Рискуя провалиться в зазеркалье

Рубрика в газете: Поэтический альбом, № 2024 / 39, 11.10.2024, автор: Алексей ОСТУДИН (г. Казань)

 

 

НАЧАЛО ЛЕТА

 

Тебя увёл я от подруг

приняв портвейна граммов двести,

сошла сирень, как тесто с рук,

но соловьи пока на месте –

 

отваги майской лишены,

неторопливые кулёмы,

плетут узоры тишины,

склевав лапшу с ушей влюблённых,

 

я твой навеки – целый день,

а ты прекрасна без кавычек,

привстану – небо набекрень,

поглажу камень – замурлычет,

 

чтоб оставаться молодым,

покрепче затянусь на память

и выдохну колечком дым

тебе на безымянный палец.

 

 

ПРОБА ПЕРА

 

За вторником среда-среда-среда

окружена и действует на нервы,

какой казалось дерзостью тогда

по улице пройтись с последней стервой,

 

окрестных сплетниц цель поражена,

а может их и не было в помине,

весь день стоит жара-жара-жара,

а завтра будет ливень-ливень-ливень,

 

удача обломилась мне за так

и тут же киноплёнку промотала –

поэтому боишься, как мудак,

проснувшись, заглянуть под одеяло,

 

оденешься, сославшись на режим,

состряпаешь улыбку не без фальши,

как пассажир, который не решил,

сойти на этой или ехать дальше.

 

 

АВСТРАЛИЯ

 

                                        друзьям юности

 

Молитвенное эхо в сводах храма

«хрущёвского» подъезда поутру –

как только, по ступенькам с телеграммой

проскачет почтальон, как кенгуру,

 

а у тебя цикорий в медной турке,

прибавишь огоньку и – всем привет,

не бумеранг, а плечики для куртки

цепляются в окне за шпингалет,

 

сорвёшься за продуктами по ссылке –

испуганная кошка обшипит,

ты словно джин в двухкомнатной бутылке,

где на посуде надпись «общепит» –

 

не то чтобы излишество, напротив,

умеренность такая не про всех,

с улыбкой до ушей комар-склеротик

забыл, что делать, на руку присев,

 

по-прежнему не ботаешь по фене,

оболтусы во двор зовут, как встарь,

футбольные ворота – два портфеля,

за ними Рай, и Пётр – его вратарь,

 

но песенка последняя не спета

за корешей, попавших под замес,

когда зима посмертной маской лета

глядит на землю с гипсовых небес.

 

 

 

НОВОБРАНЕЦ

 

Гром одет не по погоде, молния – наискосок,

расплетая ветки бродит в роще автоматный сок,

воздух, будто хворост ломкий – как дыханьем ни свяжи,

ночью в свежие воронки скатываются ежи,

 

выползти никак обратно, если дождиком прольёт,

если встретятся два брата, Недолёт и Перелёт –

кто страшней из них заспорят, и толчёным кирпичом

во широком минном поле земляника ни о чём,

 

юный воин смотрит строже на разрушенный блиндаж –

чудом выбрался, как ёжик, по горячке «Отче наш»

вспомнил сразу, без запинки, с автоматом на весу –

из волос торчат травинки, и кузнечик на носу.

 

 

СОТВОРЕНИЕ

 

Прошла гроза походкой гордой, ромашки поле замели –

упасть бы в них уткнувшись мордой, и слушать, как жужжат шмели,

Вселенной муравью казаться, прижавшись к лопуху щекой,

пока неполных восемнадцать, и мысли о такой, такой…

 

теперь покоя сердце просит, неровно бьётся по утрам,

как будто через медный носик на кухне протекает кран,

и я, вечернего разлива, протёр окно – да будет свет,

потом – в начале были сливы, бутоны будущих планет,

 

одной, историю ускоря, весь список галочкой пометь –

чихнул, и расплескалось море, нудистский пляж, земная твердь,

пока с объектами негусто, условия труда новы,

строительный мешает мусор – так выброси из головы,

 

за горизонтом тьма литая, кометы спят, поджав хвосты,

чего-то вроде не хватает, а вот, любимая, и ты

волну пушистую бодая, без мишуры от кутюрье,

красивая и молодая, не то что некоторые.

 

 

БЛУДНАЯ МУЗА

 

В заливе тина млеет от жары, мелеет Волга к осени, однако,

насвистывает «мурку» рак с горы, и звёзды расползись по стенам мрака –

обычная вселенская возня, и на планете гулко, как в спортзале,

на спинах рыб всплывающих скользя луна в реке дорожку прогрызает,

 

никак не загорится кошкин дом, его половички и дух гаремный,

Эвтерпа мне сопутствует с трудом удерживая ритм соударений,

не разобраться кто кому подлей – вино в стаканы выдавлено грубо,

несёт оркестр по улице моей «прощание славянки» в хриплых трубах –

 

используя созвездье верных псов, сбежавшую наперсницу поймай-ка –

как девочка на шаре Пикассо, она перед бродягой в грязной майке

кривляется с улыбкой на лице, а мне на даче впору окопаться –

где жжёт крапива ноги, как це-це, и комары покусывают пальцы,

 

попробуешь с подружкой рядовой укрыться от дождя в стогу пологом,

но бывшая любовь перед тобой перебежит по клавишам дорогу,

такой случайный, в общем-то, залёт, с отчаяньем надежда вперемешку,

заглянешь ей в глаза – не узнаёт, а тот, что в майке, косится с усмешкой.

 

 

БЕССОНИЦА

 

Удачу за рукав ещё не поздно

поймать, переходящую на шаг,

из небосвода выдернуты звёзды –

и тусклый свет сочится сквозь дуршлаг,

 

во тьме хоть чёрта лысого облапишь,

и мамонта узнаешь по хвосту,

ребёнок разминает хлебный мякиш,

а ты педали давишь в пустоту,

 

товарищей десяток мой не робок –

до них у страха руки коротки,

взаимнозаменяемы, бок о бок

покачиваемся, как поплавки,

 

где тлеющей листвы чадит кадило,

и вороньё катает в глотке ртуть,

красавице, что в замке разбудил я,

без поцелуя снова не уснуть,

 

в кармане димедрол, на всякий случай,

пружины подвели былую прыть,

всё правильно, хотя могло быть лучше,

не спится, значит, так тому и быть,

 

пусть сказка наяву не по зарплате,

порой знобит от мелких передряг,

подруга, хватит квакать на закате,

отдай стрелу и рядышком приляг.

 

 

НАД ВОЛГОЙ

 

Рискуя провалиться в зазеркалье

растянешься на мостике разбитом –

мальки на мелководье примелькались

синхронно, как опилки за магнитом,

 

за то, что лезла с берегом лизаться,

прибой шаланду волнами отшлёпал,

от дыма над водой глаза слезятся,

а в небе барабанщик из Дип Пёрпл,

 

и ливень, в очертаниях нечёткий,

по роще разгоняет щебет праздный,

где шишки, как массажные расчёски,

в лохматой хвое вздрагивая вязнут,

 

с шаланды тянет стерлядью копчёной,

там зреет разговор отборным ямбом,

послушай, как на взлёте словно пчёлы,

пропеллеры гудят цветущих яблонь,

 

спасенья нет от головокруженья,

где бурлаки, ушкуйники, волжане

разбавленное пиво с водкой женят

и в русской бане парятся вожжами.

 

 

СУМЕРКИ В ПАРИЖЕ

 

Как вечер кальвадосом ни тяни,

летит и в лужу шлёпается звонко

кленовый лист отцовской пятерни

отстав от непослушного ребёнка,

 

с Монмартра веет музыкой босой,

привет, рассадник живописи храброй,

где над душой стоит не смерть с косой –

Коко Шанель в халатике со шваброй,

 

вдоль Сены прогуляешься чуток,

а там товарищ плещется – не наш ли,

и, кажется, вот-вот сползёт чулок

с озябшей ножки Эйфелевой башни.

 

 

---

 

 

Алексей Игоревич Остудин родился в Казани 27 июня 1961 года. Учился в Казанском государственном университете на филологическом факультете 1985-1990 гг. Прошёл Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М. Горького 1991-1993 гг. Активно публиковался с 1978 года в советских журналах и газетах. Выпустил одиннадцать книг стихотворений.