Культурное распятие

№ 2025 / 48, 05.12.2025, автор: Алексей МЕЛЬНИКОВ (г. Калуга)

Здравствуйте, уважаемая редакция «Литературной России»!

Вновь вынужден обратиться к вам с просьбой поддержать усилия по сохранению памяти о Юрии Казакове в наших беспамятных калужских весях. На днях удалось прочитать стенограмму заседания наблюдательного совета области по сохранению объектов культурного наследия. Рассматривали моё заявление о признании дома в деревне Марфино, где в 1960 году жил и работал Юрий Казаков, объектом культурного наследия. Последовал отказ. Мне показались очень интересны аргументы…

С уважением, Алексей Мельников

 

---

 

 

«Литературная Россия» уже не раз освещала проблему сохранения дома в деревне Марфино Калужской области, где в начале 60-х годов прошлого века Юрий Казаков работал над своими «звёздными» рассказами. Маленького деревенского дома на берегу Оки, где рождалась бессмертная «Осень в дубовых лесах», живописный «Северный дневник», откуда слышно было, как поёт свои протяжные песни герой рассказа «Трали-вали» бакенщик Егор.

Дом принадлежал семье Александра Терентьева – бывшего военкора «Вечерней Москвы». Осенью 1960 года Юрий Казаков здесь жил и работал. Последние сорок лет дом пустовал, ветшал, зарос бурьяном и в итоге подвергся забвению. Но – каким-то чудом (каким именно, мы уже рассказывали) уцелел. Хотя и был местными чиновниками похоронен.

«Сам Казаков в своих записках писал, что жил в почти развалившемся доме, – уверенно заявляет глава общественного совета по культурному наследию Калужской области В. Бессонов, к.и.н. – Тот дом не мог дожить до сегодняшнего дня».

Если бы высокопоставленный калужский историк прочитал «Осень в дубовых лесах», и, взявши эту книжку, подошёл к заброшенному дому Терентьевых, прошёлся бы по лиственничной аллее, описанной в рассказе, постоял бы с книжкой в руке у того самого окна, что светило ночью писателю, то убедился бы, что деревенские дома могут жить дольше того срока, который им отводят калужские начальники.

«Кроме того, – продолжает «расправляться» с марфинской обителью Казакова высокий чиновник, – само место в д. Марфино, его природа являлись для Казакова местом, где он процветал, написал ряд произведений, о доме же всегда допускались шутливо-иронические высказывания “сарай”. Однозначно, мемориальной ценности заявленный дом не представляет».

Дадим слово самому Юрию Павловичу Казакову. Кстати, процитированное известным калужским писателем Сергеем Михеенковым.

«Год или два спустя после разгрома “Тарусских страниц”, которые (и разгром тоже) многим авторам этого сборника принесли литературную славу и известность, Казаков и Шеметов пошли из Тарусы в Марфино, – пишет в своей книге «Тамань на Оке» Сергей Михеенков. – Вот он, мой милый приют, – сказал Казаков, немного заикаясь; он заикался, особенно когда волновался. – Здесь я когда-то был счастлив.

Они остановились у деревянного дома с окнами на Оку.

Об этом мне спустя пятнадцать лет рассказывал старик Шеметов.

– Я огляделся, – вспоминал Алесей Иванович, – и узнал то самое место из “Осени в дубовых лесах”. То описание…

“Свет в доме я нарочно не погасил, и освещённое окно было хорошо видно, пока я спускался по лиственничной аллее к Оке. Фонарь мой бросал вздрагивающий свет вперёд и по сторонам, и я, наверное, похож был на стрелочника, только под сапогами у меня глухо шумели отсыревшие к ночи вороха кленовых листьев и хвоя лиственниц, которая даже при смутном свете фонаря была золотистой, а на голых кустах рдели ягоды барбариса”».

Районные власти также явно не настроены возиться с этим литературным «сараем».

«Дом разрушается, – сетует зам. главы администрации Тарусского района Т. Проценко, – популярностью не пользуется, к нему нет экскурсионных маршрутов».

Странно: значит, всё-таки дом есть и не разрушился. Возможно, но всё равно «допускать» туда Казакова местная власть как-то побаивается.

«Однозначно заявить, что в заявленном доме проживал Ю. Казаков, мы не можем», – резюмирует зам. главы Тарусской администрации.

Короче – нужна справка. Видимо – из домоуправления. С печатью. Свидетельств самого писателя (рассказа «Осень в дубовых лесах», писем К. Паустовскому и М. Литвиновой), а также гостившей у него в ту пору и оставившей точное описание дома Марины Литвиновой – недостаточно. Как и воспоминаний друга Ю. Казакова Тарусского писателя А. Шеметова – тоже маловато будет.

То, что дом в Марфино Юрий Казаков называл «сараем» – банальное враньё. Опять же, чтоб в этом убедиться, надо просто открыть и почитать его прозу.

«День стоял солнечный, жаркий, не верилось даже, что через несколько дней придёт октябрь. И ещё мне весело было оттого, что ехал я в крохотную деревеньку, где посчастливилось мне снять на осень избушку.

Избушка была мала и так стара, что на тесовой её крыше давно уж цвёл мох. За водой надо было ходить далеко, к самой Оке, к роднику, за дровами тоже нужно было идти в лес и тащить потом за плечами добрую вязанку.

Но это-то и было хорошо! Зато в избушке был стол, было деревянное старое, какое-то ямщицкое кресло, в котором спинкой служила дуга, и электричество было, хоть деревенька и состояла из пяти дворов, – чего же мне было еще нужно!

А главная моя радость состояла в том, что наконец-то я буду один, разложу свои записки, стану работать… Мне не терпелось сесть за стол…»

Это из документальной повести Юрия Казакова «Мальчик из снежной ямы».

Интересный комментарий к этой повести можно услышать из уст племянницы хозяина дома в Марфино – Виктории Зотиковой. В раннем детстве она жила в этом доме и отлично помнит то ямщицкое кресло, что стало героем повести Казакова.

В своё время Казакова Таруса не приняла. Почти пятнадцать лет он исправно приезжал сюда работать и отдыхать, но в итоге обосновался в Абрамцево. Местная традиция отторжения Казакова – что в Калуге, что в Тарусе, что в Марфино – сильна и поныне. Хотя появилась и новая – сильнейшего притяжения. Но действующая уже не изнутри, а снаружи. Российский благотворительный фонд «Вереница» мужественно взялся за реанимацию литературного «сарая» в Марфино. На свой страх и риск. Даже учитывая, что такого «сарая» в глазах калужского начальства «не существует». Уже подлатана крыша на «несуществующем» доме. Намечены планы его капитального ремонта. Изыскиваются средства на превращение «марфинской обители» Казакова в литературный музей.

Но благотворителям надо спешить – Калуга мечтает назваться в 2027 году культурной столицей России. Как раз – в год столетия Юрия Павловича Казакова. Странно будет выглядеть совмещение столь высокой культурной регалии в юбилейный год классика русской литературы с процессом вытаптывания его бесценного наследия в самых «культурных» Калужских весях…