Учитель ясности
Предисловие к новому изданию книги великого русского философа А.Ф. Лосева «Дерзание духа»
№ 2025 / 1, 10.01.2025, автор: Виктор ТРОИЦКИЙ
Перед вами, любезный читатель, великолепный образец или даже настоящий памятник отечественной философской мысли. Сборник статей и выступлений Алексея Фёдоровича Лосева (1893 – 1988) «Дерзание духа» впервые увидел свет в 1988 году. Тогда наша общественно-политическая система, напомним, устойчиво дрейфовала в направлении «перестройки». Алексей Фёдорович скончался 24 мая 1988 года, успев не только завершить дело всей жизни – многотомную эпопею «Истории античной эстетики», но и одобрить вёрстку этого сборника.
Ещё «Дерзание духа» – это и памятник педагогической мысли, памятник учительный и учительский. Будучи настоящим и, можно сказать, классическим учёным академического склада, философ А.Ф. Лосев всегда оставался и прирождённым педагогом. Фактически всю свою долгую жизнь он преподавал, т.е. читал лекции, сочинял учебные курсы, принимал экзамены и просто заинтересованно общался с молодыми людьми, – сначала в Новочеркасской классической гимназии, выступая с докладами перед однокашниками, затем, по окончании университета – в гимназиях и советских школах Москвы, затем в высших учебных заведениях разных городов России, затем короткий период 1942-1943 годов в родном Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова (он блестяще закончил ещё Императорский Московский университет), и, наконец, почти 45 лет, до последнего дня жизни, в главном педагогическом учебном заведении страны, МГПИ им. В. И. Ленина. Опыт многолетнего общения с молодёжью, сократических диалогов А.Ф. Лосева прекрасно запечатлелся в этой книге.
Инициатором и, можно сказать, вдохновителем, а также составителем сборника «Дерзание духа» стал российский журналист Юрий Алексеевич Ростовцев (р. 1946), возглавлявший с середины 1980-х годов молодёжный журнал «Студенческий меридиан». О появлении Ростовцева на Арбате в книге «Лосев» (ЖЗЛ), написанной ученицей и наследницей философа Азой Алибековной Тахо-Годи, читаем:
«Всё-таки удивительные в последние годы жизни Алексея Фёдоровича появлялись у нас иные почитатели. Придут как будто задать ряд вопросов, а потом остаются с нами на долгие годы. Такой Юрий Ростовцев, главный редактор журнала “Студенческий меридиан”. И это я, которая всегда опасалась разных журналистов – подозрительный они народ, – это я впустила его однажды, потом он стал приходить каждую неделю, записывал беседы с Алексеем Фёдоровичем, пропагандировал его через свой журнал и сочинял фильм вместе с Витей Косаковским» [1].
Да, в хорошо известном ныне документальном фильме В.А. Косаковского «Лосев» (1989, кинооператор Г.И. Рерберг) зритель может соучаствовать в беседах А.Ф. Лосева и оставшегося за кадром Ростовцева; подлинного учителя и подлинно научающегося ученика.
Современного читателя книги «Дерзание духа» не должно смущать или удивлять обилие ссылок и обращений автора к творческому наследию классиков того идейно-политического течения мировой мысли, которое принято называть марксизмом. Так было принято в СССР, причём повсеместно и обязательно, скажут знающие люди. И что бы вы хотели другого, прибавят они, когда статьи и выступления философа печатались не где-нибудь, а в главном идеологическом издательстве страны, в «Политиздате»? Да ещё если всё помещалось в издательской серии «Личность. Мораль. Воспитание»?!
Однако давайте разберёмся в некоторых важных и необходимых здесь деталях, преимущественно историко-философских по своему характеру. Отношение марксистов (как «диаматчиков», так и «истматчиков») к фигуре А.Ф. Лосева было однозначно-отрицательным; да и самого философа к марксизму – не столь простым или, что называется, однолинейным.
Лосев, накрепко связанный с традициями русской религиозно-философской мысли, от Владимира Соловьёва до Павла Флоренского, с духовными исканиями Русской православной церкви своего времени, конечно же, всегда представал в глазах марксистов принципиальным идейным противником. Теперь достаточно хорошо известна и изучена, к примеру, история многолетней травли философа в советской прессе конца 1920-х годов и начала 1930-х, когда увидели свет первые книги А.Ф. Лосева (так называемое первое «восьмикнижие»), и на автора их навешивались какие угодно ярлыки и обвинения. Но философ не сдался, ничуть не меняясь и не приспосабливаясь (не «перестраивался»), потому и заслужил, например, такую справедливую оценку Сергея Сергеевича Хоружего (1941-2020), одного из ведущих философов нашего времени: он на деле вёл тогда «арьергардный бой русской христианской культуры» [2].
Тут напрашивается ещё одно ценное свидетельство к теме «Лосев и марксизм». Свидетельство относится к временам, когда учёный уже пережил опыт сталинских лагерей, вполне узнал цену фактически полного запрета на публикацию своих трудов. Поэтому, казалось бы, он должен был чему-то «научиться». Но как же много говорит хотя бы этот архивный документ, найденный и опубликованный относительно недавно! Поскольку данная публикация практически неизвестна широкой публике, мы позволим себе обширное цитирование. Цитату возьмём из официального письма профессора философского факультета МГУ 3.Я. Белецкого к И.В. Сталину; с этим посланием (должны напомнить нам историки советского периода) начиналась целая «философская баталия» по случаю выхода в 1944 году очередного тома советской «Истории философии»:
«…В 1942 году на философский факультет Московского университета был прислан в качестве профессора Лосев, небезызвестный гегельянец и мистик. Лосеву было поручено чтение ряда ответственных курсов…
Своё приглашение на философский факультет Лосев понял как просьбу обосновать в терминах марксистской философии гегелевскую идеалистическую логику. Получив для этого достаточную идейную поддержку в 3-м томе “Истории философии”, он начал с того, что объявил, что у марксистов своей логики нет, что их логикой является гегелевская логика. В стенограмме его лекций от 3 ноября говорится: “В 4-й главе “Краткого курса” нет логики, там есть лишь учение о бытии, там есть лишь применение диалектической логики к фактам действительности”. В этой же лекции Лосев заявил, что глава “О диалектическом и историческом материализме” в “Кратком курсе” изложена наивно. Она для философии непригодна.
Скомбинировав из логики Гегеля и Гуссерля и терминов марксистской философии свою особую логику, он вогнал черты марксистского диалектического метода, изложенные товарищем Сталиным, в отдельные категории гегелевской логики, объявил, что с помощью категорий, чисто логическим путём можно установить законы действительности, объявил человеческое общество единым организмом, а войны её необходимой функцией и т. д.
Курс, читавшийся Лосевым, никем не контролировался. Лекции Лосева пользовались большой популярностью, их посещали не только студенты, но и аспиранты и научные работники.
Когда весь этот лосевский бред и глумление над марксизмом был обнаружен, тов. Лосев на заседании кафедры диалектического и исторического материализма в оправдание себя заявил: “Все знали, что я идеалист, зачем же меня посылали работать на философский факультет. То, что я мог дать, то я и давал”.
В середине декабря, при активной поддержке одного из работников Управления пропаганды и агитации ЦК тов. Светлова В.И., Лосева удалось снять с работы. Однако дело улучшения работы на философском факультете удалением одного Лосева ограничиваться не может» [3].
Да, что умел и что хотел преподать своим слушателям А.Ф. Лосев, то и давал: у марксизма, оказывается, «своей логики нет», а самая ключевая глава в известной «библии» для большевиков, извините, «изложена наивно» и «для философии непригодна»… Случайно ли, как скрепя сердце признавал автор того письма-доноса, университетские лекции известного «идеалиста» и «мистика», действительно, «пользовались большой популярностью »?!
Неоднократно за долгую творческую жизнь А.Ф. Лосев высказывался о своём отношении к различным философским учениям и мировоззрениям, не был исключением и марксизм. Но, кажется, самое исчерпывающее и точное определение на сей счёт мы снова находим на страницах «Студенческого меридиана», в очередной беседе философа с любопытствующим журналистом:
«Мои воззрения “Лосевские”. У меня своё. Я всех люблю, от всех всё беру и всех критикую» [4].
Так и по отношению к марксизму поступал наш философ: отнюдь не прикрывался за «бесценными» цитатами и, паче чаяния, не мимикрировал, но только уверенно и продуманно вводил нужное в общефилософский оборот. Пусть, ради образца или модельного примера, заинтересованный читатель книги «Дерзание духа» сам проследит, с какой виртуозностью мыслитель посредством отсылок к ленинским «Философским тетрадям» не только иллюстрировал, но и, прямо скажем, подтверждал собственную теорию «практически-жизненного символа» [5], – а ведь в теории этой явственно видны черты христианского платонизма. В другой беседе с Ростовцевым, изложение которой тоже находим в «Студенческом меридиане», А.Ф. Лосев так и говорил о собственной философской системе: «православно понятый неоплатонизм и энергийный символизм» [6].
Следует, конечно, особо отметить, что голос создателя первого «восьмикнижия» сразу узнаётся здесь, в этих диалогах на склоне жизни, примерно последних семи лет. Назовём только избранные темы и сюжеты самого принципиального характера. Вот, к примеру, рассуждение о мире в целом, самодвижном и самодостаточном (глава «О мировоззрении»), которое неизбежно приводит, оказывается, к признанию наличия Бога в таковом мире. В точности то же «онтологическое доказательство бытия Божия», но уже выраженное прямо, мы видим и слышим благодаря фильму Виктора Косаковского.
Или проследим, читая главу «Чудо без чудес», как А.Ф. Лосев буквально на пальцах доказывает любому безверующему материалисту, что уже в самом порядке вещей лежит именно чудо; разумеется, как тут не припомнить развернутое философское суждение о чуде из лосевской «Диалектики мифа».
Или обнаружим совсем уж еретическую для Страны Советов мысль учёного (гл. «И думать, и делать») о бесконечности мышления и об идее как такой вещи, которая движется с бесконечной скоростью… И таких примеров можно привести десятки.
Особое направление и едва ли не основной предмет лосевской мысли – философская диалектика. В стране «победившего» и «единственно верного» марксистско-ленинского учения он не уставал говорить о диалектике античной и средневековой. Разумеется, тем самым «диамат» ставился в череду иных философских систем, или, пользуясь лосевскими терминами из «Диалектики мифа», сам марксизм представлялся как еще одна (следовательно, рядовая!) «относительная мифология».
А самым любимым и самым ценным всегда оставался для мыслителя идеализм в оформлении Платона – Плотина – Прокла, и философ ничуть не скрывал этого: основные черты всякой диалектики, диалектики вообще излагаются у него строго по структуре платоновских диалогов «Парменид» и «Софист» (гл. «Диалектика и здравый смысл»).
Всю жизнь занимала А.Ф. Лосева античность как таковая и античность как тип культуры. И в «Дерзании духа» этой теме всей жизни отведена самая значительная часть повествования. Вновь и вновь автор излагает результаты своих исследований – и развёрнуто, с примерами-иллюстрациями, и сжато, давно обдуманно: то в главе «Двенадцать тезисов об античной культуре», то этих тезисов семь (гл. «Философия культуры»).
Тут самое место, хотя бы немного, сказать об истинно педагогическом характере и стиле «Дерзания духа». (На эту же тему, со своей стороны, специально высказался и Ю.А. Ростовцев в своём послесловии). Всю книгу А.Ф. Лосева пронизывает – и целостно в итоге формирует – познавательный императив наглядности, простоты и сжатости. Потому в ней многочисленны демонстрации примеров буквально бытовых и даже, казалось бы, тривиальных. Для итогов же регулярны и попросту обязательны резюмирующие словесные «формулы». Тут сразу вспоминается весёлый зачин из первой большой книги мыслителя, из «Античного космоса и современной науки» (1927): «Диалектику можно начать с чего угодно, например, с моих очков», а в работе «Самое само», написанной вскоре после возвращения из тюрьмы, в середине 1930-х годов, А.Ф. Лосева будут интересовать мировые судьбы самых обыкновенных галош. В книге «Античный космос и современная наука» найдём «формулы» для узловых представлений у Платона и Аристотеля – для «идеи» и «чтойности» соответственно [7]. Или «Двенадцать тезисов об античной культуре», включённые как в итоговый том фундаментальной «Истории античной эстетики», так и в состав «Дерзания духа», – тоже вполне лапидарная, на двенадцать строк «система уравнений» для всего великолепия и многообразия античности, на всём её тысячелетнем протяжении. В беседе с профессором Д.В. Джохадзе (беседа вошла в сборник «Дерзание духа») эта по-настоящему трудная обязанность мыслителя формулируется Лосевым со всею категоричностью: «должен сказать об одном моём постоянном методическом правиле, а именно: пока я не сумел выразить сложнейшую философскую систему в одной фразе, до тех пор я считаю изучение данной системы недостаточным » 8).
После кропотливых исследований и длительных раздумий суметь выразиться «в одной фразе», подытожить мысли максимально доходчиво и ясно, – согласитесь, большой труд. Этому нужно много и долго учиться. И сам А.Ф. Лосев нисколько не скрывает, что и ему всегда видится тут большая проблема. Известный философ Владимир Вениаминович Бибихин (1938-2004), работавший в 1960-1970-е гг. «секретарем» у А.Ф. Лосева, зафиксировал следующее признание философа:
«Всего труднее мне переводить неясность в ясность. Многие удивляются, не понимают, в чём тут дело; а ведь это самое трудное» [9].
Да, так высказался уже много поживший и потрудившийся учёный, который энергично работал тогда над аристотелевским томом «Истории античной эстетики». Но когда за полвека до этой секретарской записи А.Ф. Лосев составлял, например, очередную главу своего курса «Истории эстетических учений» (читался в Московской государственной консерватории), то свою излюбленную философскую систему – античный неоплатонизм, – он тоже принялся излагать воистину «обыденным языком», дабы «на этой платформе добиться чего-нибудь ясного». Например, ключевую концепцию неоплатонизма, – представление о Едином, – философ прямо на глазах читателя «выводил» из рассмотрения всего того, что у него оказалось под рукой и перед глазами, там и тогда – «я сижу сейчас в саду под яблоней», а в руке «сорванная фиалка благоухает каким-то тонким ладаном, чистым и страстным ароматом своей игривой, изящной души» [10]. Кстати, соответствующая глава консерваторского курса называлась у Лосева характерно: «Неоплатонизм, изложенный ясно, как солнце» (явно подражая темпераментному Фихте).
Подобных примеров из лосевского творчества можно привести великое множество. Стало быть, нельзя не увидеть, что и в пору создания первого «восьмикнижия», и во времена «восьмикнижия» второго, и когда диктовались «беседы с Иваном Чаликовым», А.Ф. Лосев неизменно искал и преподавал философскую ясность. Воистину, это можно так и назвать – учитель ясности.
Нынешнее переиздание книги «Дерзание духа» выходит без каких-либо изменений и дополнений, и, как и прежде, предназначается для нового поколения людей думающих. Как свидетельствует Ю.А. Ростовцев в своём послесловии «Марафонец»: таково его послание нам, его последняя воля. А то, что эта книга нужна новому молодому поколению и не только в нашей стране, но и за её пределами, подтверждает её недавнее издание на английском языке [11]. Единственное исправление, которое мы здесь позволили себе, и того настоятельно требует сама лосевская мысль – слова Бог и Святая Троица теперь написаны с прописной буквы. Этого никак не могли допустить тогдашний «Политиздат» и бдительные цензоры Главлита.
Читайте в этом номере также текст А.Ф. Лосева, которым открывается книга «Дерзание духа» (2024)
1) Тахо-Годи А.А. Лосев. — М.: Молодая гвардия, 2007. — С. 421.
2) Хоружий С.С. После перерыва. Пути русской философии. — СПб.: Алетейя, 1994. — С. 234.
3) Опубл.: Косичев А.Д. Философия, время, люди. Воспоминания и размышления декана философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. — М.: ОЛМА, 2007. — С. 105-106. Громадное письмо хранится в РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 886, лл. 14-96.
4) Лосев А. Ф. Из бесед и воспоминаний // Студенческий меридиан. № 12, 1988. — С. 24. Подготовка материалов бесед осуществлена В.В. Ерофеевым.
5) Наст, изд., с. 193-197.
6) Лосев А.Ф. Признавая абсолютную истину // Студенческий меридиан. № 9, 1991. —С. 29.
7) Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. — М.: Мысль, 1993. — С. 106, 563, 575.
8) Наст, изд., с. 188.
9) В.В. Бибихин. Алексей Фёдорович Лосев. Сергей Сергеевич Аверинцев. — М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2004. — С. 207.
10) А.Ф. Лосев. Неоплатонизм, изложенный ясно, как солнце // Алексей Фёдорович Лосев. Из творческого наследия. Современники о мыслителе. — М.: Русский Mipъ, 2007. — С. 183.
11) Losev A. F. Audacity of the Spirit / Eds. by Vitali I. Betaneli and Peter R. Weisensel, Foreword by V. Marchenkov. Leiden; Boston: Brill, Rodopi, 2019. (Value Inquiry Book Series: Philosophy, Literature and Politics. Vol. 334).
Похвальное внимание к гению нашего времени. Он дерзал и мы -ныне живущие/”быстры,как волны, дни нашей жизни”/ должны дерзать…
На очереди; многотомное- в 50 томов- полное собрание сочинений философа; следует особо издать его письма/ 5 тт/, также-” Лосев; про и контра”, “Лосев и Эрос”/ Лосев вникал- по Платону- в суть Эроса/, “Лосев и музыка”/ без комментариев/, “Лосев в ГУЛАГЕ”, ” Лосев и античность”,” Лосев и классическая немецкая философия”,”Летопись жизни и творчества Лосева”/ в 5 тт/…