Пора выводить на литературный фронт сибирские полки

Рубрика в газете: Обсуждаем итоги премии «Слово», № 2024 / 49, 20.12.2024, автор: Лариса ВИГАНДТ (г. Барнаул)

ВОПРОС В ЛОБ:

– Первый сезон премии «Слово»: большая удача или полный провал? Нужна ли реформа премиального процесса в российской литературе?

---

 

 

 

 

Первым делом хочется сказать: хорошо, что такая премия появилась. Её определение – Национальная, как мне представляется, ориентирует всех – и писателей, и читателей – на высокие смыслы: Родина, духовность, традиции великой русской литературы.

То обстоятельство, что Премию учредили во времена неординарные, возвращающие Россию к самой себе, казалось, обещало предельные ответственность, честность и прозрачность в её работе. Обнадёжило выступление Председателя правления Союза писателей России Николая Иванова на большой пресс-конференции в ТАСС. В частности, он говорил:

«Премия, в отличие от других, будет не только фиксировать уже написанное, она будет открывать горизонт, ею мы будем давать посыл, какие книги наше Отечество и его читатель ждёт от мастеров слова».

Добавим ещё один достойный посыл со страницы Премии ВКонтакте:

«По мнению Николая Иванова, премия «Слово» примет участие в формировании общественного мнения, так как в её основу заложен серьёзный разговор о традиционных нравственных ценностях, любви к Отечеству и уважению к истории».

А вот заявление Николая Иванова на ресурсе «День Литературы»:

«… Мы обозначили обществу ориентиры премии – любовь к Отечеству, сопереживание, соучастие в жизни страны».

Процитируем некоторые установки из положения о Премии:

«Её цель – найти и поощрить авторов литературных произведений высокого художественного уровня, отвечающих на вызовы времени и утверждающих высокие смыслы и традиционные духовно-нравственные ценности отечественной литературы и общественной жизни. «Слово» – важный шаг к объединению профессионального сообщества и созданию единого литературного процесса в России, в основе которого лежит любовь к родной земле, уважение к классической отечественной традиции и поиск возможностей её плодотворного развития».

Всё это воодушевило писателей страны – более 3000 заявок (разрешалось самовыдвижение) поступило в адрес «Слова».

Литературная общественность Алтайского края пристальнее всего следила за номинацией «Поэзия. Мастер», поскольку наш поэт Валерий Котеленец, выдвинутый на соискание Премии журналом «Алтай», прошёл сначала в длинный список, а затем и в короткий. И говорить я буду в большей мере именно об этой номинации.

Первые вопросы появились при обнародовании длинного списка, в котором было 20 имён и который географически дошёл до Барнаула и Новосибирска. Но дальше-то ещё пол-России. И там тоже живут поэты первого ряда. На то и Национальная премия, чтобы наконец познакомить читателей с поэтами. Стихотворцев в России много, много прекрасных, есть современные классики. А известных нет. Страна не знает своих поэтов. Вот и пусть бы в длинном списке были, к примеру, 50-100 имён. Возможно, организаторы Премии учтут это пожелание в будущем.

Лонг не устроил ещё и по той причине, что звание «Мастер» оказалось невозможным применить к каждому из 20. Совершенно непонятно, как могла попасть в список мастеров слова Ольга Ершова? Между тем за бортом длинного списка оказались два известных поэта, заявлявшихся на Премию, – Станислав Минаков (Белгород), Ольга Родионова (Барнаул). По какой причине они (и не только они, разумеется) оказались лишними? В чём их превосходит появившаяся из неоткуда артистка Ершова?

Шорт вызвал ещё большее недоумение. Я сочла справедливым присутствие в коротком списке Валерия Котеленца, Игоря Панина, Марины Ватутиной; логичным представлялся выбор экспертов в отношении поэтесс Донбасса – Елены Заславской, Инны Кучеровой, Анны Ревякиной. Однако тот факт, что в короткий список не прошли Игорь Караулов (Москва), Андрей Болдырев (Курск), Кристина Кармалита (Новосибирск) – показался странным. Отчего-то «актуальность» и «художественность» Ольги Ершовой показалась экспертам более значимой.

Третье место, отданное Ершовой в номинации «Мастеров», вызвало бурю эмоций в литературной среде – обескураженность, разочарование, «пощёчина общественному вкусу», если угодно. Приведу некоторые высказывания литераторов. Николай Байбуза (Барнаул):

«Значение литературы в РФ катастрофически уценяется с каждым годом. Негодование главного редактора известного журнала вполне объяснимо: задета честь профессионального литератора. Честь!»

Ольга Родионова (Барнаул):

«Ну, смешно же: где поэзия – и где странные вирши, занявшие всякие места. Речь идёт о НАЦИОНАЛЬНОЙ премии «Слово». Не просто какой-то местной, а на всю Россию. Отсюда наша растерянность, остолбенение, ярость, обида».

Станислав Минаков (Белгород):

«Тактика выбивания сильных фигур уже на первом этапе конкурса не нова́, она позволяет руководителям процесса технично выводить в финал своих середнячков и даже любимчиков. Я этого насмотрелся на множестве фортепианных конкурсов – детских, юношеских и взрослых».

Предлагаю сравнить двух авторов.

Валерий Котеленец:

 

ИНТЕРВЕНЦИЯ

 

Куда ни глянь – чужие вывески.

Куда ни кинь – чужая речь.

И чуждый дух уже не вывести.

И своего не уберечь.

 

Всё меньше остаётся родины.

Всё отчуждённей небеса.

И Русь уходит огородами

в свои дремучие леса.

 

 

Ольга Ершова:

* * *

Спать ложусь, как только вечереет,

Пробуждаюсь в середине дня:

Правда, я не знаю, что сложнее –

Переспать со мной или меня.

 

* * *

Жизнь – не страж, а тщательный бухгалтер –

Джентльмены знают, как никто:

Прежде, чем расстёгивать бюстгалтер,

Научись застегивать пальто.

 

Страница премии «Слово» ВКонтакте предлагает единственную ссылку на подборку Ольги Ершовой – «Дамские шпильки» в журнале «Литературный Иерусалим», оттуда и взяты эти четверостишия.

Приходится спрашивать об очевидном. Где в куплетах Ершовой Отечество, горизонты, соучастие в жизни страны? Как они сопрягаются с Национальной премией, с тем высоким гражданским звучанием, которое анонсировано в положении «Слова»? Что мы должны думать теперь о компетенции и совести членов жюри? Понятно, что не все судьи поставили высокие баллы рифмовке, не имеющей никакого отношения к поэзии. Но тень легла на всех.

Скандальные итоги номинации «Поэзия. Мастер» я не принимаю. Этого не должно быть, потому что мы говорим о русской литературе. Вместе с тем замечу, что к переголосованию я не призывала, как об этом ранее написала «Литературная Россия». Это чья-то фантазия. А как исправить ситуацию – не знаю. Провал на дороге способен засыпать экскаватор. Но где найти подобные механизмы для премиального литературного процесса, мне неведомо.

С разрешения Андрея Сизых, поэта из Иркутска, даю его понимание момента:

«Считаю необходимым акцентировать следующее: премия «СЛОВО» стала не просто провальной. Вместо того, чтобы сработать на подъём духа, престиж поэтов и поэтического искусства, как это ожидалось всеми, государственные деньги были потрачены впустую, разбазарены, тем самым нанесён огромный урон русской поэзии. За это те, кто отвечал за организацию и проведение, должны ответить по всей строгости военного времени».

А между тем скандала удалось бы избежать, окажись на третьем месте в «Мастерах» другой участник шорта. Косвенным доказательством могут служить лайки под портретами финалистов в номинации «Поэзия. Мастер» на странице премии «Слово» ВКонтакте. Из десяти финалистов у Ольги Ершовой наименьшее количество положительных оценок – 39. Как ни странно, не могут похвалиться рейтингом читательских симпатий и поэты, вставшие на вторую и первую ступени в этой номинации. Сто и больше «сердечек» получили: Инна Кучерова (100), Игорь Панин (122), Роман Сорокин (131), Валерий Котеленец (139), Елена Заславская (142). Разумеется, значки в сети не имеют силы экспертного заключения, но пока это единственный визуальный тест на читательское признание.

Премия обещала открывать новые имена. Что ж, весьма актуальное намерение. Среди лауреатов разных литературных премий мы видим, как правило, москвичей, к тому же часто в обойму попадают одни и те же писатели. Именно поэтому, как мне кажется, Олесю Александровну Николаеву, в активе которой, пожалуй, десятки престижных литературных премий, можно было наградить спец-дипломом за рамками пьедестала.

Закономерен вопрос: неужели нет выбора? А выбор, несомненно, есть. Говорю это как человек, через руки которого прошли сотни рукописей. Хочется надеяться, что в будущем Национальная премия даст возможность проявиться в полную мощь талантливой провинциальной России. По-моему, в первом сезоне удачнее всего с открытиями получилось в номинации «Поэзия. Молодой автор», где лично для меня важна победа Максима Бессонова, взявшего 2 место. Поставлю одно показательное стихотворение молодого поэта из Белгорода:

 

* * *

Скажешь «Бог», а слышится «отбой».

Впрочем, детвора пинает мяч

в этот миг, когда над головой

смерть летит, и как её ни прячь,

 

глубже ни заталкивай в смартфон,

выползает и стоит в глазах.

Страх обыден, если только он

не воспринимается как страх:

 

ласточки – откуда ни возьмись –

небо быстро переводит дух.

Дворник под окном молчит за жизнь,

глядя на летящий сверху пух.

 

Насколько могу судить, первому сезону Премии не хватило информационного сопровождения. Считаю, что в открытом доступе должны находиться сведения о номинаторах, а также ссылки на тексты, заявленные на соискание.

Совершенно серьёзно предлагаю сделать жюри Премии в основе своей региональным. Как говорит Игорь Панин в своих стихах: «Но те, что дальше – они надёжней». Очень хочется заявить: пусть второй сезон судят сибиряки (пора выводить на лбс литературного фронта сибирские полки, как в 1941-м под Москву!). Но будем реалистами: квота регионалов из разных субъектов РФ должна составить в жюри не менее 75 процентов. Это хорошо соотносится со смыслами Национальной литературной премии «Слово».