Молний ослепительные всплески
№ 2024 / 41, 25.10.2024, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
Позвонила Снежана Кузнецова. Она вместе с сёстрами выпустила в Магадане томик избранных произведений своего отца – Анатолия Суздальцева. А я сразу вспомнил Анатолия Фёдоровича…
Когда мы впервые встретились? В моей памяти мелькнул сначала 82-й год. Лето. Я выбил у главного редактора «Книжного обозрения» Алексея Ивановича Овсянникова командировку в Магадан и Синегорье. Мне дали задание: выяснить, как снабжается книгами ударная комсомольская стройка – Колымская ГЭС.
Всё оказалось очень грустно. Когда я вечером вышел в посёлке гидростроителей Синегорье из гостиницы, то увидел огромную очередь в соседнем здании. Это пришли к небольшому местному книжному магазинчику на перекличку почти весь инженерный состав плюс учителя. Утром ожидался фургон из Магадана с партией книг. И народ, боясь остаться без новинок, всю ночь охранял подступы к торговой точке. А привезённых утром книг хватило только на двадцать пять или тридцать человек.
Мне стало интересно, чего ещё в Синегорье не хватало. В поисках нужной информации я забрёл в редакцию местной многотиражки. Но, по правде говоря, я не очень-то рассчитывал разжиться там серьёзными материалами. У меня уже имелся опыт общения с многотиражными газетами на стройках коммунизма. Везде было одно и то же: пафосные передовицы, нечитабельные отчёты о заседаниях парткомов и комсомольских штабов и шаблонные зарисовки о назначенных начальством передовиках. А тут на меня неожиданно обрушился поток интересных новостей. И совсем я растаял, когда стал листать подшивку синегорской многотиражки. Уровень газеты был не ниже, а то и повыше уровня иных центральных изданий. И уж точно синегорской многотиражке даже в подмётки не годилась выходившая в Москве газета «Социалистическая индустрия». А делали эту многотиражку всего несколько человек.
Спустя годы я к этим людям отнёс и Суздальцева. Но потом усомнился: а точно ли Суздальцев был летом 1982 года в Синегорье? Не находился ли он в отъёзде? Может, мы всё-таки впервые с ним пересеклись чуть позже – в самом начале 1983 года, во вторую мою командировку в Синегорье?
Но память меня вновь подвела. И в 83-м году мы не встречались. Так в чём же дело?
Объяснение у меня одно: я что в 83-м году, что в 84-м, когда заходил в синегорскую многотиражку, чаще других слышал именно эту фамилию: Суздальцев. Сам Анатолий Фёдорович в ту пору работал уже в посёлке Ягодное: редактировал там районную газету. Вместо него в Синегорье многотиражкой занимался выпускник Ленинградского университета моё тёзка Слава Тимченко, а помогала ему другая молодая журналистка Лера (фамилию уже не помню). Так вот они во все наши встречи в Синегорье твердили: Анатолию Фёдоровичу вот этот материал бы очень понравился, а этот он публиковать не стал бы, а этот бы предложил переписать. И тут же ребята поясняли, как Анатолий Фёдорович аргументировал бы свои решения. Его авторитет как журналиста на Колымской ГЭС был непререкаем.
Тогда же Слава Тимченко и Лера рассказали мне и о стихах своего бывшего шефа. Они недоумевали, почему Магаданская писательская организация и Магаданское издательство игнорировали поэзию Суздальцева. А я и сам не знал, почему. Может, магаданские редакторы считали, что Синегорью достаточно было иметь одного поэта – Олега Когодовского. К тому же у Олега была в этом плане более выигрышная биография: он не имел ни к журналистике, ни к литературе никакого отношения, а являлся профессиональным гидростроителем и руководил на Колымской ГЭС производственным отделом, выполнявшим функции штаба стройки.
В какой-то момент Суздальцев на много лет выпал из поля моего внимания. А напомнил мне о нём уже в начале нулевых годов новый руководитель Магаданского писательской организации Станислав Бахвалов. Он сам составил и прислал мне подборку его стихов. Я прочитал и ахнул: как же так, почему столько десятилетий все – и в Магадане, и в Москве – не замечали очень талантливого поэта. Тогда успел оценить поэтический дар Суздальцева и один из корифеев отечественной поэзии Юрий Кузнецов, дав колымскому автору зелёную улицу в журнале «Наш современник».
Встречаться мы стали уже после 2011 года. Ему присудили премию правительства России за антологию стихов узников колымских лагерей, и после вручения награды он заглянул ко мне в редакцию «Литературной России». Мы о многом тогда переговорили. И вдруг выяснилось, что Суздальцев со студенческих лет был близок с Василием Казанцевым, который давно уже входил в число очень ценимых мною лириков. А на Казанцева тогда столько навалилось всего! Ему так тяжело было! Я и брякнул: Анатолий Фёдорович, а поддержите Василия Ивановича, напишите о нём хотя бы пару страниц, может, ваши заметки как-то утешат его. И вскоре я получил от Анатолия Фёдоровича большую статью. Казанцев был рад ей как ребёнок. Он потом в свою очередь прислал мне свой материал о поэзии Суздальцева.
Суздальцев умер первым: в 2015 году. Казанцева не стало в 2021 году…
Листаю сейчас подаренную Снежаной книгу её отца. Боже, как Суздальцев начинал! Ещё в 63-м году он написал о своей малой родине – сибирской деревушке Лебеди:
Пролетая осенью
Над излучьем рек,
Лебеди на озеро
Выпали, как снег…
Многие стихи из томика избранных произведений Суздальцева мне знакомы. Но их и сейчас перечитать не грех.
Вдруг вспорхнут
От ветра занавески,
Дверь с размаху хлопнет,
А потом –
Молний
Ослепительные всплески,
Гулкий, разрывающийся гром.
И уже в лицо мне
Брызжут капли,
По карнизу яростно звеня…
Первая любовь,
А ты не так ли
Ворвалась грозой
Средь бела дня?
Всё смешала,
Всё в ином значенье,
Будто я смотрю в её глаза.
Молний
Синеватое свеченье,
Струй дождя
Сплошная полоса…
И ещё. Анатолий Суздальцев в не лучшую для него пору воскликнул:
Оказалось, что жизнь
Промелькнула почти что зазря.
А вот тут он был не прав. Впрочем, он и сам вскоре одумался и поправился:
Я, возможно, умру
в предпоследней строке,
Но воскресну в последней.
Вот тут поэт Анатолий Суздальцев попал в точку.
Очень хорошие стихи.
И очень интересная судьба.
Вот про таких людей хотелось бы читать почаще.
Спасибо!