Несбывшаяся родина Фёдора Степуна

№ 2024 / 23, 21.06.2024, автор: Алексей МЕЛЬНИКОВ (г. Калуга)

Чтобы отыскать приметы рождения в этом доме великой философской мысли России, пришлось обойти его величественные руины кругом, отчаянно продираться сквозь трущобы крапивы, горы битого кирпича, кучи досок, с опаской заглядывая в слепые проёмы выгоревших окон, страшась обрушения на голову старой кирпичной кладки и путаясь в лохмотьях строительной сетки, опутавшей искалеченный дворец, якобы в целях реставрации. На наш вопрос к местным – когда же эта реставрация закончится? – те грустно пожимали плечами. Впрочем, на размещённом на заборе стенде дата указана: 2026 год. Хотя для успешного окончания реставрации, чувствуется, не хватает одной детали, а именно – её начала.

 

Дом – один из наиболее исторически ценных и наименее этому статусу соответствующих архитектурных памятников Кондрова. Видно, что некогда благородная аристократическая осанка дворца доведена до полуруинного состояния. Возводился он местным бумагоделательных магнатом генералом Щепочкиным на рубеже XVIII-XIX веков.

 

Причём – в комплексе с рядом расположенной Спасской церковью. Последнюю удалось спасти и вывести из-под унылого гнёта советского сельпо. Дом же Щепочкина похоже гибнет. Хотя и с внешними признаками некогда начавшейся, но брошенной реставрации.

 

Под её разрушительное воздействие, похоже, попала и мемориальная доска, установленная на фасаде дома в память о проведшем здесь в семье директора бумажной фабрики своё благословенное детство выдающемся русском философе, блестящем мемуаристе Фёдоре Августовиче Степуне. Его знаменитую книгу «Бывшее и несбывшееся» открывают вот такие строки:

«На высоком берегу, впадающей в Угру Шани, трудолюбиво обслуживающей турбины писчебумажной фабрики, стоит построенный покоем и выкрашенный в жёлтый цвет просторный двухэтажный дом. Против главного подъезда, за традиционным кругом акации, красуется гордость губернии, построенная, согласно местному преданию, по проекту Растрелли, небольшая церковь. С северо-востока её охватывает тихий мир прицерковного погоста: деревянные покосившиеся кресты среди густых кустов сирени и жасмина, а в дальнем углу, где из-за кирпичной стены в дождливую погоду хозяйственно попахивает навозцем – крапива да лопух…»

 

 

С лопухами, да, здесь сегодня всё в порядке, с остальным – пока нет. Мы долго ищем мемориальную доску выдающегося русского мыслителя на стенах полуразрушенного дома и с трудом обнаруживаем её упрятанной под строительным тряпьём, которое приходится разрывать руками, чтобы взглянуть на портрет пожилого человека с мудрым, прямым и честным взглядом. И взгляд этот устремлён на здание районной власти, что вот уже не одно десятилетие мирится со скорой утратой единственного из оставшихся в городе культурных реликтов мирового уровня.

Надпись на мемориальной доске гласит:

«В этом доме с 1887 по 1894 годы жил Фёдор Августович Степун. Выдающийся русский философ, писатель, профессор, большую часть жизни проведший в вынужденной эмиграции, идейный борец с тоталитаризмом».

Из текста ясно, что доска была установлена не сейчас, а в более, скажем так, «вегетарианские» времена. И явно – не с подачи покладистой местной власти. Впрочем, зашторенный сегодня строительными обносками избыточно вольный текст – вполне, видимо, устраивающий всех способ приглушить актуальность мысли скрытно почитаемого здесь русского философа серебряного века.

О нём говорили, как о самом русском из всех немцев (родители – из Восточной Пруссии) и самом немецком из русских мыслителей (на немецком он говорил и писал столь же блестяще, как и на русском). Детство – в калужских весях, реальное училище – в Москве, университет – в Гейдельберге, преподавание и писательство – в российских столицах, окопы – Первой мировой, странствия – по большевистской России, философское окружение – Н. Бердяев, С. Франк, Г. Шпет, В. Иванов, Я. Букшпан. Итог – выкристаллизовавшаяся общая мысль о бесчеловечности большевизма. Ленинская резолюция: всех вон… Загудели философские пароходы, застучали колёсами философские поезда. Россия отлучила от себя лучшую часть своих мыслителей…

Фёдор Степун оказался в Мюнхене, откуда уже едва был различим его голос, несущий, скорее всего, наиболее веское осмысление так мучительно искомой у нас «русской идеи».

«Идея России, – писал в эмиграции Степун, – в защите Божьих замыслов (идей) от человеческих выдумок (идеологий) и в блюдении себя, как главной твердыни на фронте идей… Я уверен, что без внутреннего сопротивления отвлечённому раскрытию русской идеи обязательно переусердствуешь в её формулировке; а это весьма опасно не только для теории, но и для политической практики… Русскость есть качество духовности, а не историософский, политический и идеологический монтаж».

Феномен большевистского насилия явно не укладывался в предлагаемый философом маршрут российского самосознания. Да и насилие в целом, всяческие войны и их неизменная предтеча – тоталитаризм – никогда не праздновались Фёдором Степуном, хотя и геройствовавшим в годы Первой мировой в чине прапорщика-артиллериста.

«Страшнее той смерти, которую сеет война в материальном мире, та жизнь, которую она порождает в сознании почти всех без исключения людей, – размышлял о губительность насилия русский философ. – Грандиознейшие миры упорнейшей лжи возвышаются ныне в головах всех и каждого. Всё самое злое, грешное и смрадное, запрещаемое элементарною совестью в отношении одного человека к другому, является ныне правдою и геройством в отношении одного народа к другому. Каждая сторона беспамятно предаёт проклятию и отрицанию всё великое, что некогда было создано духом и гением враждующей с нею стороны».

Сказать, что Фёдор Степун окончательно запамятован на своей малой родине, было бы не совсем верно. Да, исторический дом, где жила семья философа, скорее всего, обречён, однако интерес к удивительной судьбе выдающегося мыслителя не исключено, что и сохранится. Во всяком случае, за то усердно ратуют энтузиасты городского краеведческого музея и исследователи Калужского госуниверситета, стараниями которых был отмечен недавний 140-летний юбилей философа – в Кондрове провели первую краеведческую конференцию по научному наследию Фёдора Степуна.

Но главной досады это не отменяет: отчего же так до сих пор не удалось спасти заветный дом? Хотя, вроде бы, не единожды за реставрацию брались. Виной тому, как заявил один из краеведов, вполне может быть и местная легенда: будто бы между старинным особняком и соседствующим с ним храмом был в старину прорыт подземный ход, таящий в своих недрах некие сокровища. И всякий интерес к старинному особняку был связан с очередной авантюрой эти сокровища извлечь. Хотя на самом деле их никто и не прятал. А именно – настоящий кладезь русской философской мысли в заштатном русском городке…

 

Алексей МЕЛЬНИКОВ

Кондрово – Калуга

Фото автора