Нам дают понять, что культура не нужна ни в каком виде

Рубрика в газете: Что делать?, № 2021 / 40, 28.10.2021, автор: Платон БЕСЕДИН (СЕВАСТОПОЛЬ – МОСКВА)

Автобус, полный поддатых молодых и немолодых писателей, приглушённый свет в салоне, красные дорожные огни, многокилометровая пробка на въезде в Иркутск и… немного горькая, но – такая полноводная и широкая – и, что примечательно, трезвая беседа с умным человеком. Таким я запомнил наше знакомство с Платоном Бесединым в 2017 году. Мне тогда было – 20, моему собеседнику – 32. Однако, это абсолютно не мешало нам обсуждать катастрофу 93-го года, какие-то союзписовские дела – прошлые и нынешние, и, конечно, её величество Литературу. Говорили тогда, наверное, часа три. И потом было много бесед – курили, шутили. Помню, прозаик Максим Чин-Шу-Лан из Хабаровска подтрунивал над Платоном – взял бы ты, говорит, псевдоним на манер китайского – Бе-Се-Дин – вот было бы отлично! Это было осенью 2017-го, которая теперь видится на каком-то огромном расстоянии, хотя и прошло всего четыре года.
А этой осенью, когда в наш дом пришла беда, – и редакцию «Литературной России» вышвырнули на улицу, – Платон одним из первых написал мне и стал спрашивать, чем помочь.
Сегодня Платон Беседин – яркий тележурналист, замечательный прозаик и сильный публицист – гость «Литературной России». И беседа наша вновь – полноводна, широка и чуточку горька.

– Платон, мы с тобой не вели долгих разговоров, кажется, очень давно – почти пять лет. За это время – если этот вопрос не покажется тебе неуместным – насколько изменилось твоё мировоззрение, мироощущение, жизненная философия?
– И с тех пор, Иван, как мне видится, ты многого добился. Это отрадно. И я искренне рад за тебя! Всё-таки я не ошибся в тебе, когда мы познакомились на «Липках». Есть чуйка у меня на людей, есть! Я же наоборот. Скатился.
Касательно жизненной философии и мировоззрения, то мои базовые ценности не изменились – наоборот, укрепились. Я сейчас о совести, милосердии, чести и тому подобных архаичных, в общем-то, вещах. Жить так, чтобы не было стыдно предстать перед Богом.
Но, буду откровенен, за это время накопились определённое разочарование и усталость. Прежде всего от того, что жил очень часто не ради тех, ради кого стоило жить. Растратил себя на пустое. Быть идиотом, которого все станут эксплуатировать – это неправильно. И да, за эти пять лет мои дети отобрали меня у моей литературы. Я и мама, и папа в одном лице порою. Что тут скажешь? Дети и их воспитание – лучшее, что случалось со мною в жизни. Но надо возвращаться и к истокам. Как проигравший, я знаю, о чём говорю (цитата из Фитцджеральда).
– Что тому причиной? Это что-то личное, или превалируют всё-таки внешние макропричины – политическая, социокультурная ситуация?
– Личное, безусловно. Я слишком часто на передовой борьбы с человеческой наглостью, жадностью и глупостью. Хотя и общая ситуация кое-что изменила тоже. Год 2020-й – это год смертей. И со многими из тех, кто уходил из жизни, я был рядом. Подчас по несколько месяцев. Я видел смерть близко, как она приходит и забирает своё. Это мрачный опыт, но, безусловно, он важен, как минимум, для литературы. Что до политической ситуации, она плюс-минус постоянна и не скажу, что особо меня видоизменяет.
– О наших бедах долго говорить не буду – ты сам всё знаешь. Вопрос у меня в связи с этим такой. Вот Светлана Леонтьева из Нижнего Новгорода писала, что у них в городе тоже несправедливо поступили с местным отделением Союза писателей – выселили их из особняка в центре города (с великолепным видом на реку), но там власть хотя бы дала им что-то взамен. В нашем же случае, как ты знаешь – никакой замены! А как бы с «ЛР» поступили в Севастополе?
– Честно сказать, я далёк от всех этих Союзов писателей. Мне они не дали ничего – скорее отняли.
Касательно ситуации с «ЛР». Уверен, в Севастополе вас бы никуда не выселили, но то, что происходит сейчас в столице – это какое-то совершенное безумие. Приходят какие-то жуткие чоповцы, творят беспредел. Натуральный беспредел! Это происходит в центре Москвы! Происходит по отношению к уважаемому изданию! Так и хочется вопить: вы что творите, черти? У нас ведь на каждом углу декларируется ценность культуры, так а что происходит на самом деле? Как может происходить подобное?
То, что творят по отношению к «ЛР» – это дух времени, чудовищного времени, и это, безусловно, сигнал, что культура не нужна ни в каком виде, а ещё это удар по свободе слова, конечно же. Потому что «ЛР» всегда отличалась своей независимой позицией. Я говорю это не ради комплимента, не ради красного словца, нет. Я знаю и много раз убеждался в том, что редакция и авторы «ЛР» всегда отстаивали правду. Да, как они её понимали, но правду! У нас и так осталось мало смелых людей – что, решили уничтожить тех немногих? Отвратительно! И больше всего изумляет, что не пресекают подобное отвратительное скотство! Понимаешь, что ничто не защищено! Происходящее – преступление на всех уровнях.
– Как ты бы оценил общую ситуацию с культурой в Севастополе и Республике Крым? Вот, например, журналист Антон Хрулёв из Пензы оценивает таковую ситуацию с культурой в своём регионе чуть ли не как катастрофическую…
– Севастополь по очевидным причинам стал городом, центром, где можно и важно проводить различного рода мероприятия, инициативы. Культура тут – не исключение. То один, то другой фестиваль. Гранты? Пожалуйста! Поэтому появляется очень много различных историй, часто за большие деньги, но всё это отдаёт конъюнктурой и выгодой, как правило. В своё время я делал культурную инициативу «Точка сборки» – и там всё было по-настоящему. Потому что это было подвижничество, и в основе лежала идея. Здесь же я наблюдаю скорее желание «навариться», а после грамотно «отчитаться» – это не культура ради культуры. Отнюдь!
К тому же, как мне видится, местные, коренные жители оторваны от происходящего; «они чужие на этом празднике жизни». Будто опять же и не для них это делается, а для других вещей и людей. Но повторюсь, в целом, есть изобилие; действительно стоящего мало.
И вот ещё важный момент. Сколько севастопольских писателей, художников, режиссёров, музыкантов – новых лиц, в общем – мы получили после воссоединения? Появился кто-кто? Или полная тишина? А ведь ждали, что Россия станет прирастать новыми севастопольскими и крымскими людьми – так где они? Ау!
– Культура культурой, но все понимают, что народ чаще волнуют другие проблемы – более насущные, приземлённые, но от этого не менее острые. Для Севастополя, на твой взгляд, что является таким вопиющим злом, такой выдающейся несправедливостью, которую необходимо устранять в срочном порядке прямо сейчас?
– Вопиющее зло – это слишком сильно. Есть проблемы, не без этого, конечно. Главные из них? Отношения местного и приезжего населения. Рабочие места. Национальный фактор. Я бы выделил это. И ключевое: у меня есть ощущение, что ни на высшем, ни на низшем уровне многие в России так и не поняли, чем был и чем должен стать Севастополь на историософской карте России. На мой взгляд, местный потенциал используется далеко не в полной мере. И местные, по сути, отстранены от ключевых решений. Многие просто выдавлены. Тут надо понимать, что Севастополь – это ведь не просто красивый город у моря со славной историей. Нет, Севастополь – это точка сборки России, русской цивилизации, уж прости меня за этот пафос. Уместный, как по мне, в данном случае пафос.
– Что, на твой взгляд, железобетонно и несомненно стало лучше в Севастополе, после того, как он вернулся в Россию?
– Инфраструктура. Она просто стала как с другой планеты. В Севастополь вкладываются очень много – тут грех жаловаться. И делается тут тоже много. Особенно в последние полтора-два года. У меня даже вековой пустырь за домом ухитрились облагородить – и сделали это первоклассно!
– Многим крымчанам (и не только) ты известен как ведущий авторской программы «Игра в классики» на телеканале «Первый Крымский»…
– «Игра в классики» – это важная страница в моей деятельности, правда. Я вкладываюсь в эту передачу. Если вы смотрели её, то наверняка видели, сколько источников, материалов – литературных, исторических, философских – там используется. Пожалуй, это единственная передача – не мои слова, а уважаемого зрителя, – которая старается сочетать актуальную повестку с культурным бэкграундом. Я ведь рассказываю о вроде бы современных темах, но при этом подаю их через классику. «Говорим об актуальном, вспоминаем классику» – таков девиз.
– Я знаю, что ты как человек неравнодушный, с обострённым чувством справедливости, пытался не так давно пойти в политику, чтобы многое в своём городе изменить к лучшему. Пробиться, как я понимаю, не вышло. Будешь ли пытаться ещё?
– Трудно сказать, на самом деле. Тогда всё сложилось органично, всё совпало, мне предложили попробовать баллотироваться, я подумал и согласился. Почему? Во-первых, у меня были реальные идеи, как сделать наш город лучше. Во-вторых, мои зрители и читатели часто писали мне, говорили – критикуешь, сделай сам. Ну, я и ответил – давайте, сделаю. В-третьих, есть такой великий журналист Гюнтер Вальраф, он если писал о заводе – он устраивался на завод. Вот так и я – решил посмотреть на процесс изнутри. Я, как трезвомыслящий человек, понимал, что шансов не то что мало, шансов почти что нет никаких. Ну где я, а где все эти депутаты с отутюженными лицами? Я бы их просто замучил же своими неудобными вопросами и предложениями… С другой стороны, не вышло – и ладно, мне неважно, как служить городу, главное приносить пользу и делать добро.
– Вообще многие считают, что писатель и политика, как говорил классик по другому поводу, – две вещи несовместные. Так ли это, на твой взгляд? Как ты относишься к тому, что всё больше писателей идёт в политику. Взять хотя бы тех, кто на слуху – Сергей Шаргунов, Захар Прилепин…
– Я не хотел бы комментировать коллег, правда. Хотя замечу, что, на мой взгляд, Шаргунов старается быть искренним. А что до несовместимых вещей? Хм, это где, в России? Это Достоевский без политики, Толстой, Салтыков-Щедрин? Кто там у нас без политики? Или Фадеев с Вознесенским? Знаете, лучшие политические программы – те, за которые не стыдно – это произведения наших великих писателей, неважно, в какой форме они написаны. И не надо чураться этого. Русская литература – это база русской политики, её фундамент, метафизическая основа. А далее – уже реализация. Политика – это не морды в телевизоре, которые кнопки жмут. Политика – это матрица, ткань бытия, если угодно. И не стоит этого бояться, потому что иначе тебя превратят в раба, которого станут пичкать безумными нарративами. Отсидеться ни у кого не получится. Вот ты назвал фамилии, а есть другая совсем сторона – Пелевин, вечно ото всего прячущийся и в социально-политической жизни, на первый взгляд, не участвующий. Но разве его книги – не часть политики?
Другой вопрос, когда писатель, идя в политику, превращается в такого себе политика-дельца. Вот тут печаль. Он начинает думать как банальный чиновник, как скучный кнопкодавец – и в результате теряет свой писательский дар. Таких мы видели немало – и это огромная беда, на самом деле. К тому же что главное для русского писателя? Совесть! А где вы её видели у большинства политиков?
– Что сейчас на твоей книжной полке?
– «Книга воды» Лимонова, «Письма Якубу» Шульпякова, Ричард Йейтс «Плач юных сердец» и «Контркультура» Теодора Рошака.
– Ты с большим уважением относился к недавно ушедшему от нас Лимонову…
– Он в первую очередь большой русский писатель. Возможно, даже великий русский писатель. И таким его запомнят. Лимонов – это, несомненно, феномен и вместе с тем индикатор, есть ли у читателя вкус на классную литературу. Причём, открывал и открываю для себя Лимонова постепенно. «Это я, Эдичка» в прошлом году буквально вытащила меня из пучины.
Что до Лимонова-политика, то ведь он многое предсказал. Посмотрите, почитайте его интервью начала 90-х. Сейчас они выглядят как визионерство, как пророчества. Для моего же родного Севастополя это вообще знаковая фигура. Сейчас Севастополь – в России, но что было в 90-е? И вот тогда в 1999-м лимоновцы запаялись на башне Матросского клуба и оттуда напомнили всем: «Севастополь – русский город!». Уже год я пытаюсь, чтобы на здании Матросского клуба хотя бы табличку повесили – в честь Лимонова, но меня не слышат. Я, кстати, водил его туда – на башню. Для него это было важно.
– Последнее, что я читал у тебя – и читал, надо сказать, с удовольствием – это «Дети декабря». Что пишешь сейчас? Какой книги ждать?
– Бьёшь в больное. «Дети декабря» вышла четыре года назад. Представляешь?! Четыре года назад! И с тех пор я без прозы. Отвратительно! И немного позорно, да! Спасибо за тёплые слова. Как по мне, это моя лучшая книга. И очень недооценённая. Жаль. Она о маленьких конфликтах на фоне больших трагедий. То, что сейчас особенно важно.
Главная же книга, которую я пишу последние годы – это мои дети, конечно. Я в них и я с ними. Плюс масса проблем. Масса людей, зависящих от меня. Плюс приходится много писать публицистики, дабы зарабатывать как-то, выживать. Поэтому на прозу очень мало времени. А главное – когда живёшь вот так, то в какой-то мере перестаёшь быть писателем. А писатель – это ведь не за столом сидеть и по клавиатуре бить, нет. Писатель – это особая форма жизни, и она подчас разбалтывается, когда занят другим. Впрочем, может, кое-что и выйдет в свет. Но не скажу что. Последний раз – года три назад – я бодро рассказывал, что собираюсь написать. И где оно? Так что лучше пока помолчу. И буду писать.