Соловей и роза
Хафиз. Сто газелей / поэт. пер. В.С. Жарковой, И.В. Абраменко. – М.: ООО «Садра»
№ 2022 / 33, 25.08.2022, автор: Алекс ГРОМОВ
В этой книге известные российские востоковеды представляют читателю новый поэтический перевод на русский язык первых ста газелей из «Дивана» персидского поэта Хафиза. Его стихи переводились и ранее, и даже стали для отечественных читателей и литераторов одним из главных символов восточной поэзии. Характерные для творчества великого ширазца образы литературоведы находят в произведениях Пушкина, Лермонтова, Кольцова, Дельвига и многих других классиков XIX столетия. Известны и «Подражания Хафизу», сочиненные Николаем Гумилёвым уже в эпоху Серебряного века. К настоящему времени подобные «подражания» составили самостоятельное поэтическое направление.
Хафиз Ширази, живший в XIV веке, прославился как мастер поэтической формы под названием «газель». Газели появились задолго до рождения Хафиза, но именно ему удалось довести искусство сочинения таких стихов до совершенства. Газель состоит из двустиший (бейтов), каждое из которых представляет собой законченное высказывание. Но при этом и стихотворение в целом остаётся единым по смыслу и содержанию. Хафиз мастерски использовал образы и метафоры, созданные поэтами-предшественниками. Вместе с тем ему удавалось находить оригинальные стилистические приёмы, сочетать их с традиционными для его культуры образами и соблюдать баланс между поэтической традицией и новизной стиха.
«Мастерство Хафиза проявляется в удивительном чувстве баланса: с одной стороны, он использует весь технический арсенал, разработанный предшественниками, с другой — его метафоры и иносказания всегда свежи, не создают впечатления учёной надуманности и искусственности, не «тормозят» динамику стиха, но, скорее, «подталкивают» читателя», — замечает автор предисловия к книге.
Творческое наследие Хафиза на протяжении многих веков оказывало огромное влияние на литературу Персии и сопредельных стран, а после перевода на сотни языков — и на мировую поэзию. Его газели послужили образцом для поэтов-лириков, а глубокий смысл занимал умы интерпретаторов-философов.
До недавних пор русскоязычные переводчики следовали канону европейской лирической поэзии и превращали газели Хафиза в панегирик прекрасной возлюбленной. Но в персидском языке категория рода грамматически не выражена, а соответствующее местоимение допустимо переводить на русский язык и как «он», и как «она». На самом же деле, персидские поэты обращались в своих стихах вовсе не к даме сердца, а ко Всевышнему.
«Прекрасным возлюбленным» поэты-мистики считали Бога. В красочных образах и пылких словах воспевается не куртуазная привязанность, а стремление к наивысшему, духовному идеалу. Переводчики отмечают:
«Встреча с объектом любви — краткий момент экстатического озарения, которое иногда посещает суфия, даруется ему в качестве поощрения и подталкивает к дальнейшему продвижению по избранному пути».
Стражу, что стоит у входа в недоступную обитель,
Молви: «Сей — из тех, сидящих на земле у двери нашей.
Пусть его черты и облик днесь от наших взоров скрыты,
Он всегда стоит пред взором благосклонной думы нашей!
Если в некий год случится – постучит Хафиз у двери,
Отопри, ведь он годами к светлости стремился нашей!».
В ходе своей работы авторы нового перевода, В. Жаркова и И. Абраменко, неоднократно возвращались к филологическому подстрочнику, созданному видными российскими иранистами — Н.И. Пригариной, Н.Ю. Чалисовой и М.А. Русановым.
Публикация меня очень заинтересовала, поскольку являюсь большим любителем восточной поэзии/мой кумир бесподобный Омар Хайям/.
По возможности-в дальнейшем-желал бы публикаций подобного рода.