Любовь, побеждающая смерть

Рубрика в газете: Литературное наследие – XXI век: Имена и Фигуры, № 2023 / 37, 21.09.2023, автор: Марианна МАРГОВСКАЯ

Автор романа-тетралогии «Рог мессии», член Русского ПЕН-центра и ряда международных творческих союзов, писатель, поэт и переводчик Ханох Дашевский – человек нелёгкой и насыщенной событиями судьбы. Его личный жизненный опыт, вкупе с мастерством и талантом прозаика, вылился в самый настоящий роман-эпопею, дух и сюжетные линии которого во многом уходят корнями в его собственную биографию.

Как и герои его романа, Ханох Дашевский родился и провёл молодые годы в Риге. После службы в армии он участвовал в еврейском национальном движении, являясь одним из руководителей нелегального литературно-исторического семинара «Рижские чтения по иудаике», где приобрёл первый опыт поэтического перевода с иврита. Несмотря на то, что писатель отделял себя от правозащитников и диссидентов, заявляя лишь о желании изучать еврейскую культуру и выехать на историческую родину, Ханох Дашевский лицом к лицу столкнулся с антисемитскими настроениями в тогда ещё советской Латвии, испытав на себе давление властей, державших его под постоянным наблюдением и не раз привлекавших его к допросам. Наконец, после более чем полутора десятилетий тщетных попыток добиться разрешения на репатриацию, Ханох Дашевский переехал в Иерусалим, где и проживает с 1988 года. На сегодняшний день он опубликовал уже шесть книг поэтических переводов и две книги прозы, поучаствовал в качестве автора в многочисленных литературных журналах и альманахах, был отмечен целой серией престижных международных литературных наград. Отдельно стоит отметить выполненный им перевод на русский язык знаменитой поэмы великого еврейского поэта Переца Маркиша «Куча», который нашёл живой отклик у читательской аудитории.

И вот теперь опытной рукой художника Ханох Дашевский книгу за книгой разворачивает перед нами целую еврейскую сагу, в широком мире которой обитает множество самостоятельных, хорошо прописанных героев, переплетаются сразу несколько сюжетных линий, а главное – досконально и чётко передаётся страшный дух военного времени, кода еврейский народ подвергался зверскому истреблению нацистами.

В прошлом году свет увидела третья, предпоследняя книга романа-тетралогии «Рог мессии». Однако прежде чем перейти к её подробному анализу, стоит напомнить читателям общую сюжетную линию романа и содержание первых двух книг, о которых я уже имела удовольствие писать в «Литературной России» ранее.

Роман охватывает временной период с конца 1930-х годов, когда над Прибалтикой только нависает смертоносная угроза нацистской оккупации, и до самого разгара Великой Отечественной войны. Главными героями произведения выступают члены семьи известного в Риге доктора, владельца собственной клиники Залмана Гольдштейна – он сам, его супруга Эстер, дочь Лия и сын Михаэль, чья жизнь обрастает остальными ключевыми и второстепенными персонажами, благодаря которым повествование становится многовекторным.

Социальным фоном межличностных перипетий служит раскол в рижском еврейском обществе, где выделяются три основные группы: сторонники западного образа жизни, не желающие эмигрировать из родного города, симпатизанты Советской власти и сионисты, мечтающие отплыть на Святую Землю.

Так сам доктор Гольдштейн вместе со своей женой и дочерью предпочитает закрывать глаза на опасность и оставаться в Риге до того момента, пока не становится слишком поздно. Их сын Михаэль уходит добровольцем в Красную Армию, где его ждут не только ужасы войны, но и первое настоящее чувство – встреченная им в поезде девушка Клава, которая во время гибели 2-й Ударной армии пропадает без вести. А бывший любовник Эстер Гольдштейн, поэт-сионист Йосеф, готовый ради возлюбленной оставить свою жену, тщетно уговаривает её бросить упрямого мужа и бежать с ним в Палестину. В итоге Йосеф уезжает на историческую родину со своей супругой Джуди, навсегда потеряв любовь всей своей жизни при ужасающих, трагических обстоятельствах.

Тем временем Ригу занимают сначала советские войска, а затем их вытесняют отряды вермахта, быстро обретающие горячую поддержку среди радикальных латвийских националистов, которые пуще самих немцев кидаются чинить над местным еврейским населением кровавые расправы.

Третья книга романа открывается фронтовыми сценами в Латышской дивизии РККА, куда после ранения и контузии возвращается Михаэль Гольдштейн. Надо отметить, что роман Ханоха Дашевского представляет особый интерес тем, что автор, стоя на однозначной антифашистской позиции, не пытается при этом лакировать ни одну из сторон, равно как и старается не делить персонажей на однозначно плохих и безупречно хороших, если только речь не идёт об отъявленных негодяях или предателях. Задача прозаика – показать реальное положение евреев и их собственное поведение в каждой из сложившихся критических ситуаций. Поэтому через линию Михаэля автор ярко демонстрирует скрытый, а порой и явный, антисемитизм, который царит в рядах «интернациональной» Красной Армии. Так, например, оказавшись в одной машине с разжалованным старлеем (старшим лейтенантом), Михаэль тут же подвергается за свою национальность неприкрытым нападкам:

«– Значит, герой, говоришь? И как это у тебя вышло? Может, тактика у вас особая имеется? А то не припомню я что-то, чтобы из-за вас в окопах тесно было.

Михаэль ответил не сразу. Он мог бы рассказать про лейтенанта Меерсона, погибшего на Наре, про то, что в его роте ни один еврей не уклонился от боя, и еврейская кровь растекалась по снегу так же, как и кровь других красноармейцев. Можно было рассказать про бои под Таллинном, про Бину Лурье, напомнить о том, что гитлеровцы уничтожают евреев, поэтому у еврея отсутствует мотивация сдаваться, зато есть мотивация драться…».

При этом образ старлея отнюдь не плосок. В том же диалоге выясняется, что он, несмотря на привитый ему обществом наносной антисемитизм, в глубине души тяготеет к справедливости и способен поступать по совести даже во вред себе. Он рассказывает историю своего разжалования из звания майора после того, как он, даже под угрозой трибунала, стал требовать посмертный орден для своего героически погибшего подчинённого, тогда как начальство хотело отделаться медалью «За боевые заслуги», поскольку погибший солдат был евреем:

«Ты что, майор, охренел? Из-за Абрамчика какого-то бесишься. Ему и медали много».

За кровь, текущую в его жилах, Михаэль на фронте пострадает ещё не раз, чудом избегая смерти. Кульминационным в этой сюжетной линии становится момент, когда власовцы-перебежчики идут сдаваться немцам, захватив Михаэля как «жертвенного агнца» – нацистам на расправу. Затем его же обвиняют в измене лишь за то, что он, по злому стечению обстоятельств, оказался под началом предателя генерала Власова:

«Потому что сам из Латвии и фамилия твоя Гольдштейн. Немецкая фамилия. <…> Ну и что, что еврей?..».

В это время в Риге творится настоящий ад. Самыми жестокими сценами книги становятся описания массовой казни евреев латвийскими коллаборантами на глазах улюлюкающей толпы. В подробностях о чудовищной гибели своей семьи узнает один из героев романа Юда Айзексон:

«Молодой литовец из отряда Альгирдаса вооружился ломом. Мужчин подводили по одному, и этот крепкий парень наносил каждому только один удар. Большая толпа литовцев: мужчины, женщины и дети стояла за невысоким забором. После каждого удара многие из них аплодировали… Кое-кто поднимал детей, чтобы те могли получше разглядеть происходящее. Была и другая забава: заливали в людей воду из шлангов, пока человека не разрывало на части. <…> Когда всё закончилось, и десятки евреев с проломленными черепами лежали кучей у ног юного палача, показался улыбающийся Альгирдас.

– Национальная революция, господа литовцы, – обратился он к столпившимся за оградой зрителям. – Жидовской власти – конец!..»

Там же, в любую секунду рискуя погибнуть, готовится к побегу из гетто потерявший жену доктор Залман Гольдштейн с дочерью Лией.

Несмотря на то, что роман призван ещё раз напомнить человечеству об ужасах нацизма и геноциде еврейского населения во время гитлеровского похода на Восток, книга получилась не столько о войне и смерти, сколько о любви. Именно любовь – то глубокая и нежная, то страстная, плотская, замешанная на похоти – становится главным рычагом управления сюжетом и средством развития характеров персонажей. Благодаря любви бывший эгоист и циник Юда Айзексон становится заботливым и жертвенным. Именно любовь приходит на помощь героям книги в самых, казалось бы, безнадёжных ситуациях и толкает любящие сердца на самые отчаянные поступки. Любовница доктора Гольдштейна Зента совершает ради него преступление против оккупационных нацистских властей, спекулируя медикаментами, и сама попадает в лапы гестапо. Любовь к еврейской девушке толкает подпольного коммуниста, для видимости записавшегося в нацисты, на крайне рискованный шаг, чтобы спасти возлюбленную от неизбежной казни. Зажиточный латвийский хуторянин Леон Бренч из любви помогает Лие Гольдштейн вместе с отцом бежать из гетто и дважды спасает девушке жизнь – сначала ценой убийства полицейского, а затем, невольно оказавшись в отряде латышских карателей, ценой собственного тяжёлого ранения – даже несмотря на то, что Лия предпочитает ему другого.

Самым романтическим из персонажей можно назвать поэта Йосэфа, которого мы в третьей книге видим уже в Палестине и опять в центре любовного треугольника – только на этот раз в роли рогоносца выступает он сам. На английском пароходе, на котором они с супругой Джуди прибывают в Палестину, случается теракт, и Йосэф догадывается, что это дело рук евреев-сионистов, борющихся с британскими властями за право обрести своё собственное государство (будущий Израиль). Вскоре Йосеф узнаёт о давней любовной связи между Джуди и одним из отчаянных руководителей сионистского террористического подполья Даниэлем Э́веном-Штейном:

 

«Йосэф увлёк, вернее, соблазнил чужую жену, а теперь сам оказался в роли обманутого мужа. Но и Джуди чувствовала себя обиженной. Претензиям Йосэфа она противопоставляла его неостывшую любовь к Эстер, в немалой степени подточившую их связь».

 

И даже внезапная гибель соперника не становится финалом измены, поскольку Джуди, которую Йосеф считал бесплодной, оказывается беременна от своего авантюрного любовника, так что Йосеф встаёт перед сложнейшим выбором: пойти на развод, несмотря на раскаяние дорогой ему женщины, или принять чужого ребёнка как своего.

Впрочем, самое интересное в Йосефе как в персонаже – даже не его любовные переживания, а его поэтический талант. Поскольку стихи, которые сочиняет литературный герой, мы можем читать вместе с воображаемым палестинским еврейским сообществом. Это весьма незаурядная особенность прозаического произведения, когда автор сам пишет стихи за своего персонажа. Ведь не стоит забывать, что это проза, написанная всё же в первую очередь поэтом.

Так Йосеф посвящает стихи своим любимым женщинам, и каждая из его возлюбленных через стихи обретает дополнительные романтические краски.

 

В твоих глазах – печаль и крик,

Но я, как каменный, стою.

Своим молчаньем в этот миг

Тебя другому отдаю.

 

Ты исчезаешь с ним во мгле,

И я не знаю, что один

Молиться буду на земле,

Тоскуя у твоих руин.

 

– посвящает Йосеф строки, полные неутихающей тоски, своей погибшей возлюбленной Эстер. Затем он обращается и к Джуди, так умело скрывавшей от него свою двойную жизнь и участие в сионистском подполье:

 

Словно дочь Ханаана в прозрачном наряде,

Словно жрица Ваала,

Разметав по плечам свои чёрные пряди,

Ты мой храм разрушала.

 

И теперь на обломках стою, созерцая

Бесполезную груду,

Но грущу о тебе, и тебя вспоминая,

Никогда не забуду.

 

Стихотворений в романе довольно много, и они вполне могли бы составить отдельный поэтический мини-сборник, представляющий самостоятельный литературный интерес. Демонстрируя творчество своего персонажа, Ханох Дашевский создаёт собственную разножанровую лирику – не только любовную, но также гражданскую и философскую.

 

Не добрались до вас, чтобы кнутом

Гнать по базарной площади кругами, –

Но западнёю стал вам отчий дом,

Закрывший двери перед сыновьями.

 

И если запылавший небосвод

Вас не укрыл навеки адской тенью, –

То затонул ваш старый пароход,

Полкилометра не доплыв к спасенью.

 

– пишет лирик, обращаясь к своим соплеменникам, используя образ затонувшего у берегов Палестины парохода как аллегорический символ многих «колен израилевых», так и не обретших «землю обетованную». А вот и страшный образ Холокоста, который до сих пор, без малого восемь десятилетий спустя, доносит до нас холодное дыхание смерти:

 

Не будет больше радостных вестей,

Не будет свадеб, и не будет песен.

Стал целый мир долиною костей,

Где образ смерти бродит, бестелесен.

 

Из ямы не восстанет ни один,

Не вытащит из липкой грязи ногу,

И только вопль из сумрачных глубин

Достигнет слуха, поднимаясь к Богу.

 

Вопьётся в сердце и сведёт с ума,

И ужасом оденет, как покровом,

И будет долгой в этом месте тьма,

И лишь она на зов ответит зовом.

 

В то же время, посредством сюжета, Ханох Дашевский показывает, как сильно в те далёкие военные годы было расколото еврейское общество, и пока в Европе евреи миллионами погибали в печах концлагерей, палестинские евреи, находясь в безопасности, продолжали вести обычную жизнь и даже не желали верить в то, что в другой части света с их кровными братьями и сёстрами творятся такие немыслимые зверства:

«– Евреи! Вы пьёте и веселитесь, вы хорошо кушаете, а там, в Европе, убивают ваших матерей и отцов, сестёр и братьев! Вы закрыли от них сердца, продали ваши души, и не хотите ничего знать! Посмотрите, что у вас в бутылках! Думаете – это вино?! Нет, это кровь! Кровь ваших близких!».

Следя за напряжённым, насыщенным и многогранным сюжетом романа-тетралогии «Рог мессии», читатель вместе с героями оказывается в центре всех основных событий Великой Отечественной войны. Автор проводит нас через ключевые сражения, от битвы под Москвой до деблокады Ленинграда, напоминает о вероломстве власовцев и ужасах оккупации, рисует портреты белорусских партизан, знакомит с жизнью еврейской эмиграции и даже приоткрывает завесу конкурентной борьбы сталинского и троцкистского лагерей в России. Поскольку впереди нас ждёт ещё одна завершающая книга, нам не дано знать заранее, чем, в конце концов, закончатся страдания главных героев: ждёт ли их впереди мученическая гибель вместе с миллионами других евреев или долгая послевоенная жизнь; справятся ли они с пережитыми потерями и обретут ли личное счастье. Но уже сейчас, по прочтении трёх частей, можно с уверенностью сказать: главная идея поистине эпохального романа Ханоха Дашевского в том, что любовь всегда сильнее смерти.

 

Марианна МАРГОВСКАЯ,

кандидат философских наук,

Член Союза писателей России