ЛЕНТЫ ЧУВАШСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Рубрика в газете: Жизнь национальностей: в поисках гармонии, № 2020 / 25, 02.07.2020, автор: Александр БАЛТИН

О! кабы остались тексты времён домонгольской, волжской Булгарии, многое бы рассказали они о жизни чувашей…
Известно несколько эпитафий: кратких, как положено, и часто сочных, но это относится к золотоордынским временам; а вот стихотворение анонима, восхваляющее Екатерину II, называет её «всеобщая мать», и сравнивает с богиней…
С десяток таких наберётся – авторы их неизвестны, но некоторые приписывают Н.Бичурину – архимандриту, востоковеду и путешественнику; у создателя старой чувашской письменности Рожанского тоже есть произведения: например, перевод на чувашский язык «Краткого катехизиса»: первой изданной книги…
Просветитель и православный миссионер И. Яковлев создал – на основе кириллического алфавита – новую нынешнюю письменность; на ней и пошло развитие литературы…
Поэма М. Фёдорова «Леший», связанная с жизнью крестьянства, с крестом извечного труда, где радости скупы, как зимний рассвет, становится вершиной развития чувашской словесности 19 века; Хеведер – герой поэмы – отправляясь вечером в лес, за дровами, сталкивается с туманными образами неотчётливых видений, заставляющих задуматься о вероятности и вариантах собственной судьбы, о близких, о правильности жизни…
Однако, отсчёт современной чувашской литературы начинается с 1886 год – именно тогда Иван Юркин пишет первый свой рассказ.
Юркин – фигура крупная не только в литературе, он – этнограф и фольклорист, он занимался естествознанием и археологией.

Человек-сумма всегда интересней, и то, что Юркин был выходцем из низов, из деревеньки, откуда вряд ли кто рассчитывал на вертикальное движение, доказывает не только силу духа, что дышит, где хочет, но и потребность народа в собственном вестнике.
Сочиняя рассказы, он будто репетировал себя, ибо первым его трудом, чьё значение едва ли переоценить, был сборник народных песен: свод, включающий более тысячи текстов народной лирики.
…но чувашским классиком, получившим даже и международное звучание, становится Константин Иванов…
В роду Пртта, к которому принадлежал Константин Иванов – крестьянский род не обязан в благородстве побуждений уступать аристократическому! – ценилось образование; и дед, и тётка по отцу, и многочисленные родственники мальчика знали не только грамоту.
Сельская школа даёт азы представлений о мире, но Константин жаждет большего, и поступает в подготовительный класс Симбирской чувашской учительской школы, а потом – в чувашский образовательный центр, где в сознании юноши расцветает буйная жимолость интереса ко всему, связанному с искусством: западная культура, живопись, скульптура.
Ярый огонь лучшего окраса начинает жечь Иванова изнутри; приезжая домой на каникулы, он записывает семейные предания и воспоминания стариков; он работает над переводами скорбной, вечной «Псалтири», и живопись играет такую роль в его жизни, что одно время он собирается поступать в Академию художеств.
Он работает над переводами из русских классиков, и пишет бурную «чувашскую марсельезу», откликаясь на события 1905-1907 годов.
А потом – точно жезл волшебный ударил в душу молодого человека – он создаёт целый ряд оригинальных произведений: трагедию, баллады, поэму.
«Нарспи» – поэма горькой любви, когда на отношения юноши и девушки бросает траурную тень социальное неравенство – играет совершенством созвучий, предлагая смысловое богатство, которого хватит на века.
Смерть Константина Иванова в 25 лет от туберкулёза кажется литературным штампом – тем не менее, она была реальностью: противоречащей долгой жизни лучшего, из созданного им.
…разнообразно развивалась и двигалась чувашская литература, разные звучали в ней имена: Лисина и Пилеш, Маяксем и Чичканов – каждый по своему обогащали недра родной словесности; и, как всякий национальный смысловой и эстетический сгусток, чувашская литература, представляя собой тему своего, малого народа, должна быть отмечена вниманием любви и бережности: качеств таких хрупких, как показывает современность, что возникает опасение за их наличие.