Я – тоже английский король

Рубрика в газете: Коллекция ИД Максима Бурдина: Выдающиеся писатели России и русского зарубежья, № 2024 / 50, 27.12.2024, автор: Валерий КОСТЫЛЁВ

На острие сатиры

 

Сатирический жанр зародился ещё в глубокой античности и с тех пор так и остаётся одним из самых сложных жанров, требующих особого чувства меры и умения удержаться «на острие». В классической русской литературе непревзойдённым мастером этого жанра считается М.Е. Салтыков-Щедрин, но и сегодня у него находятся свои последователи. Так искромётным остроумием отличаются сатирические произведения нашего современника, яркого автора из США, бывшего журналиста агентства ТАСС Валерия Костылёва, представляющего современное поле информационной войны в виде абсурдистской фантасмагории, где пропагандистские баталии обеих сторон превращаются в уморительный фарс.

 

Максим БУРДИН,

издатель, писатель, публицист,

общественный деятель

 

---

 

 

Я – тоже английский король

(Поэма)

 

Подумайте сами: почему это не роман, а поэма?

Потому что про Россию надо писать только поэмы! Роман – что? Роман – фикшен, как говорят англосаксы! – фантазия! А мы разве пустые фантазёры?! Это англосаксы рисуют мир, как им выгодно! Мы – деловые люди, а когда припрёт, то просто пролетариат, со всеми вытекающими из этого последствиями…

Словом, это самая настоящая поэма!

О России! Только поэма может выразить все чувства, которые испытывает её гражданин! Или гражданка…

 

 

Я – английский король

 

«Да, я английский король!» – сказал я сам себе и очень удивился, с какой это горы я так сказал.

«Алкоголик ты, а не король! Сколько выпил?» – спросил меня внутренний голос.

«Да не пил я совсем… Ну, может, самую малость? Да и то только красного за обедом!.. И короли пьют красное! Я сам видел, как принц Чарльз пьёт красное!» – сказал я очень убедительно.

«Где же ты видел, чтобы принцы пили красное?» – опять спросил меня внутренний голос.

«По телевизору!.. Я же смотрю телевизор!.. Я всегда смотрю телевизор, когда показывают принцев и королей!»

«Чудак ты на букву «м», а не король! В дурдоме тебе место!» – очень грубо высказался внутренний голос.

«Нет-нет, ты погоди оскорблять, – ответил я ему очень сдержанно. – Что, я не могу быть королём?»

«Не можешь! Кровь у тебя не та… – прекращая разговор, сказал мне мой внутренний голос. – Да тебя даже на порог дворца не пустят! Так смотри через решётку, как настоящий король в карету или в свою новейшую машину садится, и будь доволен, что хоть это увидел… Набрался, как скотина, и гонишь чёрт-те что!»

Но я не собирался отступать. Во-первых, я и в самом деле выпил самую малость, один стакан красного, по-аристократически выражаясь, – один бокал, даже не полный, а так, три четверти, – я не имею права пить помногу, денег таких у меня нет, хоть и работаю; а во-вторых, почему это я не могу быть королём? Принц Чарльз может, даже его младший сын Гарри может… хотя вряд ли когда сможет… а я – нет? Что я, хуже принца Гарри? Почему они могут, а я – нет?»

«Козёл ты, – пробурчал внутренний голос. – Во-первых, у тебя кровь какая? Королевская, что ли? А во-вторых, ты же не англичанин, ты – русский!»

«Ну и что, что русский?.. Что, русский не может быть английским королём?»

«Да что с тобой разговаривать? Тебя даже слушать никто не будет с твоими фантазиями!»

Ну и не слушай, и не разговаривай… Я сам с собой буду разговаривать!.. Вот возьму и буду сам с собой разговаривать! Даже интереснее с собой разговаривать, чем с каким-то внутренним голосом! Тоже мне, специалист по королям!..»

 

«Вот возьму и буду английским королём! Буду Валерий Первый!.. Вот! Очень даже! Приличней, чем там Чарльз… который там? Ему его мамаша корону не отдаёт который год подряд! Уже старая совсем, вцепилась в корону, как… ну, не знаю как, но совсем не по-королевски в корону вцепилась… Тоже мне, королева, сыну корону не отдаёт… Она уже ходит, как… вы видели, как она ходит?! Разве так королевы ходят! Королева должна ходить по-королевски, а не как эта, с позволения сказать… (Здесь я просто умолчу.) Вот! Королева должна ходить по-королевски, а не как эта Елизавета Вторая… Тоже мне – Вторая! Ходить надо как Первая, а не как Вторая!.. А её сынок, будущий король! Какой он король! Так, смех один, в огороде копается, пусть даже в натуральном, без всяких вредных пестицидов… разве короли в огородах копаются? У нас так любой мужик в огороде копается, не хуже любого принца! Вон, под Рязанью у нас все так копаются и тоже без пестицидов! Удивил чем! Без пестицидов!.. А пусть даже и с пестицидами, кто чего скажет?! Кто искать будет эти пестициды? Съедят не заметят, ещё и спасибо скажут за пестициды. Даже вкуснее! Тоже мне принц! Король будущий! А читает как? Я видел по телевизору, как он читает! Как второклассник, про всяких там английских королев и королей! Разве король должен читать про королей?! … Какая у него после этого широта обозрения международной политики?! Тоже мне, король нашёлся! Король должен читать про политику, про американского президента и про нашего Путина!.. Вот что должен читать английский король – про нашего Путина, а не про английских королей, которых уже на земле нет, и в огороде копаться!.. Король должен знать современную политику, а не следовать американской указке!..»

Я откинулся в своём кресле, которое, конечно, не было королевским креслом, посмотрел на небо, потом в будущее и снова вернулся к мысли о королях.

Разумеется, когда я переберусь во дворец, у меня будет настоящее королевское кресло! И не одно, а сотня, а может быть даже больше сотни… Я подумаю над этим позднее… Да!

«Ты про кровь королевскую забыл!» – напомнил мне внутренний голос.

«Ничего я не забыл! – сказал я раздражённо. – Кровь как кровь! Самая натуральная, без пестицидов!»

«А должна быть голубая, как у всех королей! – очень твёрдо сказал внутренний голос. – У тебя что, голубая кровь?»

«Я не гомик!» – сказал я тоже очень резко.

«Не про то я… это иносказательно! У всех королей одна линия с самого первого короля!»

«Первые всегда бандиты! – очень резко сообразил я. – Посмотри в историю – там только всякие Калигулы… Это же настоящий маньяк и бандит, а он императором был! Кто его только назначил?»

«А вот он-то и был по крови назначен! Не будь у него матери Агриппины, он бы никогда императором не стал!»

«У моей матери кровь в тысячу раз лучше той Агриппины! И моя мама тоже была Агриппина… кстати! В миллион раз лучше той Агриппины, которая родила Калигулу!.. Это же надо – родить Калигулу! Да после такого Калигулы застрелиться надо!»

«А та Агриппина Первая и не застрелилась, её сын убил, – напомнил мне жуткую историю внутренний голос. – Чтоб императором стать, единоличным!»

«Вот видишь – настоящий бандит! Разве нормальному сыну в голову придёт мысль убить свою мать! Это же настоящий мексиканский или даже колумбийский наркоман, делец, наркоторговец!.. Сволочь, одним словом! Откуда такие берутся? А он в императоры пролез!.. Какая это кровь? Разве королевская? У моей матери в миллион раз кровь лучше была!»

«В таком ракурсе – пожалуй», – впервые согласился со мной внутренний голос.

«И потом, я буду Валерий Первый! Валериев не было ещё! Вот! Конечно, когда Константин стал императором, он делил корону с Галерием Валерием, но тот был Галерий Валерий, а я буду просто – Валерий! Это же великолепно! – как говорил Пушкин. Я буду Валерий Первый! А может быть, Валера Первый? – спохватился я. – Что скажешь?

«Чёрт его знает… – задумался внутренний голос. – Оба имени нормально… Валерий Первый звучит более официально… Валера Первый – как-то невзрачно… Немного смахивает на блатное… В зоне это ещё сошло бы, а на свободе?.. Нет, лучше Валерий. Как в приличном дворце…»

«В Елисейском было бы в самый раз. Валерий по-французски звучит очень современно! Валера Жискар д’Эстэн!.. Очень современно. Но мне надо в Букингемский, а по-английски это как-то не так… Это в диковинку будет англосаксам! Но если сравнивать Чарльза какого-то с Валерием Первым, я точно выиграю!..

И чего это старая Елизавета не отдаёт корону сыну… Сын же ведь! Спросить бы у Шекспира, почему это Елизавета Вторая так любит царствовать? Ей бы улицу самостоятельно перейти, а она всё на троне крутится… Что бы Шекспир по этому поводу сказал?»

Не успел я произнести эту свою блестящую мысль, как на перила моего балкона…

 

 

Шекспир приземлился

 

Но я совсем не изумился! Я был готов выслушать мнение Шекспира. Подумаешь, Шекспир, пусть даже Вильям Шекспир, – мне короли письма пишут! Вон, Густав Шведский написал, даже спасибо мне сказал, а тут Шекспир… Можно и с Шекспиром поговорить…

«Вильям Шекспир, я тебя спрашиваю?.. Я с тобой на ты – ничего, ты не обидишься? Конечно, я могу и на вы, но на ты как-то не так официально, по-человечески на ты…»

«Конечно, – отвечает Вильям Шекспир. – Мы все люди! Одни англосаксы, другие русские, ещё есть евреи, немцы, французы, даже китайцы… Давай на ты…»

«Так вот, Вильям Шекспир, я хочу быть английским королём, а этот вот (я указал на внутренний голос) говорит, что у меня кровь не та!»

«Да! Я-таки утверждаю, что у тебя кровь не королевская!» – сказал внутренний голос.

«У меня кровь не королевская?»

«Да, у тебя кровь не королевская!»

«Ну и хорошо, что не королевская!.. Свежее будет!.. Я со своей свежей кровью только энергии добавлю! Вон, человек умирает, ему свежей крови добавить если, он через три часа здоровым себя чувствует! Правильно я говорю, Вильям Шекспир?»

А Вильям Шекспир не отвечает. Он задумался, – видите ли, ему надо подумать над этой загадкой. А чего тут думать – кровь как кровь. Моя мама на колясках не разъезжала, она до последних дней вкалывала! Да Елизавета от одного дня маминой работы ноги протянет! Кровь не та… Мне Елизаветинской крови задарма не надо!.. Елизавета – что она ест? Что ей на кухне приготовят, то и ест, а моя мама сама себе готовила всю жизнь, и кровь у неё была почище, чем у этой Елизаветы! Моя мама крестьянкой родилась, а художницей стала!.. Да эта Елизавета ни одной картины не нарисовала!.. Она даже читает всё по бумажке, что ей другие напишут! Тоже мне – королева! Вот моя мама – это настоящая королева! И родилась она в деревне, что рядом с деревней Есенина! А Елизавета и имени-то этого не знает! Могу поспорить! Она Шекспира-то и то не знает!..

«Нет-нет, – перебил меня Вильям Шекспир. – Она в детстве проходила почти все мои трагедии…»

«Что она, в школе училась?»

«Ты что? Она королева, ей учёные сказали, что надо меня читать, а то получится, как у Гамлета! Быть или не быть… королевой! А ей уже в тринадцать лет хотелось королевой стать!»

«Ну, старуха даёт! В тринадцать лет вцепиться в корону – это не у всякой девчонки ума хватит!» – восхитился внутренний голос.

«Да, Елизавета с младенчества готовила себя к этой роли!» – сказал Вильям Шекспир.

«И я тоже готовлю себя к роли короля! – сказал я. – И уже готов! А кровь у меня самая королевская!»

«Вообще-то, у Николая вашего Второго кровь была такая же, как и у Елизаветы… У них Виктория королева одна прапрабабка!»

«Вот видишь, кровь у меня царская!..»

«Не у тебя, а у Николая», – вставил внутренний голос.

«Куда ты лезешь, – строго возразил я. – Я же доказал, что моя кровь ценнее Николаевской!.. Самая свежая, наисвежайшая!.. Талантливая и русская! Какая тебе ещё нужна?»

«Мне-то никакая не нужна, а вот англичане могут не одобрить», – сказал внутренний голос.

«Да, англичане – очень щепетильный народ! У них всё по суду и по традиции», – сказал Вильям Шекспир.

«Ну и правильно! – воскликнул я. – Я тоже за суд и за традиции, но только за русский суд и за русские традиции! И любой российский суд признает, что я имею право на английскую корону и на место короля Валерия Первого!»

«Да, трудно иметь дело с русскими! – мрачно сказал Вильям Шекспир. – Вам всё надо по-вашему!»

«Ну, это и вам всё надо по-английски, – вмешался внутренний голос. – Вон, наши олигархи прячут деньги наших граждан в английских банках, а вы говорите, это английские деньги!»

«Это, конечно, так! – согласился Шекспир. – Но вопрос стоит шире – быть или не быть российским деньгам в Англии! Вот в чём вопрос!»

Тут я очень твёрдо сказал: «Вильям Шекспир, а ты вот что мне скажи: по английским законам можно ли прятать чужие деньги?! Это ведь краденые деньги? Ты ответь мне на этот вопрос!»

«По английским законам никак нельзя прятать краденые деньги! Но ведь очень хочется! И опять же, деньги Англии очень нужны… а, как всем известно, Англия – превыше всего! Ты же знаешь, что у нас все англичане и даже иногда шотландцы поют – Англия превыше всего!»

«Но это нехорошо!» – возмутился внутренний голос.

«Хорошо это или нехорошо, это совсем другой вопрос, а главное – Англия превыше всего! И так – два с половиной века!»

«Это нечестно!» – сказал я.

«Честно или нечестно, а Англия превыше всего!» – повторил Вильям Шекспир.

Я был вынужден согласиться. «Если Англия выше всего, тогда российским денежкам тю-тю! Не видать их в Москве и в Санкт-Петербурге, а тем более – на нашем Крайнем Востоке! Да, и это очень печально», – заметил я.

«Но по английским законам очень честно!» – сказал Вильям Шекспир.

«Но деньги ведь российские», – сказал внутренний голос.

«Деньги российские, а суд английский! И потом, деньги нужны Лондону. Ты знаешь, как дорого жить в Лондоне?»

Вот тут я нашёлся, что сказать Вильяму Шекспиру: «Я буду английским королём, а королям не обязательно знать, сколько платить за квартиру!»

«У английского короля не квартира, а дворец Букингемский! И ещё два десятка всяких дворцов! Надоест считать дворцовую плату! А потом ещё надо за приёмы платить, за ужины всякие почётные, за завтраки… Ещё не забудь за чай в пять часов!»

«Что, за чай в пять часов тоже надо платить?» – воскликнул я.

«За чай в пять часов обязательно надо платить! Это пятисотлетняя традиция!» – очень серьёзно подтвердил Вильям Шекспир.

«Никогда бы не подумал…» – сказал внутренний голос.

«А наш Путин никогда не пьёт чай в пять часов, – с гордостью сказал я. – Он в это время классическим спортом занимается!»

«Это ещё что такое?» – изумился Вильям Шекспир.

Тут внутренний голос успел быстрее вставить: «Это когда в морду дать первым, чтоб тебе не успели ответить!»

«Правильно, – подтвердил я. – Надо так по зубам дать, чтобы противник опомниться не успел! Как в Крыму!»

«Это не по правилам!» – мрачно сказал Вильям Шекспир.

«Это не по НАТОвским правилам, а по русским правилам – всё честно! Крым был наш всегда, и мы там били и вас, и французов, и американцев! И даже немцы сказали, что всё честно – и теперь возвращаются в Крым!»

«Честно говоря, я не знаю, что такое Крым, – сказал Вильям Шекспир. – Где он находится вообще? Никогда не слыхал… Что-то связанное с Грецией?»

«Вот видишь, англичане даже не знают, что такое Крым, а у нас каждый первоклассник знает, а дошкольники даже ездят туда отдыхать!»

Вильям Шекспир задумался. «А там можно снять квартиру?»

«Если у тебя есть деньги, там не только можно снять квартиру, там дворец можно купить!» – сказал внутренний голос.

«Там у нашего императора и царя, про которого ты, оказывается, знаешь, целый дворец был! Теперь туда на экскурсии ходят!» – вставил я.

«Это очень интересный исторический факт, – сказал Вильям Шекспир. – Надо запомнить и вставить в какой-нибудь роман…»

«А разве ты, Вильям Шекспир, пишешь романы?» – я очень удивился этой новостью.

«Разумеется!.. Но только не напрямую, а через подачу сигналов из космоса! Я подаю сигналы из космоса, а некоторые писатели ловят… и записывают! Теперь много таких писателей в Англии и особенно в Америке! Ты про Гарри Поттера читал? Это я подал сигнал!.. Эта девица поймала мой сигнал и написала, и теперь она богаче королевы Елизаветы Второй!»

«Схватить вовремя идею – это очень важно!» – порадовался внутренний голос.

«А сколько у неё теперь миллионов?» – поинтересовался я.

«У неё не миллионы, а миллиарды! – серьёзно сказал Вильям Шекспир. – И всё – в Лондонском банке»

«Ловко эта девица устроилась».

«Англия превыше всего! – сказал Вильям Шекспир. – Она теперь приятельница королевы».

«В самом деле?»

«Сукой быть!» – сказал по-русски Вильям Шекспир.

«Значит, правда!» – подтвердил внутренний голос.

Тут я нашёлся: «А ты мне можешь подать сигнал из космоса?»

«А ты чем занимаешься? Или как у нас, англосаксов, говорят, чем ты зарабатываешь на жизнь?»

«Я – журналист!»

Что я мог ещё сказать, когда хожу на работу каждый день и там кропаю всякие писульки для нашего совсем не западного читателя, проще говоря – для не знаю какого читателя. Ну, не скажешь же Вильяму Шекспиру, что тебя никто не знает. Вильяма Шекспира все знают, хотя он и умер чёрт-те когда, да и то – в Англии… А ты живёшь в Москве – и тебя никто не знает. Поэтому я гордо ответил: «Я пишу статьи по заказу в Интернете для частной фирмы, которая называется «Молодые умники», МУ – сокращённо! Правда, некоторые умники, – не наши умники, не те, которые работают у нас, а те, которые хотят нас оскорбить, – называют наше агентство «Муму», как рассказ у Ивана Сергеевича Тургенева… объясняя, что, мол, мы барахтаемся в безбрежном океане мировых событий беспомощной собачонкой! Но это просто критиканы, они у нас не работают и не получают у нас зарплаты, потому так издеваются! А мы не барахтаемся, мы плывём по течению! Мы пишем то, что велит Великая Политика! ВП сокращённо. ВП – Великая Политика!»

«Я так понимаю, что ты не из древнейшей второй профессии, а современный журналист!» – сказал Вильям Шекспир.

«Правильно! Вильям Шекспир всегда правильно понимает!»

«А у нас в Англии тебя бы обозвали продажной девкой, ведь ты пишешь за деньги!»

«А есть я что-то должен? И за квартиру платить! Вот за эту, куда ты залетел. Конечно, это не королевский дворец, но пока-то мне жить где-то надо? Пока я не перебрался в Букингемский дворец!»

«Правильно, – подсказал мне внутренний голос. – Пока мы не перебрались в Букингемский дворец, мы должны где-то спать! И есть тоже!»

«А я и не спорю, – согласился Вильям Шекспир. – Это сейчас я мотаюсь из космоса на землю и с земли в космос, а раньше у меня был замок, почти как у короля!»

«В Англии?» – почему-то спросил я.

«Ну конечно, в Англии! – серьёзно сказал Вильям Шекспир. – Не в Италии же. Там только Спагетти с Кобулетти могут жить!

«Правильно, в Италии только Спагетти могут жить!» – поддакнул внутренний голос.

«Однако мы отклонились от нашего сюжета, – перебил нас Вильям Шекспир. – Ты хочешь получить какой-то сигнал, чтобы сразу все поняли, что ты – английский король! Правильно я понимаю?»

«О! Совершенно верно!»

«Просто сказать открыто и честно, что ты король и хочешь жить в Букингемском дворце, нельзя – сочтут, что ты идиот, и спрячут тебя совсем в другом дворце – сумасшедшем доме. Согласен?»

«Да, конечно!» – что я мог ещё ответить.

«Но он не сумасшедший! – вставил внутренний голос. – Он – Валерий Первый! И мы должны жить в королевском дворце в Лондоне! Я очень люблю Лондон…»

«Как и Москву!» – добавил я.

«Конечно, как и Москву! – поправился внутренний голос. – Москву даже больше! Но какое-то время мы должны пожить в Лондоне, а потом переберёмся обратно – в Москву».

«Только в Москве холоднее, если ты не живёшь в Букингемском дворце!» – согласился я, припёртый неопровержимым доказательством.

«В Москве уже сейчас холодно, – сказал Вильям Шекспир. – А сейчас – что?»

«Начало ноября! А на Новый год вообще – холод такой, что ни один англичанин представить не может!»

«И темно уже…» – сказал Вильям Шекспир.

«Конец ноября. Что поделаешь!»

«Темно, как у мавра в одном месте», – съязвил внутренний голос.

«Плохая шутка! – оборвал Вильям Шекспир. – Тебя за это уволить надо! В Англии бы сразу уволили».

«Но у нас так весь народ говорит, – оправдался внутренний голос. – Весь народ не уволишь!»

«Странный у вас народ», – сказал Вильям Шекспир.

«Какой есть», – вынужден был сказать я в поддержку своего внутреннего голоса.

«Ладно, я пошёл спать, я устал. К русскому придёшь, он тебе всю голову заморочит. А тут надо подумать!» – и…

 

 

Вильям Шекспир пошёл спать

 

Утром следующего дня я снова почувствовал себя королём. Я каждый раз чувствую себя королём, когда спускаюсь в метро – меня подхватывает толпа и несёт на своих плечах, как короля, пока не внесёт в вагон, а потом выносит из вагона, как Николая выносили из Зимнего… И всё это происходит молча, потому что уважают друг друга – толпа короля и король толпу, и смотрят на тебя даже не как на короля, а как на президента Обаму!

Словом, вынесли меня из вагона на станции «Библиотека имени Ильича», и я подумал, что Ильич сделал своё дело – скинул Николая. И теперь может не беспокоиться – его никогда не пустят на порог Букингемского дворца!

На работе я написал для своей фирмы «Муму» статью под названием «Как нам реорганизовать наш олигархический капитализм», в которой с королевской прямотой высказал своё мнение про наш олигархический капитализм. Олигархи должны оставаться олигархами и не лезть в Букингемский дворец, пока их не позовут, так и написал, что Абрамович должен быть либо на Чукотке, либо в Лондоне, но чтоб не зарился на Букингемский дворец! Не отдадим Букингемского дворца олигарху Абрамовичу! И встал грудью на защиту Букингемского дворца! И выставил статью в Интернете…

«Удачная статья, – сказал мне внутренний голос. – В самое время и в точку!»

Тут ко мне подошла дочка миллионера и члена нашей нижней палаты нашего же парламента от партии «Одинокая Русь» – очень симпатичная Оленька Безымянова.

– Интересная статья, – сказала она. – Ты её долго обдумывал?

– Вчера весь вечер сидел у окна, смотрел на Москву и всё думал.

– Думал о работе? Как можно думать о работе не на работе? – удивилась Оленька.

У неё такие глаза, просто засмотришься и пропадаешь сразу в них, как в Букингемском дворце. Не сразу сообразишь, в какой комнате. А вдруг в какой-нибудь потайной комнате, где пытают?! Всякое бывает в Букингемских дворцах! Там ведь жил даже какой-то король в железной маске. Или это в Елисейском дворце…

– Я никогда не думаю о работе, даже на работе! – засмеялась Оленька.

«Заберёшься в Букингемский – не выберешься», – предупредил меня внутренний голос.

– И правильно, нельзя, чтобы мысли о работе заслоняли нашу жизнь, – сказал я.

– О, – опять засмеялась Оленька. – Конечно, наша жизнь такая сложная! Теперь вот эти санкции – уже нельзя просто поехать в Париж! А я очень сейчас хочу в Ниццу или в Кот д’Азюр! Там сейчас тепло!

– Я очень хочу тоже в Кот д’Азюр и ещё в Сен-Лазар! Я никогда там не был! А ты была?

– Конечно, как можно жить и не быть в Сен-Лазаре, а потом в Кот д’Азюр! Я обожаю Сен-Лазар, а потом Кот д’Азюр! Там у Ротшильда есть вилла! Очень большая!

– Как Букингемский дворец?

– Нет, Букингемский дворец – это проходной двор! Там одной охраны обязательно нос к носу, а у Ротшильда всё очень прилично и полная безопасность!.. Мой отец тоже хотел виллу построить недалеко от Ротшильда, но теперь эти санкции…

– Чёрт возьми, – засмеялся я.

– Конечно, чёрт возьми! И пусть он ещё эти санкции возьмёт! – Взгляд у Оленьки был опять, как свет из потайной комнаты в Букингемском дворце.

И я решился:

– Пойдём выпьем кофе? – предложил я.

– Можно и кофе. – Свет теперь был не из потайной комнаты, а как на въезде в Букингемский дворец. Любой аристократ может пожаловать по приглашению молодой принцессы Катрины Мидлтон.

«Не упусти возможность!» – шепнул мне внутренний голос.

«Катрин Мидлтон уже замужем! Потому она и в Букингемском дворце», – откуда-то сверху донеслось напоминание Вильяма Шекспира.

«Вильям Шекспир, сейчас не до тебя», – отмахнулся внутренний голос.

«Без меня нельзя, как без Всевышнего, а то получится что-то из истории КПСС», – голос Вильяма Шекспира был прямо как у Короля Франции, который засадил Железную Маску в Бастилию.

– Ладно, учту, – сказал я.

– Ты что-то сказал, Валера? – спросила Оленька, и взгляд опять был светом из потайной комнаты.

Мы уже сидели в маленьком кафе, что у «Муму» на первом этаже.

– Это я так… Ты какой кофе будешь?

– Я люблю кофе, как делают в Венеции на Сан-Марко. Ты был на Сан-Марко? – спросила она голосом принцессы Катрины Мидлтон.

– У меня денег нет на Сан-Марко, – почти сердито сказал я, понимая, что очень трудно иметь дело с Катрин Мидлтон.

– А тебя как лучше звать – Валерий или Валера? – вдруг спросила Оля-Катрин Мидлтон.

– Мне всё равно. Мама меня называла Валерой… Я привык по-всякому…

«Ты ведь Валерий Первый из Букингемского дворца!» – съязвил внутренний голос.

«Он ещё туда не въехал», – поддел Вильям Шекспир.

Мне ничего не оставалось, как перейти в наступление:

– А можно я задам нескромный вопрос? – спросил я у почти Катрины Мидлтон.

– О, нескромный?! Как интересно! В первый раз пьём кофе и уже нескромный вопрос! Не слишком ли быстро? – гордо произнесла Катрина Мидлтон.

Я, наверное, покраснел, а Шекспир срочно улетел куда-то. Может, по-маленькому? Не разберёшь этих Шекспиров.

«Засыпался», – оценил моё положение внутренний голос.

– Я не о том, – сказал я, понимая, что провалил наступление. – А почему твой отец не олигарх?»

Теперь вспыхнула Катрин Мидлтон:

– A-а… – вздохнула она. – Ты тоже про деньги! Все только и говорят – про деньги! Помешались, что ли, на этих деньгах!

– Извини, – сказал я. – Я не хотел тебя обидеть!

– Ничего, я, наверное, заслужила.

Мне уже нечего было терять, и я полез на виллу Ротшильда:

– Просто все вокруг олигархи, а твой отец не олигарх. Вот я и спросил.

– Я же родилась после Великого Сражения за демократию. Мне ведь только двадцать два года! Я знаю одно, что мой отец действительно думал о демократии, а получилось – грабь Россию! Кто быстрее…

Мне стало жалко Катрин Мидлтон:

– В самом деле, кто мог предположить, что вместо новой России получится Боря Березовский…

– Действительно, Березовская Революция какая-то… О чём только думал первый президент?

– Первый президент думал, как он впишется в историю! – сказал я облегчённо.

«Ну, ты вышел из положения! Молодец», – сказал внутренний голос.

«Ловко вывернулся, поздравляю! Почти как в моих трагедиях», – порадовался с потолка Вильям Шекспир.

– Да, а теперь вот Крым и всякие санкции, – сказала Оля и посмотрена мне в глаза. – Это кофе почти как на Сан-Марко!

«Ты победил», – шепнул мне внутренний голос.

«Это не «Гамлет»! В России всё слишком просто, никакой завязки, – мрачно посетовал Вильям Шекспир. – А я уж было подумал, что она тоже хочет в Букингемский дворец!»

– Папе сейчас нельзя ехать в Европу! Он за Путина, – сказала Оля.

– Но ведь тебе никто не запрещает ехать, и деньги у тебя есть!

Невеста посмотрела мне в глаза и отчётливо произнесла:

– Конечно, у меня деньги есть. Спасибо за кофе! И в Москве делают иногда хороший кофе!

И она ушла, но совсем не как Катрин Мидлтон.

«Нет, это не Катрин Мидлтон, – подумал я. – Она на голову ниже Катрин Мидлтон и даже совсем не на высоких каблуках. Катрин Мидлтон всегда на высоких каблуках».

«Вот те на?! А ты уже навострился на виллу Ротшильда!» – очень мрачно сказал внутренний голос.

«С девушками всегда непредсказуемо! Не всё пропало, Ромео! Будь последователен, как Гамлет! Но действуй, как Бил Клинтон, – победа будет за тобой!» – порекомендовал с высоты Вильям Шекспир.

«Не хочу я никаких Клинтонов! Я – русский, мне их Моники совсем не нравятся!»

«Думай не о Мониках, а о работе, – съязвил внутренний голос. – Конечно, работа, может, и спасёт меня на данный момент, но я буду помнить и о Букингемском дворце, я на метро въеду в Букингемский дворец!

 

 

Я направился читать отклики на свою статью

 

Вообще, все читатели, – конечно, как и писатели, – делятся на несколько категорий: читатель либерал-либерал; читатель коммунист-коммунист; Сталин и Ленин вместе взятые; читатель на 100% американец, который никогда там не был; американец на 50%, который там был; прогрессивный-прогрессивный; прогрессивный, но не совсем, чтобы очень прогрессивный; наш человек; засранец; кретин; на все 500 процентов поддерживающий Путина; против Путина на 300 процентов; за любой кипишь, но чтобы были деньги; так называемый профиль, – это который в первый раз увидел газету или узнал, что таковые существуют… Словом, читатели, как и писатели, разнятся, как деньги – от пятака до сотенной, а иногда и до настоящего миллиона!

Но я – король, поэтому должен знать всякого читателя! Вот я и читал, что написали по моему адресу. Конечно, цитировать всех я не собираюсь – это будет плагиат, но пару, для удовлетворения моего королевского самомнения, можно довести до сведения мирового читателя.

«Идиот, который думает, что разбирается в мировой экономике!» – это обо мне – короле-то. Другой: «Он, наверное, учился в какой-то Сорбонне – никакой связи с нынешней ситуацией… Возвращайся в свою Сорбонну!» Или: «Разве это про Украину, это про Соловки! Туда ему и дорога!»

Один был очень хороший отклик: «Я никогда не читаю этого автора, потому что знаю: всё, что пишет это «Муму», – козе под хвост!» Незабываемо…

А ведь завтра опять что-то надо писать, а то с работы погонят, скажут – недостаточно мыслей! Вот и выходит, что мыслей о нынешнем мире должно быть достаточно, а то есть будет не на что!

Вышел я из «Муму» с парой таких же мычащих, как и я, и мы направились к «Жоржику», что на Малой Бронной.

Пока шли к «Жоржику» просигналил айфон в кармане:

– Ты где?

Это другая Катрин Мидлтон, моя Катрин Мидлтон. Моя Евгения Гранде – Евгения Дивид – моя подруга из другого агентства, «Сияющие звёзды».

– Иду в «Жоржик»! – отвечаю.

– Буду там через полчаса.

Моя Катрин Мидлтон, моя Евгения Гранде, – настоящая Катрин Мидлтон. Такая Сияющая Звезда в «Сияющих звёздах», что я просто удивляюсь, почему она остановила свой взгляд на редакторе из «Муму»… Может, она просто догадалась, что я не редактор, а будущий король Англии Валерий Первый!

Женщины – звёзды во вселенной. Никогда не угадаешь, куда они направятся. Эйнштейн и то не отгадал ни одной загадки женщин, а ещё Эйнштейн! Только и смог, что язык показывать! Тоже мне, Эйнштейн с языком… сколько тебе лет? Я вот король и язык никогда не высовываю! И с пестицидами никогда не связываюсь! Короли и Эйнштейны! Нашли чем хвастаться! Вы бы лучше сказали, что мне делать, когда у меня в кармане нет ни копейки, а Катрин Мидлтон надо кормить, да и выпить надо тоже что-то… Вот это – проблема! Мне бы ваши пестициды…

«У Жоржика» – это кафе, что сразу за театром, два шага буквально. Сюда, говорят, сам Мюллер приходил. Я не застал, но старые жоржики утверждают, что приходил и сидел вот за тем столом, что в углу налево. Сидел этот Мюллер и пил чего-то… А может, не Мюллер, а Штирлиц… Жоржики точно не помнят. Вообще, может, это Штирлиц под Мюллера работал… Впрочем, это не важно. Важно, что Жоржики точно помнят, как этот Мюллер-Штирлиц сидит так себе и говорит сам себе: «Штирлиц, а, Штирлиц, а у тебя деньги есть в «Жоржике» сидеть?» И сам себе отвечает: «Конечно есть – я же Штирлиц!.. У Мюллера попрошу!»

Вот! А мне у кого просить – сам король, а Мюллера с деньгами нет, только собратья по «Муму»… Дайте, мол, королю Англии, а то Катрин Мидлтон кормить и поить не на что.

Вообще-то, братья по «Муму» – отзывчивый народ, у них у большинства папы бизнесмены и в парламенте сидят, у них деньги есть. У короля нет – а у них есть! Закон природы… Эйнштейн не додумался?

Ну о чём могут рассуждать мужики, пока Катрин Мидлтон не подошла? Ну, конечно, о санкциях, об Украине, а потом о бабах. Можно и наоборот – сначала о Крыме, потом об Украине и только потом о бабах. Но, поскольку Крым уже наш и уже довольно давно, целых три столетия, и двадцать лет тоже был наш, и никакие козни турок или других народностей на принадлежности Крыма никак сказаться не могут, то мы сначала говорили о расписании погоды, потом что мы будем есть – котлеты по-киевски или по-французски, а потом разговорились, чем платить – наличными по карточке или зелёными из кармана. У короля, впрочем, наличные зелёные никогда не водились – он же король! А у королей никогда в кармане ничего не бывает – на то он и король! Словом, какая наличность лучше – европейская или американская, а может быть, вообще советская? Говорят злые языки, что рубль при Горбачёве стоил сто копеек одного доллара. Но всё это сказки Горбачёва! Хотя он ещё жив где-то в Лондоне или в Москве… Интересно, он думает, как стать королём, или он думает, где его место в Москве? Может, опять в Кремль переберётся…

Словом, пока мы рассуждали о причудах природы и катаклизмах истории, вошла моя Катрин Мидлтон, она же Евгения Гранде, она же моя Евгения Дивид!

Предупреждаю читателя – она еврейка! Правда, не на сто процентов, а так, на пятьдесят – мать русская. У русских – всё равно еврейка; а у евреев это очень важно, когда мама не еврейка, так что они даже могут назвать её русской и не пустить в Иерусалим! Хотя она уже там была. Она в «Сияющих» – одна из молодых звёзд; пишет так, что иногда я – король – завидую! Почему она на мне свой взгляд остановила – я не могу понять! Впрочем, даже Шекспир сам всегда удивлялся поведению дам, а уж Шекспир-то по женской психологии большой эксперт! Но я ведь король, а короли про психологию ничего не слышали, они напропалую: если нравится дама – сразу Катрин Мидлтон, а нет – так Моника Левински.

Вот что мне интересно – что скажет моя бабка Елизавета Вторая про мою Катрин Мидлтон Евгению? Вот что она скажет, как среагирует – с трона сама сойдёт, или нам надо к ней приблизиться и сказать, что мы теперь вместе? Вот что она скажет? Ты бы что сказал, Вильям Шекспир?

«Я бы сказал, что выбирать женщин надо по своему вкусу – если нравится, берёшь её за руку и идёшь в Букингемский дворец, а если нет, то просто смотришь на неё, как на шпионку Мату Хари!» – свысока посоветовал Вильям Шекспир.

«Я тебя не спрашиваю, Вильям Шекспир! Это я сам про себя!»

«Не морочь мне в таком случае голову!» – огрызнулся Вильям Шекспир.

«В самом деле, ты ж его спросил», – возмутился внутренний голос.

«Ладно… дайте додумать эту мысль!»

Всё-таки интересно, что Елизавета Вторая скажет о нашей русско-еврейской связи? Вот у Сергея Есенина была еврейская любовь, и Елизавета ничего не сказала, даже ни одного слова против, хотя, конечно, что она могла сказать – троном тогда ещё совсем не пахло… но ведь Джордж Пятый мог сказать, но не сказал! Ну и Джордж! Какой ты тогда Джордж, если ничего не сказал про Есенина и Айседору Дункан! Хотя что может сказать Елизавета Вторая, если она даже не читала Есенина? Тоже мне, Елизавета, а Есенина не читала! Какая ты после этого Елизавета Вторая.

«Я думаю, что Елизавете Второй сейчас всё поху… – категорично и глубоко по-русски высказался Вильям Шекспир. – У неё одно на уме: как удержаться на троне и на ступеньках не упасть! И как передавать корону этому старому хрену с пестицидами и с Камиллой? Камилла – сама хуже пестицида!»

«Глубоко копаешь, Вильям Шекспир! Я лучше наемся пестицидов, чем сяду рядом с этой Камиллой!» – содрогнулся внутренний голос.

«Замолчите, – прервал я. – Мне надо мою Катрину-Евгению приветствовать, а вы про Камиллу!»

 

 

И тут вошла Катрин Мидлтон – Евгения Гранде-Дивид

 

Сказать, какая моя Гранде-Мидлтон, моя Евгения-Катрин – никакого Вильяма Шекспира не хватит. Да что там Вильям Шекспир! – даже Бальзак со статуи Родена, что в Париже на площади стоит, и тот не осмелится, не сможет произнести ни единого слова, чтобы описать мечту! Даже этот Оскар Уайльд, которого все шотландцы считают выше Вильяма Шекспира, и тот бы не осмелился даже один звук произнести, если б увидел мою Евгению… Молча бы вышел и ничего не сказал. А этот Эрнст Хемингуэй, который всю жизнь хотел русскую женщину, так тот просто онемел бы при виде русской Евгении и пошёл ловить рыбу в мутной воде Атлантического океана!..

«А что ты теперь скажешь, Вильям Шекспир?» – спросил я того на потолке.

«Что я скажу? Ну, что я скажу… – ответил Вильям Шекспир. – Завидую! Завидую и маюсь, что я на небесах, а ты – в натуре…»

– Я и сам себе завидую, – сказал я сам себе.

«Да уж, повезло», – подтвердил внутренний голос.

Вот какая моя Евгения Гранде-Дивид! Она подошла ко мне, наклонилась и прикоснулась к моей щеке своими губами, а потом села за наш столик, где мы уже расположились в предвкушении жратвы.

– Вы уже заказали? – спросила моя Катрин Мидлтон.

– Мы тебя ждали, – вклинился мой собрат по «Муму» гражданин Муравьёв. Его имя-отчество – Вячеслав Владимирович, но иногда я называю его Вячеслав Михайлович, чтобы наяву увидеть реакцию гражданина Муравьёва на мирный пакт Риббентропа-Молотова, хотя потом он со мной неделю не разговаривает. А я что – виноват, что его так мать назвала? Родители во всём сами виноваты – не называйте своего сына Вячеслав Михайлович!

– Я хочу выпить коктейль! – произнесла Мидлтон.

– Я тоже за коктейль, – сказал другой партнёр по столу – Лебедев, который не имел никакого отношения к генералу.

– А какой коктейль ты хочешь? – это уже я.

– Мне всё равно. Какой сделают!

Тут уж я не растерялся и сказал, что сам пойду к стойке и закажу им свой рецепт.

– Ты что, изобрёл коктейль? – подозрительно спросил гражданин Муравьёв-Апостол.

– Да, я изобрёл коктейль! Что, человек не может изобрести коктейль? На Луну летать может, в другую галактику мыслить может, а коктейль изобрести не может!

– Ну и как же ты назвал свой коктейль? – опять подозрительно спросил гражданин Муравьёв-Апостол. – Что это ты туда добавил, чтобы вылететь в другую галактику?

– А «У Жоржика» есть этот ингредиент, который преобразует наш мир? – спросил Лебедев, который не генерал.

– «У Жоржика» должны быть все ингредиенты, иначе он не Жоржик! – сказал я и отправился к бару объяснять, какого ингредиента надо вложить, чтобы получился замысленный мной фугас.

Когда я вернулся – сказал, что бармен одобрил моё предложение и даже включит его в меню под моим названием!

– Это полная победа – народ одобряет моё предложение!

Здесь появился официант с подносом, на котором стояли четыре бокала с моим изобретением:

– Коктейль под названием «Санкции»! Прошу пробовать! – объявил я.

– Что?

– Я назвал этот коктейль «Санкции»! Вам что, не нравится название?

– А это западные санкции или российские санкции? – спросил не-генерал Лебедев. – «Западные санкции» я пить не буду!

– Если добавишь в коктейль больше водки, то будут российские санкции, а если виски – то западные!

– Мне добавь водки!

– А я попробую просто «Санкции», которые ты придумал, – сказала моя Катрин Мидлтон и сделала глоток.

Все смотрели, как Высший судья Катрин Мидлтон Евгения Гранде, она же Евгения Дивид, поднесла бокал к губам.

Катрин Мидлтон сделала маленький глоток и посмотрела на меня:

– Как впечатление?

Катрин Мидлтон улыбнулась такой улыбкой, что я сразу оказался в Букингемском дворце, и выдала свою оценку:

– Вполне приемлемо! Я против всяких санкций, но эти могут склонить другую сторону к переговорам!

Я давно уже был побеждён, но тут моя Катрин Мидлтон проехалась по мне на своей королевской коляске:

– У тебя, Валера, сегодня очень любопытная статья, – смотрели на меня глаза Катрин Второй, когда она только избавилась от своего мужа.

«Втюрился по уши», – заметил внутренний голос.

«Да уж, Ромео и Джульетта!» – подтвердил сверху Вильям Шекспир.

Но мне было не до этих критиканов, я смотрел на свою Евгению.

– Правда-правда, у тебя сегодня совершенно уместная статья! И поздравляю с этими «Санкциями»! Тоже очень вовремя!

– А мне вот что интересно, – вмешался Муравьёв-Апостол. – Олигархи, о которых ты так красочно высказался в своей статье, будут ли они пить твои «Санкции» или предпочтут французские вина?

– О, это действительно животрепещущий вопрос – твои олигархи согласятся ли пить твои «Санкции» или поднимут бокалы с французским шампанским? – загадочно улыбнулась моя Катрин Мидлтон. – Что ты думаешь, Валера?

– Что я думаю?

– Да, что ты думаешь об олигархах, которые и не слышали о твоих «Санкциях», а знают только виски «Джон Векер» пятилетней выдержки? – спросил Лебедев, который не генерал.

Я на минуту опешил, но всё-таки справился с ошеломляющей правдой:

– Хорошо, отвечу, хотя это не для разговора «У Жоржика», – сказал я. – Этот провокационный вопрос могут задать только на российском телевидении! Наши российские олигархи предпочитают настоящее шампанское из Шампани моим «Санкциям»!

Все так и онемели моей прямоте, даже на минуту перестали жевать.

– Да, это настоящая правда – наши олигархи не будут пить твои «Санкции», они потянутся за шампанским! – Катрин Мидлтон посмотрела на меня. – Вот за это я и люблю тебя, Валерий! За честность!

– А я бы сказал, смотря какой олигарх; не всякий олигарх любит шампанское! Некоторых так и тянет в Куршавель! – своё мнение высказал не-генерал Лебедев.

– В Куршавеле все олигархи пьют Шампанское! В Куршавеле ничего, кроме Шампанского, не подают!

– И правильно делают! В Куршавеле надо пить Шампанское! Откуда они узнают про твои «Санкции»?

Я был вынужден согласиться с этой неопровержимой правдой.

– Я никогда не был в Куршавеле, – сказал я. – Действительно, откуда им знать про мои «Санкции»?! Французы и про олигархов наших не все знают!

– Нет-нет, – сказал Муравьёв-Апостол. – Про наших олигархов они все знают! Они знают, что наши российские олигархи дают на чай, как ни один американский миллиардер не даст!

– Это они знают?!

– Это и мы знаем, подумаешь, удивил!

– Да наши олигархи любого за пояс заткнут! – воскликнул Вячеслав Михайлович Муравьёв-Апостол. – Вон у Абрамовича яхта за целый миллиард, весь мир знает! Вот это олигарх! Всем олигархам олигарх!

– А Путин куда смотрит? – возник не-генерал Лебедев.

Все на минуту смешались.

– Путин, наверное, думает о Чукотке, – сказал я.

– Нет, Путин думает, как защитить Крым! – сказал не-генерал.

– Да, Крым – это вопрос. Крым наш, но надо указать Америке, что он наш!

– А Обама географию учил?

– В Гарварде только про Голливуд учат и про Лас-Вегас! У него все друзья из Лас-Вегаса! А в Лас-Вегасе чему могут научить – как деньги себе прикарманить. Вот чему могут в Лас-Вегасе научить! Им география не для однорукого бандита! – сказал Муравьёв-Апостол.

– А кто такой однорукий бандит? – спросил Лебедев.

– Однорукий бандит – это такая машинка, в которой за рычажок дёргаешь, и тебе выскакивают доллары, – сказала моя Катрин. – Конечно, если повезёт!

– А если не повезёт?

– Если не повезёт, тебе показывают на дверь, и ты идёшь по Лас-Вегасу с вопросом: где бы пожрать?

– Странная машинка, – сказал Лебедев. – А где же здесь география?

– А о географии ты должен думать заранее, а не лететь в Лас-Вегас! Может и на обратный билет не хватить, – сказала сотрудница «Сияющих звёзд».

– Значит, Обама учился в Лас-Вегасе? – опять спросил неутомимый не-генерал.

– Да, Обама учился в Лас-Вегасе, а там географию не преподают! – подтвердила сотрудница «Сияющих звёзд». – Там географию не преподают, там учат печатать доллары!

– А это тоже, наверное, важная наука – печатать доллары! – не унимался не-генерал.

– Разумеется, важная, если печатный станок у тебя в квартире, – теперь вклинился я. – Печатай сколько влезет – это ведь не фальшивые доллары, а настоящие! Даже полиция ими пользуется! Вот чему Обама учился.

– А чего же мы не печатаем?

– Если мы будем печатать, то это будут фальшивые деньги и за тобой придёт Гаагский суд!

– Это какой суд? Который называют международным?

– Ну да – самый международный, международнее не бывает!

– Ловко это Обама придумал! – И не-генерал до дна выхлебал все «Санкции».

– А где же твоя география? – теперь вклинился Вячеслав Михайлович.

– А географию учат наши олигархи! – это опять я. – Они хотят знать, где выгоднее вкладывать деньги – в Лас-Вегасе или в Рязани?

– Конечно, в Лас-Вегасе – это и дураку понятно! – рассмеялся Вячеслав Михайлович.

– Правильно думаешь, как олигарх!

– И как Обама, – добавила моя Катрин

– Обаме на нашу географию… – Я хотел сказать подходящее слово, но вовремя сообразил, что рядом – принцесса Катрин Мидлтон, и просто добавил: – Плевать с Чикагского небоскрёба! Он же из Чикаго… забыл, кто там живёт?!

– Этот, как его… гангстер… – замялся Муравьёв-Апостол. – Забыл фамилию…

– Правильно, Березовский, – подсказал я своему другу. – Они туда все наши денежки переправили!

Тут мы все задумались и стали в уме подсчитывать, у кого сколько в кармане.

«У тебя сейчас ничего не осталось, ты все свои наличные на «Санкции» спустил», – подсказал мне внутренний голос.

«А за статью «Как нам реорганизовать наш олигархический капитализм» разве мне гонорар не заплатят?»

«Конечно, заплатят, но это будет в следующем месяце, а тебе надо платить сейчас», – очень уверенно озадачил меня внутренний голос.

«Что же мне сейчас делать?»

«Цени свою Катрин Мидлтон Евгению Гранде Дивид».

«А я и ценю! Разве не видно, как я ценю мою Катрин Мидлтон!»

«Подвинься поближе, чтобы все видели, кому принадлежит Катрин Мидлтон, – это казино в Лас-Вегасе!»

«Ну, это ты перебрал – моя Катрин Мидлтон совсем не казино! Моя Евгения Дивид там даже не была и не собирается!»

– Правильно я говорю? – сказал я вслух.

– Ты о чём?

– Я говорю, что ты не собираешься в Лас-Вегас.

Евгения Дивид посмотрела на меня внимательно, словно разыскивая пропавшую собаку в Букингемском дворце, и сказала:

– В ближайшие месяцы – нет! А вот летом посмотрим! А ты разве не хочешь в Лас-Вегас?

– Я бы полетел в Лас-Вегас, но у меня на обратный путь денег не хватит, – вклинился оппортунист Муравьёв-Апостол.

– Я бы лучше на Гавайи слетал – там океан и никаких казино! – помечтал я.

– Нет, сейчас надо лететь либо в Крым, либо в Сочи – там наши Гавайи! – сказал уже почти генерал. – А на Гавайях даже не знают, где находится Крым, на Чёрном море или на Белом!

Катрин Мидлтон посмотрела в сторону уже почти генерала и улыбнулась своей королевской улыбкой:

– Ты прав, Лебедев! Сейчас надо думать о нашей географии!

Тут мы все закончили «Санкции», которые в действительности оказались вполне приемлемыми на вкус, и стали расходиться.

Мы вышли от «Жоржика» в прекрасном настроении:

– Куда, ко мне в Букингемский на Славянский или к тебе в Елисейский на Ленинский? – спросил я Катрин Мидлтон.

– Это ж надо – Елисейский дворец на проспекте вождя мирового пролетариата! – засмеялась моя королева. – Едем ко мне!

И мы поехали на такси в Елисейский дворец к Катрин Мидлтон.

 

 

В Елисейском дворце на Ленинском

 

Королю было очень стыдно, что за такси расплачивалась его Катрин Мидлтон, но такова жизнь – король просто покраснел и отвернулся, когда Катрин Мидлтон достала свой кошелёк с твёрдой российской валютой, а Вильям Шекспир – так тот просто улетел, крикнув: «Ну вас, разбирайтесь сами в своих денежных делах! Тут не место Шекспиру, приглашайте Исаака Ньютона!»

Но нам было не до Ньютона, мы уже спешили в наши покои…

 

Что рассказывать, как оно было в Елисейском дворце… Это личное дело Катрин Мидлтон и моё! А по всем мировым законам, исключая ленинские, сталинские и всякие сверхрадикальные, личная жизнь исключается для рассмотрения, если нет преступления.

А мы не преступники, мы – влюблённые!

Поэтому я и пропустил то, что происходило в наших спальнях!

А в начале декабря нас пригласили в гости к олигархам.

То есть пригласили выдающуюся сотрудницу «Сияющих звёзд» Катрин Мидлтон, она же Евгения Гранде-Дивид, и ей сказали, что она может взять с собой любимую собачку, а в это время этой любимой собачкой был я – английский король Валерий Первый, поэтому она взяла меня!

За нами даже прислали машину, чтобы мы не затерялись на холодных просторах родины при мировом потеплении. Но мы потепления не замечали, была обыкновенная московская погода, когда собачий холод.

 

 

Катрин Мидлтон и король едут к олигархам

 

Шофёр машины был вышколен по-королевски, я просто не успел моргнуть, как он распахнул дверцы машины перед Катрин Мидлтон.

«Великолепен, как при короле Макбете!» – заметил Вильям Шекспир.

«Ты что, с нами?» – спросил я.

«Надо же мне разобраться, кто в России хозяин?»

«Конечно, надо точно узнать, кто кого – Путин олигархов или олигархи Путина, вот в чём вопрос!» – сказал внутренний голос.

– Значит едем! – сказал я вслух.

– Да, к олигархам в пасть! – воскликнула моя Катрин Мидлтон, и мы отчалили.

– Не бойтесь, вас олигархи не съедят, у них другие масштабы, – засмеялся шофёр, бросая на нас взгляд в маленькое зеркало над головой.

– Нас будут прикармливать, – заметила Мидлтон.

– А вы действительно смышлёная, – заметил шофёр и снова улыбнулся в зеркало.

– Первое перо в современной России! – поддакнул я. А что я могу ещё сказать, чтобы меня продолжали считать любимой собачкой…

Тут мы выехали на нужное шоссе, где начинались всякие Букингемские дворцы, Кремли, Монте-Карло и другие Тянь-ань-Мыни. Впрочем, ни одного Тянь-ань-Мыня я не заметил, были большие каменные стены Римского дворца Цезаря, всех Пап Римских, начиная с Первого Константина до Последнего, которого вместе с Византией прикончили, кремлёвских стен было с полдюжины, даже пару Белых домов обнаружил за прекрасными коваными решётками, а уж сколько всяких Букингемских и Елисейских дворцов – я и считать не стал.

Наконец, мы остановились у одного из таких дворцов, к которому машины подъезжали по очереди, как служащие за выдачей зарплаты. Навстречу вышел дворецкий в форме гвардейца нашей императрицы Елизаветы, которая дочь Петра, а не этой английской, и сказал, что нас ждут. Впрочем, он и другой паре, которая вышла из следующей машины, тоже сказал, что их ждут. Словом, ждали всех, как положено при демократии! И никаких санкций! И никаких обысков на обнаружение оружия и марихуаны! Это вам не Мексиканский дворец!

Мы шли, как нам указывали товарищи-дворецкие, пока не попали в большой зал Людовика Шестнадцатого, которому оторвали на гильотине голову с помощью революционного закона. Закон есть закон, будь это революция в Париже или в Санкт-Петербурге, по-тогдашнему – в Питере! Как, впрочем, и в нынешнем Киеве – тоже голову оторвут, а скажут – по закону, принятому в Вашингтоне! Но я заговорился (простите, сказывается моя профессия – репортёр с места событий!), и мы оказались в зале, полном столов, накрытых совершенно по-королевски. Серебро и хрусталь, хрусталь и серебро! Признаюсь, я – король – видел такое только по телевизору!

«Куда это мы попали?» – ошарашено уточнил внутренний голос.

 «Я не разберу, какой это век? – размышлял, витая над головой, Вильям Шекспир. – То ли десятый… но тогда ели руками. То ли это современная обстановка, но я не вижу фужеров, как у Елизаветы Второй. Или она распорядилась о новой сервировке?..»

«Сервировка, а не пацаны!» – пошутил внутренний голос.

«Не шути так, дошутишься! – посоветовал Вильям Шекспир. – Забыл про святого Иосифа, который был Сталин? Всегда вернуться может!»

Тут мы подошли к столу, на который нам указал наш разводящий товарищ.

– Вот ваше место, – сказал он и отошёл.

Мы оказались за столом, где уже сидели три пары. Сидящие пронзали нас своими олигархическими взглядами.

Одну пару я сразу узнал – это были господа олигархи Бронштейн. Про Лёву Бронштейна, по прозвищу Троцкий, я сам столько написал, что не мог не улыбнуться, увидев его наяву.

Я нагнулся к моей Катрин и прошептал ей на ухо:

– А ты знаешь, что этого Бронштейна за глаза называют Троцким?

Она так и отпрянула от меня, а потом так же шёпотом проговорила:

– Ты что? Совсем спятил, тут же всё прослушивается! Тут кругом подслушивающие аппараты, повсюду!

«Не думаю», – хотел было сказать я, как меня перебил олигарх:

– Что это вы шепчетесь? Ведь вы журналисты, не правда ли? А у нас свобода печати и мнений, как в Америке! Говорите открыто!

– Нет-нет, мы совсем не шепчемся! Мы просто в восторге от этой роскоши! – вышла на опережение моя Катрин.

– А я вас знаю, – сказал другой олигарх. – Читал ваши статьи в «Сияющих звёздах». Уж очень они критические!

– Справедливая критика полезна обществу, – заметил Троцкий. – Без неё общество не развивается!

– В наше военное время критика правительства – это саботаж! – сказал второй олигарх. – Мы должны защищать Россию всеми методами, а не критиковать, как в Америке! Они все критикуют Россию, и никто даже не думает сказать слова против Обамы, когда речь идёт о национальных интересах! Спроси любого американца: ты за национальные интересы? И двести процентов американцев скажет: конечно, я – за национальные интересы! Все знают, что национальные интересы превыше всего!

– Конечно, национальные интересы превыше всего, поэтому я свои деньги вкладываю не в американские банки, а в оффшоры! – сказал третий олигарх.

– В оффшоры вкладывать – самое надёжное: и национальные интересы остаются национальными интересами, и деньги целы, – сказал второй олигарх. Он был очень высокого роста – все знали, как он любит баскетбол, и даже имеет баскетбольную команду в Национальной лиге баскетбола Америки.

– А как называется ваша команда в Америке? – вдруг спросила моя Катрин Мидлтон.

– «Счастливчики из Нью-Йорка», – улыбнулся ей олигарх-баскетболист. – Я только что оттуда – хорошо играют! Засмотришься!

– А против вас не ввели санкции? – спросила опять Катрина-Евгения.

– Почему против меня вводить санкции, я за национальные интересы!

– А вы к какой нации принадлежите? – не унималась моя Евгения.

Баскетболист улыбнулся своей обворожительной баскетбольной улыбкой.

– Милочка, – зубы у него были великолепные, – я – человек мира, и у меня три гражданства! Я играю по всему миру!

– А разрешите вас спросить, – поинтересовалась жена Троцкого, – какие это три?

Великолепные зубы просто сверкали:

– Самые великие на свете – России, Америки и Израиля.

– И даже Израиля?

– Конечно, Израиля! Без Израиля мы не можем обойтись! Кто не любит Израиль, тот ничего не понимает в политике!

– А как же баскетбол?

– Баскетбол – это очень умелое вложение денег! Вам любой израильтянин скажет, что деньги надо вкладывать с любовью!

– Согласен, – сказал Троцкий. – Деньги приносят любовь! Где деньги – там и любовь! Без денег любовь киснет и становится просто невкусной! Правда, моя милая? – И он поцеловал в щёку свою жену.

Тут нам подали филе по-тульски, которое сейчас входило в моду в столичных ресторанах, с таким впечатляющим соусом, что все сразу на минуту забыли про национальные интересы и отдались своим мечтам.

– Ведь могут же готовить, как в Париже, – первым оценил филе третий олигарх.

– Здесь всегда так готовят, – сказал Троцкий. – Я знаю этого повара. Я предлагал ему готовить у меня, но наш Генералиссимус сослался на национальные интересы и оставил при себе.

– Генералиссимус прав, мы не должны никому сдавать наши национальные интересы!

– А мне Генералиссимус предложил построить новую государственную баскетбольную арену, – с гордостью сказал баскетболист.

– И что? Будут выделены деньги на строительство? – спросил третий олигарх.

– Конечно, у меня все деньги вложены в ценные бумаги, а их нельзя трогать! Из оффшоров просто так не возьмёшь, надо там жить! Оффшоры на то и оффшоры, чтобы деньги там лежали, а не в Рязани!

– А я думал, что оффшоры связаны с национальными интересами.

– Национальные интересы есть у Америки, а у нас – оффшоры! – закончил есть баскетболист. – Национальные интересы национальными интересами, а оффшоры оффшорами… И деньги мои!

– Это, конечно, разумно, – согласился Троцкий. – Деньги должны принадлежать человеку, а не человек – деньгам!

– Я чего-то не совсем понимаю, – обернулась к Троцкому его жена.

– Наши деньги на острове Мен – не наши деньги?

– Сейчас мы не говорим про остров Мен, мы говорим про национальные интересы! – серьёзно сказал Троцкий. – Слушай внимательно, что говорят мужчины!

– Мужчины всегда говорят таким языком, что никакого женского обаяния не хватит, – улыбнулась жена третьего олигарха.

В этот момент на сцену вышел распорядитель и предоставил слово заместителю премьера по финансовым делам.

– Дела наши очень… – Тут зам по финансовым делам сделал паузу, а потом продолжил: – Ху… – Здесь он произнёс такое слово, которое не полагается произносить в высшем обществе, но он говорил о национальных интересах, а в национальных интересах не принято скрывать правду. – Америка денег не даёт, вставила эти самые санкции, у нас своих денег нет, нефть дешевеет, рубль падает, поэтому мы решили строить национальный стадион! Наши люди должны видеть, что мы о них думаем и не забываем национальные интересы! И Крым, конечно, будет одним из главных аргументов в нашу пользу!

Все зааплодировали. Баскетболист полез на сцену целоваться, как принято в Америке, со своим героем.

А потом баскетболист тоже подошёл к микрофону и сказал, что баскетбол – это часть национального достояния и очень соответствует национальным интересам!

– Мы, конечно, внесём свою лепту в национальные интересы, – сказал олигарх и сделал руками движение, как будто забрасывает мяч в корзину.

– А ещё я построю вам казино, чтобы вам было куда деньги вкладывать, – доверительно добавил баскетболист в микрофон.

Аплодисменты не смолкали.

«Ну, прям Гамлет – пилить или не пилить, вот в чём вопрос! – воскликнул с потолка Вильям Шекспир. – Отвечаю: конечно, пилить! У нас в Великой Британии все пилят! И будешь дураком, если не распилишь! На этом капитализм стоит! Посмотри на Ротшильдов – они же триста лет пилят, всё не напилятся! А эти Рокфеллеры так пилить научились, что ни один американец об этом даже не догадывается!

Тут нам на стол подали десерт – что-то очень вкусное, а сверху мороженое, и наполнили наши бокалы белым вином.

«А ты что молчишь?» – спросил я внутренний голос.

«Что тут говорить… Ешь свой десерт с мороженым и думай, какие у тебя национальные интересы!»

«А я тебе вот что скажу, – сказал вдруг Вильям Шекспир, – не упусти свою Катрин-Евгению! Смотри, как на неё этот баскетболист глаз уставил! Уведёт он твою Евгению в Куршавель, будешь знать! Это я тебе как Вильям Шекспир говорю! А Шекспир знает толк в женской психологии!»

«Я верю тебе, Вильям Шекспир!»

«Вот и смотри за своей Евгенией!»

Я посмотрел на свою Катрину-Евгению – лицо раскраснелось, глаза сияют…

«А отчего это у неё глаза так сияют?» – спросил внутренний голос.

Откуда я знаю! У меня миллиардов нет! Я её в Куршавель уж точно не повезу… в ближайшие шесть месяцев!

В этот момент баскетболист вернулся к столу.

– Ну, как я на сцене?

– Отлично, – сказала его спутница, а я заметил, что он бросил взгляд на мою Евгению Дивид.

– Тебе здесь нравится? – спросил я тихо мою Катрин.

– Очень! – Она посмотрела на меня. – Есть о чём написать!

– Национальные интересы всегда останутся национальными интересами, если их не отдать американцам! – сказал я.

– Это вы правильно заметили, – вклинился в наш разговор Троцкий. – Американцам палец в рот не клади, они тебе всю задницу отгрызут. Они же людоеды!.. У нас уже три раза было, когда они открывали свой рот на наш пирог – в 17-м, в 41-м и в 91-м! А мы все эти разы только и делали, что в рот им смотрели!

– А вы историю хорошо знаете! – сказала моя Катрин.

– Некоторые любят в баскетбол играть, а я книги читаю… Люблю про Тутанхамона и римских императоров читать. Много забавного в человеческой энциклопедии…

– А российская история вам не интересна?

– Почему? Я с неё и начал! Я – россиянин, хочу знать, почему у нас так к евреям относятся.

– Как загадочно вы говорите!

– Вовсе нет! Я не люблю загадок! Они доставляют одни неприятности, а в бизнесе – тем более…

Тут спутница баскетболиста решила привлечь к себе внимание:

– А мы вот не любим читать! В Нью-Йорке все бегают и занимаются своим здоровьем! Это куда важнее! Правда, Михаил? – И она дотронулась до руки своего партнёра.

Баскетболист вновь продемонстрировал свои замечательные зубы:

– В Нью-Йорке нам всякий раз не хватает времени! Ведь надо всем напомнить, кто «хозяин счастливчиков», ведь даже не все в Нью-Йорке знают, что я русский. А потом на телевидении выступить – напомнить про демократию… Минуты свободной нет… В Америке!..

– Вы на американском телевидении выступаете? – спросила моя Дивид.

– А как же, там очень интересуются, какая у нас демократия. Советская или уже капиталистическая…

– Ну и что же вы говорите?

– Так просто всё за пять минут не объяснишь… Американцы живут в своём времени. Я им про нашу демократию, а они – что у нас всё ещё Советский Союз. Я им одно, а они – своё! Американцы, одним словом!

– Да, американцы любят только американское, – добавила его партнёрша.

Тут я не выдержал:

– Так вы очень сильно Россию любите?

Он посмотрел на меня, как на баскетболиста из Химок:

– Разумеется, молодой человек!

– Тогда почему же вы держите деньги за океаном и команду американскую купили, а не российскую? – В Химках тоже иногда попадают в корзину.

Баскетболист тяжело вздохнул и посмотрел на Троцкого, словно говоря: ну кого ты приглашаешь на приём, тут же все профессионалы, а этот доморощенный школьник со своими детскими вопросами.

«Правильно-правильно, бей под дых, чтобы согнулся, а потом в морду и – сразу нокаут!» – подбодрил меня внутренний голос.

«Ничего не правильно – в Америке Уолл-стрит, а у нас даже биржи порядочной нет! Так, одна видимость – одни паханы!» – внёс свою лепту в денежный вопрос Вильям Шекспир.

Баскетболист опять вздохнул:

– Это сложный вопрос бизнеса! За пять минут не объяснишь. Бизнес – вопрос заокеанский, а не пролетарский!

– Правильно-правильно, – поддержала его спутница. – У нас в Нью-Йорке и квартира есть, в новом высотном здании на самом Колумб-серкл! Да-да, на самом Колумб-серкл! Там такие шикарные магазины!

Но я не унимался:

– Но это же наши российские деньги, за российскую нефть!

«Правильно-правильно! – поддерживал меня внутренний голос. – Под дых, чтобы согнулся, тогда – в самую морду!»

«Он тебе сейчас такую оплеуху отвесит, что сразу поймёшь, что Америка – превыше всего! – прокомментировал Вильям Шекспир. – Не забывай, американцы очень злопамятны!»

«Заткнитесь! – рявкнул я им. – Не до вас сейчас!»

– Не ваши, а мои! Моя скважина – значит мои деньги! – Баскетболист повернулся к третьему олигарху. – Выпьем за частную собственность!

– Частную собственность надо очень крепко держать в руках, а то уж очень много пролетариата развелось! – Третий олигарх поднял бокал: – Молодые люди, вам надо иметь частную собственность, тогда вы совсем по-другому заговорите! За частную собственность!

– Я очень даже поддерживаю частную собственность! – сказала моя Катрин Евгения. – Я хочу жить во дворце!

– Вы – настоящая леди! – с улыбкой сказал третий олигарх. – Вам надо жить в Букингемском дворце!

Третий олигарх был старше баскетболиста и Троцкого и смотрел на мою Катрину, как принц Чарльз на свою Камиллу!

– Вы очень интересная леди!

«Какая сволочь! – опередил меня внутренний голос. – Все эти олигархи – просто сволочи!»

«Конечно, сволочи! Просто боятся ответить мне на прямой вопрос! Украл ты или не украл?!»

«Настоящий аристократ не задаёт такого вопроса, – влез со своим комментарием Вильям Шекспир. – Настоящий аристократ просто не думает о таких мелочах, настоящий аристократ строит замки и небоскрёбы! Можно даже построить Триумфальную арку, чтобы тебя с благодарностью вспоминали! Ты был в Париже?»

«Нет ещё! Заткнись!»

«Вот видишь – в Париже не был, а о жизни разговариваешь! Чтобы знать жизнь, надо побывать в Париже!» – обиделся Вильям Шекспир.

«Я – английский король, а английский король в гробу Париж видел!»

«С исторической стороны это правда, но в наше время на историю никто не обращает внимания!» – грустно произнёс Вильям Шекспир.

В это время Троцкий поднялся. Почему-то у него оказался микрофон, и он сказал в него:

– Друзья мои, сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить приверженность нашим принципам, поддержать президента Путина и сказать ещё раз громким голосом: Крым – наш! Предлагаю поднять бокалы за наш прекрасный Крым! Ура!

Весь зал заорал «ура!». Все полезли целоваться друг с другом. А баскетболист сначала поцеловал свою спутницу, а потом вышел из-за стола и подошёл к моей Евгении Дивид.

– Вы очень смелый человек, – сказал он. – Разрешите поцеловать вашу руку! Борис Ельцин всегда целовал руки прекрасным дамам!

Моя Катрин протянула ему руку, и он нагнулся и поцеловал.

«Вот гад!» – сказал внутренний голос.

«Почти аристократ!» – отметил Вильям Шекспир.

Я ничего не сказал. Я был подавлен и разбит наголову!

Что делать? Что делать? Куда податься? Вот это действительно вопрос, когда нет миллиардов.

В конце приёма моя Катрин сказала, что у неё болит голова и она хочет ехать к себе домой на Ленинский в Елисейский дворец.

– А вы знаете, кто пригласил вас на приём и чья это машина? – спросил шофёр, когда мы уже ехали в темноте из ближайшего дворца.

Мы думали, что это баскетболист, а оказалось, что нами заинтересовался Лев Бронштейн-Троцкий.

– Вы произвели на него впечатление, – сказал шофёр, глядя на Катрин в зеркало над головой.

– Я знаю, – сказала Евгения Дивид.

– Будьте осторожны, – сказал шофёр. – Он очень богат! У него тринадцать миллиардов! Я читал в газете.

– Я знаю, – опять сказала Катрин.

– Это я написал, – сказал я.

– Откуда вы знаете?

– Это было в западной печати со ссылкой на американские банки!

– Тогда это правда!

– Наверное.

– Американцы не врут, – сказал шофёр.

– Нет, врут, когда им это выгодно!

– Американцы не врут, – сказал опять шофёр.

– Американцы особенно врут! – сказал я очень убеждённо. – Они так врут, что нам и не снилось! Они врут по-голливудски! С фантазией, с телевизором и даже по-нынешнему – по Интернету! Врут, не прекращая, – демократы и республиканцы, и даже эти… которые независимые! Врут везде – на большом экране и на маленьком, со сцены и в конгрессе, в барах и даже в Лас-Вегасе! И все врут про Россию!

– Американцы про деньги не врут, – сказал опять шофёр.

– Про деньги – это их любимая тема!

Евгения повернулась ко мне и сказала:

– Прекрати! У меня болит голова! Я не хочу больше слышать пропаганды с обеих сторон! И не намерена сегодня играть с тобой в эти английские штучки! Тебе тридцать пять лет – пора видеть жизнь как она есть. Сейчас ты отправляешься к себе на Славянский!

Вот тебе раз, так смазать по морде может только любимая женщина!

Нет больше Елисейского, остался только мой неубранный Букингемский дворец на Славянском! Пришлось в темноте искать за рубли свободную машину, чтобы подвезли до дома.

 

 

Когда Катрин Мидлтон бросает

 

На следующий день, уже в «Муму», не выспавшийся в своём Букингемском, сочиняя очередную разгромную статью о нашей российской буржуазно-пролетарско-олигархическо-паханской экономике, получил на свой мобильный телефон следующую запись. Привожу дословно:

«Сегодня не встретимся, занята! Еду брать интервью!»

Я даже прекратил писать статью мирового масштаба! Что это значит?! Даже имени моего не написала! Даже мысленно не поцеловала?! Неужели – бросила?! Так сразу?! За что? Что я такого сделал, моя Катрин Мидлтон – Евгения Гранде – Евгения Дивид? Что я такого сказал?! … Почему?! За что?!

 

Я же тебя так сильно люблю! И ведь это самая настоящая правда! Я могу наврать кому угодно, хоть англосаксам, хоть своему боссу Анатолию Петровичу Тюпаеву, но тебе же я говорю истинную правду – я очень тебя люблю! Боже мой! К кому обратиться, чтобы помогли?! Боже, ты что молчишь?!

«Ну вот – чуть что, сразу к Всевышнему! У тебя что, нет своей головы, чтобы решить, что делать?» – сказал внутренний голос.

Тут разум не поможет! Тут что-то делать надо не мозгами, а я не знаю чем! Тут ей надо мои чувства передать, чтобы она поняла!..

«Работай, чтобы не сдохнуть! У тебя денег нет, чтобы так любить! Ты пока не король! Это короли могут любовницами разбрасываться, а ты – пыль на земле! И потом, она еврейка, а евреи любят деньги, как американцы! Она не Катрин Мидлтон, она же Евгения Дивид!»

Ты не прав, она ведь говорила, что любит меня! И я чувствовал, что она говорит искренне! Вот что самое главное! Спроси хоть у Вильяма Шекспира. Он душу женскую знает!..

«Ничего я не знаю! – отозвался с потолка Вильям Шекспир. – Это только говорят, что Шекспир всё знает, особенно если он «Гамлета» написал! А я ничего не знаю! А душа твоей Евгении – это же вселенная! А о вселенной даже Эйнштейн ничего не знал, он только крошечную формулу вывел, и всё!.. Вселенная, вселенная… Эйнштейн, Эйнштейн… а у него русская любовница была! И даже шпионка, а он не знал! Вот тебе и Эйнштейн! Величайший учёный, а русскую шпионку целовал!.. Это как называется?!.. А ты ко мне за советами – решай сам, что делать! Я думаю, что с такой проблемой даже он не справится!» – и Вильям Шекспир указал на потолок пальцем.

«А ты в меня пальцем не тычь!» – сказал какой-то голос, и я даже не смог понять, откуда этот голос.

Чёрт, что же делать? Я не мог больше статно сочинять про экономику, когда моя жизнь рушилась из-за какой-то еврейки… Что же делать?! Что делать русскому, если его бросила еврейка?! Русскому бросить еврейку?! Русский не может любить еврейку?! Или может?! А Есенин сколько евреек бросил?! Да, но потом ему отомстили?! Или не отомстили?! И как отомстили – на рее повесили! На водопроводном кране!.. Русские на водопроводных кранах не вешаются! Это его англосаксы повесили! Они же пираты до мозга костей!.. У них это в крови!.. Они даже этим красуются! Вот мы какие… пираты! Пираты всегда сволочи! Пират не может не быть сволочью!.. Убили нашего Сергея Есенина, а Елизавета даже стихов его не читает!.. А ещё Елизавета! Пиратка с наследством даже никогда не слышала о Сергее Есенине!.. Пираты должны знать наших великих поэтов – Михаила Лермонтова, например! Он же тоже англичанин! По отцу!.. А пираты даже Лермонтова не знают!.. Все русские знают Лермонтова, а они – не знают! Вон даже памятник у Красных Ворот стоит! Русские не сдаются! И я не сдамся! Не сдамся и Крым никому не отдам! И мою Катрин Мидлтон – Евгению Гранде – Евгению Дивид никому не отдам!

Я подошёл к Муравьёву-Апостолу:

– Пойдём к «Жоржику» сегодня?

– Пойдём, почему нет. В жизни всегда есть место спиртному!..

Ещё один бакалавр от литературы! Куда нас столько! «Муму» просто распухло от бакалавров!.. Все хотят быть бакалаврами от литературы! Или от политики! Всё зависит от того, кто у тебя отец. Или мать! То есть кто тебя пропихнёт на сладкое место!..

И никто не хочет работать, например, в сельском хозяйстве! Я бы завёл себе конюшню с жеребцами и выигрывал все Гран-при, как в Букингемском дворце! И моя Катрин Мидлтон – Евгения Дивид ходила бы в такой шляпке, что принц Чарльз удавился бы, завидев эту шляпку! Он бы сам удавился – так поступают все честные пираты!

А есть ли честные пираты? Я думал над этим вопросом, пока мы шли к «Жоржику».

Мы расположились за тем же столиком, что и накануне. Апостолу на два года больше, чем мне, но он уже давно решил не фантазировать, а сосредоточиться на единственном вопросе: где достать лишнюю десятку в американских «зелёных», и поэтому его интересовали только проблемы обмена валюты и котировки на бирже!.. Так что он постоянно смотрел в сторону Нью-Йорка! Хотя иногда он задумывался о Гонконге и Шанхае, но тотчас напоминал себе, что с китайскими проходимцами он просто не сумеет договориться, потому что не знал ни одного звука по-китайски, – и опять поворачивался к Флориде!

– Что будем пить? Имей в виду, что твои «Санкции» я пить больше не собираюсь! – это мне Апостол, который Муравьёв, говорит. – У меня от них вчера голова болела! Заснуть не мог, думал, зачем я выпил эти «Санкции», когда у меня в кармане полная бутылка «Русского стандарта»! Может, наш «Стандарт» и не подходит американцам, но у меня от него никогда голова не болит, и на работу я прихожу, как стёклышко!

– Конечно, что русскому – стандарт, то американцу – нарушение прав человека. Поэтому они и бесятся, когда видят, как русский пьёт и никаких прав человека не нарушает!

– Ладно, за что будем пить? За Сталина или за санкции?

Вы помните, я иногда называю его Вячеслав Михайлович, как того, который с Риббентропом знаменитый Договор Риббентроп-Молотов подписал на глазах у Сталина! Ну, вы знаете знаменитую фотографию! Поэтому, когда он произносит слово Сталин, у меня всегда ассоциации…

– Нет, за Сталина не буду, а вот за Сталинград я бы выпил!

– О-о, отлично! За Сталинград я даже твои «Санкции» пропустить могу! А потом – «Стандарт»!

– Идёт!..

Так мы и сидели «У Жоржика» почти до двадцати минут девятого, когда вдруг на экране моего мобильного появилось сообщение. Привожу дословно:

«Интервью давно сдала! Ты где? Приезжай!»

Это же моя дорогая Евгения Дивид, моя Катрин Мидлтон, моя Евгения Гранде, моя любимая еврейка! Ура! Значит не все евреи продажные! Значит моя еврейка со мной!..

Действительно, не все евреи с американскими пиратами! Вон даже Бенджамин Нетаньяху и тот не верит этому Бараку! Беня, Беня, ведь ты не веришь этой американской пиранье! Ведь ты даже «красную линию» провёл. И показывал всему миру с трибуны в Нью-Йорке! Я сам своими глазами видел по телевидению, как Беня-Бенджамин Нетаньяху тыкал весь мир в эту «красную линию», которую сам же и провёл!.. Весь мир носом в эту «красную линию»! Вот!.. Получается, евреи проводить «красную линию» могут, а мы не можем?!.. Почему это мы не можем провести «красную линию»! Мы тоже проведём свою «красную линию»!.. Через Киев! Да-да, в самом деле, «красная линия» должна проходить через Киев!.. И попробуй переступить нашу «красную линию» всякое НАТО! На то и «красная линия», чтобы НАТО знало своё место!.. Пошла прочь, НАТО, от нашей линии, тебе здесь делать нечего!.. Это русская земля! Там мои стопроцентно русские живут, и жили сто лет назад, и даже тысячу лет назад! И Беня может подтвердить – он с Путиным почти что корешок! Я сам опять видел по телевизору, как они общались в Москве, в самом Кремле. А в Кремль надо пускать только с цветами и без всяких спрятанных финок в кармане! Даже Беня боится прятать финку за пазуху, когда въезжает в Кремль!..

Так что пусть только попробуют просунуть свою пиратскую физиономию нашей «красной линии», мы так по голове стукнем, что все мозги вылетят! Попробуй только, НАТО, мы тебе по мозгам! «Красная линия» – по мозгам! Опять «красная линия» – опять по мозгам! Так что у НАТО никаких извилин не останется! А потом мы этой «красной линией» на фонарном столбе НАТО повесим, чтобы никому неповадно было!.. Вот!

С такими мыслями я и мчался к своей дорогой еврейке! А уж когда я увидел её глаза (боже мой, какие глаза!)… А какая улыбка! А какая вообще вся моя Евгения Дивид! Она даже интереснее Катрин Мидлтон в тысячу раз! О, моя Евгения…

Тут я прекращаю всякое кокетство с читателем, потому что у королей тоже есть права человека. Вы где-нибудь читали, как Елизавета Вторая проводит вечера после ужина со своим Филиппом?!.. То-то… А Елизавета Вторая – это не Елизавета Первая (я говорю о Елизавете Первой английской, а не нашей дочери Петра Великого! О том, как наша Елизавета Петровна вела себя в Кремле после ужина, вообще никто никогда не читал!..) К тому же, Елизавета Первая английская была просто пираткой, и даже Вильям Шекспир об этом знает!..

«Правда, Вильям Шекспир, что Елизавета Первая была пираткой?»

«Елизавета Первая была себе на уме, и когда кто входил в её спальню, она закрывала дверь на ключ, чтобы никто не посмел мешать!»

«Вот именно!» – сказал я.

Поэтому я тоже закрываю на ключ Елисейский дворец на Ленинском, а ты, читатель, даже не интересуйся, что мы там делаем! Это наше суверенное королевское право человека!..

 

А утром я опять сидел в «Муму» и думал, кого бы обличить!

Так я и сидел до второй половины дня, когда ко мне подошёл наш начальник Анатолий Петрович Тюпаев. Он встал передо мной, как гора перед Магометом, и сказал:

– Валерий, – он всегда с нами на вы, он очень вежливый и всегда помнит о Европе, где так блюдут права человека, – Валерий, вы очень хорошо обличаете врага! Нам пришла в голову мысль отправить вас с конвоем гуманитарного груза на Украину! Что вы на это скажете? – И смотрит мне в глаза. – Вы как?..

Уф! Вот это да! Как-как… Да никак! Я родился в Москве и обличаю из Москвы, а Украина мне, конечно, родственница, но далёкая!.. Отец, правда, родился на Украине, но когда это было?! И я тоже всего четыре раза там был. В Крыму, конечно, отдыхал… но Крым уже наш! А на Украине – стреляют… Вот такие мысли меня сразу пронзили, как стрела пирата! Но говорить что-то надо, и я сказал.

Я поднялся и сказал:

– Спасибо за доверие! Я очень рад поехать на Украину с гуманитарным грузом! Гуманитарный груз – превыше всего!

А что ещё я мог сказать?! Поеду к дальним родственникам! И если не убьют, обличу кого-нибудь!

– Ну и очень хорошо! – сказал Анатолий Петрович Тюпаев. – К Новому году и отправим! – И отошёл.

Я сел, отвернулся к окну и стал думать, как

 

 

Английский король думает о «красной линии»

 

Что же теперь делать?! Ехать на Украину? Но ведь там могут убить! Увольняться сейчас же из журналистов?! Какой тогда из меня настоящий журналист, если я испугался поехать с гуманитарным грузом?! Вот допрыгался со своим оптимизмом! А что мне мой отец скажет?! Он же футболистом был в Донецком «Шахтёре»! Он точно скажет: «Молодец, что решил сейчас поехать на Донбасс! Вдохнёшь в них уверенности в их правоте!»

Мама, конечно, заплачет! Как я ей скажу?!

Я взял свой мобильник и написал:

«Женя, меня посылают на Украину! К Новому году! Что скажешь?»

И буквально через минуту вижу ответ:

«Ты молодец! Очень храбрый! Я бы испугалась… Вечером приезжай! Целую!»

Вот тебе на!.. А ещё еврейка! Должна отговаривать от войны, а она, как Катрин Мидлтон, – посылает своего Вильяма на службу! Но ты же не Мидлтон? Или Мидлтон?!

«А кто придумал Катрин Мидлтон? Ты сам и придумал! – Это мне внутренний голос язвит. – Сам и расхлёбывай!..»

«Разумеется, сам написал – сам и отвечай! – подаёт голос Вильям Шекспир. – Я за свои сочинения до сих пор отдуваюсь!»

«Вас только мне не хватало с вашим мнением! Меня там убить могут, вы понимаете или нет?! Сколько там уже журналистов убили, а сколько раненых?! На журналистов там специально охоту устраивают эти придурки из Киева!.. Вон, даже в английского журналиста из пушки прямой наводкой стреляли!..»

«В английского журналиста прямой наводкой?» – усомнился с потолка Вильям Шекспир.

«Да, в английского журналиста прямой наводкой, и даже кто-то из этих придурков из Киева наводил!» – подтвердил я.

«Тогда этот английский журналист – герой! – сказал внутренний голос. – И тогда он не английский журналист, а самый настоящий объективный журналист! Правду-матку режет, чтобы этим хамам из Киева показать, какие они придурки!»

«Конечно, и в Лондоне встречаются смелые журналисты! Но все любят короля!.. Тогда ты не журналист, если не любишь короля! – опять вставил свои пять копеек Вильям Шекспир. – Когда Елизавета Первая брала власть, ни один журналист не пикнул! А она была даже не Виндзорская Елизавета, а из Тюдоров!»

«Плевать я хотел на этих Тюдоров и Виндзоров, мне на Украину ехать, а ты со своими королями!» – вскричал я.

«Зря ты так про королей, ведь ты и сам король! Кто всё придумал с этой Украиной? Короли Америки, Британии и Саудовской Аравии! Смотри в корень, ведь ты – тоже король!»

«Этот Порошенко на пару с Яйцеголовым – не короли! Они – куклы, марионетки по-итальянски!» – это я.

«Конечно, они ставленники королей – те их за яйца дёргают, вот они и выпендриваются! Зри в корень! – сказал Вильям Шекспир. – Короли должны понимать, что происходит у них под носом!»

«Королей тоже могут обвести вокруг пальца! Вон, как нашего Николая последнего накололи! Он и не дёрнулся!»

«Он был придурком и верил своей Александре, как сейчас немцы верят своей Ангеле Меркель! – сказал внутренний голос. – Опрос говорит, что пятьдесят один процент верит Меркель!»

«Это потому, что они пьют одно пиво и даже не заедают шницелями!» – успел вставить в разговор я.

«Нет, они все заедают шницелями! Они сначала пьют одно пиво – две больших кружки, потом поют песни по-немецки, а потом все заедают шницелями! – тоном знатока сказал внутренний голос. – Даже твой Гамлет это знает! Я читал про это у самого большого знатока немцев и шницелей – нашего разведчика Рихарда Зорге!»

«Что, Рихард Зорге ссылается на Гамлета?» – изумился я.

«А почему нет?! Гамлет всё знал, за это его и убили! – воскликнул Вильям Шекспир. – Если бы промолчал, его б не убили! Он был, как честный журналист, не мог молчать! Он так и написал: не могу молчать!»

«Это не он написал, это Лев Николаевич Толстой написал! – сказал я. – Я его очень уважаю…»

«Толстой не был журналистом, он был большой фантазёр! – с уверенностью сказал внутренний голос. – А фантазёры – от слова фантазия, это я по себе знаю. Нафантазировать что угодно могут, от Красной Шапочки до Лебединого озера! Вот Обама и нафантазировал, что Киев не русский! Это ж какое больное воображение надо иметь, чтобы утверждать, что Киев не русский город! Даже Сервантес до такого не смог бы додуматься! Киев – не русский?.. А Крым – тоже не русский?! Что?! А где Киев крестили?! Где, я вас спрашиваю?!» – внутренний голос не на шутку разошёлся, даже места не мог найти от такой больной фантазии.

«Я знаю, – сказал я. – Киев крестили в Крыму!»

«Правильно, – воскликнул, в свою очередь, Вильям Шекспир. – Киев крестили в Крыму, это все англичане знают! И потому Киев не может быть нерусским, как Елизавета Первая не может быть Виндзором! Она Тюдор! Вот и ваш Киев тоже не может быть ни Виндзорским, ни Тюдорским!»

«Совершенно верно, – согласился мой внутренний голос. – Киев не может быть ни американским, ни английским! Киев наш, русский, и там жил наш Рюрик Первый! А потом и Второй, и Третий, и так – до Пятнадцатого, а потом переехал в Москву!»

«Резонно, – столь же темпераментно согласился Вильям Шекспир. – И наш король Англии Виндзорский уже имел дело с Рюриком Грозным и даже мечтал отдать ему в жёны свою дочь, но тот почему-то умер…»

«Очень прискорбно, что мы не стали родственниками!» – сказал внутренний голос.

«О чём вы всё молотите? – закричал я. – Мне на Украину ехать, а вы про какого-то Рюрика?! Дался вам Рюрик! Надо про Обаму говорить, а не про Рюрика!»

«Так мы и говорим, что Обама никогда не слышал про Рюрика, а хочет решать рюриковские проблемы! – высказал своё веское мнение Вильям Шекспир. – Когда я писал про Гамлета, я думал про Данию! А Обама только и думает, как бы на Гавайские острова поехать – купаться и загорать, а об Украине даже не задумывается!»

«Хорошо, я не думаю о Гавайях, я думаю об Украине, и мне надо туда ехать, и меня там могут убить», – сказал я.

«Всегда очень прискорбно, когда кого-либо убивают! Это настоящая человеческая трагедия! Я этих трагедий шесть томов написал!» – сказал Вильям Шекспир.

«Я их все читал, – сказал внутренний голос. – Очень занимательно! Очень…»

«Меня интересует моя жизнь, – воскликнул я, – а не трагедии в Дании!»

«Это неправильно – человека должна интересовать трагедия в Дании! – произнёс Вильям Шекспир. – Я ведь говорю о Киеве! А трагедия в Киеве – это почти моя шекспировская трагедия! Там предательство, шантаж, убийства, поджоги, голод и зима, в конце-то концов! Не забывайте, что сейчас на Украине холодно, минус пятнадцать-двадцать! Как на земле-то спать!»

«Вот именно, как человеку спать на земле?! А мне туда ехать! Я тоже должен где-то спать?! Я никогда не спал зимой на земле!..»

«Привыкнешь», – обнадёжил внутренний голос.

«Человек ко всему привыкает, даже к американским печеньям!» – хмыкнул Вильям Шекспир.

«Не хочу я никаких американских печеньев, я хочу спать в тёплой кровати!»

«Тогда возьми с собой наши сушки! Будешь грызть, когда окажешься в пустой комнате!»

«В какой пустой комнате?! Вы что, совсем рехнулись?! В какой пустой комнате я должен оказаться?!»

«Мы не знаем. Мы только напоминаем тебе, что там стреляют из пулемётов и танков! И все комнаты там сейчас пустые! Все люди уезжают сейчас из Украины! А ты туда едешь», – в один голос посетовали Вильям Шекспир и внутренний голос.

«Я еду, потому что Тюпаев сказал, что нужно ехать! Я ведь журналист, и должен написать правду о том, что сейчас едят люди на Донбассе! Взрослые и дети!..»

«Да, дети – это то, что больше всего беспокоит каждого английского гражданина! Дети – наше будущее!» – очень гордо, хотя и не совсем в тему, произнёс Вильям Шекспир и выпятил грудь.

«Неужели все английские граждане знают про Украину?» – спросил я.

«Ни ху… они не знают! – как отрезал Вильям Шекспир. – Могу я сочинить? Или не могу? Шекспир я или не Шекспир?!»

«Конечно, Шекспир! Я в этом нисколько не сомневаюсь!» – подольстился внутренний голос.

«Ну вот, Киев для них, как для русского – Тундра! Ты там был?»

«Ты что, Вильям Шекспир, совсем спятил? Кто в Тундру бесплатно поедет?!»

«Вот и англичанин в Киев бесплатно не поедет! Если заплатишь миллион долларов, то он подумает и скажет – надо платить в евро!»

«Соображают англичане!» – высказал своё мнение внутренний голос.

«А вот я еду на Украину бесплатно! Там мои родственники живут, и я повезу им подарки! – поднялся я из-за стола. – И буду спать на морозе, потому что там мой отец родился!» – я уже был горд, что еду на Украину

«И я тоже должен спать на морозе?» – занервничал внутренний голос.

Я ничего не ответил, потому что бесполезно спорить с теми, кто слышит только то, что хочет слышать. И потом, мне пора уже к моей Катрин Мидлтон. Она одна может понять моё состояние, а не эти придурки, которые ничего не знают про Украину!

А в следующее воскресенье мы поехали к отцу моей Евгении Дивид – Катрин Мидлтон.

 

 

Катрин Мидлтон у своих родителей

 

Как я уже отмечал, её отец был евреем и преподавал английский язык в школе. Поэтому и Евгения Дивид стала моей Катрин Мидлтон, что знала английский с детства. Как свой родной – русский! И писала без ошибок и на русском, и на английском языке! А мать была русская, и звали её Галина Сергеевна. Она была очень маленькая, с настоящими русскими морщинами в свои пятьдесят с лишним лет и очень умными глазами. Она смотрела на меня, а эти глаза говорили: у меня такая замечательная дочь, что даже работает в «Сияющих звёздах»! О, я понимал её!

А отца звали, конечно, Давид Моисеевич! Как же ещё можно звать, если ты читаешь по-английски Старый Завет! Квартира была совсем не Букингем и даже не Иерусалим, а двухкомнатная в девятиэтажке в Измайлово, куда не каждый еврей поедет. Но их туда поселила Советская власть, а с Советской властью не спорят! Советская власть канула в Совершенно Новый Завет, а денег Давид Моисеевич не накопил, хоть и продолжал учить английскому всех подряд, включая будущих Абрамовичей и Лжедмитриев!

В этот момент Давид Моисеевич почему-то вспомнил про меня и сказал:

– Конечно, лучше съездить в Израиль, чем на Украину, но если начальство велит, отказываться не стоит. – (Обыкновенная советская психология!) – Я в Киеве был до переворота! Там уже тогда вовсю учили английский язык! А русский стали запрещать. Дураки! Ты ведь в Киеве живёшь, печь свою топишь российским газом, который из Сибири, а не американским, который из Техаса!.. Конечно, Порошенко дешевле трубу провести через Атлантический океан, чем просто сказать «да!» по-русски… Но это же Порошенко – для него самое важное: не пропустить ни одного слова американских сенаторов…

– Ведь они сами умеют по-русски! Зачем же запрещать русский, если ты на нём говоришь? – изумилась Галина Сергеевна, и глаза её тоже изумились.

– Мама, всё это дикость! Они сами не знают, чего хотят! Они хотят жить в Америке, а простых людей выгнать в Сибирь! – это моя Катрин-Евгения. – Чтобы место освободить для американского капитала. Там вице– президентский сынок во главе этой банды!

– Это правда? – удивился Давид Моисеевич. – Вице-президента сынок?.. Во главе банды?..

– Это все знают! – вставил я. – Даже по американскому телевидению сказали!..

– Получается, скажи мне, кто твой вице-президент, и я скажу, какой у тебя бизнес! – засмеялся Давид Моисеевич.

– А чей это бизнес? – Галина Сергеевна с недоумением посмотрела на мужа.

– Обамы!

– Президента США?

– Президента США!

– И долго он ещё будет президентом?

– Два года!

– За два года президент может многое натворить!

– Президент может столько натворить, что республиканцы откажутся играть с ним в гольф!

– А наш Путин играет в гольф? – опять спросила Галина Сергеевна.

– Мама, в России в гольф играют только олигархи! – воскликнула моя Катрин. – Я очень хочу научиться играть в гольф! Это очень романтично… И буду играть с олигархами в гольф!

– А в Иерусалиме в гольф играют? – спросил Давид Моисеевич. – Я собираюсь туда поехать!

– В Иерусалиме в гольф играют, но не все – только олигархи, как и в Москве.

– А в Киеве играют в гольф? – спросила Галина Сергеевна.

– Хохлы не играют в гольф, они не знают, что это такое! У них сейчас одни революции на уме!

– А вы, Валерий, играете в гольф? – не унималась Галина Сергеевна.

Я посмотрел в её честные глаза и честно ответил:

– Нет, Галина Сергеевна, не обучен этому великосветскому развлечению!

– Очень обидно! Вы не хотите стать олигархом?!

Я улыбнулся в ответ и промолчал.

«Ты ведь король, а короли не опускаются до игр с олигархами, у английских королей своё развлечение – поло! – сказал мне внутренний голос. – Не давай себя втягивать в олигархические игры!»

«Я никогда не ездил на лошадях, – подумал я. – Это же труднее, чем играть в гольф».

«Ничего, на Украине научат ездить! Все революционеры ездили на лошадях! Даже Ленин ездил, а Сталин так вообще – скакал!»

«Сталин скакал на лошадях?» – изумился я.

«Да, Сталин скакал на лошадях, а Троцкий в это время ездил в поезде!»

«Я точно знаю, что Сталин скакал на лошадях! Он был как Отелло – никому не доверял и всё время скакал на лошадях!» – подтвердил Вильям Шекспир.

«Ладно, – сказал я, – сейчас мне не до вас, мне надо думать об Украине, гольфе, олигархах и своей безопасности, а то потеряю свою Катрин Мидлтон».

В это время мои будущие родственники уже обсуждали план будущей поездки в Иерусалим.

– Разве у нас есть сейчас деньги на Иерусалим? – воскликнула Галина Сергеевна. – Конечно, очень интересно побывать в Иерусалиме, но сейчас война на Украине и всё так дорожает! Просто немыслимо!

– На Иерусалим всегда деньги найдутся, – возразил Давид Моисеевич. – А Украина пусть покупает у нас газ за нормальную цену, тогда и у России будут деньги! И Европа пусть платит! А Китай уже обещал заплатить! А потом и Япония!.. Это ж сколько денег будет… только бы не разворовали!

– Да, только бы олигархи все деньги не разворовали, а то уже на еду не хватает! – вздохнула Галина Сергеевна.

Тут я всем напомнил, что Ленин никогда не был в Иерусалиме, не читал Вильяма Шекспира, а лошадей просто терпеть не мог!

– Он слово Иерусалим, как и лошадей, просто вычеркнул из своего словаря! Я все сочинение Ленина прочитал и ни разу не встречал слово Иерусалим! – сказал я. – А на Украине он был только мысленно, а по Санкт-Петербургу, тогда Петрограду, и по Москве он ездил только на «Роллс-Ройсах» и иногда – на «Мерседесах»! Он был выше всяких пролетариев, чтобы ездить на российских телегах! А потом он сменил «Роллс-Ройс» на инвалидную коляску, которую толкала его любимая жена Надежда Крупская! И с этой коляски он смотрел на всех таким изумлённым взглядом и всё спрашивал: «Где моя вторая законная жена Инесса Арманд?»

Моя Катрин Мидлтон так изумилась моей речью, что повернула ко мне свою божественную голову и сказала:

– Ты это серьёзно про Ленина? И Иерусалим?

– Разумеется, – ответил я горделиво. – Я знал историю КПСС, я учил её, когда был в детском саду. В детских садах всегда учили историю партии, даже на Украине. Конечно, Ленин никогда не был в Иерусалиме и на Украине! Могу поспорить!

– Я с тобой не буду спорить! – сказала моя Катрин. – У тебя настоящие королевские взгляды на историю!

– Доченька, – вклинился Давид Моисеевич, – Валерий прав – Ленин никогда не был в Иерусалиме и на Украине! Я это тоже изучал в университете, когда учил английский язык!

– И я тоже кое-что помню про Ленина, – сказала Галина Сергеевна. – Он действительно ездил на «Роллс-Ройсах», но инвалидную коляску толкала его невеста Инесса Арманд, а законная жена – Надежда Крупская – была в это время на связи со Сталиным!

– На какой связи? – изумилась дочь Галины Сергеевны.

– На телефонной! Она всегда докладывала Иосифу, где ездит Владимир Ильич!

– С вами можно с ума сойти, – засмеялась моя Катрин-Евгения. – Вы эти истории и в Иерусалиме собираетесь рассказывать?

– Что ты, доченька! Конечно, нет! – поспешил успокоить дочь Давид Моисеевич. – Там своих историй хватает! И кроме того, Обама всем голову заморочил своими американскими идеями о тысячелетнем замирении!

– Ты веришь Обаме? – удивилась Галина Сергеевна.

– Ну что ты, дорогая, кто верит Обаме? Бенджамин Нетаньяху и тот не верит! – И Давид Моисеевич поцеловал в щёку жену. – А Бенджамин Нетаньяху – историческая личность и провёл «красную линию»!

Я был восхищён мужеством Бенджамина Нетаньяху и сказал:

– Я бы тоже поехал в Иерусалим, я хочу видеть настоящего героя – Бенджамина Нетаньяху, но мне надо ехать на Украину! Сейчас «красная линия» проходит по Украине, и я должен наступить на неё!

– Вы смелый человек, Валерий! – сказала Галина Сергеевна. – Очень смелый человек! Смотрите, чтобы вас там не убили, а то нам будет вас не хватать!

Когда мы возвращались домой, в Елисейский дворец Катрин Мидлтон – Евгении Дивид, она повернулась ко мне на заднем сидении такси и сказала:

– Мои родители в восторге от тебя!

– Правда?!

– Конечно, правда – такого короля они ни в каком кино не видели! – И засмеялась. – Кстати, нас опять пригласил Троцкий, – как ты называешь Льва Брунштейна. Теперь – на интервью… и на обед, в ресторан. Ты как? Меня одну отпустишь или пойдёшь со мной интервью брать?! – И опять засмеялась.

«Кажется, она тебя любит?» – шепнул мне внутренний голос.

«Она с тобой играет, как все Виндзорские проказницы! – подтвердил над моей головой Вильям Шекспир. – Женщины не могут без улыбок!»