Я/мы Илья Горюнов
Рубрика в газете: Иди и смотри, № 2019 / 40, 01.11.2019, автор: Владимир БОГУСЛАВСКИЙ (САНКТ-ПЕТЕРБУРГ)
В эти дни состоялась премьера фильма “Текст”, экранизации одноимённого романа известного московского писателя Д.А. Глуховского. Признаюсь, уже на этапе рекламной кампании фамилия режиссёра и актёрский состав вызывали у меня смутную тревогу, в особенности, назначение на роль Ильи Горюнова – главного героя картины – Александра Петрова, наиболее известного молодого российского актёра, успевшего уже снискать широкую славу, в том числе и дурную. Тем не менее, такой подход мог быть оправдан: пусть режиссёр Клим Шипенко и не снимает фестивального провокационного кино, но является добротным ремесленником отечественной киноиндустрии, уже имевшим дело и с документальными материалами, и с так называемыми жизненными историями, к числу которых можно отнести и “Текст”.
Фамилии Петров, Асмус, Нагиев, Янковский могли бы привлечь массового зрителя, заставив его обратить внимание на трагическую и, к сожалению, будничную для нашей страны историю Горюнова, судьба которого была переплавлена в холодном горниле палочной системы на очередные звёздочки. Зритель этот, выходя из кинотеатра, должен был понять, что практически каждый четвёртый осуждённый в Российской Федерации отбывает срок по статье 228 и является, как правило, молодым мужчиной, не достигшим тридцатилетнего возраста. Что значительная доля таких дел фабрикуется ради отчётности и карьерного роста сотрудников полиции, для которых «подбрасывание» наркотиков является самым часто практикуемым методом фальсификации уголовных дел против политических или личных соперников. Для обвиняемых суды по таким делам бесперспективны, приговоры суровы, а возвращение к нормальной жизни после тюремного заключения невозможно. И главное: каждый может в любой момент оказаться Ильёй Горюновым, чему все мы не так давно стали свидетелями. По крайней мере, этот самый поверхностный смысл «Текста» должен был быть явлен в экранизации. Признаюсь, после окончания фильма я ожидал увидеть титры подобного содержания, но никак не Нину с дочерью на могиле Ильи, похороненного рядом с матерью и, видимо, не за муниципальный счёт (герои книги, характеры и судьбы которых были отчётливо изменены в фильме, об этом чуть позже). Боюсь, что без подобных титров (или вступительного слова самого Глуховского, произнесённого им перед премьерой фильма в КАРО «Октябрь») даже такой нехитрый месседж, заложенный в книге, будет прочитан не всеми.
Роман Дмитрия Глуховского закономерно стал бестселлером, ведь он обладает двумя замечательными особенностями, по сути взаимосвязанными: это современная литература высокого качества, при том доступная для понимания широкой аудитории. Главным методом реализации названных качеств является узнавание читателем себя в героях, событиях и обстоятельствах «Текста». Читатель узнает использованный для написания романа отнюдь не книжный язык, поскольку пользуется подобным в повседневной жизни. Узнает и эту повседневную жизнь, переданную автором с высокой детализацией вплоть до малозначительных штрихов, придающих объём рисуемой воображением картинке. Подробно прописанные персонажи являются при том собирательными настолько, что каждый читатель способен отыскать в своём окружении кого-то из них или всех сразу. Илья Горюнов – молодой, наивный, мечтательный, в меру талантливый, провинциальный, влюблённый – сконструирован таким образом, чтобы каждый читатель смог идентифицироваться с ним и проявить эмпатию. В его трагической жизни угадываются как античные, так и христианские мотивы. Словно по воле жребия герой обрекается на страдания, отнюдь не заканчивающиеся тюрьмой и остракизмом. Стремление поступать по совести и остаться человеком, не более, вынуждает его в итоге принести себя в жертву, и гибель его сопоставлена с мученичеством Святого Себастьяна. Илья провёл семь лет в тюремной камере лишь по необходимости продвижения по службе Петра Хазина, подбросившего ему наркотики полицейского. Вернуться домой, в прежнюю жизнь, герою не суждено: не дождавшаяся сына мать умирает за два дня до его прибытия, близкие когда-то люди видят в Илье призрака из прошлого, вызывающего лишь стыд перед собой и ужас перед реальностью. Всё, что Илье остаётся от бывшей жизни – это питавшая его семь долгих лет ненависть к своему палачу. Когда месть наконец осуществлена героем, он использует смартфон Петра для сокрытия содеянного, отвечая на сообщения близким убитого. Постепенно Илья эмоционально вовлекается в эту игру, в силу обстоятельств примеряет на себя личность Хазина, раз уж своей жизни у Горюнова нет, и стремится исправить Петины отношения с родителями и возлюбленной Ниной, так сказать, постмортем. Вместо разрушения всего, что было дорого обидчику, Илья влюбляется в воздушную и жизнерадостную Нину, спасает её ребёнка от аборта, а после и её саму ценой собственного последнего шанса на спасение. Странное поведение героя объясняется искажением его восприятия вследствие пережитых событий и непосильных для проживания эмоций. Мотивация Ильи раскрывается в составляющем основу «Текста» внутреннем монологе, в котором иногда слышится авторский голос. Увлечённого обезличенным потоком сознания читателя вместе с героем охватывают тревога, одиночество и отчаяние (доминирующие эмоции произведения), ненависть к несвободе и презрение к разложенному коррупцией и апатией обществу, и родное наше чувство неуютности и неустроенности русской жизни.
Удалось ли съёмочной группе и золотой молодёжи российского кинематографа перенести на экраны Текст, сохранив лучшие качества первоисточника? Ответ на этот вопрос дан уже в первой сцене фильма, не имевшей места в самом романе: сцене ссоры Ильи с матерью. Мы узнаем, что он не осилил сдачу сессии на филфаке МГУ, из-за чего учительница русского языка и по совместительству мать Ильи осерчала на сына, настрого запретив ему идти с любимой девушкой Верой в тот самый роковой клуб «Рай». К лести и угрозам железная леди оказалась невосприимчива, и сыну пришлось буквально прорываться через неё к входной двери, навстречу любви и несчастью. Но это событие будет целесообразно обсудить уже в контексте выводов. Пока же рассмотрим собственно фильм и начнём с вызывавшего наибольшую тревогу аспекта – игры актёров. Достаточно вспомнить сцену на вступительных титрах, в которой Александр Петров, отыгрывая персонажа, только что вернувшегося из тюрьмы, шагает по улицам Лобни бодрой и даже молодцеватой походкой. Конечно, были и удачные сцены с его участием, из которых я бы выделил две: пьяный разговор с бывшей возлюбленной Верой, сказавшей, что не надо было Илье высовываться и вступаться за неё перед Хазиным, и диалог с этим самым Хазиным, уже окоченевшим, в канализационном коллекторе. Однако в зале кинотеатра меня не покидало ощущение, что я внутренне болею за Александра и пытаюсь оправдать его перед собой, а это худшая характеристика актёрской игры из возможных. Иван Янковский подходит на роль Пети Хазина благодаря внешнему сходству, но выглядит естественно только в сценах отдыха с Ниной на тропических островах, где ему достаточно быть самим собой. Игру Кирилла Нагиева вообще сложно как-либо оценивать, его персонаж, Гоша, в фильме не раскрыт, и его двухминутное появление в кадре ничем не оправдано. Ведь из фильма мы не узнаем, что Гоша умирает от передозировки хазинским кокаином, который Илья продал ему для оплаты срочного загранпаспорта. Когда мы узнаем об этом вместе с героем романа, становится ясно, что каждый шаг к спасению Ильи посредством Петиного наследия будет оплачен чужой кровью. В экранизации такого рода символизму места не нашлось. Не было и размышлений героя о том, как лучше употребить деньги, – на похороны матери или на своё спасение. Однозначно положительное впечатление оставила о себе лишь Кристина Асмус: Нина в её исполнении получилась живой и обаятельной, а постельная сцена с участием актрисы вызвала едва ли не больший интерес у критиков, чем картина в целом. И я не стану обходить эту пикантную тему, однако взгляну на неё иначе. На фоне наблюдаемого сегодня фарисейства и ханжества чиновников от российской культуры и кинематографа нужно, подобно Кристине, обладать смелостью и дерзостью, чтобы демонстрировать вагину в мейнстримном кино с возрастным ограничением 16+. Остаётся надеяться, что чиновники найдут для себя какие-то более важные дела, чем осуждение наготы в кино. Оператор попытался удивить зрителей неожиданными углами обзора и наклона камер, с целью передать нервное напряжение героя, наверное. В динамичных сценах камеру спонтанно трясёт и крутит вокруг своей оси, наблюдается избыток крупных планов, в общем, все признаки дурного вкуса. Обращает на себя внимания так называемый «ацкий российский монтаж», фрагменты трёх сцен по непонятной причине идут в параллельной склейке. Такие важные составляющие кинокартины, как цветовая гамма, освещение, костюмы, звук – с трудом поддаются характеристике, как будто этому вообще не уделялось особенного внимания. Фильм выглядит дёшево – при всём его звёздном составе. Тем не менее, как бы странно это ни прозвучало, главные мои претензии адресованы вовсе не актёрам или съёмочной группе, а тандему режиссёра и сценариста а в качестве последнего выступил сам Д.А. Глуховский). Ведь слишком многие аспекты романа упущены, акценты смещены, а углы сглажены. Многогранное злободневное произведение на уровне смыслов и мотивации персонажей свелось к банальной любовно-семейной мелодраме. «Врачи сделали всё, что могли» вместо «что же вы медленно ехали так?». В 132 минуты хронометража не уместилась подоплёка взаимоотношений Хазина с сотрудником спецслужб Денисом Сергеевичем и пристрастие последнего к рыбной ловле, упущены истинные причины ссоры Хазина со своим отцом, а значит, зритель не получает представления о нормах взаимоотношений в российской полиции. Может даже появиться иллюзия того, что Пётр с отцом и коллегами занимаются какой-то правоохранительной деятельностью. Из-за недостаточного раскрытия мы не увидим в Петре жертву влияния людоедской системы, вынужденную в эту систему встроиться, поскольку выбор ему не предоставлялся. Весь тюремный срок Ильи заключён в одной склейке кадров, а его прощание с сокамерниками выглядит даже комично. Никакой сцены в зале суда (которую я ожидал увидеть), никакой коррумпированности силовых ведомств и беззащитности перед ними простых граждан. Частная история частного человека, Ильи Горюнова, который в некотором роде заслуживал наказания, ведь он плохо учился и ослушался мать, которая в русском бессознательном всегда ассоциируется с Родиной. А послушался бы, сел за учебники – и глядишь, ничего бы не случилось. Даже мученическая смерть Горюнова была упразднена – в фильме он первым открывает огонь по полицейским, за что получает ответный выстрел в голову, тогда как в «Тексте» безоружный Илья был убит осколочной гранатой в ходе штурма квартиры росгвардейцами. Такое чувство, что авторов картины поразил самый страшный недуг наших дней, развившийся в среде российского искусства, имя ему самоцензура. Пусть эта стыдная болезнь останется с авторами, коль скоро они не желают выздоравливать, но ты, читатель, не принимай в себя этот яд, не позволяй матери контролировать свою жизнь, будь собой, высовывайся!
– Сговорились, что ли?
Автор Владимир БОГУСЛАВСКИЙ преподносит Александра Петрова как “наиболее известного молодого российского актёра”. Две недели назад Александр Кондрашов в “Литгазете” – так же.
Других актеров с такими же способностями на экране ТВ – сотни.
Известный московский писатель. Это похвала или совсем наоборот? Тут что ни слово, то оксюморон. Известный – московский, московский – писатель, писатель – Глуховский. И т.д.
Ну, занёс товарищ, не без того…