НИСХОЖДЕНИЕ (Глава 7)

Малый роман

Рубрика в газете: Проза, № 2023 / 37, 21.09.2023, автор: Иван ОБРАЗЦОВ (г. Барнаул)

Предыдущую главу читайте в № 36

Глава 7

«Жизнь каждого человека в целом – трагедия, в частности – комедия…»

Артур Шопенгауэр. «Искусство побеждать в спорах. Эристика»

Прукин, как и все приличные граждане, любил смотреть в телевизоре культурные программы. С годами это стало привычкой, и если кто-то включал фоном новостные телевизионные бормотания, то Прокопу фонила культура. Дожёвывая вечерние пельмени, он слушал сейчас какого-то патлатого деятеля в очках.

Гражданин с экрана в изнеможении закатывал глаза и торжественно вещал, прикортавливая «под Бродского», хотя и больше походил на назойливо подвывающую Ахмадулину: …Наше детство – это сплошная холодная война. Юность – война информационная. Обе закончились потерянными людьми и сохранённым Отечеством. Ибо никому из людей не дано выигрывать войны третьего тысячелетия, но защитить и сохранить Отечество может в себе каждый!..

Пельмени вкусно смешивались с магазинной сметаной. Прокоп любил запивать их маложирным молоком.

…Здесь богоизбранность становится личной ответственностью, а всё неустройство мира – частью личной вины. Когда это правда, то Отечество начинает означать, нет, не важное, а единственное, то есть – главное. Ибо человек мелочен и слаб, но Отечество не состоит из человека, и даже не состоит из человеческого подвига. Отечество подобно речи или поэзии – это и есть божественное, которое порой проходит сквозь ум и ум вдруг решает, что это его собственность, сквозь душу и душа решает, что она есть источник света, сквозь дух и дух мнит, что это его подвиг. Всё это игры ума, души, духа – игра света, игра отражений на темноте человеческого существа…

Пельменей сегодня сварилось как-то особенно много и пришлось вставать за добавкой молока. В молочном пакете оставалось ещё на одну кружечку. Прукин вздохнул: «Придётся идти в магазин за молоком, а то ведь завтракать-то чем буду».

…Тьма, это всего лишь слепой человек, который прыгает и пытается оторваться от земли, на нем отражается свет – на его уме, душе, духе. Но в том- то и дело, что прыгать бессмысленно, ибо никто никогда не переставал лететь, достаточно просто перестать прыгать или строить в небо лестницы из иерархий прыжков, достаточно просто открыть глаза. Истина проста и неделима, и нет больше ничего другого, потому что другое – это всё низ и верх, которые для космического и божественного просто смешны. Потому и говорится, что любое другое недостойно Отечества, речи, поэзии, но достойно одной лишь вины за разрушение в себе храма искусства…

Оказалось, что и хлеб закончился. Теперь поход в магазин являлся необратимым делом, насущной жизненной необходимостью.

…Трезво рассуждая – храм религии, это всего лишь один из храмов человеческого единого искусства. Пастернаковское понимание основы, сердцевины, когда детская эгоистичная отдельность человека на одинокой земле совсем не трагедия, но слепота. Ведь по земле вверх можно лишь в гору. Но в небо можно только сразу, только сквозь и над землёй. Ведь на самом деле, низа нет и никогда не было, ибо там внизу, сквозь землю – там только опять небо. Этакая интерпретация птолемеевой системы мира для одного письменного абзаца…

Доел и сделал телевизор погромче, чтобы шум воды в раковине не мешал разбирать слова культурного гражданина из телевизора. Посуды у Прукина всегда было немного, а сейчас так совсем только вилка, кружка и тарелка для мытья.

…В начале 20 века Павел Флоренский пишет о мнимостях в геометрии, где настойчиво указывает на буквальность путешествия в дантовой «Божественной комедии». Эта буквальность означает путешествие некнижное. Ибо книжное можно отменить другим книжным, но поэзия – событие неотменимое и здесь заслуга всей истории человечества, но не одного человека. Человек может быть одним из отражений, но не может быть поэзией. Ахматова не может светить всем, так же, как не может всем светить Цветаева – просто таковы ваше и моё отражения, ведь мир разнообразен, а один или два поэта, при всей их значимости – это равные нам собеседники иначе мы обязаны молчать с рождения…

Прокоп молча домыл грязную посуду и принялся тщательно вытирать её кухонным полотенцем.

…Вы же понимаете, что равенство здесь, это не те книжники, которых сегодня развелось превеликое множество. Каждый из них так и будет бегать вокруг земли, то есть, по кругу, и какой бы большой ни была орбита этого круга, он никогда не вместит и не объяснит всего. В этом мы видим замечательное свойство поэзии, когда ничего нельзя сказать до конца и всё сказанное неотменимо. Но это только метафора, а не сама поэзия, хотя нас и пытаются убедить в обратном…

Оратор уже начинал повторяться и надоедать своей завывающей интонацией. Прукин вообще считал, что если и есть человеку что сказать, то разговор должен быть коротким и по существу. Остальное относилось в представлении Прокопа к областям приятной, но в целом не особо значимой риторики.

«Упражнения для ума и речи, конечно, необходимы, но не их же придумали для телевизора. В культурной программе лучше историю какую-нибудь рассказать, биографию известных художников, а здесь всё больше абстрактные рассуждения», – так мысленно начав перебивать телевизор он разложил вымытую и высушенную посуду по надлежащим местам кухонного шкафа.

…Мы сами выбираем монотеизм или идолопоклонничество, но Отечество нельзя выбрать, Отечество можно только потерять. Для этого достаточно и одного в поле воина. Нам посчастливилось жить на рассвете нового тысячелетия, и сегодня мы в самом пекле. Идёт война интеллектов за интеллект – это глобальная война, где сохранить и защитить Отечество может каждый. Потому мы ведём бои за каждого человека и теряем живых людей. Порой это танк, порой трибуна, но всегда в центре русской культуры эту войну вёл каждый литературный журнал! Важно помнить одно – сегодня мы защищаем Отечество вместе с вами…

На такой позитивной ноте патлатый закончил свою торжественную речь. Из хлопков и дальнейших разговоров стало ясно, что дело происходит на вручении одной из литературных премий от какого-то «старейшего в России литературного печатного органа». В конце передачи ведущий напомнил, что все мероприятия проводятся при поддержке какого-то фонда и его гранта и высказал надежду на дальнейшее финансирование «настоящей» культуры. Разумеется, под настоящей культурой он подразумевал себя и всех присутствующих на вручении денежных средств граждан и ораторов.

Прукин сел в кресло и переключил канал. Шла тихая театральная постановка, под которую Прокоп и задремал в полном умиротворении своего культурного слуха.

Следующую главу читайте в № 38