Ты видишь – руны говорят

№ 2025 / 42, 23.10.2025, автор: Александр ЧИСТОБАЕВ (г. Абакан)

 

 

Имя Алексея Иольевича Витакова давно известно искушённому читателю. Поэт, прозаик, музыкант, организатор нескольких значимых фестивалей, он – вместе с тем – глубоко погружён в Историю. Неслучайно автор нутром ощущает её дыхание:

 

Ты видишь – руны говорят,

что было много лет назад.

Коснись пергамента, и в пыль

живая превратится быль.

 

И ты почувствуешь рукой

озноб тысячелетних плит.

На древнем языке с тобой

вдруг тень твоя заговорит.

 

Времена рун и древних языков пронизывают некоторые прозаические жанры автора. К написанию исторических произведений Алексей Витаков подходит основательно. Так, например, для создания романа «По прозвищу Белка» писатель общался с археологами.

Тем не менее, несмотря на богатый арсенал сюжетов, для автора сквозной является тема борьбы славян против татаро-монгольских захватчиков. Витаков проводит неожиданные, но весьма уместные параллели между 300-ми спартанцами и 200-ми казаками, которые «неделю сдерживали стотысячную армию хана Джанибека» (цитата из интервью от 27.09.2023 г.). Отсюда соответствующие образы, например, как в балладе «Хан славит набег и богатый улов», в которой прозрачно прочитывается аллюзия на излечение ханши Тайдулы митрополитом Алексеем, а также реминисценция на эпизод из «Очарованного странника» Лескова. Хан Витакова, как и глава татар в повести классика, приказывает:

 

Разрежьте ступни, и под кожу ему

набейте кабаньей щетины.

 

Вспомним, как над героем Лескова – Иваном Северьянычем – татары проделали точно такую же «операцию». Данные отсылки только подтверждают связь Алексея Витакова с литературной традицией.

Связь эта видна и в батальной балладе «Скажи-ка, дядя…Друг мусью», созданной на современном материале: на фоне оставления Изюма нашими войсками проигрывается история простого парня Серёги Бородина, истекающего кровью на поле боя. Над ним внезапно вырастает фигура Кутузова:

 

Кутузов встал над пепелищем

и глаз единственный его

Бородина Серёгу ищет.

 

Автор выбирает уместный и оттого эффектный приём «сшивания» Прошлого и Настоящего, что, собственно, и работает на художественную задачу стихотворения. Данный приём функционирует и в исповедальном тексте «Меня откопали в Карельском лесу», где лирический герой, участник ВОВ, воскресает, чтобы отдать мальчишке:

 

<…> свой солдатский жетон

И погнутый ствол автомата.

 

Говоря об образе Истории в поэзии Алексея Витакова, нельзя не обойти стихотворение, жанровый характер которого можно определить как малый эпос. Речь о произведении «Я помню всё – я юным был и диким» – самом сильном в плане погружения в конкретный Исторический эпизод. В нём лирический герой находится не со стороны, но в гуще событий:

 

Наш строй – живое мясо крестоносцы

железным клином повалили навзничь…

Мы гибли, сбившись в кучу, словно овцы,

с проклятьями, и с криком «Ярославич!»

 

Эффект присутствия заставляет верить героям произведения и придаёт динамики. Финал не оставляет читателя равнодушным: рассказчик понимает, что защита Родины – долг, но при этом чувствуется раскаяние в совершённых убийствах, пусть и не данное в лоб, не сказанное автором открыто:

 

Я помню всех почивших в чудских водах,

Но лучше помню лица мной убитых…

 

Вот такие ключевые моменты нашей Истории автор подаёт с размахом и со вкусом. На некоторые эпизоды, не известные даже специалистам, – как, например, оборона Смоленска под предводительством и вдохновенным проповедническим словом Св. Меркурия, автор написал роман. Как утверждает писатель: «История одного города – как История большой Руси» (интервью «Независимой газете», 15.11.2023), поэтому творчество Алексея Иольевича всегда будет востребовано.

 

 

Как говорил сам автор на одном из литературных семинаров в качестве мастера и наставника для молодых поэтов: «Надо поднимать Историческое направление в литературе. Без него – никуда».