ПРОДУКТИВНЫЙ СТРАХ
Рубрика в газете: Вопрос в лоб, № 2021 / 20, 27.05.2021, автор: Борис АКУНИН (г.Москва-Лондон)
– Многие спрашивают вас о возможном воскрешении Эраста Фандорина, но ведь вы придумали множество других, не менее интересных героев: монахиню Пелагию, лейтенанта Егора Дорина, мальчика Ластика. Стоит ли ждать их возвращения?
– Должен признаться, что, общаясь с аудиторией, ты часто чувствуешь себя родителем, который рассказывает сказки перед сном. И дети всё время просят: «Хочу ещё раз ту же самую сказку!». А тебе она уже надоела, и ты говоришь в ответ: «Да погоди, я расскажу тебе другую сказку! Она тоже очень интересная, послушай». Но они не хотят слушать новые сказки, им снова хочется послушать про Колобка или Серого Волчка. Я к этому давно привык и следую такому правилу: слушай себя, а не читателей. Если ты чувствуешь, что это вино уже допито и надо открывать другую бутылку – открывай. В моём ремесле нельзя всё время стоять на месте, надо двигаться дальше, вперёд, вверх. Надо всё время ощущать волнение – а вдруг не получится? Это очень продуктивный страх, его ни в коем случае нельзя терять. Конечно, можно написать сто пятьдесят романов про Фандорина, это было бы очень выгодно в коммерческом смысле, но лично для меня – скучно.
– На ваш взгляд, литература становится элитарной? Не потеряют ли будущие поколения интерес к книгам?
– Когда я был ребёнком, многие боялись, что все начнут смотреть телевизор и перестанут читать книги. Это был напрасный страх. Я за художественную литературу абсолютно спокоен, потому что только она может дать нам тот опыт, который нельзя получить от какого-либо другого направления искусства. Это единственный способ для человека, запертого в своём «Я», прожить чужую жизнь. Да, есть кино и театр, ты смотришь на других людей, можешь им сопереживать, но не более того. Когда ты читаешь хороший, талантливо написанный роман, то превращаешься в его персонажа. Так ты получаешь вот этот уникальный экзистенциальный опыт. Конечно, литература может и будет менять формы, на неё действует и будет действовать ещё сильнее безбумажность. Не надо бояться, так как это открывает перед писателями новые возможности. Я уже сейчас с этим экспериментирую. Ты можешь использовать безбумажность как способ подчинения каких-то других средств: визуальности, звука, интерактивности – чего угодно. Всё равно это будет текстоцентричное искусство. С ним ничего не произойдёт.
– Чем отличаются российские детективы от западных? Каковы перспективы жанра?
– Мне трудно ответить на этот вопрос, потому что российский детектив очень молод. Он, собственно говоря, появился на наших глазах. Пожалуй, его основательницей была Александра Маринина, за что ей большое спасибо. Она первая начала писать детективы, которые было не зазорно читать образованным, интеллигентным людям. Это произошло примерно четверть века назад. Ранее, по понятным причинам, в России полноценных детективов не существовало. Ну какие могли быть детективы в советские времена? Там не было ни интересных преступлений, ни интересных преступников… Советские авторы находились в очень тяжёлой ситуации. Про современные западные детективы ничего не могу сказать, так как я их не читаю и совсем за ними не слежу. Даже, пожалуй, сторонюсь, оберегаю себя от ненужных впечатлений.
Вопросы задавал Александр РЯЗАНЦЕВ
“Ну какие могли быть детективы в советские времена? Там не было ни интересных преступлений, ни интересных преступников… ”
От человека западных взглядов другого нельзя было ожидать. Сразу вспоминаются и братья Вайнеры, и Юлиан Семенов, и дуэт Шмелева с Востоковым, и даже Еремей Парнов….