Проделка
(Рассказ)
Рубрика в газете: Проза, № 2024 / 38, 04.10.2024, автор: Иван САБИЛО (г. Санкт-Петербург)
Скорый поезд Санкт-Петербург – Астрахань, басовито порыкивая на пути, мчал Олега Михальчука в его родной город Тамбов. Плацкартный вагон, в котором он коротал время, был на четверть пустой и соблюдал тишину. В конце вагона раздавались то весёлые, то капризные голоса двух девочек близняшек. Иногда они прогуливались по вагону и, остановившись, разглядывали пассажиров огромными синими глазами. За окнами природа купалась в солнечных лучах и яркой июньской зелени.
Олег думал о встрече с отцом и матерью, а также с двумя младшими братьями – Жоркой и Шуркой. В большом спортивном рюкзаке у него, кроме личных вещей, лежали подарки: отцу – бритва Gillette, маме – лёгкий французский шарфик Michel Katana, а братьям – две пары боксёрских перчаток Venum contender. Глядя на забугорные цацки, Олег усмешливо думал о том, что подобную мелочь можно бы и самим делать у себя, а не завозить за тыщи вёрст. Ладно, уже хорошо, что они есть. Пускай пацаны потешатся на досуге, авось, когда-нибудь пригодится. Не исключено, что они, как только получат перчатки, тут же натянут их, чтобы сходу отколошматить друг друга. Но он объяснит им, что лучше всего начинать с азов: с боксёрской стоечки, правильных ударов, а главное, с приёмов защиты. Сначала он думал преподнести им пистолеты для пейнтбола, но решил, что даже игрушечное оружие чревато порчей, и отказался.
В общежитии он показал ребятам перчатки и предложил с кем-нибудь постоять в паре. Желающих не нашлось. Каждый знал, что он мастер спорта по боевому самбо, а значит и приёмы бокса ему не чужды.
Подарки он купил, получив зарплату на хлебозаводе, где ночами работал укладчиком хлеба. От печи на крутящийся барабан сверху выпадали горячие буханки и батоны. Укладчики в толстых рукавицах помещали их на лотки, ставили на тележки, и откатчики увозили их в хлебохранилище. Оттуда хлеб в лотках переправляли по транспортёру в автофургоны и доставляли в магазины. Хорошее, нужное дело. И неплохо оплачиваемое. Однако приходилось клевать носом на лекциях или даже пропускать занятия в университете. Но ещё хуже было с тренировками по самбо, и тренер предупредил его, что скоро отчислит из команды.
Всё бы ничего, и радость от наступивших каникул была бы совсем другая, если бы не проделка, которую он позволил себе ещё зимой, в морозном декабре. Отец и мать, заботясь о том, чтобы не мёрзнул сын в холода, прислали деньги на новую, причём хорошую, куртку. Его старое чёрное пальто сделалось ветхим, того и гляди, расползётся по швам.
В то время у Олега была девушка Рита, с которой сложились первые взрослые отношения. Далеко не красавица, к тому же старше Олега на три года, но развитая, начитанная и весёлая особа. Её родители-архитекторы понадобились восточной Сибири для благоустройства малых городов, и уже несколько лет работали там, изредка приезжая домой. Их дочка Рита ещё летом окончила политехнический университет, но нигде не работала. Благо, на жизнь ей хватало денег, что присылали родители.
Получив перевод, Олег ни о какой куртке и не вспомнил. Из чувства благодарности за то, что Рита принимала его у себя, щедро тратил их на развлечения. Он приглашал Риту в театр и в шашлычную, водил в цирк и на дискотеку, и вскоре заметил, что от присланной суммы осталась какая-то мелочь. Мама спрашивала по телефону, купил ли он куртку? Да, купил. И даже как-то показал её родителям по скайпу, напялив на себя куртку однокурсника. Им обнова понравилась. Но разве мог он себе представить, что маму – сотрудницу банка, где она была специалистом кредитного отдела, направят в командировку на какую-то конференцию именно в Питер. Это случилось в январе, в крещенские морозы. И он, позабыв о том, что у него «есть» новая куртка, явился на встречу с мамой в коротком стареньком пальтишке.
– Сынок, а где же твоя куртка? – вскинула она глаза.
Вопрос был настолько неожиданным, что Олег несколько мгновений смотрел на маму, не зная, что ответить. Наконец, сообразил:
– А-а, ты про неё? Одолжил одному с моей группы. Да, он попросил, понимаешь? К девушке на свидание пошёл. Чудак, хочет таким способом произвести впечатление.
– А если правду? – спросила мама.
– Ты о чём? Нет у меня другой правды, чем эта.
Мама пригласила его в кафе. Угостила обедом. Но разговора не получилось. Так, немного об учёбе, о жизни в общежитии. Олег бойко отвечал на вопросы, стараясь показать матери, что всё у него отлично. А дальше будет ещё лучше.
– У тебя девушка есть? – спросила мама.
– Да, некоторое время была, пока дома сидела. Потом устроилась в какую-то проектную организацию, и мы расстались.
Мама уехала расстроенная. Она знала своего сына, и поняла, что он говорит неправду. Но больше не настаивала на признании. Зачем смущать, когда он и сам переживает? Просто решила летом повести в магазин и напрямую купить ему куртку.
Он посмеивался над собой, пытался заработать денег на хлебозаводе, но после очередной серии прогулов декан предупредил, что при «повторных безобразиях» его отчислят. Лишь в конце весны ему удалось немного заработать на подарки, чему он был несказанно рад…
В третьем от проводницы отсеке вместе с ним ехала красивая, хорошо одетая женщина с дочкой Аней. Обе высокого роста, черноволосые и черноглазые, внешне привлекательные и удивительно похожие друг на друга. Волосы мамы убраны в крупную, блестящую кичку, подчёркивающую строгость и уравновешенность характера. А слегка вьющиеся волосы дочки были небрежно сброшены на правое плечо и свободно падали на грудь. Чувствуется, что у неё хорошее настроение, и она не прочь обратить на себя внимание соседа попутчика.
Сначала мама и дочка разговаривали о своей поездке в Петербург на свадьбу Аниной двоюродной сестры. Хвалили молодых, гостей и кафе, где проходила свадьба. На их взгляд, «всё было культурно, по-нашенски». При этом Олег усмехнулся – он сам уже дважды участвовал в свадебных торжествах, и знал, какова на них «нашенская» культура. Потом, словно бы заметив, что вместе с ними едет ещё один пассажир, познакомились. Анину маму звали Галиной Владимировной. Олег поинтересовался, учится ли где-нибудь Аня, а та рассмеялась:
– Ещё чего! Не могла дождаться окончания торгово-экономического колледжа. Слава богу, работаю бухгалтером в гостиничном комплексе и вполне довольна.
– Она отлично училась в школе и в колледже, – сказала Галина Владимировна. – Всё ей легко давалось. Мы с мужем надеялись, дальше пойдёт…
– Ай, мама, надо передохнуть. Может, потом куда-нибудь соберусь на заочное. Но пока что хватит. У тебя и папы нет высшего образования, а живёте так, что многие позавидуют.
– И чему тут завидовать? – Галина Владимировна посмотрела в окно. – Папа шофёром больше двадцати лет вкалывает, я в швейном ателье уже четверть века тряпочками занимаюсь.
– Ничего себе, тряпочки, если жёны олигархов и даже артистки у тебя обшиваются.
– Кстати, большинство из них отличает полная безвкусица. Может, брат твой Федька захочет в университет. Тоже отлично учится. А вы, Олежек? Наверное, студент?
– Ну да, угадали. На четвёртый курс перешёл в питерском университете.
– И какая же профессия?
– Инженером-оптиком буду. Знаете, микроскопы, телескопы, лазерные дальномеры – моя стихия.
– Серьёзное дело, – вздохнула Галина Владимировна. – У ваших родителей тоже высшее образование?
– Да, мама экономист, а папа преподаёт в техническом университете.
– Трудно было поступить? – спросила Аня.
– Нет, не особенно. Я в три вуза подал свой ЕГЭ. И все три готовы были принять. Выбрал питерский.
– Счастливый! – одарила его улыбкой Галина Владимировна. – Мне всю жизнь учёба в институте казалась чем-то недосягаемым, почти небесным. Одни понятия чего стоят: «кафедра», «деканат», «профессор».
– И для меня поначалу было внове, – кивнул Олег. – Но лишь первые дни. Потом привыкаешь, и всё делается обычным. Как «вода», «стол» или «книга».
Аня вскинула глаза на Олега:
– Хорошо пояснил, вразумительно.
– Ну вот, а ты предпочла короткую учёбу, – сказала мама.
– Я понимаю вашу дочку. Не столько учёба становится тягостной, сколько безденежье. Вот мне двадцать один год, взрослый человек, а, по сути, нищий. Когда же слегка подрабатываю на хлебозаводе, это негативно сказывается на учёбе. И не только на ней.
Аня теперь уже с нескрываемым удовольствием посмотрела на попутчика и спросила у матери:
– Слышала? Он и про меня это сказал. Меня тоже часто угнетало безденежье. Я всё время считала копейки…
– Почему копейки? Разве мы с папой тебе не давали?
– Конечно, давали. И тоже копейки. На мороженое там, или на кино. Зато теперь я вздохнула полной грудью.
– Может, ей нужен разгон? – предположил Олег. – Посидит немного в бухгалтерии, а там рванёт дальше учиться. И не куда-нибудь, а прямо в артистки. Внешность-то позволяет?
Обе посмотрели друг на друга и рассмеялись. И поблагодарили попутчика за комплимент, не упустив при этом усомниться в действительных данных для сцены.
– Вы у родителей один? – спросила Галина Владимировна.
– Нет, ещё два младших брата – четырнадцати и шестнадцати лет. Так же, как я, спортсмены самбисты. Были победителями многих соревнований. Оба входят в юношескую сборную города.
– А вы, небось, уже мастер спорта? – спросила Аня.
– Ну да, совсем недавно выполнил. Первенство Питера выиграл, сразу и присвоили. Благо, бывают учебно-тренировочные сборы, так хоть питание нормальное.
Говоря это, Олег улыбался, зная, что с улыбкой он выглядит особенно привлекательно. Он бы не мог себе объяснить, для чего ему нужно понравиться маме и дочке, но решил, что пускай всё идёт, как идёт.
Мама и дочка переглянулись, Галина Владимировна сказала:
– Хорошо, когда мужчина умный и сильный. А если он и внешне приятный, тогда вообще идеал.
– Не строй иллюзий, мамочка, идеального мужчины не бывает.
– В общем, да. Но его можно придумать, и он появится, – Галина Владимировна посмотрела в окно, потом на часы и заметила: – Скоро Тамбов.
– Мой город, – сказал Олег.
– Соскучились по дому?
– Да, есть маленько. Погода классная, искупаться бы в Цне!
– А мы в Астрахани, у нас Волга! – объявила Аня.
– Тоже неплохо, – сказал Олег.
– Интересно, а с чего идёт название Тамбов? Что оно означает?
– Говорят, в прежние времена город наш назывался Тамболь. То есть, «там боль». Наверное, трудная история у этого места.
– Ах, где у нас не трудное место? – откликнулась Галина Владимировна. – Куда ни приедь, везде своя «тамболь».
– Со мной одна училась из Тамбова, Ира Иванкова, – вспомнила Аня. – Так она говорила не шестнадцать, а шишнадцать.
– Да, у нас интересный говор. Например, хвартук вместо фартук, или широкая море, открытая окно.
– У нас тоже этого хватает, – обрадовалась Аня. – Одни рыбьи названия чего стоят: тарашка, бери, жарёха.
– А ветры? – оживилась Галина Владимировна. – Моряна, назарбай, казахстан. Но вообще-то наши городские разговаривают правильно, по– столичному. Мне многие москвичи это говорили.
– Однако пора, – сказал Олег и стал собираться.
– Повезло, а нам ещё катить и катить, – опечалилась Аня.
– Жаль, мы лишаемся интересного попутчика, – сказала Галина Владимировна. – Может, даст Бог, ещё встретимся!
– Если наградите меня вашим телефоном, позвоню, – сказал Олег и записал их номер на своём билете. – Ну, спасибо за беседу, желаю и вам счастливо добраться.
Олег закинул за плечо рюкзак и двинулся к выходу. Поезд остановился, и он увидел на перроне своих братьев – Жорку и Шурку. Оба рослые, коротко подстриженные, успевшие неплохо загореть.
– Виват! – закричали они и бросились обниматься.
– Ух, вымахали! Скоро меня догоните.
– Ты говорил, что привезёшь подарки, – сказал Шурка. – Привёз?
– Я слов на ветер не бросаю.
– Покажи!
– Дома. Тут, боюсь, вокзал остановится.
В кармане у Олега дал себя знать телефон – позвонила мама и спросила, встретился ли он с братьями. И пообещала быть дома пораньше.
Но рванули ребята не домой, а на Цну, что возле «Паруса». Прежде чем купаться, Жорка и Шурка восторженно осмотрели и даже слегка опробовали свои подарки. Олег удивился, насколько аккуратно они стали боксировать, не стараясь бахнуть друг друга, а только примеряясь к удару.
– Молодцы, кровники! – похвалил он. – В сильных людях, как правило, живёт готовность не к удару, а к защите. И не только себя. И вы это сегодня доказали.
Жорка и Шурка расцвели довольными улыбками. Перекинули перчатки через плечо и, сделав грудь колесом, покрасовались на берегу перед пляжным народом. После чего спрятали перчатки в братов рюкзак и стали раздеваться.
Выкупались, вдосталь поныряли и поплавали, и лишь к вечеру переступили порог своей квартиры.
Отец и мать готовили семейный ужин. Пахло гуляшом и варившейся картошкой. На столе покоился винегрет, тонко нарезанная рыбка горбуша, хлеб, а также чуть запотевшие бутылки с лимонадом и пивом. Отец Геннадий Семёнович являлся большим любителем этого напитка. И не отказывал себе в удовольствии, как он говорил, «угоститься пивком». Мама обрадовалась приходу сыновей, велела мыть руки и присаживаться к столу. Отец обнял старшего и сделал вид, что собирается побороть его. Но не поборол – сын не поддался.
– Три богатыря у нас с тобой, Надежда Михайловна! – сказал он. – Хоть сию минуту на жеребцов сажай и пиши картину маслом!
– Хорошо бы, да конюшня далековато, – засмеялась мама.
– С жеребцами потом, а сейчас моё скромное подношение, – сказал Олег и вручил родителям гостинцы. Мама тут же примерила шарфик, и все сказали, что он ей к лицу.
– Мы тебе, сынок, тоже хотим сделать подарок, – сказала она. – Гена, сходи, пожалуйста.
Отец ушёл в комнату и принёс прямо на вешалке тёмно-бордовую итальянскую куртку с меховым отстёгивающимся воротником и всю на молниях и кнопках.
– Что это? – спросил Олег, чувствуя, как в груди поднимается и крепнет стыдливый холодок.
– Примерь-ка, – попросила мама. – Я предупредила продавщицу, что, если окажется мала, принесём на обмен.
– Но у меня же…
– Меряй, меряй, нам хочется знать, подойдёт или нет?
Когда Олег облачился в красивую новинку, все увидели, что она ему как раз впору.
– Даже чуточку широковата, но это небольшой запас для пиджака, – сказала мама.
– У меня же…
– Хорошо, хорошо, теперь будет и эта, – кивнула мама.
Когда сели ужинать, Олег долго не мог приступить к еде. Горло перехватил спазм. И не выдержал:
– Мне стыдно, – сказал он. – Деньги, что вы прислали на куртку, я прогулял.
– Да, Олежка, я это поняла у тебя в Петербурге. И мы решили… В общем, носи на здоровье. С кем не бывает…
Жорка и Шурка смотрели на него и улыбались. Родители то и дело ставили им старшего брата в пример, а здесь такой казус. Отец, заметив иронию в глазах младших сыновей, налил им лимонаду, а себе и Олегу пива. И стараясь как можно проще, сказал:
– Ничего особенного. Иногда полезно сделать что-то не так. Даже во вред самому себе. Но, думаю, кто в юности допускал ошибки, тот в зрелые годы не будет их совершать. Наука.
Он взял фужер, подождал, когда Олег поднимет свой и чокнулся с ним:
– За ошибки! И за тех, кто на них учится!
С удовольствием почитал бы комментарии к этому рассказу – интересно, какое впечатление он производит?
Хорошая семья, три сына-богатыря выросли! И нет ни одного слова про СВО! Наверное, это одна из первых глав повести и в ней события происходят до начала СВО?
Турчину. Хароший рассказ производит хорошее впечатление. Правда этот рассказ похож на начало большой повести. Знакомство с Аней и взятый номер телефона.
А чего же не написал сам?