«Мчится русская тройка по шляху…»
Рубрика в газете: Коллекция ИД Максима Бурдина: Выдающиеся писатели России и русского зарубежья, № 2025 / 2, 17.01.2025, автор: Вячеслав ЧУЕВ (г. Домодедово, Московская обл.)
Автор из подмосковного города Домодедово Вячеслав Чуев посвятил трудовую деятельность обслуживанию и ремонту телекоммуникационных систем и сетей, 30 лет проработав на Севере в подразделениях Минэнерго и Минсвязи. Однако врождённая тяга к стихосложению, проявившаяся с подросткового возраста, привела на литературный путь после выхода на пенсию и заставила в лирической форме переосмыслить вечные темы человеческого бытия и откликнуться на злобу дня. Яркий представитель современной патриотической традиционалистской поэзии, Вячеслав Чуев рассуждает о философии жизни, о любви и общечеловеческих ценностях, отражая свой взгляд на прошлое, настоящее и будущее.
Максим БУРДИН,
издатель, писатель, публицист,
общественный деятель
АХ, ОГНИ. МЕРЦАЮЩЕЕ МАРЕВО
Ах, огни…
Мерцающее марево…
Свежей ночью,
Где густа роса,
Пролетишь ты, степь
Иван-да-Марьина,
Унесёшь родные голоса.
Пролетишь ты, степь,
Травой расстелишься,
Раскидаешь звёздный календарь,
У костров за речкою разделишься
На Ивана даль и Марьи даль.
Долгий свет…
Далёкие вы росстани…
Как манят в степи ночной огни…
Может быть, спустившимися звёздами
Нам порою кажутся они.
УТРО
Что нам осталось:
Немного печали,
Несколько рюмок вина,
Две сигареты в пачке помятой,
Вздохи сырого утра.
Кончилась ночь,
И я радуюсь небу,
Где в горьковатой струе
Тихо плывут облаков каравеллы –
Может быть, к чьей-то судьбе.
Город проснулся
И тысячью окон
Смотрит на нас
И смеётся, хитрец.
Кто вы, за окнами?
Будем знакомы!
Я ощущаю
Стук
Ваших сердец.
ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ
Те же, те же огни
до рассвета горят.
Прожит день.
Может статься, не тот,
может – зря, может – тень
потревоженных лет.
Я дышу, значит жив,
значит этот рассвет
вновь коснулся души…
Прогремевшие грозы,
зарницы надежд,
неоконченный сон,
где любовь без разлуки.
Очень хочется жить,
сколько сердце ни режь,
И себя обретать
в каждом слове и звуке.
ВЕДЁТ ЭКСКУРСИЮ ДУША
По виртуальному музею
Ведёт экскурсию душа.
Компьютерную галерею
Пройдём с любовью, не спеша.
Нас тихо провести поможет
По залам виртуальный гид.
Он осязательно тревожит,
Когда о вечном говорит.
Сейчас в эпоху цифровую
Чем могут краски удивить?
Но ощущаю, как вживую,
Всех тех, кого не оживить.
Вот «Неизвестная» Крамского
Из мира знати тех времён
На фоне смога городского –
Таинственная… Я пленён…
А сколько образов Офелий!
Они блистают вновь и вновь.
Здесь и Велата Рафаэля –
Его опора и любовь.
Рукою, словно ненароком,
Откинута её вуаль.
Во взгляде нежном поволока…
Я опоздал родиться… Жаль.
Вот Цорн – «Цветком архипелага»
Включает девственности стыд.
Смущает нагота скромнягу
И привлекает, как магнит.
Бросает в жар эпоха неги,
В безгрешных закипает грех.
Гюстава заклюют коллеги,
Сочтя сомнительным успех.
Курбе в «Происхожденье мира»
Явил нам в откровенье плоть:
Она сей мир и сотворила,
Как людям завещал Господь.
Благое для искусства время,
Где жизнь струилась не спеша!
В неоцифрованных твореньях
Блистала мастера душа.
Истлеют краски на холстинах,
Аннигилируют в кристалл,
Но в оцифрованных картинах
Душа не перейдёт в портал.
НАДЕЖДА ВЫБИРАЕТ МОЛОДЫХ
У времени до нас совсем нет дела.
Надежда выбирает молодых.
Мечты живут без дальнего прицела,
Зато ценней остатка жизни миг.
Обычный цикл смены поколений.
У внуков прорезается басок…
А в зеркале твоё отображение –
Оттуда смотрит старый бодрячок.
Он юн ещё в своих воспоминаньях.
Весьма доволен свежестью лица.
И хочется накопленные знанья
Вложить скорее в голову юнца.
Чтоб меньше было у него ошибок
И понял он, что жизнь даётся раз.
И что она бывает без улыбок.
Что обществу, вообще-то, не до нас.
Когда мы жизнь выстраиваем сами,
Оценивая смыслы по деньгам, –
Непросто не продаться с потрохами
И не платить до смерти по долгам…
Что в нас сильнее: сердце или разум?
Души порывы дружат ли с умом?
Вот старость время будет тратить сразу,
А молодость отложит на потом.
У каждого в судьбе своя Голгофа.
Рассудок сердцу часто – поперёк.
Стучится если в сердце катастрофа,
То разум не пускает за порог.
Такая, внук, у нас с тобой природа.
С годами не меняется она.
У старости назад уже нет хода,
А молодость ещё не видит дна.
ДОРОЖНОЕ
По трассе несусь в неизвестность,
Стараясь другим не мешать,
Но чувствуется бесполезность
Того, к чему рвётся душа.
Я в зеркале заднего вида
Отставших глазами ищу.
Что путь уступили – спасибо,
Хотите, вперёд пропущу!
Я понял: уже не успею.
Напрасно спешу в никуда.
Уйду из потока правее.
Обочина ждёт – не беда!
Приедет эвакуатор,
И мой завершится маршрут,
А то, что я ехал когда-то,
Со временем с камер сотрут.
ТАЮЩИЙ АЙСБЕРГ
Содрогнулся материк:
Оторвало айсберг.
Он негаданно возник,
Сотворился наспех.
До Европы всё плывёт,
А зачем – не знает.
Там его никто не ждёт,
И он тает, тает…
Пролетают стаи птиц,
Гадят на ту льдину…
А ещё без всяких виз
Там живут пингвины.
Доплывут они иль нет –
Что гадать без толку:
У пингвинов недоед,
До Европы – долго.
Проплывают иногда
Корабли незримо.
Там есть пища и вода,
Но они всё – мимо.
Долго ль будет плыть она,
Тающая льдина?
Ну кому она нужна,
Даже без пингвинов?!
ГРУСТНЫЙ ОСЕННИЙ ВЕЧЕР
Мы входим в мир одинокими
и одинокими покидаем его.
Зигмунд Фрейд
Грустный осенний вечер,
Вечер никчёмных минут.
Воском облеплен подсвечник,
Здесь никого уж не ждут.
Здесь обитает осень,
Листья кружат за окном
И на иголках сосен
Виснут кленовым ковром.
Здесь приютилась старость.
И в ожиданье зимы
Тихо пришла усталость,
И не случаются сны.
Старость и мудрость часто
В теле одном не живут.
В старости мудрость – счастье.
Мудрость не данность, а труд.
В грустный осенний вечер
Классиков тянет открыть.
Гамлет, рюмашка, свечи…
Вечное: «Быть иль не быть…»
ТАМ, НА ЭКВАТОРЕ
Жила-была страна-экватор,
Где всё пошло совсем не так,
Где от восхода до заката
Менялись ролью свет и мрак.
Там, на экваторе, нет тени.
И плодоносит круглый год.
Там однозначно чьё-то мнение.
И солнце греть не устаёт.
Там, на экваторе, нет снега.
Там круглый год всегда тепло.
Там, как в раю. Сплошная нега.
Там счастливы, но не назло.
Там благосклонны дни и ночи
К подвижникам и бунтарям.
И справедливость, между прочим,
Доступна плебсам и царям.
Там, на экваторе, культ лени.
И быть престижным ни к чему.
Уподобляться чьей-то тени
Не нужно стало никому.
Там, на экваторе, не сухо.
Припухли нивы от дождей,
А поднимают силу духа
Потоки планов и идей.
У зла там тоже, к сожаленью,
Нет отражения в воде.
И, как по щучьему веленью,
Оно проникнуто везде.
Вы спросите: «А где всё это?»
Увы, той параллели нет.
Остался от Страны Советов
Воспоминаний только след.
Идёшь работать вышибалой
Как на Голгофу, чуть дыша,
Идёшь работать вышибалой.
О как же это всё достало!
Как жизнь в безделье хороша!
Чтоб не тревожилась душа,
Сто грамм желудок принимает,
И вот уж печень донимает…
Как жизнь без водки хороша!
Когда нет в доме ни гроша,
Жена становятся всё злее,
Одна мыслишка в теле зреет:
Как жизнь без женщин хороша!
Кострище мозга вороша,
Ты просто тихо выгораешь
И наконец-то понимаешь,
Как жизнь без мозга хороша!
Остатки мозга сокруша,
Встречаешь в зеркале ты беса.
Когда-то изгнан был с небес он –
Ему нужна твоя душа.
ПОНЕДЕЛЬНИК – ДЕНЬ ТЯЖЁЛЫЙ
Чудес и в пепельнице много:
Окурок морщится, как торс.
Меня по пустякам не трогай!
Ну, разве что – получка, girls…
Да, понедельник – день тяжёлый,
Начало всех благих начал.
Взять, скажем, вторник: день прошёл и
Шут с ним! Никаких начал.
Чего-то вечно ищем, ищем,
А всё под боком: дом, жена.
Никто из близких не похищен,
На месте кресло, пёс, луна.
На ужин – чудные котлеты,
По телевизору – кино.
Да что там, вертится планета.
В природе так заведено.
ПРИМИ, ПОЭТ
Прими, поэт: тебе всю жизнь
Мечтать, любить, терзаться.
Но ты не унывай, держись –
В конце концов, воздастся.
Остаться в памяти людской,
Быть может, не придётся.
И на поверхности морской
Твой плеск не отзовётся.
Ты заведи себе друзей
И обретёшь терпенье.
С любовью к женщине своей
Не страшно и забвенье.
Всю правду скажут лишь друзья –
Избавят от амбиций.
Ведь от себя уйти нельзя:
Не полететь, как птица.
Любимой женщине твоей,
Какой ни есть, – сгодишься.
Почаще о любви своей
Ей говори, дружище.
А с Музой не найдёшь покой:
С ней догоришь до пепла.
И разлетится пепел твой
Со временем от ветра.
ИЗ ЛИЧНЫХ ОЩУЩЕНИЙ
Разум опять не ответил.
Грустно как, грустно до слёз.
Ветер, осенний ветер,
Ветер все листья унёс.
Горести, радости даже
Не принимает душа.
Ветер, ты мне что скажешь,
Листьями вороша?
Скажешь, не нужно солнца,
Жгучих не нужно лучей.
Спрячешь, быть может, солнце,
Только ведь солнце сильней.
Думаешь, ветер, не слышу,
Как распрекрасно «поёт»
Ночью залезший на крышу
И замерзающий кот?
Слышу, тоскуя не меньше,
Словно беднягу меня
Кто-то «ласкает» нежнейше,
Этак, как жесть, теребя.
Я убегу на экватор,
К солнечным рекам без льда.
Я поменяю даты.
Все – навсегда, навсегда.
ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА
МОЯ СИРЕНЬ – ВЕСНА МОЯ
Под вечер затихают пчёлы,
И майский бродит в ульях мёд.
Как сладок он, медок весёлый,
Закружит, в жилах запоёт.
В окне моём торшер сирени
Росинки метит по одной.
Встряхну росинки на колени
Я с веточки сирени той.
Такой сиреневой, пахучей
Нигде ты больше не найдёшь.
Себе сорву, а может, лучше
Любимой подарю. Как брошь.
И нагуляюсь до рассвета,
И нацелуюсь на беду.
Неужто никогда на свете
Сирени уж не цвесть в саду?
Но поутру посмотрит страстно
Опять она, к себе маня.
Моя сирень, ты так прекрасна!
Моя сирень – весна моя!
ДАВАЙ ОБМЕНЯЕМСЯ СНАМИ
Берёзовый жар поленьев.
Дрова догорают в печи.
Божественное затменье.
Подсвечник с огарком свечи.
Луна в запотевшем окошке.
Моя с нею рядом звезда.
Побудь там ещё немножко,
А лучше сияй мне всегда!
Душа моя, где ты летаешь?
Вернись и верни мне покой.
В каких ты мирах обитаешь?
Секреты свои приоткрой.
Разлука своими крылами
Смахнёт с наших душ пелену,
Давай обменяемся снами –
Я в душу твою загляну.
В твоих побываю созвездьях,
А ты побываешь в моих.
Мы будем с тобою вместе,
И вечным покажется миг…
ВОСПОМИНАНИЯ
Сколько лет… Я добрался к истокам,
В благодатные эти края.
Костерочек горит у протоки,
Как когда-то. Эх, юность моя…
Ты тогда так взволнованно пела…
Ты безумно была хороша…
А гитара струною звенела,
И моя пропадала душа.
Опьяняющий запах сирени…
И янтарные блики костра…
Две звезды в безмятежной Вселенной
Догорали с костром до утра…
Головешки костра уж остыли,
А вот звёзды, как прежде, горят.
Волшебство той весны не забыли
И погаснуть никак не хотят.
АХ, ЭТИ РОЗЫ
Ты любишь тайно говорить с цветами,
Они безмолвно слушают с куста.
И часто кажется, что между вами
Проложена незримая черта.
О чём ты шепчешь им, я не узнаю,
И не уверен, слышат ли они,
Но кажется порой, они внимают,
Свои бутоны ушками склонив.
Я знаю, что цветочное варенье
Ты никогда не сделаешь из роз:
Ведь розы – это Бога вдохновение,
Творение из образов и грёз.
Ах, эти розы, как они капризны!
Всем видом страстным говорят: «Сорви!»
Как женщины, ведут себя по жизни –
Чаруют нас и колют до крови…
МАРТОВСКОЕ
Что от зимы в душе осталось:
Непотревоженного ворох.
Ловлю ресниц твоих усталость
И глаз не прогоревший порох.
Под этим слабым зимним солнцем
Затихли чувства и порывы.
Лишь где-то там, на самом донце,
Есть огонёк – намёк, что живы.
Растаяв на лице, снежинки
Слезами кажутся порою,
Но в бездне глаз живут искринки,
Чтобы костёр разжечь весною.
Зима поблёкла, хмурит брови –
Она уже не белокура.
А сердце хочет свежей крови,
А сердцу хочется ля мура.
Весною кажется возможным
Всё, что зимой сожгли морозы.
Припомню юность осторожно
И подарю любимой розы…
НЕ ВОЗВРАТИТЬ ТЕ ДНИ
Асфальт блестит и, окунувшись в лужи,
Колёса пробегают, словно дни.
Да, дни бегут, дорога стала хуже.
Я говорю по-прежнему: «Звони…»
Мелькнёшь, как прежде, в грохоте трамвая,
Спеша куда-то по своим делам,
И столбик пыли скроет, догорая,
Всю нежность с грустью пополам.
И что с того… Мы быстро привыкаем
К чертам земным небесной красоты.
Нам в чём-то обновленья не хватает
И где-то не хватает остроты.
Пройдут года и, прыгая по лужам,
Ты Богу скажешь: «Всё назад верни!»
А Бог тебе: «Кому, глупец, ты нужен,
Теперь не возвратить уже те дни».
ТЫ И Я
Ты и я. Бог, конечно, рассудит,
Кому в рай, а кому – без венца,
Но из всех намечавшихся судеб
Выбрана, где любовь до конца.
Ты и я. Это так неделимо…
Мы не знаем, кто будет прощён.
Облака, проплывавшие мимо,
Намекнули: побудьте ещё…
МОЙ МАЯК
Любимой супруге
Ты мой маяк на жизненном пути,
Твой огонёк в душе моей, родная;
При всех штормах он помогал грести,
Ни на мгновение не затухая.
Я не святой, но светел мой порыв.
Прости, что иногда тревожно было,
Когда попался на пути обрыв
И огонёк твой на мгновенье скрыло.
У жизненного края побывав,
Мы душу открываем без условий.
Любовь свою на святость испытав,
Сердца наполним обновлённой кровью.
…Прошли года, седин прибавив нам,
Я просыпаюсь с мыслью: где родная?
И грудь сжимает этот сладкий спазм –
Любовь жива, и сердце это знает.
ДВЕ ПОЛОВИНОЧКИ
Любимой супруге Лидочке
Ну вот, нашёл в саду отраду я –
Зажечь костёр, – огонь так радует.
Сыры дрова – не разгораются,
А ветки гнутся, не ломаются.
Ругнешь кострище матюгальником,
И – разгорелось. Ставлю чайник я.
Чаёк цейлонский, по традиции,
А можно с грушей и с корицею.
Ах, эти дачные хотелочки
И полудетские проделочки!
Мы исполняем все желания,
Здесь каждый день у нас свидания.
С цветами утречком встречаешься,
Любимой розой восхищаешься.
А вот сегодня – тучи мрачные,
И замерли работы дачные.
Пригнал те тучи ветер северный,
Пригнал случайно, ненамеренно.
И загрустила моя милая,
Тоска накрыла с новой силою.
Щемит сердечко. Моё солнышко…
Любовь не выпита до донышка…
В глазах застыли две слезиночки…
То мы с тобой – две половиночки…
Одна слезинка притаилася,
Другая по щеке скатилася.
О внуках вспомнили, о дочери.
Да, жизнь-держись, – чья раньше очередь?..
Смолчит Природа безответная,
Любовь оставит беззаветную.
Звезда зажжётся безымянная,
Встревожит память покаянную.
ПОПЫТКА РЕИНКАРНАЦИИ
Судить о прожитом не буду,
Закрылась этой жизни дверь.
Никто не постучит оттуда,
Никто не позовёт теперь.
На небесах душе привольно.
Я – добрый юный альтруист.
Здесь сердцу моему не больно:
Во мне проснулся оптимист.
Мой дух воистину свободен:
Здесь я не должен никому.
К реинкарнации пригоден
И всех на свете обниму.
И принял Бог мою заявку,
Переместил меня в астрал,
А там в саду – цветы и травка,
И то, чего я возжелал.
Я вижу чудное явленье:
Из облаков нисходишь ты,
«Как мимолётное виденье,
Как гений чистой красоты…»
И это та, что была рядом
В той жизни, где одну любил,
Что одарила меня взглядом,
Который наповал сразил.
И суждено мне в жизни новой
Весь путь по-старому пройти.
И слышу голос я знакомый:
«Ляг на бок, милый, не храпи…»
ВЕСЕННИЙ МОТИВ
Весна дала свои прогнозы,
И ты прогнозом окрылён.
А в парке, навевая грёзы,
Блюз исполняет саксофон.
И сердце бьётся в ритме блюза.
Клубится над рекой туман.
И по утрам приходит муза
И говорит: «Шерше ля фам» [1].
Весенний дождичек на Невском
Смыл меланхолии нагар.
В душе ожил поручик Ржевский –
Гуляка, балагур, гусар.
Открылось сердце для ля мура.
Красотки, нимфы тут как тут.
Гусары – цель для стрел Амура.
И денег даже не берут…
А в колчане твоих мечтаний
Скопились жала острых стрел.
Как много пронеслось желаний,
Как мало претворить успел!..
Поручик Ржевский оживился:
– Я много поразил сердец.
Увы, ни разу не влюбился.
Любовь – мечта, её венец.
Ищи свою мечту поэта.
Найдёшь – не отпускай, поэт.
Какая жизнь у сердцееда?
Увидел – взял, а счастья нет…
[1] Шерше ля фам (франц.)– ищите женщину.
И ЕЩЁ ПРО ЛЮБОВЬ…
Я успокаиваю тело
И в душу силюсь наплевать,
И забываю то и дело,
Что нужно встать и сильным стать.
Я триединство [2] вновь ищу
И в жизни обретаю загрубевшей
Живейший отклик на пращу,
На обороте опустевшей.
«Люблю…». И ложь не в правде этой,
А в том, что всё пройдёт опять:
Ты перестанешь быть Джульеттой,
А мне Ромео уж не стать.
Так – благодушие на час,
Так – неустойчивость покоя.
Где Демон, что терзает нас,
Где муки, ад и всё такое?
Какою выдумкой изъята
Из обращенья боль любви?
Глаза твои – в миллион каратов,
А моря с каплю… Се ля ви?
Но я – поэт, и в мысли ложной
Мной найден не один изъян:
Любовь на час, увы, возможна,
Но невозможен в ней обман.
И одуванчика порханье
Как не понять… Но где оно,
Его последнее желанье,
Неистребимое, одно?
Любовь, любовь…
Смычка скрипенье
По ненастроенной струне.
Поём – фальшивя, без волненья,
Приемлем – на чужой волне.
[2] Триединство – это концепция, в основе которой лежит идея единства трёх противоположностей: Бог-Человек-Природа, Душа-Тело-Разум, Прошлое-Настоящее-Будущее.
ЕСЛИ Я УМРУ ПЕРВЫМ
Когда откажут на излёте крылья,
Тогда на зов твой просто приползу.
На людях не заплачу от бессилья,
Переступая жизни полосу.
Да, я умру. Запомню милых лица
И унесусь, куда уносит всех.
А в небесах, паря свободной птицей,
Ты облачком останешься висеть.
Ты не найдёшь на небесах покоя –
Спустись на землю, сердце не тревожь:
Я буду по ночам светить звездою,
Когда не будет за окном лить дождь…
Поговорим, обнимемся словами,
Слезинки бережно смахнув с щёки, –
Все наши чувства остаются с нами
Всему на свете этом вопреки.
Я подожду, а ты не верь рассудку –
Пусть здравым смыслом и проникнешь в суть.
Я там дождусь, моя ты Незабудка [3],
А ты любовь, родная, не забудь…
[3] Существует поверье, что незабудки рассеивают по земле ангелы для того, чтобы люди не забывали своё прошлое, своих близких и свою родину.
И РАСТВОРИТЬСЯ В БЕЛЫХ ОБЛАКАХ
Минуты счастья так неповторимы,
Когда ты рядом. Свет моих очей!
Ты сердце согревала мне незримо.
Моя Шахерезада из ночей!
Но время шло, темнее стали ночи,
Короче и мудрее стали дни.
А сердце остывать никак не хочет.
Не гаснут путеводные огни.
Пусть на исходе молодость и силы,
И таймер поторапливает жить,
Седая мудрость веру сохранила.
И хочется, как в юности, любить.
Пить терпкое вино из винограда,
Что вырастила крепкая лоза,
И видеть каждый божий день награду –
Глубокие, как океан, глаза.
Я возвращаюсь мысленно к началу.
Туда, где было море и причал.
Об алом парусе Ассоль [4] моя мечтала,
А я, как Грей, сгорал в её лучах.
Так хочется в пути своём к эдему,
Пока любовь упрямая в сердцах,
Под алым парусом проплыть по небу
И раствориться в белых облаках!
[4] Ассоль – персонаж повести А.С. Грина «Алые паруса».
А МЫ С НАДЕЖДОЙ ЖДАЛИ ВНОВЬ ВЕСНЫ
В любви есть яд отложенного действия,
Который затаился до поры.
Проник тот яд неверия не в детстве ли,
Где в жизни ты лишь персонаж игры?
Мы все играли в «казаки-разбойники».
Не плакали, когда нас брали в плен.
И возрождались после битв «покойники»,
Не преклонившие в бою колен…
Родные отдавали нам последнее
И не всегда учили возвращать.
Увы, не каждый получил наследие –
Стремление хотя б себе не лгать.
Бывало, что не ладили мы с совестью,
И с языка срывались те слова,
Которые, как воробьи, не ловятся,
Но в памяти всплывают иногда.
И мы любили. Жертвуя талантами,
Людской молве, бывало, вопреки.
Не принимали сделки с вариантами
И исправляли старые грехи.
Любовь, устав от вечного скитания
В житейских лабиринтах суеты,
В нас умирала тихо, без прощания,
А мы с надеждой ждали вновь весны…
ГОРИТ СВЕЧА
За трепетным огнём свечи
Таинственной игрой теней
Разлука смотрит из ночи
И ждёт, когда придут за ней.
Свечу задует сквозняком
И пьесы разнесёт листы.
И станет неуютным дом,
В котором морок пустоты.
В той пьесе много перифраз
Любви, очарований, грёз.
Она о жизни и о нас,
Про радости и горечь слёз.
Не мы решаем – чей черёд.
Нам неизвестен жизни срок.
А вот разлука ждёт и ждёт…
И сочиняет эпилог…
…Горит свеча, сдвигая тьму,
Всё ближе донце ночника.
Что там осталось на кону?
Твой голос, как издалека:
«Мне не прожить одной и дня,
С ума сойду от пустоты.
Ты должен пережить меня.
Сначала – я, а после – ты.
Ты ведь сильнее – будь вторым.
За одиночество – прости!
Я ж, как свечи погасшей дым,
Растаю в небе. Не грусти…»
ФИЛОСОФСКАЯ ЛИРИКА
КНИГА ЖИЗНИ
Читает кто-то Книгу Жизни –
Ты вписан пунктиком в неё.
Художник-Бог, макая кисти
В твои мечты, творит своё.
Хоть в небесах своих зависни, –
Легко найдёт и там Судьба:
Читает кто-то Книгу Жизни,
Читает тайно от тебя.
Я СЛЫШУ МУЗЫКУ МОЛЧАНИЯ
От знаний множатся печали.
Пытливо ищем жизни дно.
Гипотез много о начале,
Но как узнать, что было «до»?
Я слышу музыку молчания,
Где Кейдж [5], пленяя немотой,
Нас погружает в подсознание
Воображаемой игрой.
Под эту музыку в затмении
Души матрёшку разберу
Для внутреннего обозрения.
Успеть собрать бы поутру…
И в дырах чёрных во вселенной
Через Малевича квадрат
Портал обрящу в ойкумену,
А может – и ворота в ад.
Не оборвать теченье времени,
Закрыв глаза свои в ночи.
Не верю в пустоту за теменью:
И там весной журчат ручьи.
Моё последнее желание
Исполнится в ночной тиши
В миг абсолютного познания
Предназначения души!..
[5] Джон Кейдж (1912-1992) нередко называется исследователями «Малевичем в музыке». Причиной этому служит созданное им в 1952 г. сочинение «4’33» («Четыре минуты тридцать три секунды»). Во время исполнения музыкантами не извлекается ни одного звука.
КВАНТО
Не нужны потребителю знания,
И ЕГЭ – это только росток
Недоразвитого сознания –
Чтобы клацать в смартфоне мог.
Небожители в жизнь продвигают
Свой «искусственный интеллект»
И про «Матрицу» [6] всё намекают:
Подготавливают проект.
Муляжи в черепушках из воска –
Человечка созрел прототип.
Нейросеть «головного» там мозга
Заместил суперквантовый чип.
Мало «нано» нам, будет и «кванто» –
Слава Бендера спать не даёт.
Всё толково изложат «таланты»,
А народ? Он с ЕГЭ не поймёт…
Нас заменят пуды силикона
С программируемым черепком.
Силикон проживёт без бекона,
Чад не надо поить молоком.
Си-ли-ко-но-вы-е обезьяны…
Разум Дарвина сдался и сник:
В дарвинизме, похоже, изъяны –
Эволюции явно кирдык.
Глобализму нужны либерасты,
Чтобы вырастить новый планктон.
И когда люди станут балластом,
Его сбросят: таков их закон.
[6] «Матрица» – научно-фантастический боевик, поставленный братьями Вачовски.
МЫ УХОДИМ ВО ТЬМУ
Мы уходим во тьму,
Не гася здесь огня,
Чтоб светил он тому,
Кто остался в тенях.
Нас на землю принёс
Голубой звездопад [7].
Сотни парсек [8] до звёзд,
Что призывно горят.
Мы посланцы из тьмы,
Где нас больше не ждут.
Не бессмертные мы,
Мы лишь временно тут.
Правда Шрёдингер вот
Не согласен со мной:
Может, я его Кот [9],
Или квантовый сбой.
Может, я где-то мёртв
Уже тысячу лет,
Где-то в формуле стёрт,
А вот где-то и нет…
[7] Звездопад, или звёздный дождь – разговорный вариант научного термина «метеорный поток».
[8] Парсек – единица длины, используемая для измерения больших расстояний до астрономических объектов за пределами Солнечной системы, приблизительно равных 3,26 световых лет, или 30,9 триллиона километров.
[9] Кот Шрёдингера – это герой мысленного эксперимента, в котором в парадоксальной форме показано явление квантовой суперпозиции, когда одна и та же система (Кот) может находиться сразу в двух противоположных состояниях (живом и мёртвом). Инженеры уже могут создавать прообразы таких «котов». Только пока они состоят из нескольких частиц и держать их надо при температуре космического холода.
МИР БЕЗ МЕНЯ
Задачка воображению:
Начало-конец у кольца.
Суть времени – это движение,
Без времени нет и конца.
Луч жизни. Зачатье – начало.
Есть время – источник живёт,
А если погас – всё сначала…
Но свет продолжает полёт!
Что движет? Душа или гены,
Случайность – всего не учесть.
Мы плод не космической пены –
Наш код в мироздании есть.
В природе сыскались лазейки,
И радует то, что мы все
Не уподобились белке,
Бегущей в своём колесе.
Бессмертья желать не устали,
Обрящем надежду в церквах.
Мечтаем очнуться в астрале
И грезим о тонких мирах.
Рассудок твердит, что мы смертны.
Не знаю, как с этим мне быть.
Обида съедает, наверно,
Что мир без меня будет жить…
ОЗОНОВАЯ ДЫРА
Мы часть чего-то большего,
Объём чего-то меньшего.
Живём кого-то дольше мы.
Не тормозим поспешного.
И кто мы есть для внешнего,
Немыслимо далёкого?
Поймём ли знак нездешнего,
Увидим ли намёк его?
А в микромире внутреннем
Не кажемся ль галактикой?
Стоим на перепутье мы,
Обдумывая фактики.
Но есть сигнал из вечности,
Пока мудрим с бозонами:
«В твоём мирке конечно всё, –
Займись дырой озоновой!»
В КАЖДОМ ТАЛАНТЕ ЖИВЁТ СВОЙ САЛЬЕРИ
В каждом таланте живёт свой Сальери,
Моцарт бессмертный всё грезится им.
Можешь пройти через все Кордильеры,
Но Эверест высочайший – один!
Будут талантом твоим восторгаться,
Будешь расхвален, облизан, любим.
Женщины будут тебе отдаваться,
Но Эверест высочайший – один!
Взором окинешь окрестные дали –
Нету достойней тебя, властелин!
Как цветники твои благоухали…
Но Эверест высочайший – один!
Ты и умрёшь весь венками украшен,
Бурно прожив до глубоких седин.
С эго своим был, без спору, ты важен,
Но Эверест высочайший – один!
ФЭНТЕЗИ У МОРЯ
Трём стихиям сойтись суждено.
Ветер гонит на скалы волну.
Воздаяние предрешено:
Кому – вверх, а кому – в глубину.
Накатила морская волна,
Оборвала и смыла следы.
И не всех возвратила со дна,
И не все рождены для воды.
И моряк, и воздушный пилот,
Оторвавшись от тверди земли,
Завершат свой свободный полёт.
Кто – на бис, ну а кто – на мели.
А сирены призывно поют,
Зазывают в свой сладостный плен,
Избавляя от жизненных пут
И любовь обещая взамен.
Пролетели на юг журавли,
Унося чьи-то души с собой,
Чтобы там за границей земли
Обрели эти души покой.
Три стихии играют судьбой.
И какая важнее – вопрос.
Одиноко парит над скалой
Покоритель стихий – альбатрос.
УЛЕТАЙ, ГОЛУБОК
Что в катрене своём
Нострадамус сказал:
Этот век мы пройдём
Через хаос, развал.
Выпал радужный дождь
И весь Запад залил,
Из болотистых толщ
Культ безликих взрастил.
Нет великих вождей
Уже множество лет,
А для наци страшней
Нашей родины нет.
Там под сенью свобод
Правит бал сатана,
И гламурный народ
Скоро будет у дна.
Да, культ личности был,
Но и Личность была.
Наш народ не забыл,
От чего сберегла.
Дуб сгорел от огня,
Но остался в земле.
Корни живы у пня
И грустят о стволе…
Голубь мира пока
Где-то там в облаках,
И луч света слегка
Проникает сквозь мрак.
С миром явно беда –
Улетай, голубок…
Возвращайся тогда,
Когда спустится Бог!
ПРИЕМЛЕМ У ВЕЧНОСТИ ЗЕМЛЮ
Приемлем у Вечности Землю,
Как вечность, мгновенье живя.
И, к Сути стремясь, приемлем
Все сути – от чрев до червя.
Природа. Она неделима.
Трава где угодно – трава.
Солнцем одним палима.
Под ветром одним – крива.
А птицы летят почему-то
На север к морским голышам
И сходят нередко с маршрута
Навстречу ружейным пыжам.
Не спросит никто: «Откуда?»,
Не спросит никто: «Зачем?».
Они и не знают – откуда,
Они и не знают – зачем.
Не бьёмся ли мы понапрасну,
Постичь ли излеты души?
Вот с птицами всё вроде ясно –
Забиты тугие пыжи…
НЕПОВТОРИМОСТЬ НАЧАЛА
Одной нам жизни в этом мире мало:
Всё не объять, как быстро не беги.
Неповторимо только лишь начало,
Неповторимы первые шаги.
Уйдут миры и снова сотворятся
В похожем сочетании планет.
И люди там по новой народятся
Из атомов сгорающих комет.
И прилетят к ним страждущие души,
Чтоб прежней ипостасью снова стать,
Но первородство жизни не нарушить –
Им по вселенной суждено блуждать.
Блуждающие души – это тайна.
Раскрыть её нам, смертным, не дано.
Их одиночество по-своему печально,
И с нами им сойтись не суждено.
По жизни они были одиноки
И слёзы мира прятали в сердцах.
Не встретились им черти по дороге,
И ангелы не ждут на небесах.
Лишь в снах ночных приходят эти души
И с нашею душою говорят.
Не любим голос совести мы слушать,
Но сны приходят к нам, когда хотят.
Одной нам жизни в этом мире мало,
Чтоб отыскать начало вечной тьмы,
Но наша жизнь и есть для нас начало.
Для нас начало – это просто мы.
ДОЙДЁМ ЛИ ДО ЖЕЛАННОЙ ТОЧКИ?
Не знал Создатель, очевидно,
Решая, что кому иметь,
Что будет серости завидно
На чей-то пьедестал глядеть.
Возможно, с умыслом всё сделал,
Создав замысловатый мир:
Вон травоящер пир затеял
И сам попал на чей-то пир.
А у волков есть свой Акелла,
Среди людей найдётся вождь.
Природа всё предусмотрела:
Ты или в тренде, иль под нож.
Без берегов мы растечемся:
У вольности есть свой порог.
Без страха высоты – убьёмся.
Без смерти – не подбить итог.
А чтоб без видимых усилий
Явилась сказочная явь,
Мы выбираем тех, кто в силе,
И говорим: «Приди и правь!»
И он придёт. И станет править.
Мы вместе, только взаперти.
И пьедесталов нам наставит,
Чтобы не выйти, не войти.
И скажем мы: «Зачем нам это?»
И пьедесталы сокрушим.
И к нам придёт тогда победа,
И новый мы получим «изм».
Дойдём ли до желанной точки?
Чтоб без насилья выживать,
Без пауз в пищевой цепочке,
Всем надо веганами стать.
ЛИБЕРАЛИЗИУМ
Отражает сияние звёзд
Чёрный омут болотных трясин,
Красота среди разных уродств
Поражает контрастом своим.
На изысканность лилий ночных
Отвечает багульник с болот,
Погружая в дурманные сны
И в безумие радужных нот.
И Природа сдаётся подчас,
Благозвучье меняя на крик;
Глухотой защищаясь от нас,
Чтобы стон наш её не достиг.
И бесчестье уже не позор.
Добродетель – растаявший снег.
И с каких-то, неведомо, пор
Умирает во мне Человек.
Либерал… Порождение болот.
Наших мыслей и душ Герострат.
Заражён человеческий род.
Неужели спускаемся в ад?
ДУМЫ О СТАРОСТИ
Чувства тело лишают покоя,
И душа молодится, как встарь.
Но пора выходить из боя:
Тянет в ножны усталую сталь.
Мы о будущем только гадаем,
Доброту раздарить не спешим
И гармонии с телом желаем
Для уставшей от тела души.
Время нас обнимает за плечи,
Не торопится, но и не ждёт;
Не жалеет оно, правда, лечит –
Эликсир от страданий даёт.
Каждый прожитый день, как награду,
От Судьбы суждены принимать.
Наши гены без нас будут рады
У потомков в крови обитать!
Не найти в этой жизни покоя,
И душа нам порой говорит:
– Ты живой, пока рядом с тобою
О тебе чьё-то сердце болит.
КОГДА ЗАХОДИТ СОЛНЦЕ
Когда заходит солнце
И на душе темно,
Не закрывай оконце:
Взойдёт опять оно.
Найди в душе лучину
И мысленно зажги,
И прогони кручину –
Кому-то помоги.
ПРОСТО ЖИТЬ
Мой комп давно в режиме ожиданья,
И фоновый процесс какой-то в нём идёт.
Но лень всегда находит оправданье,
И спящий чип щелчка от «клавы» ждёт.
Стоит безмолвно принтер, зев открывши,
И шелестит процессор в дремоте.
И понял мозг, компьютер покоривший,
Что смысл не в рукотворной простоте.
А хочет мозг Божественного слова –
Того, что может целый мир спасти.
И слово это породит основу,
Что Суть всего поможет донести.
Как ни крути, но мы приходим к Богу:
Как алгоритмом Разум заменить?
Мудрёную на компе сброшу прогу –
К чертям химеры, надо просто жить.
ДУБ
Люблю открытый, добрый нрав
За простоту проникновенья.
Сей благородный, полный шкаф
Доступной мудрости, терпенья.
Всё грубо – крокодилья пасть
Отнюдь не заячьего толка.
Ты к ней с добром по-детски шасть,
А там по-взрослому – всё колко…
Другое дело – добрый нрав,
Как дуб уютный и надёжный.
Ему не важно – прав, не прав.
Его обидеть невозможно.
Ну, кто общается с сосной –
Стоит сосна, растёт и ладно.
Ну, спилят ту сосну зимой
И вывезут, пока прохладно.
Другое дело крепкий дуб.
Общаться с ним одна отрада.
К нему, конечно же, придут,
И чьё-то рыло будет радо.
На дубе жёлуди растут…
Вы догадались, кто у дуба?
На дубе жёлуди растут,
И всё действительно так грубо…
О СМЕРТИ
О смерти много чего сказано,
И конкурентов у ней нет.
Кому и где она заказана,
Расскажет лишь парад планет.
Я мало верю в астрологию,
Наука тоже не мычит.
И вспомнил тут о Боге я:
Что скажет Он. И он молчит.
Он слышит наши эпитафии,
Где феи ангелам поют.
А черти – те шустрее мафии,
Вон, чью-то душу волокут.
Как старики за жизнь цепляются,
Когда в ней смысла вроде нет!
И даже муки не являются
Причиной погасить им свет.
А молодые смерть играючи
Встречают часто, как в кино.
Не знает мозг, их направляющий,
Что возродиться не дано?
От скуки ли, или из шалости
Внушает чёрт хромой живым:
Зачем тянуть до дряхлой старости –
В раю быть лучше молодым.
Планеты тоже ведь не вечные,
Когда-то мир наш ждёт конец,
И вот тогда Земля, конечно же,
Закроет тему, наконец.
ГРАЖДАНСКАЯ ЛИРИКА
ОТРАЖЕНИЕ
Я в комнате страха уже не кричу:
Прошёл этот квест на Донбассе.
Я в комнате смеха забыться хочу,
Как в детстве, в бездумном экстазе.
А в комнате смеха совсем не смешно.
В кривых зеркалах в отраженьях
Я вижу: уже прозревает оно,
Потерянное поколенье.
Я плачу, а в зеркале всё хорошо.
Смеюсь, а у зеркала – слёзы.
Я в комнате все зеркала обошёл –
В них правда иль всё-таки грёзы?
В кривых зеркалах часто правда горька,
А то, как живём, – наважденье.
Мы с прошлым сверяемся исподтишка
И в шоке от этих сравнений.
Да, время уже не воротится вспять,
Но кто мы – ещё не забыли.
И с Крымской весны стали мы понимать –
Пора возрождаться из пыли.
НАДЕЖДА ПОСЛЕДНЕГО ШАНСА
Мне подсказывает интуиция –
У богатых святых не бывает.
Вот и мы – на военных позициях,
А они – «побеждают» в Дубае.
Не скрываю: богатым завидовал
За упорство в стремлении к цели.
Знал ещё, что в пространстве эвклидовом
Никогда не сойтись параллелям.
Мы вернёмся с войны умудрёнными,
С верой в правду и крепкое братство.
В прежний мир, где живут разделёнными
Параллели нужды и богатства.
Возродим ли страну из безвременья?
И сойдутся ли в ней параллели?
Заглянуть бы вперёд на мгновение
И узнать, у какой же мы цели…
В неэвклидовой конфигурации
Есть надежда последнего шанса:
Вот индусов ждёт реинкарнация,
А у нас – лишь учение Маркса…
КУРСКАЯ ДУГА
И наступал трусливо враг.
И плодотворно нёс потери.
И, позабыв о всех флажках,
Охотились на мирных звери.
Какой крупье потасовал
На политическом застолье?
Наш враг краплёными сыграл.
И пронеслось в мозгах: «Доколе?!»
Прибавилось героям дел.
И СКР [10] напрягся тоже
И лик коррупции узрел
На чьих-то генеральских рожах.
А в средней полосе Руси
Всё чаще нападают дроны.
Мы наконец-то напряглись:
Война смещает свои зоны.
И понимаешь – близок враг.
И, как из строчки песни Цоя,
Ладонь сжимается в кулак
У всех, кто не бежит от боя.
Пылает Курская дуга,
Как в прошлом веке, в сорок третьем.
Шиза такая у врага
Быть битым каждое столетье?..
[10] СКР – Следственный комитет Российской Федерации.
НАШ ПУТЬ УЖЕ НЕ С НИМИ
Нет весточек из рая,
И с ада – тоже нет.
Но верим, что за краем
Нас ждёт не мрак, а свет.
И лунная дорожка
По жизненным волнам
Манит через окошко
К заветным небесам.
А есть ли там начало
И есть ли там конец –
Нам, пленникам реала,
Надежду дал Творец.
Без всяческих прелюдий
И хитростных затей
Дал шансы выйти в люди
Из племени зверей.
Отмерил всем нам ношу,
Которую нести.
А то, что груз был сброшен,
То: «Господи, прости!..»
Прошли метаморфозу,
Ища себя в деньгах.
И слышали угрозы.
И победили страх.
Да, народилось племя,
Живущее во лжи,
Но дало всходы семя
Из глубины межи.
Мы видим эти лица.
Они кругом, везде.
И в каждом есть частица
Христоса на кресте.
Пусть предали нас «братья»,
Манкурты и «друзья» –
Мы слышим их проклятья –
У них свой бог-судья.
Мы бьём не по-соседски,
Но голоден вампир –
И с кровью свежей детской
Свой продолжает пир.
У нас своих немало:
Подлец на подлеце.
Мы знаем, где начало.
Кощея смерть – в яйце.
Яйцо, конечно, в утке,
Но утка ни при чём.
Замучили желудки:
Что съели, то и жнём…
Наелись до отвала
Те, первые, тогда.
Пора других настала.
Гуляем, господа!
Наш путь уже не с ними,
А с теми, кто в строю,
Кто Родину поднимет
И не предаст в бою!
ПОРА ЗАКАНЧИВАТЬ РОМАН
Не понимаю по-английски.
Перевожу со словарём.
Закусываю килькой виски.
И размышляю вот о чём.
Живу, как в самообороне.
Работает медийный РЭБ,
Но долетают фейки-дроны
И бьют туда, где сдачи нет.
А бьют нередко очень больно,
И не спасает антидот.
И сомневаешься невольно,
А прав ли этот, прав ли тот.
Ошибки делать вроде можно.
А врать нельзя – таков наказ.
Я верю в это осторожно:
Ведь пожеланье не приказ.
А Запад лезет всё из кожи,
Не ведая, что обречён.
Аглицкие достали рожи.
Шекспир, прости, ты не причём!
С Берлина, Лондона, Парижа
Партнёры подтянулись к нам.
И стали мы на выстрел ближе.
Пора заканчивать роман.
А НА ФРОНТАХ НАСТАЛА ТИШИНА
А на фронтах настала тишина.
Замолкли пушки, не летают дроны.
С ночи никак не отойти от сна,
В котором нет мотивов похоронных.
Так хочется, чтоб сбылся мирный сон
И позабылись эти лихолетья…
Да, враг несёт значительный урон,
Но гибнуть продолжают наши дети.
Противник – он коварен и хитёр,
За секундантской прячется уловкой.
К нам с флагом не придёт парламентёр
Для сдачи с окончательной концовкой.
Победа будет или договор.
И будет суд ли для убийц-нацистов?
Мы с гуманистами продолжим спор
О смерти для иуд и террористов.
Как вестник смерти, кружит вороньё.
И голуби воркуют оживлённо.
Над опалённым порохом жнивьём
Охотятся за чьей-то жизнью дроны.
Как с теми жить, в кого стреляли мы?
И с выжившими, кто стрелял в нас тоже?
Как сбросить с сердца страшный груз войны?
Пожалуй, только время здесь поможет.
А для кого-то нет совсем войны
И «дверь не та» по прежнему открыта.
Сменила лишь тусовки на балы
Дворянствующая в тылу «элита».
Там юных чад готовят господа
Себе стареющим прийти на смену.
Страну свою любить «за деньги – да…»
А жизнь отдать – какую ж нужно цену…
Добра и зла смертельная дуэль,
Где рабство на кону или свобода.
У каждой стороны своя есть цель.
У нас – Победа русского народа!
НО С НАДЕЖДОЙ ГРЯДУЩЕМУ ВНЕМЛЮ
Нет с душою мятущейся сладу.
День пройдёт и замучит опять.
В сокровенности мёда и яда
Как Россию душою принять?
Пронеслись голубые экраны,
Словно литерные поезда,
Уносясь в неизвестные страны,
В неизведанные города.
Знаю, завтра я встречу то же:
Ту же неба щемящую синь.
Может, станет ещё дороже
Эта буйная с ветром полынь.
А пока что звенящие рельсы
Не дают до рассвета уснуть.
Поезд мой из далёкого детства
На запасный отправился путь.
Я родителей вижу воскресших
В своих снах иногда по ночам.
Говорю им: «Простите нас, грешных,
Что отдали страну торгашам!..»
Прорубил Пётр Первый окошко,
Обретая стране рубежи,
Но проторённая дорожка
Оказалась путём в миражи.
Та страна подарила мне детство
И внушила, что главное – труд.
И не думалось, что отщепенцы
Смыслу жизни замену найдут.
Что дальтоники станут учёными
И что люди доверятся им.
Что заменят оттенками чёрного
То, что было для зрячих цветным.
Говорил про игольное ушко,
Гнал из храма торговцев Христос,
Но торговцы пролезли втихушку.
Ждёт ли рай их – отдельный вопрос.
Что им Родина? Только витрина,
За которой источник маржи.
Поменяется в мире картина,
Поменяются и витражи.
С этим жить и любить эту землю,
С Вавилонскою башней на ней.
Но с надеждой грядущему внемлю:
Утро вечера ведь мудрёней.
ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ
Попытка реанимации.
Секунды считает пульс.
И вот на нуле пульсации,
И в минус уходит плюс.
А на фронтах наступление.
Активность с обеих сторон.
И множатся обнуления.
За сутки – на батальон.
Считают нули прагматики,
За разницей видят плюс.
В окопах не до романтики.
У дьявола – свой искус.
В чём смысл сего помешательства
Не знает, похоже, Бог.
Поэтому – невмешательство.
А мог ведь вмешаться, мог!
Мы сами пришли к прозрению?
Готовы себе помочь?
Похоже, мечты поколений мы
Осилить пока невмочь.
Достигли пика величия
И пали оземь навзничь.
«Чего вы там нахимичили», –
Сказал бы, живи, Ильич.
Однако не всё потеряно:
Не раз отпевали нас,
А мы умирали временно,
Вводя хоронящих в транс.
ГЛУБИННЫЙ НАРОД
Тянет в жаркий Дубай.
У богатых там рай.
Но расстроен богач,
Перетёртый калач.
Грустен санкций итог:
Наш богач там не бог.
Он в России богат.
Так чего же не рад?
Чаша жизни полна
До краёв, до хрена.
В этой чаше всё есть,
Но не хочется есть.
Почему? Вот вопрос.
И ответ очень прост:
Не осталось корней
От него для детей.
Чувства Родины нет.
И от веры – лишь след.
Прилетает в Дубай,
В бриллиантовый рай.
Только в блеске огней
На душе не светлей.
Богатей – как варяг:
То ли друг, то ли враг.
Здесь же донор живёт –
Наш глубинный народ.
Не хандрит без наград
И душою богат.
В прорубь может зимой,
Ну а может – в запой.
Если примет на грудь,
Ему море, как пруд.
Вечный русский вопрос:
Почему всё вразнос,
Почему невпопад,
Почему наугад?
И врага победит,
И утрётся, простит.
Он не понят умом.
Вся Россия на нём.
Сердцем он патриот –
Наш глубинный народ.
ПАРТНЁРЫ
Паспорт был серпасто-молоткастым,
А теперь орлов на нём дуплет.
Светофор горит всё время красным –
В коммунизм дороги больше нет.
Мы на тех, советских, не похожи,
Но внутри остался прежний ген.
Оттого тревога сердце гложет,
Будто мы попали в долгий плен.
Не нашлось в Союзе Че Гевары,
И Дэн Сяопина не нашлось.
Всё в стране под чмоканье Гайдара
Под приватизацию пошло.
Убеждал нас Голубков с экрана,
Что он не халявщик, а партнёр.
А Чубайс с ухмылкой, как жаканом,
Ваучером выстрелил в костёр.
В том костре сгорали наши души:
Все хотели враз разбогатеть.
В уши свои вставили беруши,
Чтоб не слышать, чтобы не жалеть.
Вспомнили? По-божьи возлюбили
В День единства нехристей Руси?
Мы – партнёры. Так нам говорили.
Мы – партнёры… Господи, прости…
МЫ ЗА ЦЕНОЙ ОПЯТЬ НЕ ПОСТОИМ
Нам столько лет вытравливали душу
Апологеты Града на холме,
И мы, шестая часть планетной суши,
Ковчегом Ноя плавали во тьме.
Нам заносили плесень в подсознание,
Чтоб мы стыдились русскости своей,
И мракобесьем отнимали знания,
И богоборством меряли – кто злей.
Доплыли мы, нашли свой Мыс Надежды
И якорь смысла бросили во тьму,
Но Граду на холме мы – зло, как прежде,
И нас втянули в братскую войну.
Война пройдёт когда-то непременно:
Исход её известен наперёд,
Но есть, увы, сомненье, что мгновенно
Вдруг «щирый» образумится народ.
Как выйти из Платоновской пещеры [11]
И не ослепнуть от прямых лучей,
Очистить мозг от миражей, химеры
И вырваться из Царствия теней?!
Мы – русские и больше никакие,
И этот код другим не заменить.
Пусть Градом на холме не слыть России,
Но русский мир уже не отменить!
Пишите на своих Рейхстагах сами –
Мы не придём и не спасём ваш мир.
Мы больше навсегда теперь не с вами,
И Запад ваш нам больше не Кумир!
Очнулись мы. Да, долог путь к победе,
И за ценой опять не постоим!
Мы, как всегда, за светлый мир в ответе,
Вы ж оставайтесь с тёмным со своим.
[11] Платоновская пещера – Платоновский миф о пещере и тенях от надсмотрщиков, которые заменяли узникам реальный мир.
КАПЕ́ЛЬ ВОЙНЫ
Растопит снег без сожаления
Весны очередной приход,
Опять начнётся обновление,
Пройдёт на реках ледоход.
От полусна очнётся флора,
Медведи выйдут из берлог.
И защебечут птички хором,
И соловьёв настанет срок.
Капе́ль войны… Оттают гильзы.
Пропавших без вести найдут.
И будет по «двухсотым» тризна,
Где имена все обретут.
Война, увы, не поезд скорый,
И расписания там нет.
У нас есть право на укоры
Тем, кто порвал туда билет.
«Война пришла, а мы устали…» –
Сумели трусы улететь,
Но мужики ещё остались,
За Русь готовые сгореть.
Всё это видела природа
На этих землях уж не раз.
И есть надежда у народа:
Солдаты выполнят приказ!
МЧИТСЯ ТРОЙКА
Мчится русская тройка по шляху
За сдвигающийся горизонт.
Два пути у неё: иль на плаху,
Иль движенье на ост и на норд.
На галоп перешли пристяжные,
И рысцою бежит коренной.
Европейской среде не нужны мы –
Тройка русская мчится домой.
Нам не жить в закардонном безволье,
Где у солнца закат настаёт.
Русской тройке милее раздолье
За Уралом, где солнце встаёт.
Нашу удаль свершений былинных
Чтут друзья, но забыли враги.
Мчится тройка дорогою длинной
На восход, до Амура-реки.
Добавить комментарий