Окопная правда афганской войны
Кровь, смерть, грязь, нажива, военная дружба и мангустовы ходы надежды
Рубрика в газете: Ад на земле, № 2019 / 6, 15.02.2019, автор: Николай ВАСИЛЬЕВ
Афганская война – то явление и период в истории страны, которые в последнее время всё больше забываются. Травма, которую наш народ пережил в обеих чеченских войнах, застит предшествовавший исторический опыт. Хотя, так скажем, причины причин теперешнего положения России коренятся даже не в 90-ых, а глубже – в эпохе «перестройки» и афганской военной кампании. В связи с 30-летием начала вывода советских войск из Афганистана «Литературная Россия» взяла небольшое интервью у ветерана афганской войны, жителя города Череповца Вологодской области Дмитрия Шарапова.
Рассказывает участник боевых действий 1980-1982 гг. Дмитрий ШАРАПОВ
– Дмитрий, где вы служили во время афганской кампании, в какое время?
– С 1980-го по 1982-й год. Второй призыв это был. Получается, на войну я попал в 18 лет, а покинул её в 20. Служил я под Кандагаром. Мы там находились рядом с тем самым аэродромом, на территории которого происходили события, по которым снят известный фильм «Кандагар». В этих краях я впервые увидел горы – и такими их на всю жизнь запомнил: высокие, чёрные, голые скалы.
– Как называлось ваше подразделение?
– Гвардейская мотострелковая дивизия.
– А номер не скажете?
– С номером проблема. Нам самим-то командование не особенно «светило» номер нашей дивизии. Всё ж секретно было. Я уже потом, после войны, когда получал пенсию, уточнял этот номер в военкомате. А мне ответили – мы, мол, знаем не больше вашего. 66-я дивизия, если я правильно помню.
– Вы говорили, что служили сапёром. Опасная была работа, сложная?
– …Да понятно, что опасная и сложная. Спасало то, что «бабаи», или «духи», или «душманы»…
– Одним словом, боевики, бандиты с которыми вы воевали…
– Да, боевики – так вот они практически не ставили каких-то сложных мин, которые трудно извлечь. Потому что тамошние главари нанимали в банду кого? – простых крестьян. А чего там сложного этот крестьянин может поставить? Ему лишь бы самому на этой мине не подорваться… За которую он ещё и заплатить потом должен, если никого не убил. Подрывались сами, кстати, периодически бывали случаи.
– Вас готовили к работе сапёра?
– …Ну, три месяца до Афганистана, в Узбекистане, в учебке. Правда, мы там учились на минах образца Великой Отечественной – в Афгане, понятно, были совсем другие мины.
– Вообще, военных, так скажем, специалистов как-то готовили заранее?
– …Я бы не сказал. Ну были какие-то отдельные подготовленные кадры, старшие офицеры или там спецназ. Но в общем, всех готовили на месте. Смотрят, например, кто поздоровей и соображает быстрей – тех в десантуру. В десантно-штурмовой батальон. Это не тот десант, чтобы с парашютов прыгать – хотя у некоторых были прыжки перед этим, но толку-то от них в Афгане, тебя там подстрелят, пока ты на парашюте спускаешься. Это была просто ударная сила, штурмовики.
– ДШБ, насколько я понимаю, были «отмороженные» ребята?
– Они такими становились в процессе. Да, отмороженные. Но, надо отдать должное, на «прочёске» с ними было спокойнее, чем просто с пехотой откуда-нибудь из Узбекистана, да хоть с русской пехотой.
– Что такое «прочёска»?
– Ну, обычный рейд. Засели где-то «бабаи», и вот ДШБ при поддержке техники едут их оттуда выкуривать. Хотя хрен их оттуда выкуришь… Короче говоря, они брали с собой для поддержки ещё и пехоту, потому что людей было мало. Брали и сапёров. Про меня знали, что я нормально себя веду в рейде, поэтому просили у нашего начальстве – дайте Диму нам на прочёску. Я не отказывался. Брал автомат и ехал.
– Почему с ДШБ было поспокойней на прочёске?
– Пехота – это молодые совсем парни. Обычные, необстрелянные, не особенно соображающие. Когда начиналась заваруха, они часто сбивались в кучу, как бараны, и были не слишком готовы отбиваться. А десантура сразу разбивалась на группы по 2–3 человека и действовала уверенней. И от этого тебе самому становилось спокойней. Но ситуации бывали всякие. Часто приходилось отступать – когда «бабаи» нас гнали. Иногда попадали в окружение, приходилось вырываться.
– Вы сказали, что людей на прочёски не хватало. А сколько было надо, в каком количестве проводили штурм?
– Бросали роту обычно. Рота – это 100 человек. В лучшем случае. Надо понимать, что кто-то ранен, кто-то болен, кто-то остался в части. Реальная цифра – около 50. А духов в районе рейда могло быть до 500 человек.
– …Как вы считаете, атаковать 50 на 500 – это героизм?
– …Да глупость это, я считаю.
– Почему так происходило? Командование не представляло реальную боевую обстановку?
– …Да примерно-то представляло. Кто-то лучше представлял, кто-то хуже. Просто, с другой-то стороны, что поделать-то. У «духов» ведь там были оборудованные огневые позиции – ну, окопались они там. Засели и стреляют в нас. В меня как-то раз «бабай» стрелял из американской винтовки М-16. Я по звуку понял – это была не очередь из автомата, а просто частые выстрелы. Нервничал, видимо, не попал. В общем, тут можно что сделать – ну артиллерийским огнём надавить, ну с воздуха атаковать – но их всё равно толком из окопов не выкурить, приходилось подбираться ближе. А людей мало. Поэтому, конечно, командиры старались людей беречь, отступить там, где шансов нет, или вообще не выйти на прочёску, как-то отбрехаться вышестоящему начальству – а те, наверно, тоже всё понимали.
– Значит, в бою с ДШБ было спокойней. А какие-нибудь грехи за десантурой числились?
– …Да. Мирному населению от них доставалось. Хуже десантуры в этом смысле только разведчики, я с ними тоже общался. Те просто свидетелей не оставляли – ни женщин, ни стариков, ни детей. Мы вообще, прямо говоря, пленных не брали. Их же кормить надо, как-то содержать. Даже если разведчики языка достали – долго с ним не возились. Понимаешь, наверно, как у нас с пленным поступали. А ДШБ… могли запросто убить какого-нибудь торговца тамошнего, чтобы ограбить. Нет, по итогам рейда, если разгромили вражескую базу – мы все, конечно, были «на подкожном корму». Сигареты, выпивка. Гашиш. Деньги, если попадались. Всякое бывало. Но десантура в этом плане отличалась. Была история, шлёпнули они одного мирного. Торговца, что ли. А наш летёха какой-то молодой, только прибывший на службу, стал угрожать им, что отдаст под трибунал. Не понятно, чё тоже стал выступать, зачем – не знал, что ли, куда попал?… Они взяли да и его шлёпнули. Потом об этом пошёл слух, подключились особисты, всё завертелось – плохо было их дело, отдали бы под трибунал. Надо бежать, а куда – домой не вернёшься. И они сбежали с оружием в Пакистан, в боевики подались. Наши особисты видели потом их фотографии в пакистанской прессе.
Был другой случай – пришли к нам в казарму какие-то орлы – не помню уж, десантура или нет – и стали на «голубом глазу» предлагать: а давайте, мол, парни, автобус из Пакистана грабанём, который торговцев возит. Из пулемёта его прошерстить, а потом быстренько деньги с трупов собрать, и все дела. Мы за это дело браться не стали, да и эти орлы вроде тоже потом успокоились. Я, по крайней мере, ничего такого не слышал.
– Отчаянные у вас там были люди. Это так на всём афганском фронте?
– Под Кабулом вроде было как-то поспокойней и подисциплинированней, у меня там товарищ воевал, рассказывал. Приезжал к нам из Кабула как-то раз один полковник. Приехал и офигел: солдаты и офицеры ходят, в чём хотят, занимаются между рейдами, чем хотят, полная анархия, он в Кабуле такого и не видывал. Да у нас там и была полная анархия, и нас за неё особо не трогали, потому что края это были опасные, стрёмные – очень много гнездилось банд под Кандагаром – и в главном штабе про нас знали, что народец мы тут отчаянный. А этот полковник решил вразумить нас. Был там один дувал – ну, глиняная стена, проще говоря – в общем, огневая точка, из которой по нам постоянно стреляли, и полковник задумал её ликвидацию под личным контролем. Наши танкисты ему говорят – давайте мы танками эту стену свернём, да и всё, у нас тут есть танки с грейдером – ну, с большим лезвием впереди – чего заморачиваться. А полковнику вздумалось всё по-правильному сделать, взрывчаткой. Заложили взрывчатку, стали взрывать – а он, оказывается, забыл оцепление выставить на дороге, а там гражданский автобус едет. Ну, и накрыло весь автобус. Полковник за голову схватился, закричал – понял, что натворил – и уехал в тот же день.
– …Да, паршивая история.
– Паршивая. Хотел, что называется, понтануться, а вышло… Забыл сказать, что в ДШБ брали в основном русских ребят. Узбеки, казахи были в основном в пехоте, а в ДШБ – русские, хохлы и немного кавказцев. Азиаты на моей памяти воевали так себе.
– А украинцы?
– Эти соображали нормально, всё делали, что надо. Но есть у них свои особенности… Я знал одного хохла, из Западной Украины, по фамилии Мильё. Две истории у меня с ним было. Первая – когда мы разгромили одну душманскую базу. Меня отправили в ту её часть, где «духи» хранили цистерны с топливом. Мы их и взорвали: топливо сдетонировало лихо, всё ущелье задрожало, поднялся огромный клуб дыма. А Мильё достался тот сектор, где боевики хранили выручку. Ну он и хапнул миллион афгани. Я об этом узнал – о таком сразу все узнают – подхожу к нему и говорю: слушай, Мильё, ты тут миллион афгани, говорят, нашёл – отстегни пацанам чуть-чуть, по-товарищески, на сигареты да на выпивку. А он замялся сразу и сказал, что, мол, уже землякам всё отдал. Ну да и ладно, его дело. Потом с ним беда случилась, когда мы возвращались с рейда. Он сидел с десантниками в заднем отсеке БТРа, а пушка была повёрнута поперёк дороги, отстреливаться на случай нападения, и ехал БТР быстро, чтобы по нему было труднее попасть. И задел пушкой гражданский автобус. Башню сорвало, и Мильё крепко попало железякой по голове, очень крепко. Не знаю, что с ним потом случилось. Надеюсь, цел остался.
– А были под Кандагаром дезертиры? В вашем подразделении?
– Были.
– Судили их, наверно, по трибуналу?
– …Да ничего с ними, по большому счёту, не делали. Они тёрлись рядом с частью, в камышах. Все знали, где они трутся. Земляки иногда и подкармливали их. В основном, во избежание позора, дезертиров не трогали и по истечении срока службы отправляли домой вместе со всеми, могли и награду какую-нибудь впаять. И всем было как-то наплевать на них, это всё на их совести оставалось. Был один мутный тип, с уркаганскими замашками, из Новосибирска. Здоровый, высокий, сутулый, лицо какое-то неприятное, некрасивое. Я потом узнал, что он из такой семьи – то ли мать проститутка, то ли на зоне кто-то сидел… А про него выяснилось на войне, что он, в общем, пидор. Когда это стало известно, он и дезертировал с товарищами. А потом стал грабить наши склады. Был магазин у нас там, при отделении «Внешторгбанка», советского, мы там покупали по чекам еду да сигареты – и он с корешами грабанул склад при магазине. Ещё и часового с собой в банду увели. Потом дошло до того, что они стали грабить дома военных представителей, которых поселили под Кандагаром. Один из них, из военной элиты, стал ждать грабителей в засаде с оружием. Я думал, так только в кино бывает, ан нет: оба друг друга хлопнули. У нас как узнали, что урка и военный представитель друг друга застрелили – так сразу от греха подальше похоронили, как героев – и военного, и того сибиряка. Такая вот история. На войне много в людях проявляется и обостряется – и положительное, и отрицательное.
– У вас есть какое-нибудь светлое воспоминание о том времени?
– …Война – это ад на земле. Чего уж тут светлого. Но всё-таки… воинская дружба. То, как общались на войне с товарищами, поддерживали отношения, шутили, пили, отдыхали. То, как жили, потому что и на войне жизнь. Кто тебя будет из-под огня вытаскивать, как не твои товарищи. И ты их точно так же будешь вытаскивать.
– Вам доводилось?
– Конечно. Может, не с самой линии огня, но доводилось, и часто. А видел, как и из-под ближнего огня людей вытаскивали.
– Расскажете вторую историю с Мильё?
– …Да она не столько про него, хотя он участвовал. Попали мы в окружение на прочёске. «Духи» загнали нас во двор. Дальше бежать некуда. Нас мало, их больше – да забросают просто гранатами, и всё. Я сбегал на крышу дома, осмотрелся. Спустился вниз. Соображаю. И вижу – нора мангуста уходит под стену. Подхожу к одному узбеку из пехоты, говорю: дай гранату. А у него глаза загнанные, боеприпасы отдавать не хочет. Оно и понятно, потому что куда на войне без боеприпасов. А если в плен будут брать – лучше на последней гранате самому взорваться. В общем, не отдаёт, ни в какую, а время идёт. Тут Мильё подошёл, мы на узбека автоматы наставили и говорим: отдавай, не то всем нам тут хана. Отдал. Я закинул две гранаты в тот лаз, который мангуст проделал, и так его удалось расширить. И мы через мангустову нору пролезли и «зелёнкой», через сады, ушли.
– Как вы думаете, не стала ли афганская война и её неудачный исход одной из причин развала СССР?
– А почему неудачный? Мы сдерживали боевиков, сколько могли. Понятно, что выкурить никого не удалось, но сдержать – на какое-то время сдержали. Да мы ведь туда не социализм строить пошли. Какой с афганца социализм – ему лишь бы лавочку свою открыть, чтобы быть богаче, чем соседи. Мы туда вошли, чтобы сдерживать радикальный исламизм, который мог уже тогда просочиться в Среднюю Азию. Это были такие… люди, настроенные на создание независимых исламских государств, где власть принадлежит духовенству. «Война с неверными», бандитизм и все дела. Их мы и сдерживали, а США – поддерживали, чтобы бороться с Союзом за влияние в регионе. Ещё, конечно, надо было как-то контролировать афганский наркотрафик. Это добро там циркулирует весьма активно.
– Контролем занимались наши пограничные войска?
– …То, что возится на военных самолётах – то не проверяется. Да, погранцы должны были пресекать трафик. И пресекали, наверно. Хотя… одного парня, погибшего на войне, отвезли, как положено, хоронить на малую родину, похоронили со всеми почестями – а потом могилу нашли раскопанной. Был слух, что в трупы зашивали наркотики и потом таким вот образом доставали.
– …Это правда?
– А правды никто не скажет. По телевизору точно не скажут. Так всегда было, и при Брежневе, и при Ельцине, и сейчас. Вон, при Ельцине вообще парламент расстреляли. Главный демократ, блин.
– Парламент выступал за сохранение советского государства и возврат, грубо говоря, к тенденциям перестройки. Как вы считаете, были при перестройке правильные вещи?
– Я думаю, да. Надо было что-то менять в Союзе на тот момент. Хотя бы развивать многопартийность. Надо было и правда больше демократии. Но у нас ведь как в России делают… оголтело. И сразу всё ломают. А ломать – не строить.
Всё логично: паны дерутся – у холопов чубы трещат. Так было, есть и всегда будет.
Неприятное интервью, прямо скажем… А что, другого собеседника не нашли?
Довелось во время срочной лежать в хирургии с пацанами из ОКСВА, которых долечивали по второму кругу после стонущего кабульского гвг. Все без перспективы, с мёртвыми глазами.
Тебе этих собеседников мало? Ты там бывал?
Если нет, поезжай в ДНР, познакомься с обстоятельствами, тогда посмеешь разевать московский рот.
Нехорошее ощущение у меня от этого интервью. Говнецом оно попахивает жёлтопрессовым. Я немного в теме – аэродром Тузель (5 лет) и год уже в Эфиопии. Было всякое, но дерьма не было. Надеюсь не сочтёте пиаром – http://lit-ra.info/chtivo/tatkov-oleg-spetskomandirovka/
“Неприятное интервью, прямо скажем… А что, другого собеседника не нашли?”
Правда глаза колет?
Для igor. Даже не обижаюсь на вас. Живите с той правдой, которую заслужили. И почитайте Олега Таткова.
Для Игоря! Для того, чтобы задавать подобные вопросы, да ещё публично, – надо быть в теме. Вы в теме? Я сомневаюсь.
Самое же удивительное в том, что до сих пор никто не дал вразумительного ответа на вопрос: за каким чёртом мы вообще туда впёрлись?
Курганов, верно на все 100. Истинная причина ввода ОКСВА лежит много глубже банального сдерживания ислама. Подождем, когда откроют архивы….
чел не знает не помнит номера своей части – дальше эти баутки можно не читать )))) В кандагаре стояла 70 мотострелковая бригада никакой 66 дивизии там не было )))) была 66 бригада за 200 километров в Нангархаре )))) Сказочник про войны мля ))))
“Тому, кто” и “Олегу Таткову” – А почему вы “кфк” не ответили? (Коммент № 3). Признаете его правду?
Для Игоря – Вы не понимаете ни о чём кфк, ни о чём я. Вам комфортно верить в дерьмо – верьте. А я не копрофил. Извините – конец связи…
Меня удивил сюжет спасения через нору мангуста. Мангуст ведь маленький зверек – от 25 до 40 см и вес не более килограмма. Как по его прорытым ходам спастись взрослым мужчинам да еще видимо с оружием. Даже если гранатой расширили нору. Мне непонятно и не верится. Сколько же нора была в длину? Мне не понравилась нтонация рассказа участника афганской войны – неестественная речь. Мои знакомые участники той войны не рассказывали о ней так развязно.
Для Олега Таткова – Вы злитесь, значит, неправы. Аргументов у вас нет, одни эмоции. Конец связи ))
игору. У Вас тоже нет аргументов. Скажу со стороны.
Что за вопрос: ” – А украинцы?”
Зачем напраслину возводить на ребят. Украинцев в нашем полку было много, воевали не хуже остальных.
война не нужная смерти не нужные не нужное геройство как и весь советский эксперимент с 1917 года был не нужен
Для varibok… Скажите о ненужных смертях детям погибших , господин теоретик… Им сейчас как раз по 30-40 лет и послушайте что они Вам ответят по поводу ненужно погибших отцов. Очень страшно, что выросло поколение, которому память историческая не нужна… Историческое беспамятство обычно наказывается повтором событий… И это не только к войнам относится. Примеров в истории уйма…
Где нашли такого героя?
Журналист явно не в теме Афгана
С первых строк вч. п.п засекречена**??
цитирую Этот бред”” Как называлось ваше подразделение?
– Гвардейская мотострелковая дивизия.
– А номер не скажете?
– С номером проблема. Нам самим-то командование не особенно «светило» номер нашей дивизии. Всё ж секретно было. Я уже потом, после войны, когда получал пенсию, уточнял этот номер в военкомате. А мне ответили – мы, мол, знаем не больше вашего. 66-я дивизия, если я правильно помню.”
Кто не знал что в Кандагаре стояла
70 ОМСБр вч пп 71176? Ответ Только ШИНДАГАРЦЫ
С уважением ко всем Шурави Кандагар 02.80-11.81
В Кандагаре еще базировался 173 ООСпН
???Полнейший бред! Этот клоун никогда в Афгане не был! Редакция, вы хоть думайте, что печатаете!
Уважаемые ШУРАВИ , огромная просьба к вам, если у вас будут брать интервью, вы пожалуйста думайте что вы рассказываете, что бы не шокировать несведущих и не смешить знающих! Уважаемые журналисты не публикуйте статьи с подобным бредом неизвестных людей, включите головы! Советская армия никогда и негде не была бандой Махновцев, в которой дезертиры “трутся о камыши”