Триста три строки
Рубрика в газете: Поэтический альбом, № 2023 / 14, 14.04.2023, автор: Сергей ГОНЦОВ
* * *
Не то чтоб чужд всему, наоборот,
Я выбрал одиночество опорой
По случаю, когда-то, далеко,
В дождь или в бурю, я уже не смею
Раскачивать устои мирозданья,
Об этом размышляя; да скорей всего
Погожим днём, на чудном полустанке,
Похожем на Кентавра, ибо рядом уживались
Тростник, стальная колея, прозрачная река.
Великой степью этот вид был венчан
На царство чудное; а дождь и буря после
Там разыгрались; всадники под бурей
Неслись куда-то, разом – в облаках
И по степи, всё это я признал
Как одиночество, – не сказочные виды,
А царственный, живой порядок хода
Всего на свете, – чтоб не сокрушились
Пределы мира.
БЛАГОДАТНАЯ ОСЕНЬ
Время размолото на жерновах безобразных,
Скрытая в них красота выходит на свет, –
Видом – царевна, духом – зловещая птица,
А как поглядишь, – Сирин из райских садов.
Мельник людей окликает, – не хочет ли всякий
Быть перемолот, – а если желания нет,
Нет ли желанья, – смолотым быть, – без согласья,
Смерть обыграть, – в мрачные игры ея?
Мельник смеётся, – всякий давно перемолот,
И жернова, – те, что уловят людей,
Сами размолоты, и в благодать обратились,
Смехом бессмертья долог серебряный звук…
К НОЧИ
Ещё рассказа нагота
Не начата. Ещё навстречу
Полуземная красота,
Не изукрашенная речью.
На древнерусский чернозём
Тот круг малиновый, жестокий.
Ещё живем, ещё спасем
Твой голос дымчатый, глубокий.
Твоих селений тишина
И темный щёкот соловьиный
Ещё твои. Ещё весна,
Как холм зелёный за долиной.
Ещё огонь – рукой подать,
Наряд твой тронуть, как растенье.
Ещё рассвета благодать
Неотвратима, как виденье.
Блестят из дантовской строки
Глаза возлюбленной небесной.
Стезе, разогнутой над бездной,
Как верить, миру вопреки?
Всё золотая тоньше нить, –
Та, к миру вьющаяся тайно,
Всё легче нас разъединить,
И вряд ли это неслучайно.
И вновь с темницей вековой
Не разойтись, она повсюду,
Она крепка и ровня чуду,
И тайной зыблется живой.
Да невозможно завершить
То, что начертано заране,
И мир, как остров в Океане,
И адских волн не сокрушить.
Но хлябям дорог вольный ход,
И этот Остров безысходный
Я поменяю в свой черёд
На Материк иноприродный.
А Связка Змей, что за спиной,
В свой час, наверно, пригодится,
Как мудрость повести иной,
Что этой частью не гордится.
Куда теперь? И кто я сам?
Из лабиринта нить выводит
К вершинам горным, к небесам,
От мысли тёмной происходит
И тайный мир даёт глазам…
О да, гора ко мне плывёт,
Но краше – тёмная долина, –
И мир, и вещая чужбина…
И род, и благодатный гнёт…
И Колеса невероятный ход…
* * *
Любая жизнь – живётся
Рильке
Небесный дар, но сказочно-земной
Нечаянной и безначальной думы,
Вот как Дракон, крадущийся за мной,
Иль Волги вал, серебряно-угрюмый.
Расположенье крепости во мгле,
Цветущей удалым чертополохом,
Худой старик с заботой на челе,
Начертанной немилосердным Богом.
Но мрак совьётся, открывая свет,
Настолько многозвучный и просторный,
Как речь Отца, и медлит слух упорный,
И день стоит, как Древо, триста лет.
ЧИН ОСВЯЩЕНИЯ ЗЕМЛИ
Из Египта время прилетело
Клином журавлей.
Дождь, весна, тебе какое дело
До его полей.
Но большие птицы за дорогой,
Совершая чин,
Говорят таинственно: – Не трогай
Странных величин.
«Нам-то безначальная досталась
Времени петля,
И листом кленовым распласталась
Древняя земля,
Мы большие птицы за дорогой,
Вот и весь рассказ.
Ты печалью любовался строгой,
Провожая нас.
Нам-то всё даровано заране,
А тебе дана
Красота, разлитая в тумане,
И сама Весна.
Мы большие птицы за дорогой,
За тобой следим,
Мы твоей печалью и тревогой
На тебя глядим.
С нами раскрывается округа,
Тают времена.
А в тебе – великая разлука,
Тайная страна.
Безначальной нивы звук высокий,
Одоленье тьмы.
Даже тот Египет совоокий,
Где взлетали мы.
Оттого все скорби разрешает
Цвет твоих полей.
А тебя, как счастье, поражает
Танец журавлей…»
ВЕСЁЛЫЙ РАЗГОВОР
Когда-то я поверил, что земля
Не знает нас, но царственные складки,
Но прах семьи великой, но печаль
Дубов могучих, кедров исполинских,
Восставших ниоткуда, – это – Слово,
Не тень Его, но странное цветенье;
Противоречий светлых дух над ним,
Как меч иль плуг, что в сущности – одно,
Но сердится земля. Ей не предъявишь
Свой счет, не то угрязнешь сам
В своих засеках, точно в зверьих норах.
Но сердится земля, а значит – сердце
Гудит, как колокол, внутри гигантских гор,
Внутри всего, а мы – поток нагорный,
То шумный, то причудливо-немой;
И если говоришь: пора домой,
Нельзя понять. – куда дорога эта?
Тут низ и верх не стоят ничего,
И вольно покорились сердцевине.
И всё настолько превосходит нас,
Что мы внезапно светлый круг начертим
Подручной вещью, грифелем, алмазом,
Пером пролётным, тонкой паутиной,
Светящейся над миром октября;
Он, этот круг, уверенный в незримом,
Несёт начала наши, что темней
Земли самой, светлей – небес высоких,
Отсюда видимых едва. Да что про это
Тут говорить. Мы частью под землей
Ворочаемся, как живые корни,
А частью в небесах, что далеки,
Как те же подземелья, где живёт
Другая половина мирозданья.
Мы без причины хаос создаем
Для блага общего, поскольку хаос,
Как разговор веселый, шум и спех,
И розы древние в таинственном кувшине
Шумят и шевелятся…
ЧЁРНЫЙ КОЛОКОЛ В ГОД ЛИСЫ
На бранном приволье, в готовом тумане войны,
Вернёмся на прежнее, с Богом! Но речь не об этом,
На что нам терзаться над пеплом старинной вины
На чудной твердыне, реликтовым созданной светом.
Тут кормчие звёзды идут из ночной глубины,
Как чудища мира, которые миру не снились.
На что нам преданья о страшных когтях сатаны,
Вот древние знаки, и твердью чудесной стеснились.
И нас не спросили, и тьма необъятной стеной,
Тут древние духи – исполнены юной тревоги, –
Куда же нам деться? Мерцая вселенской казной,
Внезапное Слово сквозь чащу прорубит дороги.
То древняя стража иль новый дозор бытия,
Нет имени звёздному свету, а что тут за диво,
Он сам разберёт, вот незримых лучей острия
Покров развернули над тем, что нечаянно живо.
Вот так поневоле из бездны на Божий простор
Великое следует войско – невиданной мощью
Одетое в сумерки. Тот же небесный раствор
Навстречу течёт, приодетый мерцающей нощью.
Как ясный ответ, что не имут проклятой вины
Живые столетья, Творцом возвращённые даром,
Как горные цепи, – то страшный изгиб глубины
Погибшего мира, но полного сказочным жаром…
Никто кроме нас, только речь про другое сейчас
Вот дивная помощь, – из ада они воротились, –
Несрочной опорой и верной победой для нас
Над ратью бесовской. И жутко, что мы пригодились…
НА ЛЕСНОМ ХУТОРЕ
Как-то говорили мы с Иваном,
Сказочным печерским стариком,
Про Плесков, захваченный обманом,
Про народ, напитанный дурманом
И спасённый древним языком.
– Ничего, – сказал, – весь этот чад
Выветрится, с треском выйдет клад
Вон за той горой, за тем курганом.
– Надо подружиться с крымским ханом,
Вот тогда дела пойдут на лад…
По лесам, как гусли с окариной,
Лютня тут, зурна, весь птичий гам.
– Вот как царь была Екатерина,
Раздавала землю мужикам.
– Господи Царю, и для чего ты
Дал нам эти вечные заботы,
Время проводить, как сеть вязать…
– Слишком много тайны, а свободы
Тоже много, да с собой не взять…
Почему-то кажется, что где-то
Он теперь в Венеции, весной
Иль в Эфесе, созданном волной,
Да и там ему Господне лето
Над чужбиной сказочной земной
Предстоит всё той же стороной…
ЗИМНЯЯ НОЧЬ
Зелёная лампа на тёмном столе,
Куда мы пропали? И как это так?
Как древняя карта – узор на стекле,
Картина разлуки иль радости знак.
Серебряный месяц, великий январь,
О чём он шумит? О чём он свистит?
О том, что работает Зимний Почтарь,
И скоро из бездны письмо прилетит.
На что эта бездна? И кто ей Творец?
Я слышал когда-то чудесный ответ,
Он где-то горит, как подземный Венец,
И вьётся из бездны неведомый свет.
Тут Древо желаний растёт из камней,
И вольная повесть таинственно длится,
И ветки зелёные в царство теней
Заходят, и не с кем победой делиться.
Тут Крепкий читать небеса научил,
Как древние книги, что нам неизвестны,
И тысячи глаз рассиялись из бездны,
Да вот как созвездья в угрюмой ночи.
БУРЯ
Всё кончится миром, и распря, что всё создает,
И даже трясенье земли, как свидетельство силы,
Таящейся в нас, – кто-то звонко и чисто поёт
Из бури самой, напрягающей древние жилы.
Нас знает Творец, потому для тебя, для меня
Возьмутся цветами, как чёрно-зеленые прутья,
Детали вселенной, – дорога, трилистник огня,
Весёлый очаг, одолевший земные распутья.
Волшебного бора могучий и древний туман
Навстречу встаёт и враждебно, и благоуханно, –
Вот мрачная бездна, вот церковь: другой океан,
И целого мира чужбина раскрылась желанно…
СТОЛБЦЫ О ПОБЕДЕ
Разбудить лесную голубку
Не составит труда. Но это
Не иначе грозит спасеньем
Или победой.
С безысходно-извилистой ветви
Как подаст она дивный голос,
Так в душистом сумраке леса
Вьётся загадка.
Я ни в чем спасенья не видел:
Ни в дорожном чудесном камне,
Ни в ключе, что прозрачней мира,
Дней и столетий.
Всё страшней очертанья мира
И уступы гигантской Башни,
По которой вьётся дорога
С хмелем небесным.
Я мотив какой-то счастливый,
То ли Моцарта, то ли Баха,
Стал насвистывать против чащи
Дымчато-серой.
Но пленительный звук согласья
Я услышал почти случайно,
И поставил божественный случай
Выше печали.
Выше радости безысходной,
Потому что радость не знает
Ни прерывности, ни продолженья,
Ни очертанья.
«Я проснулась. Я удивилась.
Где ходил? По какой дороге?
Отчего не окликнул раньше
Часом иль веком?»
«Я откликнулась ниоткуда,
Хоть сижу посредине мира
На извилистой ветке дубовой,
Словно на троне».
«Мне известно, что тебе надо.
Мне известно, что ты задумал.
И желанья твои с моими
Чудом совпали».
«А теперь ступай по дороге,
На которой забыть не сможешь
Ни меня, ни ключ придорожный
С камнем рядом».
Сергей Гонцов талантлив; в его философические-такие задумчивые стихи-необходимо не один раз вчитываться,чтобы понять скрытое за образами; так-знаете-ли протираешь от пелены нечто тебе-когда-то явленное и знакомое-но нуждающееся в очищении и-о,чудо!-ты постигаешь глубину жизни!
Сергей Гонцов-запомним это имя…
Компилятивный бред сивой кобылы. И при этом, конечно, мина глубокомысленная…
Ой, не могу, тошнит!
Не смейте тошнить там, где люди дышат истинной Поэзией. Но судя по вашему “отзыву”. вам не дано этого понять. И хорошо. Баба с возу – Пегасу легче. И, кстати. не подскажете произведения (с указанием авторов), из которых могли бы быть “скомпилированы” данные стихи? Заодно и литературность, и эрудицию вашу проверим.
В редакцию “Литературной России”.
Прочитал вышеизложенное (строки С. Гонцова язык не поворачивается назвать поэзией). Если вы хотите, чтобы опубликованные в вашем издании стихи не читали, то верной дорогой идёте, товарищи!
Валерий Румянцев.
г. Сочи.
А где можно увидеть Ваши нетленные произведения? Чтобы сравнить.
В. РУМЯНЦЕВ ЭТО ВЫ?!! Из Вк:
Валерий Румянцев (Зорькин Борис Иванович) родился в 1951 году в Оренбургской области в семье судьи. Среднюю школу окончил с золотой медалью. Учился в Куйбышевском авиационном институте, на юридическом факультете Северо-Осетинского госуниверситета. Окончив филологический факультет Воронежского государственного педагогического института, три года работал учителем, завучем в одной из школ Чечено-Ингушской АССР. После окончания Высших курсов КГБ СССР на протяжении тридцати лет служил в органах госбезопасности. Из органов ФСБ РФ уволился в звании полковника. Женат, имеет двоих детей и четверых внуков. Лирические и юмористические стихи, басни, эпиграммы, литературные пародии, лаконизмы; реалистические, сатирические и фантастические рассказы Валерия Румянцева печатались в 140 изданиях РФ и за рубежом (в том числе в 37 литературных журналах).
На сайте”РП” были опубликованы статьи Валерия Румянцева “Литература – дело государственное”, “Селфи на фоне литературной премии?”, “Тиражи и виражи литературных журналов”
Таки да, от вас всем порядочным людям лучше держаться подальше. Дабы не вляпаться.
И кстати, все “критики”: придержите при себе все “остроумные” ответы и комментарии. Разберу по косточкам. Вам же хуже выйдет. Иногда лучше есть, чем говорить.
Юпитер, ты сердишься.
Значит, ты графоман, а не поэт… )))
Никто пока не сердится. По-настоящему.
А для кого эти зарифмованные местами строфы? Для прекрасной незнакомки? Для философов МГУ?
Хорошо бы автору почитать эти стихи в окопах Донбасса и послушать отзывы ребят из СВО.
Ещё попытаться спеть эти стихи под гитару или баян.
Или выступить на конференции учителей русского языка. Послушать отзывы филологов.
Оцените лексику автора (жерновах безобразных, зловещая птица, связка змей и т.п. ) и рифмы:
ночной глубины – когтях сатаны,
удалым чертополохом – немилосердным Богом,
свидетельство силы -древние жилы, и т.п.
В стихотворении “В ночи” сбивки ритмики по строфам , то 1-3 2-4, то 1-4 2-3
У автора сумеречное состояние души. Поэту – для Света в своей жизни – надо на природу, в лес за грибами, на дачу, грядки копать, семена посадить и вырастить полезное.
Попробовать выступить в каком-то ночном ресторане? Посмотреть реакцию публики.
Это стихи для людей. Понимающих и чувствующих. И поверьте, такие есть и будут всегда. Как были в окопах Сталинграда, так и сейчас – в других окопах. Впрочем, даже в кабаках (вам 90-е покоя не дают?) строки Гонцова будут услышаны. А что вырастет на земле – то вырастет. Не вашими руками. И слава Богу.
Готовы мы к борьбе суровой,
Во все концы мы шлём гонцов!
Ну кто ещё там молвит слово,
Что не поэт Сергей Гонцов?
Он не поэт,
И не писатель,
А просто так,
Мозгострадатель.
Беден, нечёсан Калинушка,
Нечем ему щеголять,
Только расписана спинушка,
Да за рубахой не знать.
С лаптя до ворота
Шкура вся вспорота,
Пухнет с мякины живот.
Верченый. крученый.
Сеченый, мученый
Еле Калина бредет.
Что вам. Крестьянин. жить больше нечем?
Может, под вечер, пойдете на вече?
Я предупреждала. Молите Бога, чтоб остался данный модератор. А всем “критикам” “удачи”, “творческих успехов”, безграничного вдохновения”, “любви читателей” и “массовых продаж”.