УРОВЕНЬ БАЛЕТА ПАДАЕТ
Артисты всё чаще ставят во главу угла не искусство, а деньги
Рубрика в газете: В поисках идеала, № 2020 / 7, 27.02.2020, автор: Анна РУССКИХ
Анна Русских – артистка балета Большого театра, педагог-репетитор, блоггер (на Яндекс-Дзен ведёт канал «Записки балерины»). Недавно в соавторстве с Германом и Андреем Ситниковыми она выпустила книгу «Из глубины памяти. Герман Борисович Ситников». Но мы решили поговорить с Анной Русских не только о книге, но и о современном балете, о проблемах воспитания нового поколения артистов.
– Анна, любителям балета наверняка было бы интересно узнать больше о вышедшей книге.
– Вначале было просто интервью. Потом поняли, что материала набирается много, и решили сделать книгу. Затем сбежал мой соавтор, и я делала книгу одна. Почти два года. Была на грани того, чтобы книгу забросить, но поддержал сын Германа Борисовича.
И вот, год назад книгу сделали. Напечатали и выпустили через «Ридеро». Ровно столько экземпляров, сколько было нужно. Делали для себя, для друзей, для любителей балета. Тираж был маленький, всего 60 экземпляров. Поэтому книга разошлась быстро.
– Сейчас много говорят о том, что упал уровень балетных исполнителей и постановок в театрах. Согласны ли вы с этим мнением?
– То, что упал уровень, как мне кажется, идёт от балетных школ. Если так говорят, то получается, что нет хороших выпускников, которые готовы танцевать всё то, что сейчас ставят. Тогда встаёт вопрос к педагогам, которые этих детей готовят. В МГАХ всегда был сильный педагогический состав. Понятно, что в классе не могут быть все дети одинаково способные. Обычно выдающихся – один-два. И потом, нельзя забывать, что младшие классы – это база. Педагоги, которые преподают в первых классах, их профессионализм – всё это потом мы видим на сцене, когда их ученики вырастают. Конечно, это не умаляет важности старших классов, которые дают технику. И ещё одно. Можно быть великой балериной и при этом совершенно «никаким» педагогом, точно так же и – наоборот. Та же Майя Михайловна Плисецкая никогда сама не преподавала, хотя танцевала фантастически.
– Cами ходите в театр? Можете выделить кого-то из современных хореографов и исполнителей?
– Я практически не хожу на балетные спектакли, так как это стало неинтересно. Я выросла на выступлениях того поколения, когда на сцене были настоящие звёзды. Я застала многих великих: это и Н.И. Бессмертнова, Н.И. Сорокина, Е.С. Максимова, многие другие… Сейчас, увы, нет артистов такого уровня. По крайней мере, в таком количестве. Поэтому и говорим, что уровень балета падает. Конечно, есть звёзды – Светлана Захарова или Мария Александрова. Но это единицы. Однако у меня всё равно нет желания пойти в театр. Я имею в виду, на балетные спектакли, так как в драматические театры я хожу. В общем, мне сложно назвать кого-то из молодых.
– Вы работали в Краснодарском Музыкальном театре. Чем отличается уровень региональных театров от московских?
– Мне кажется, что там дети отличаются большей самодисциплиной, трудолюбием и тягой к знаниям. Они более внимательные и более исполнительные.
Последнее время часто наблюдаю в Большом театре ситуации, когда на классе молодой артист пропускает то или иное движение. Причём не только на середине, но и у станка. Я считаю, что это элементарное отсутствие воспитания и культурных норм. Современная молодёжь много себе позволяет. У нас был в театре период, когда пришло поколение «золотой молодёжи». Они позволяли себе остановиться посередине комбинации и отойти. Или просто стояли.
– Чему вы сами пытаетесь научить своих учеников?
– Важна техника, от этого никуда не деться. И техника усложняется с каждым годом. Но нынешнее поколение артистов потеряли ту одухотворённость, которая была у Г.С. Улановой, М.Т. Семёновой, Л.И. Семеняки, Е.С. Максимовой. Я говорю ученикам о важности техники. Но без души это будет гимнастика, а не танец. Зритель, приходя в зал, в большинстве не понимает технических балетных моментов. Встал артист в пятую позицию или нет и так далее. Зритель видит только, танцует артист или нет. И тут важнее – голова и руки. То, что создаёт танец. Я стараюсь донести именно это. Пятая позиция это хорошо. Но надо танцевать, а не просто правильно делать движение. Вообще, артисты сейчас, к сожалению, во главу угла поставили не искусство, а деньги. Молодёжь приходит в театр и говорит: «Я не буду эту партию танцевать, так как за неё платят маленькие деньги». А когда артист думает о том, сколько он получит за эту партию, то ни о какой одухотворённости не может идти речи.
Есть и другой момент. Раньше мы больше ходили на выставки и в музеи, всем интересовались. В своём театре мы могли посмотреть на других артистов, чаще ходили в другие театры и драматические, и балетные. Сейчас у артистов на это нет времени. В спектаклях заняты одни и те же люди, очень напряжённый репертуар, когда у артиста может быть семь спектаклей за шесть дней. А это очень сложно и тяжело, это колоссальная нагрузка. Конечно, когда артист возвращается домой, то никуда уже не хочет идти.
– А как можно сделать так, чтобы современный зритель захотел прийти в театр на балет?
– Что касается зрителей, я считаю, если человек действительно пришёл в театр приобщиться к искусству, а не «для галочки», то это уже много значит. Но как и в случае с артистами, все зарабатывают деньги. Ну, и цены на билеты достаточно высокие. Не каждый может позволить себе пойти в театр. А если ещё в семье есть дети?
– Если бы вы сами ставили балет, то о чём? Cовременное искусство должно подcтраиваться под вкусы зрителя или наобoрот – нести свою изначальную хореографию и нравственную идею?
– Я никогда не думала о том, чтобы что-то ставить, так как никогда не считала себя балетмейстером. Я педагог. Но если бы я брала какую-то тему, то это было бы что-то для детей. К сожалению, сейчас в Большом театре нет ни одного детского балета! А ведь раньше шли такие спектакли как «Чиполлино», «Маленький принц», «Белоснежка и семь гномов». Сейчас для детей ничего нет, поэтому я бы поставила детскую сказку.
Что касается репертуара театров, то должна идти и классика, и современная хореография. Это положительно сказывается на артистах, потому что в этих направлениях используются разные техники владения корпусом. Тем более, что из зрителей кто-то любит больше классику, а кому-то нравится всё современное. Как и в живописи: кому-то нравится Малевич, а кому-то Левитан.
– Как молодым хореографам со своими идеями спектаклей можно пробиться к руководству театров?
– Это сложный вопрос. Сейчас в Большом театре ставятся «Времена года» на музыку Вивальди, премьера будет весной.. Cтавит Артемий Беляков – это молодой начинающий хореограф. Пробиться сложно в больших городах, в Москве и Санкт-Петербурге. Но тогда, наверное, имеет смысл идти в маленькие театры или ехать в другие города, на периферию, где твоё творчество будет востребовано и действительно интересно. Раньше было проще, чем сейчас, в плане финансирования. Но, уверена, что небольшим театрам новые постановки молодых хореографов интересны, и пробиться будет проще.
– Хотела затронуть тему образования в балетных училищах. Есть мнение, что там всё очень жёстко, как в армии. Это действительно так? Что ни в коем случае нельзя делать по отношению к ребёнку?
– Я не помню жёсткости. Была дисциплина. И особенно для девочек, которые склонны к полноте, в плане питания. Чего нельзя? Я считаю, что нельзя повышать голос на ребёнка ни в коем случае. Я сама этого никогда не любила. Можно быть строгим педагогом, не повышая голоса. И рукоприкладствовать нельзя, хотя в моё время были педагоги, которые себе такое позволяли. Нельзя унижать ребёнка на глазах у одноклассников. Настоящий педагог себе такого не позволит.
Если говорить про родителей и их роли в воспитании детей, то родитель должен поддерживать ребёнка и вселять в него уверенность. Но здесь палку перегибать тоже нельзя. У нас в классе была девочка, которой мама всё время говорила, что она самая лучшая. Но когда эта девочка на госэкзамене получила «три», для неё это была трагедия. Поэтому даже в родительской любви должна быть мера.
– У нас в России несколько заведений готовят артистов балета. Профессия популярная. В итоге мы имеем переизбыток выпускников. Театры переполнены. И многие не могут себя найти в профессии и уходят. Конкуренция – это хорошо? Как вы относитесь к тому, что столько людей получают творческое образование?
– С одной стороны, конкуренция – это хорошо. Конкуренция была и раньше. Однако раньше было распределение. Была комиссия, которая принимала экзамены. В неё входили руководители театров. Но была возможность взять свободное распределение и искать работу самому. Раньше в Москву приезжали все руководители всех коллективов в стране и отбирали себе выпускников в труппы. Сейчас же – каждый выпускник может отправить своё резюме в любой театр мира и сам выбирать, куда он хочет пойти. Другое дело, пригласят его или нет. Когда было лучше, сказать сложно. Раньше так же многие не могли устроиться после окончания академии. На кого-то было несколько заявок, а на кого-то не было вообще.
– А это хорошо, что артисты уезжают заграницу, закончив обучение в наших школах?
– Сейчас в Большом театре работают артисты из других городов и стран. Почему артисты не могут уехать куда-то работать, чтобы набираться там опыта? Там другая система и репертуар, другие спектакли. Но это хороший, полезный опыт. Если ты не востребован в России, то почему бы и не уехать.
– Какие качества должны быть у артиста, чтобы он был востребован?
– Каждый балетмейстер и руководитель театра выстраивает свою политику и берёт определённых артистов. Он точно знает, какой артист ему подойдёт. Кому-то нужны высокие, кому-то наоборот. Но в первую очередь сейчас смотрят на форму и технику, без неё никуда. Кроме того, важны целеустремлённость, выносливость, увлечённость своим делом.
– На кого вы сами ориентируетесь?
– Я хочу быть похожей сама на себя. У меня есть свои принципы, которые сформировались под влиянием моей семьи, окружения. Какого-то эталона одного человека у меня нет. Всегда смотрю на разных людей, разные образы и выбираю то, что мне близко, что нравится. Идеал человека для меня – это собирательный образ.
Беседовала Анна ВОРОБЬЁВА
Бредешь, споткнешься, глянешь – это
Упавший уровень балета,
Хотя и на куски порубан,
Везде валяется, не убран.