Я, Энхедуанна!

№ 2025 / 19, 16.05.2025, автор: Светлана КРЮКОВА

Хронологии царств, римскими цифрами в обратном порядке…

Между реками Тигр и Евфрат, у Сарагона Аккадского – «повелителя вселенной», обеспечившего изобилие еды и заморских товаров в своей империи, родилась дочь Энхедуанна. Энхедуанна переводится как «высшая жрица, украшение небес» («Эн» – высшая жрица, «Хеду» – украшение, «Анна» – небеса).

«Я, Энхедуанна!» – обращается жрица к богине Инанне и делает первый шаг. Первый шаг письменной поэзии. Клинописной. Опять же, если верить разбросанной в сети информации…

 

 

 

Пары львов

гуляют в тени

под длинными изгибами веток,

 

серорунные овцы

и большеглазые телицы

без пастуха забрели на холм,

 

уходящим диким быкам

травы, качаясь, щекочут ноги,

 

лунорогие туры

любятся посреди кипарисов.

 

Это стихотворение – перевод с перевода Бетти Медор – первой переводчицы Энхедуанны, сделанный Александром Шапиро. Такого качества текст вряд ли способен донести тонкости первоисточника, но что-то всё же в нём есть истинное, просвечивает, и что-то – это именно поэзия, которую неспособны убить ни время, ни искажения переводами.

Зарисовка скучающей или томящейся от зноя женщины, томящейся от любви? Странно, но оно полно эротики, хотя речь вроде бы и не «об этом».

«Пары» львов – это всё же о чём-то таком…

«большеглазые телицы

без пастуха…»

Задаёшься вопросом – без пастуха? Это и конкретика, и символ… но символ – это же гораздо позже уже! или нет? А что, если символизм изначально присущ поэтическому тексту?

Без пастуха – это же о том, что полдень, зной, длинные тени от длинных ветвей, вернее, если длинные тени, то это уже не полдень, ближе к вечеру, после зноя, после любви львов, большеглазых телиц и пастухов, растерявших свои стада. А длинных теней вроде бы и нет, но они есть, поскольку есть «длинные» изгибы. Как это «длинные изгибы»? Допустим, что это искажения переводов, но тени несомненны и изгибы, то ли веток, то ли теней… изгибы.

И травы, тактильные травы, они касаются не ног быков, они о прикосновении к женским ножкам.

… «лунорогие туры / любятся посреди кипарисов» это что-то совсем о другом, о женском, подавленном или подавляемом. Всё стихотворение – о свободе, о жизни «без пастуха». О неге.

Серорунные овцы – не «золотое руно» мифа, а золотое руно реальности. Серорунное золотое руно поэзии, которая изначально не о выдуманном, а моменте бытия. О «сейчас». Если верить сети Интернет, этому стихотворению чуть ли не пять тысяч лет… простенькое такое стихотворение. Нечто подобное спустя тысячелетия Оно-но Комати будет ваять, та самая Оно-но Комати – из тридцати шести бессмертных поэтов: «Изморозь на листьях, / ёжится бамбук, / но когда сплю одна / рукава мои / во сто крат холоднее». (Пер. С.К.) Это когда о любви ни слова, но каждый звук – о ней! В обоих случаях…

Энхедуанна автор и этого стихотворения:

 

«Истинная женщина, наделённая великой мудростью, <…>

обращённая к таблице яркого лазурита,

советница в любых мирских делах, <…>

измеряет небо и прокладывает мерный канат по земле —

слава Нисабе!»

 

(Нисаба — шумерская покровительница науки и письменности).

 

Или:

 

«Настоящая Женщина наделена великой мудростью,

Она пользуется таблицами из лапис лазури,

Она — советник в любых мирских делах,

Она измеряет Космос,

И выверяет небесные меры канатами на земле…»

 

«Она измеряет Космос, / И выверяет небесные меры канатами на земле…» Астрономия! Советник в мирских делах и специалист по Космосу. Умеет пользоваться таблицами. И к тому же – Настоящая Женщина…

Хочется верить, что интерес к Энхедуанне лишь просыпается. Судя даже по этим отрывочным переводам переводов её творчество достойно внимания не только узких специалистов. Было бы интересно найти параллели и меридианы в поэтическом космосе планеты Земля, так или иначе перекликающиеся с голосом первого, самого первого поэта, говорящего от первого лица и зафиксировавшего свои произведения письменно. Клинописьменно.