Отпуск на грани…

№ 2025 / 2, 17.01.2025, автор: Евгений ТОЛМАЧЁВ (г. Белгород)

Здравствуйте, дорогая редакция «ЛР»!

Спасибо за публикацию «Пластилиновых». На этот раз направляю вам очерк о страшных событиях 25 августа, накрывших мой родной посёлок (Ракитное, Белгородская область). Как говорится – большое видится на расстоянии… Спустя время я осмыслил ужас произошедших событий. К тексту прилагаю фото. Первое – это место прилётов. Уверен, пронзительность очерка – это как раз то, что подходит вашему живому, нескучному изданию.

 

---

 

Искусственная ёлочка сияет в сказочно-праздничном полумраке, и вдруг в памяти вырастает высокая, под два метра, ель с маленькими, словно декоративными шишками. Запах смолы обитал в квартире и после того, как проходил старый Новый год, и отец тащил ёлку, пережившую свой звёздный час, на мусорку. Я и мама с печальным чувством собирали на полу пожелтевшие хвоинки. Это было последнее, что оставалось от долгожданного праздника. Отец называл мусорку в конце января «братской могилой ёлок». С тех пор мы каждый Новый год наряжаем искусственную…

… А всё начиналось очень хорошо! В начале августа 2024-го я взял отпуск после одиннадцати месяцев работы без отгулов и больничных. Эти три многообещающих недели решил провести в родном посёлке Ракитное за чтением и рыбалкой, с твёрдым намерением что-то написать. У нас в посёлке есть уникальный Юсуповский парк, в котором растут толстые, в несколько обхватов вязы, наверное, посаженные самими князьями Юсуповыми. Их дворец и поныне крепко стоит на возвышении и притягивает туристов со всей России. Парк раскинулся на холмах, а между ними, внизу лежат три пруда. Некоторые несведущие ракитянцы называют их техническими, мол, эти пруды появились вместе с Арматурным заводом, но на самом деле пруды были здесь задолго до основания предприятия. По берегам гуляли представители знатного рода, слышался смех, и, наверное, страстные признания, а в воду гляделись величавые лебеди. На одном из прудов Юсупов разрешал мужикам удить рыбу. Мне кажется, что у каждого пруда свой характер. Первый – зловещий, угрюмый, с глубинами до 9-ти метров, с холодными родниками. Его чёрные воды приняли не одну несчастную душу… На обрывистых берегах, как чуткие стражи, стоят дубы и вязы. Второй – мелкий, летом вода в нём зелёная, стерегут его покой молчаливые ракиты, а третий – лучшее место, где можно порыбачить. В водах этого пруда отражаются берёзки и старые, дикие яблони.

 

 

После поплавочной удочки и спиннинга я осваивал новый вид ловли – на донку, собрав одну снасть, на которую сразу удалось поймать леща на 1,5 кило. Сей факт вызвал волну доброй зависти среди местных доночников, в числе которых я был самым молодым.

– Ты глянь – какой бронзовенький! – мечтательно вздыхал один из завсегдатаев пруда, рассматривая фотографию леща в моём смартфоне. Этот человек, в возрасте за сорок, страдал сахарным диабетом, сидел на инсулине, и у него быстро садилось зрение, поэтому разглядеть он мог лишь сигнализаторы поклёвки, похожие на чупачупс, которые висели на леске возле ног. Потому ловил на донку.

– Да, ученик должен превзойти учителя! – не без напускной гордости сказал мужик. У него было три дочери, в которых он души не чаял, но при этом был о женщинах невысокого мнения и без устали рассказывал непристойные анекдоты, которые я не слушал.

И я у него ничему не учился. Однажды, спешно сматывая свои донки и торопясь куда-то по срочному делу, о котором напомнил внезапный телефонный звонок, он отдал мне пшённую кашу с чесноком – лучшую прикормку для ловли леща. Вот и вся учёба.

Если на его место кто-то садился, с принуждённой улыбкой и укором он говорил:

– Та-а-ак, а кто это мне прогул поставил!?

Больше остальных страдал от «прогулов» пенсионер Виктор Иваныч, у которого был свой, сколоченный лет пять назад, мосток. Старику удавалось ловить с него карпов на десять кило и амуров – на восемь. Утомительное вываживание амура мне довелось увидеть. Мосток Виктора Иваныча располагается как раз напротив моего излюбленного места. Обычно он приходит на рыбалку рано утром, часов в пять, когда над прудом курится густой туман, застилающий берег. В тумане бьёт крупная рыба. В разрывы тумана видно, как Виктор Иваныч катит велосипед, к раме примотан проволокой большой подсак, за спиной – рюкзак камуфляжного цвета, из которого торчат собранные донки. Рядом плетётся старый чёрный пёс. Виктор Иваныч неторопливо, с расстановкой «заряжает» и раскидывает донки, на ветке висит китайский приёмник, звучит радио «Русь». В ожидании своего трофея он потягивает кофе из термоса, а чёрный пёс преданно глядит на него. Однажды я видел, как вихрем, что распахнулись полы заношенного бушлата, нёсся Виктор Иваныч на велосипеде под звуки сирены ракетной опасности к своему мостку, на котором, к его горькому удивлению, уже кто-то нагло расселся.

… В начале августа 24-го ракетная опасность звучала постоянно, а 6-го числа ВСУшники и наёмники вторглись в Курскую область и захватили Суджу и окрестные деревни. В то утро я в интернет не выходил, новости не читал, взял снасти и отправился на пруд. Было как-то особенно тревожно, несмотря на то, что Белгородская область, считай, с самого начала спецоперации живёт в перманентном кошмаре, слышать непрекращающийся грохот вдали. Если по прямой, то бои шли километрах в тридцати от посёлка. Ночами наши тягачи с танками всё шли и шли в обход Ракитного в курское приграничье. Мои знакомые, чей дом располагается на отшибе, как раз у окружной трассы, не спали ночей, вслушивались в низкий, идущий, словно из-под земли тяжёлый гул, вглядывались в ночную мглу – наши? А может… В бесконечности августовского неба сияли бесчисленные, равнодушные к людскому страданию звёзды. У многих документы, сбережения, самые необходимые вещи были собраны. Сумки стояли в прихожих на случай, если придётся покинуть квартиры и дома. Люди жили в ожидании чего-то страшного, готовые в любой момент оставить всю прежнюю жизнь…

 

 

Одним утром, когда вдали непрерывно грохотало, на пруду рыбачили только двое – я и отец трёх дочерей. Вдруг у дамбы, разделяющей два пруда, остановился «УАЗ – Патриот» военной полиции. К нам направились трое вооружённых бойцов, которые вежливо поинтересовались, не слышали ли мы автоматную стрельбу? Взгляды у них были острые, чувствовалось напряжение. Они проследовали вдоль берега и растворились в густой растительности. Отец трёх дочерей торопливо смотал донки…

В ночь на 12-е маме позвонила подруга:

– Собирайтесь! Нацики обстреляли больницу! Мы едем в Белгород! – кричала она в трубку. Это было похоже на истерику.

– Какую больницу, где?

– Собирайтесь, ох, Господи!

В мою комнату зашёл отец и сказал, что видел некоторое время назад, как небо пересекли несколько огненных шаров. Я вскочил в шорты, выбежал на улицу, где стояла наша машина. Я вслушивался, но не слышал стрельбы. Мой обострившийся слух выхватил равномерный гул машин где-то на Пролетарской – центральной улице посёлка. Жители Краснояружского района спешно покидали свои дома, устремлялись в сторону Белгорода. К этому, словно горная река, потоку примешивались сотни автомобилей. Люди бежали из Ракитного и прилегающих населённых пунктов. Поток машин тянулся к областному центру. Около двух часов ночи я включил ноутбук. Интернет шумел, словно море в ураган. Официальные источники призывали не поддаваться панике, писали, что всушники пытаются прорваться в Белгородскую область, что ситуация хоть и тяжёлая, но контролируемая. Украинские каналы «разгоняли» отчаяние, делали вброс за вбросом, и можно было подумать, что в Колотиловке и Красной Яруге – вражеские танки. На дорогах царила неразбериха, произошло несколько ДТП, в том числе смертельных… Семья маминой подруги ночевала в автомобиле у моста на Болховце (на въезде в Белгород). Вдоль трассы стояли машины.

В центре посёлка был развёрнут пункт распределения, из которого жители Краснояружского района отправлялись в пункты временного размещения. Тысячи людей покинули свои дома. Над Ракитным пролетали ударными группами боевые вертолёты, которые несли свои ракеты туда, где шли ожесточённые бои. Наш подъезд опустел. Отправившись за хлебом, я увидел, как по центральной улице проезжал БТР-82 с дополнительной защитой, на броне сидел солдат с автоматом, в бронеке, по всей видимости – бурят или якут. К вечеру и мы, захватив всё необходимое, уехали в деревню. Пробыли здесь неделю. В один из дней я взял спиннинг и отправился на реку. Перешёл ветхий мосток, под которым неторопливо Пена несла свои мелкие, прогретые сильным солнцем воды. Русло реки размыто, в том числе по вине невежественных людей, в трёх местах, и воды уходит больше, чем поступает. Поэтому мне пришлось перейти на другой берег, уже, стало быть, в Ивнянский район, где река чуть глубже. Местные зовут этот участок акватории рвом. Здесь стоит сладко-приторный запах разнотравья, о чём-то перешёптываются высокие камыши, сгрудились в задумчивости вербы. Утром отец с настороженностью и волнением рассказал, что на рассвете слышал странное жужжание.

– Смотри, если что, прячься в заросли, – провожая, напутствовал родитель. – Может, их диверсанты по лесам шастают.

В тишине первозданной природы, где приторно пахнут травы, и клокочет в водоворотах вода во рву, где-то над вербами я услышал отдалённое жужжание. Странный звук приближался, когда я выходил на открытую местность. Я укрылся в зарослях.

Возвращаясь без улова, на мостке, когда до противоположного берега оставалось метров двадцать, я вновь услышал приближающееся жужжание. Вдруг раздался сильный хлопок, мелкая рыбëшка, словно по команде, бросилась врассыпную, оставляя круги. В вышине, метрах в пятидесяти от меня расплывалось серое облачко, к которому тянулся тонкий, извилистый след ракеты…

Странное дело, только спустя некоторое время я постиг ужас того, что могло бы случиться… Жаль, что я не знаю имён бойцов из расчёта ПВО. Храни и помогай им Господь!

Наверное, ночь на 25-е августа выдалась для моего родного посёлка самой страшной со времён Великой Отечественной… Примерно в полночь тишину с треском расколол первый взрыв, минут через 15-ть противник ударил повторно. Несущие смерть боеприпасы разорвались там, где от пылающего вне времени Вечного огня дорога спускается вниз и поднимается вверх, к Свято-Никольскому храму. Пять человек погибли, был повреждён газопровод, огонь полыхал во тьме.

 

 

Утром я всем существом проникся тем, что в книгах зовётся гнетущей тишиной. Тишина, отзывающаяся в душе чувством обречённости, нависла над Ракитным. Пустынные улицы. Спуск от Вечного огня перекрыли «Камазом», поперёк тротуара были растянуты оградительные ленты. Суровые солдаты в полной боевой экипировке, с автоматами, таинственного вида сотрудники Следственного комитета. Казалось, что всё произошедшее – это кошмарный сон, но это была явь.

В числе жертв террористического удара был дядя Саша, который много лет назад подарил ту последнюю живую ёлку. Верю, что и в мире ином он такой же добрый и улыбчивый, верю, что впереди нас ждёт ещё один День Победы…