Кто был Иуда?
«Кто готов взять слово?» – Так заканчивалось редакционное послесловие к моей статье «О Лакшине. О Солженицыне, Твардовском и «Новом мире» (о мнении и клевете)» («ЛР», 2018, № 22). Я готова.
Рубрика в газете: В поисках Истины, № 2018 / 25, 06.07.2018, автор: Светлана КАЙДАШ-ЛАКШИНА
Главред «ЛР» В.В. Огрызко спрашивает (см. в конце материала заметку “От редакции”), почему «верховная власть через секретаря Союза писателей Воронкова сделала ему (Лакшину. – С. К.-Л.) очень выгодное предложение занять синекурную должность с сохранением сумасшедшего оклада в другом журнале – «Иностранная литература». Почему подобных предложений отдел культуры ЦК КПСС не сделал Буртину, Виноградову, Дорошу и целому ряду других соратников Твардовского?»
«Сумасшедшего оклада» у Владимира Яковлевича и в «Новом мире» не было. С 1967 по 1970 годы он занимал должность заместителя главного редактора А.Т. Твардовского по его представлению и настоянию, но не был официально утверждён властями – ни Союзом писателей СССР, ни отделами ЦК КПСС.
«Синекурной должностью» должность консультанта в «Иностранной литературе» назвать никак нельзя: он был назначен туда с меньшим окладом и без права публиковать свои статьи по современной литературе и русской классике. Либеральные журналы также отличились. «Театр» вернул ему статью о А.Н. Островском, «Вопросы литературы» отказались опубликовать его статью «Суд над Иваном Карамазовым». Главный редактор Л.Лазарев, возвращая статью, сказал, улыбаясь: «Что, негде печататься? А у нас неформат!»
Владимира Яковлевича поместили в «Иностранной литературе» в маленькую каморку без окна, с крохотным зарешеченным оконцем под потолком. От стола до двери было два шага, и он шутил: «Всё-таки отсюда можно выйти в дверь. Великое благо по сравнению с камерой». Он стал переводить с французского на русский язык найденные письма И.С. Тургенева к Полине Виардо. Опубликованы в «Иностранной литературе». (Мама Владимира Яковлевича была дворянкой и отлично знала французский язык, и он – также).
После того как Лакшина выгнали из «Нового мира», его пригласил преподавать Литературный институт – не утвердили, боялись вредного влияния на студентов. Пригласил Институт истории искусств к себе научным сотрудником – не утвердили. Хотел его взять к себе завлитом Олег Ефремов (помню, несколько раз приходил к нам домой, строил планы) – тоже не утвердили, боялись, что Лакшин театр превратит в трибуну «крамолы». Пригласило преподавать русскую литературу Щепкинское училище – тоже не утвердили. К молодёжи его не подпускали. Прислала приглашение Норвегия читать лекции в университете – ответили, что Лакшин болен и не может приехать. Вместо него отправили «надёжного». Что же касается остальных, упомянутых В.В. Огрызко сотрудников журнала, то Юрий Григорьевич Буртин не был членом редколлегии, он работал редактором в отделе публицистики, никто его не увольнял, и он остался служить при новом главном редакторе В.А. Косолапове. Ефим Яковлевич Дорош, член редколлегии, также не был уволен и также остался работать в журнале. Игорь Иванович Виноградов работал в разных местах, в том числе и в «Новом мире». А в 1992 году получил журнал «Континент» из рук писателя Владимира Максимова, и журнал переехал из Парижа в Москву. Это был журнал, «собирающий российскую интеллигенцию» и «традиционно антикоммунистический», «христианский». Виноградов был два десятилетия его главным редактором, уже здесь, в России. Он выдвигал Солженицына на пост президента России по его возвращению. Все трое не были близкими людьми Твардовскому и не входили в его ближайший круг.
В.В. Огрызко написал, что поэта «убрали из журнала прежде всего потому, что он нарушил неписанные правила игры, допустив утечку своей поэмы «По праву памяти» за границу и появление этой вещи в зарубежных изданиях». Твардовский никогда не был homo ludens – человеком играющим, «правила игры» – это не про него. И к журналу, и к своему творчеству он относился серьёзно. Но беда состояла в том, что рядом находился Иуда, о котором никто не подозревал; он и передал поэму без согласия автора за рубеж, предал лично Александра Трифоновича, предал «Новый мир» и загнал Твардовского в могилу. Это был сценарий разгрома журнала. До сих пор мы доподлинно не знаем, кто всё это сделал.
Спустя некоторое время строго секретно дошли слова Андропова о Владимире Яковлевиче: «Лакшин – враг, но честный человек». Значит ли это, что он знал, кто человек нечестный?
В.В. Огрызко пишет: «Тот же Лакшин издавался именно через АПН, которое, как известно, находилось под полным контролем Лубянки». Милейший Вячеслав Вячеславович! Как говаривала Анна Ахматова, «вас здесь не стояло»!
[А Светлана Кайдаш-Лакшина, видимо, лично присутствовала при разговорах председателя КГБ Андропова о Лакшине. – В.О.] Видимо, вы забыли слова Шекспира:
Есть многое на свете, друг Горацио,
Что и не снилось нашим мудрецам.
Путей-дорог в мире не счесть, и нельзя проследить ход рыбы в океане. Так думали древние.
В беседе с журналистом Андреем Карауловым Владимир Яковлевич рассказал впоследствии, как трудно было ему решиться на полемику с Солженицыным: «Люди обычно на стороне славы и силы, тем более двойного ореола нобелевского лауреата и отлучённого от родины изгнанника. Как решиться на полемику с ним в условиях, когда браниться – только бесов тешить, и всегда найдётся «доброхот», который усомнится: не писано ли это по заказу Кремля или Лубянки, меря чужую порядочность по себе? И всё же промолчать я не сумел. Писал я ответ «Телёнку», озаглавленный в рукописи «Друзьям «Нового мира», как длинное личное письмо, и пустил рукопись по рукам в самиздат» («Я – русский литератор» в кн.: В.Я. Лакшин. Берега культуры. М.,1994. С. 47).
Вас возмущает, что вам «пытаются внушить… что Твардовский являлся чуть ли не иконой. Теперь вот на роль ангела прочат Лакшина». Икона и ангел мне нравятся больше, чем «партийные функционеры». Когда я преподавала древнерусскую литературу, то всегда говорила своим студентам: «Древнерусская литература – это Библия русского народа, и в древнерусской литературе есть понятие о лучших людях. Это даёт к ней ключ». Лучшие люди думают не о себе, а об общем благе. Общее благо всегда было национальной идеей на Руси. В пушкинском Лицее девиз был «Для общей пользы». Кажется, ныне эти слова совсем забыты, выведены из употребления, как устаревшие. «Новый мир» делали люди, заботившиеся об Общем благе и Общей пользе для всего народа, для всей страны.
Чехов писал, что желание Общего Блага должно быть личным желанием каждого. В древнерусской повести, которой исполнилось уже тысяча лет, братья Борис и Глеб были убиты своим братом – Святополком Окаянным. Теперь историки полагают, что в действительности их убил Ярослав Мудрый, захватил власть и свалил вину на Святополка. Борис и Глеб заботятся не о «своём селении», а обо всей русской земле. Поэтому они названы «земными ангелами» и «небесными людьми». Братоубийца же Ярослав Мудрый сумел создать себе образ благородного даже в летописях. Бывает. Не он один.
Нет сомнения, что Твардовский и Лакшин были лучшими людьми. И «Новый мир» был лучшим журналом. О нём уже написаны горы. Лакшин беспокоился о «национальной сокровищнице», которую постоянно расхищают, ему принадлежит выражение «просвещённый патриотизм» (это цитируют, не ссылаясь) и т.д. и т.п.
В.В. Огрызко сообщил о недовольстве «Новым миром» поэта Чухонцева. Поэтому де «Новый мир» – скверный журнал [интересно, где Кайдаш-Лакшина обнаружила это определение «скверный»? – В.О.]. Остаётся только посочувствовать известному поэту и утешить: ну, не опубликовали раз твоих стихов, что ж тут такого? Как говорил Карлсон, который жил на крыше и любил плюшки, это «пустяки, дело житейское».
Браво, Светлана! Даже запальчивость не помешала разумности ваших суждений.
Цитирую: “В.В. Огрызко сообщил о недовольстве «Новым миром» поэта Чухонцева. Поэтому де «Новый мир» – скверный журнал [интересно, где Кайдаш-Лакшина обнаружила это определение «скверный»? – В.О.]”.
Уважаемый Вячеслав, фолите, фолите… Из данного сочинения никоим образом и не следует, что автор где-то обнаружил “определение “скверный””.
Из него следует совершенно иное, а именно: что так она прочитала (так поняла) ваше сообщение.
Я, например, ваше сообщение в вашем сочинении понял точно так же, и считаю, что по-другому его трудно понять. Может, кто-то понял по-другому? Ау! Интересно было бы познакомиться с аргументацией такого читателя.
И второе.
Мне лично как читателю претят дискуссии подобного плана, а именно “разборки” личностного характера. Меня больше интересует продукт, выданный тем или иным литератором, – содержание произведений, а не то, кем он был и с чем его едят. Потому мне и представляется предыдущая публикация С. Кайдаш-Лакшиной вполне достойной, – цитатами из Лакшина (и комментариями к ним) ей удалось показать всю прелесть его таланта. Пророческую разумность его последних выступлений.
Вот, “общее благо” (с), пусть не как наша национальная идея, но как всеобщая направленность всех гениев русской литературы – это: да! А личностные разборки, почему, например, Тургенев называл ведущих авторов некрасовского “Современника” свистунами, и насколько он был прав в данном вопросе, – не тот уровень… Более низкий.
Всем кушать хочется!И Лашину!Ну аппетит у человека был!