Летим со мной
Рубрика в газете: Удары реализма, № 2021 / 13, 08.04.2021, автор: Наталья ШУНИНА
Наталия Стяжкина. Птичка моя // Наш современник. – 2021. – № 3.
Лейтмотив повести Наталии Стяжкиной – духовное обновление влюблённого человека. В данном случае семантика «птички» как символа свободы и юности души обозначает ведущую тему в самом названии.
Кто же эта птичка? И почему она способна принести обновление?
«Птичка моя» – так обращается к аспирантке факультета искусств МГУ Насте её научный руководитель; так её назовёт известный деятель культуры Глеб Стогов, на презентации книги которого Настя должна будет выступить.
Читателю почти ничего не говорится о том, как она выглядит. Вместе с тем, когда она произносит речь, возникает образ человека, который умеет и любит ставить перед собой большие вопросы. Речь, несомненно, приоткрывает богатые тайники «птички»:
«Чем владеем мы и кому принадлежит наше тело и душа, когда мы производим на свет великую энергию миротворения? Искусство – это высшее проявление человека или…? Только ли человека?
Древние греки и римляне верили, что творцом владеют духи, сократовские демоны, потусторонние гении, которые надиктовывают ему вирши и идеи. Рациональные гуманисты прославляли человека, который в гордом одиночестве и ореоле дара творит сам, без вмешательства и помощи потусторонних сил.
Мы же, современные люди, дети двадцать первого века, в благодарности преклоняемся перед собственным подсознанием, что, по нашему убеждению, так изощрённо и метко надиктовывает нам наши творения.
Возможно, и мы ошибаемся? Ведь если наше творческое созидание – это только наше подсознание, то получается, мы должны легализовать те психотропные вещества, которые расширяют и делают ярче наше сознание. Почему нет? Я вижу возмущение на ваших лицах. Значит, в этой системе есть сбой. Памятуя о мысли известного психолингвиста, вашего земляка, что наш мозг нам не принадлежит, хочется спросить: а кому он принадлежит тогда?…Чем опасно вообще неправильное толкование своего Я в искусстве?».
Далее героиня говорит, что, возможно, нам стоит остановиться и оглянуться на «традиционное искусство».
Поясню, что синонимом традиционного искусства является «народное творчество». Его отличает насыщенность мифологической символикой и тесная связь с религиозно-культурным комплексом. Это, прежде всего, дань традиции. Индивидуальность и неповторимость может присутствовать тут лишь условно.
Вернёмся, однако, к выступлению Насти. Пламенная речь девушки окончательно покоряет Глеба Стогова. Завязываются отношения.
Глеб на двадцать три года старше Насти. Он проживает за рубежом и похож на итальянца: «Ухоженный, загорелый, с тонкими руками и красивой, очень располагающей улыбкой».
Перед читателем Глеб Стогов появляется светским ловеласом. И главный вопрос, которым мучается читатель: способен ли такой человек на глубокие чувства? Куда перевесится чаша весов: в сторону идеального или реального?
Читатель вот-вот ожидает получить «удар реализма» – бросит Настеньку, бросит «нашу птичку» успешный «итальянец».
Довольно любопытно, что автор снова подбрасывает читателю образ, содержащий ответ: «Золушка. Трусиха», – думает главная героиня.
Если продолжать в паттернах «Золушки», то тут можно найти и фею (в западноевропейском фольклоре под феями нередко подразумеваются существа дружелюбные и приносящие удачу) – это Татьяна, которая учит детей лепить фигурки и приглашает Глеба и Настю к себе в гости.
Именно через неё пара получает символическое благословение: Глеб принимает из рук учительницы в дар – скульптуру птички, а Настя – статуэтку блаженной Наталии Вырицкой.
Скульптура птички говорит о свершившейся смысловой синхронизации и намекает на глубину произошедших с Глебом изменений.
Казалось бы, ещё недавно мы видели «итальянца» в богемном окружении, теперь перед нами восторженный и смиренный человек, который восклицает «Только в России такое небо!».
Из уст учительницы, рассказывающей о том, как она работает с детишками, звучит и основной идейный посыл: «Да в том-то и дело, что ничего не делаю. Они сами всё делают! Глаза есть, руки есть, душа есть. А остальное… Я чуть-чуть направляю, учу. В остальном у нас полная свобода, – засмеялась Татьяна. – Дети – чистые души. Они, как губка, всё впитывают и всё считывают. Любую фальшь. Любое пренебрежение. Я их всех очень уважаю. И ценю. Вот и весь секрет».
Как и в «Золушке», в повести «Птичка моя» есть неравная пара, счастливый союз и идея – будь простым, будь чистым.
Повесть заканчивается символическим и молчаливым венчанием Глеба и Насти при незримом покровительстве святой НаталииВырицкой в простом деревенском доме.
Несмотря на то, что Наталии Стяжкиной не чужды философские вопросы, типологически повесть является «новой сказкой» о Золушке.
Золушка стала феноменом любовной прозы. Так в чём же её непреходящая актуальность? Не является ли этот образ проявлением женского комплекса неполноценности в бессознательном нашего общества? Свидетельствует ли это о подчинённом положении наших женщин (мы рады были хвалиться, что оно осталось в прошлом)?
Золушка ставит перед нами много вопросов. Это не детская сказка. Это важная социальная проблема. И от неё невозможно отмахнуться. Так же, как невозможно отмахнуться от коллективного бессознательного.
Меня удручает, когда критик пересказывает сюжет рецензируемого произведения. После этого уже неинтересно читать его. Читательской интерес к книге снижается, когда знаешь события и характеры. Возможно, другие сочтут, что иначе нельзя.