Гегеля и других гуманитариев есть развёртывание именно платоновской, кантовской, гегелевской логики и гносеологии.
Сформулированное о предмете гуманитарного поиска даёт основания утверждать, что схемы представления полученных результатов исследования, принятые в сфере точного знания, не могут быть в абсолютной степени перенесены в гуманитарную область. В гуманитарном исследовании предмет, его методология, результаты осмысления в пределе своём единичны, потому опора на ту или иную принятую в науке когнитивную схему описания обретённого чаще всего уязвима. Единичное не вписывается ни в какую схему. А если это и удаётся осуществить, то ценою потери многих и многих смыслов, а они и есть результат гуманитарного поиска. Положение, полагаем, очевидное, для Н.Ф. Фёдорова, В.В. Розанова, Н.А. Бердяева и других авторов глубоких философских текстов.
Как бы, к примеру, писал свои статьи для современного гуманитарного журнала В.В. Розанов? В каком формате? Полагаем, писал бы в жанре эссе. Этот жанр позволял ему удерживать многие и многие приходящие в его сознание глубокие интуиции. Его мышление свободно являло себя в его философских эссе.
Напечатали бы В.В. Розанова в современном гуманитарном журнале? Не думаем. А отказ в публикации был бы связан с несоблюдением формы подачи материала.
Особо следует высказаться о результате гуманитарного исследования. Контрдовод формулируемому касается именно этой реалии. В журнале, как это требуется, нужно публиковать прежде всего результаты научного поиска, а они могут и должны быть поданы в соответствующей логике.
Кое-что действительно в гуманитарном исследовании может быть оформлено как результат в традиционном понимании этой реалии (как жёстко фиксируемое и однозначное). Но многое и не может быть оформлено. К примеру, движения мысли в её погружении в те или иные смысловые континуумы. Результат в этом случае есть дискурс, развёртываемый автором исследования на страницах своей статьи. Иллюстрацией к приведённому являются тексты упоминавшихся В.В. Розанова, Н.А. Бердяева и др.
Таким образом, и результат в гуманитарном поиске не поддаётся универсализации в отношении формы его представления.
Наш первый вывод: к статье гуманитарного содержания не нужно предъявлять требование соответствовать той или иной схеме подачи содержания. Схема в гуманитарном исследовании и его представлении второстепенна. Не ей довлеть над содержанием (что происходит в современном гуманитарном журнале).
Схема как нечто довлеющее в журнале вредит его содержанию.
Редактор с именем
Гуманитарное издание, как никакое, востребует в качестве своего редактора учёного с именем.
Гуманитарное знание в его выводах, в отличие от естественнонаучного и физико-математического, не может быть проверено с абсолютной точностью. Принятие его в научной среде часто требует времени. Годы могут пройти, прежде чем суждение о человеке, социуме, праве, экономике и прочем будет воспринято учёным сообществом. Всякий, кто писал хоть в какой-то степени полемический труд (а это один из критериев глубокой работы), знает, что мнения о нём могут быть у специалистов самые противоположные. Укажем, к примеру, на исследования Г.Д. Гачева и Л.Н. Гумилёва. Этим учёным надо было состариться и умереть, чтобы их идеи ожили на страницах докторских и кандидатских исследований по истории и филологии.
Интуиция редсовета журнала в лице главного редактора – критерий перспективности обсуждаемой статьи. Главный редактор, и только он как учёный с именем, в состоянии заметить свежую и глубокую мысль в гуманитарном исследовании. Главный редактор, и только он, может предугадать, какая из направленных в адрес его журнала идей завтра станет обсуждаемой в широких научных кругах.
Редактор с именем не побоится проигнорировать уязвимость работы по каким-либо формальным показателям (нестройность структуры, отсутствие ссылок, не указание современной литературы и пр.). Не побоится и направит в печать оригинальную по мысли работу.
Подобное поверяется подобным. Лишь мыслящий широко и глубоко человек способен нечто важное и нетривиальное увидеть сквозь плетение слов и суждений в гуманитарном опусе.
В каком из российских гуманитарных журналов главный редактор – учёный с именем? Хотели бы ошибиться, но таковых, полагаем, немного. Гачевы, Гумилёвы, Бестужевы-Лады и др. – этих учёных, увы, уже нет. К слову, они и не были никогда главными редакторами журналов. Факт, о многом говорящий. На смену названным учёным в отечественную гуманитарную науку пока никто не пришёл. Потому схема (форма подачи материала) в российском журнале господствует над содержанием. Это так характерно для России с её любовью к администрированию всего и вся (включая науку).
Наш второй вывод: в качестве редакторов гуманитарных журналов необходимо привлекать учёных с именем. С именем не в официально-академических кругах, а в учёной среде, как в отечественной, так и в зарубежной. Требование это носит категоричный характер.
Можно ли указанное требование реализовать в современных условиях? Можно, если журнал из института администрирования преобразовать в институт науки.
Статус журнала
Полагаем, статусу гуманитарного журнала должен быть один, а именно – статус научного журнала.
Не должно быть журналов, включённых или не включённых в перечень ВАК РФ. Не должно быть журналов, включённых или не включённых в международную реферативную базу данных Скопус (Scopus), и т.д. (что вовсе не отрицает возможность создания тех или иных структур в мировой журнальной системе).
Градация журналов в гуманитарной сфере – градация по значимости, научности (!) – приносит больше вреда, чем пользы. Почему? Причина этого опять-таки в природе гуманитарного знания. Личностная основа гуманитарного знания не позволяет истину ранжировать по основанию «достоверно-недостоверно». Это основание, полагаем, кладётся в классификацию международных журналов естественнонаучного и физико-математического профиля. Истина гуманитарно-личностная множественна. И может в качестве таковой она и может восприниматься. Соответственно её критерием не может быть статус журнала (что де-факто происходит). Никакая редколлегия – ваковского журнала, журнала, включённого в базу Скопус, и пр. – не гарантирует вынесения единственно правильного суждения по той или иной статье гуманитарного профиля.
Привнесение в деятельность гуманитарных изданий ранжирования журналов в его современном российском виде приносит в научную среду только дух нездоровой конкуренции, местничества (в журнале печатаются люди одной «научной» школы), субъективизма и общей серости гуманитарных исследований.
Третий наш вывод: ранжирование гуманитарных журналов по (научной) значимости пагубно для науки.
Гуманитарные издания и зарубежные издания
Контрдовод нашим положениям заключается в том, что происходящее в рецензируемых гуманитарных журналах обусловлено необходимостью ввести исследовательскую работу отечественных гуманитариев в общемировой научный поиск. Довод не убедителен. Работающее в иной культурно-научной среде вовсе не обязательно может принести только пользу в другой культурной обстановке.
Во-первых, учёный зарубежья (западный учёный) гуманитарное трактует иначе, чем русский философ, филолог, историк и т.д. Ему (западному учёному) легко алгеброй поверять гармонию. Гуманитарное для него то, что легко препарируется, формализуется и подаётся в схематическом виде (идеи О.Конта преобладают в гуманитарном мышлении западного мыслителя). Строгая формализация гуманитарного текста для него не проблема.
Во-вторых, «скопусные» и другие аналогичные журналы на Западе являют собой типичное явление. Они обычны для учёного, пишущего филологические, исторические и другие тексты. Публикация в журнале, включённом в базу Скопус и пр., для учёного Европы не инструмент престижа или заработанной платы, а рабочий момент его научной биографии. Это, к примеру, было характерно и для советского учёного, когда он направлял работу в какое-либо отечественное научное издательство. Мотивация к публикации у западного учёного в рецензируемом журнале, таким образом, естественна, то есть та, каковая побуждает писать действительно научную статью.
Российский менеджер в сфере гуманитарных изданий, найдя общий язык с чиновничьими структурами, взял из зарубежного опыта самое простое (равное себе) и, подчеркнём, второстепенное – форму представления материала. Взял и придал ей статус священной коровы и занялся администрированием в научной среде.
Наш четвёртый вывод: зарубежный опыт надо использовать, но и его следует трансформировать с учётом отечественной гносеологии и особенностей функционирования наших научно-исследовательских структур.
Рецензенты
Полагаем, рецензируемый журнал обязан давать отрицательный отзыв или, напротив, печатать работы с указанием имён рецензентов. В науке, в особенности гуманитарной, это необходимо. Наука гуманитарная есть наука полемики (выше нами это подчёркивалось). Это положение перевешивает доводы о сбережении покоя учёных-экспертов журналов. Настоящий учёный примет как должное высказанные в его адрес претензии по поводу поданной им в редакцию журнала статьи. Примет тем более, если рецензия будет именная.
Именной характер рецензий резко повышает ответственность и автора отзыва и всего журнала, а соответственно, совершенствует и квалификацию рецензента.
Где сейчас те, кто анонимно (для авторов) писал отрицательные рецензии на работы Л.Н. Гумилёва, Г.Д. Гачева и других? Будь эти рецензии именные, их авторы вряд ли решились бы столь категорично отметать суждения названных гуманитариев.
Извлекли ли уроки редакции тех журналов, каковые отказывали в публикации упомянутым гуманитариям?
Имя в гуманитарной сфере (имя того, кто оценивает статью, её место в ряду аналогичных, степень её цитирования и пр.) – обязательная составляющая всякого рейтинга.
Итог
Что же делать? Может быть, просто подождать. Всё само собою образуется. Болезни роста (развития) обсуждаемой реалии – введения отечественных гуманитарных изданий в международную научную среду – прекратятся. Не думаем, что это произойдёт. Настоящие учёные в стране, а их не так много, перестанут таковыми быть. Плохое заразительно. Форма, об этом писал ещё Аристотель, содержательна. Её влияние на мышление человека нельзя недооценивать. Гуманитарное знание уязвимо по природе своей, как и душа человеческая.
Гуманитарный журнал надо сделать действительно научным. Для этого надо решить поставленные нами проблемы.
И последнее. Всё ли мы верно сформулировали? Наверное, не всё. Главное для нас – закричать об обсуждаемой проблеме. Закричать, потому что другие не кричат. Закричать, дабы те, от кого действительно зависит журнальное дело в стране, задумались, куда они ведут отечественную гуманитарную мысль.
А почему “рецензируЕМЫЕ”- то? РецензируЮЩИЕ! Сиречь, публикующие рецензии!
Насколько я знаю, научный журнал публикует статьи по определенным темам. Журналы тоже созданы по направлениям. Есть научные журналы многопрофильные, например, Nature или Science. Мне также непонятно о рецензиях. Когда автор посылает рукопись своей статьи в журнал, то на нее пишут рецензию два или три эксперта (reviewers) и высказывают свои замечания и вывод, почему, например, статью отвергают для публикации, или что нужно исправить или объяснить детальнее и так далее. Это переписка автора и подготовка его статьи к публикации. По-моему, так делается и в гуманитарных журналах тоже. Что такое “рецензируемый журнал”, я не понимаю. Видимо, это журнал, который сам подвергается рецензированию. У нас, я знаю, есть реферативные журналы: там как раз публикуют краткие аннотации на статьи по разным научным направлениям. Такие раньше издавали в ИНИОНе.