Язык победит любые трудности
Рубрика в газете: Жизнь национальностей: в поисках гармонии, № 2020 / 30, 20.08.2020, автор: Кунгуль ШОКБАТАРОВА (г. СЕМЕЙ, Республика Казахстан)
В своё время лингвисты, когда готовились к празднованию 150-летнего юбилея великого гения казахского народа Абая, столкнулись с проблемой качества перевода. Многие задавались вопросом, насколько глубоко и верно переданы мысли классиков нашего народа. В частности, поднимались проблемы текстологии. Ведь сколько раз было, когда основные мысли авторов искажались и при переписке текстов, и при редактировании. Словом, необходим особый подход к проблеме сохранности канонического текста.
С тех пор прошло 25 лет. Но можно сказать, что, как в известной басне И.В. Крылова, «а воз и ныне там». К 175-летию Абая издатели, отбирая лучшие переводы, выделили только работы двенадцати авторов. Хотя переводов было сделано с 1936 по 1954 год в рамках сталинской политики национальностей много и были привлечены лучшие русскоязычные специалисты по переводу, да и после произведения классиков переводились многими поэтами-переводчиками.
Казахский философ Гарифолла Есим, широко и разносторонне изучающий феномен Абая и Шакарима на строго научной основе, рассматривает данную проблему и предостерегает: «К творческому наследию людей вселенского масштаба, высочайшего аналитического ума, глубинного философского интеллекта и относиться полагается самым бережным образом. Наука познания Абая и Шакарима требует приближения уровня исследователя к умственному дарованию этих гениальных личностей. Высокая образованность Мухтара Ауэзова позволила достичь полноты раскрытия личности Абая. А переводы стихотворений А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова Абаем по интеллектуальному уровню и по глубине мысли сопоставимы с оригиналами. Можно смело утверждать, что это личности одного порядка».
Мало кому из людей удалось избежать нравственных ошибок. Например, ложь – один из самых постыдных пороков. Лучшие умы человечества находили в нём унижение человеческого достоинства, чести, вытеснение совести и веры. Эта сила пытается уничтожить живую культуру, свободу слова, одухотворённое творчество. Главный враг для лжи – совесть. Осознанная совесть – это не только услышанный голос Правды, но и принятие этой Правды в своё сердце, в свою душу. «Когда человек поступает длительное время безнравственно, совесть уходит и душа становится пустой. Но есть центр притяжения для всего лучшего, что есть в душе. Это притяжение и есть – совесть. Через совесть человек открывает, что он не что иное – как эволюция, осознавшая саму себя», так мыслил английский биолог, философ Д.Хаксли (1887–1975).
Всё сказанное выше отражено в произведениях Абая и Шакарима. Их мысли созвучны высказываниям лучших умов человечества. Это заставляет думать, что переводы их произведений чрезвычайно трудноосуществимы в силу глубины понятий, данных в них. Но это общеизвестные понятия.
У Абая человечность – не классовое понятие. Это ярко и точно показано в следующем стихотворении. Смысл, содержание, общий рисунок и графический облик произведения переданы известным учёным-лингвистом, эссеистом и абаеведом Герольдом Бельгером:
Коль бедняк – смутьян,
Гордыней обуян –
Несчастнее на свете бая нет.
От прихлебателей,
От вымогателей,
От захребетников спасу нет.
Благодаря этому подстрочному переводу есть возможность осуществить художественный перевод. Перевод снабжён комментарием, указаны размер, схема рифмовки, подсчитаны количество слогов в каждой строке, что облегчает работу над воссозданием оригинала с возможной полнотой и точностью содержания и формы. Но Герольд Бельгер пишет: «…Всё же не могу себе представить, как, каким образом, каким чудом неведомый мне поэт-переводчик, не владеющий казахским языком, не чувствующий ментальность оригинала, может из это нелепости вылепить стих, вдохнув в эти строки жизнь, воссоздать, возродить на другом языке разъятую, расчленённую, умерщвлённую поэзию? Это ведь всё равно, что из пепла (о, ужас!) воссоздать живой облик человека». И вот после этих слов, приведу переводы одной строфы Абая:
Бойы бұлған,
Праздных гуляк,
Сөзі жылман,
Пустых трепачей,
Кімді көрсем, мен сонан,
Если увижу их, я от них,
Бетті бастым,
Лицо закрыв,
Қатты састым,
Сильно теряясь,
Тұра каштым жалма-жан.
Бегу немедля, тотчас.
(подстрочный перевод Г.Бельгера)
Щёголь праздный,
Трёп лукавый,
Взять нельзя такого в толк,
Стало стыдно,
Тут же скрытно,
Прочь бежал, не чуя ног.
(перевод автора статьи)
Шакарим близок по духу своему учителю Абаю. В стихотворении «Кто такой человек?» указаны свойства людей с дикими нравами:
У человека не нашёл я ясного ума,
Вдумчиво и без пристрастия глядя.
Завистливы, прожорливы, обманчивы они,
Когда распознаёшь присущие черты.
От глупого и дикого исходит смрадный дух,
При тщательном осмотре его дела рук.
(перевод автора статьи)
Герольд Бельгер, выполнивший подстрочные переводы тридцати стихотворений Абая, с большим сожалением констатировал: «В самом деле, нет до сих пор Абая, достойно звучащего по-русски. Есть переводы старательные, бережные, аккуратные Вс. Рождественского, М.Петровых, М.Тарловских, Л.Озерова, Ю.Нейман, О.Румера. Читаешь их – вполне прилично, весьма близко, похоже, узнаваемо. Начинаешь вникать в перевод, сравнивать с оригиналом – ай, не то, не Абай всё же, чего-то не хватает. Нет того обаяния, того поэтического шарма, той естественности и многослойности, того дыхания, той мудрости, что в подлиннике. Нет и всё. Хоть плачь! И вроде даже слова те, точно переведённые, и ритмомелодика сохранена, и рифмы подобраны, подогнаны, и намёк на национальный колорит присутствует, и всё же не то, не звучит, не играет, не влечёт, не завораживает. Что-то невидимое, неосязаемое ускользает, уплывает, растворяется и, как говорит Абай, «изъяны всюду выпирают».
Даже лучшие переводы – всего лишь тень, силуэт оригинала. Цитировать подстрочники – тоже не дело. Слишком далеки они от аула Поэзии.
Значит, нужен равновеликий талант, или, скромнее, созвучный, соразмерный. Талант, способный услышать, понять, почувствовать и прочувствовать душу абаевской поэзии в оригинале, пропустить её через своё сердце и воспроизвести её на другом языке, в обличии другой словесной оболочки. Это, пожалуй, единственный, идеальный путь. Воссоздал же Абай, облекая в безупречную казахскую форму, стихи Пушкина, Лермонтова. Не исключено, что именно русскоязычный казахский поэт, дерзкий и бесстрашный, преодолев робость, воссоздаст когда-нибудь достойно Абая на русском языке.
Возможно, открытия нас могут ожидать на пути переложения, парафразы, медитации «по мотивам», поэтических фантазий «на тему». Исключить их невозможно, так как они могут послужить ступенькой в трудном постижении Абая.
Вот, скажем, Бакытжан Канапьянов написал небольшой цикл под названием «Мотивы Абая»:
Не знаю, как я жил до нынешнего дня,
И пройдено и видено немало.
В любви и в спорах сердце отпылало,
Покой в моей душе. Былого нет огня.
Что в этой жизни остаётся для меня?
Мне грешному поэту, не пристало
Себя Аллаху посвятить, стихи кляня.
Аллаха моё сердце не искало.
Приумножать стада, увольте, не хочу,
И степью управлять, увы, не по плечу.
Не облегчить людские мне страдания.
И свои мысли, и живую свою речь –
Всё это в СЛОВО остаётся мне облечь.
Тебе, о человек, мои признания!..
Понятно, это ещё не сам Абай. Эти строки навеяны прилежным чтением Абая – и стихов его, и философской прозы. Всё это – очень знакомое, дорогое, абаевское. Это именно мотивы Абая, чутко услышанные, через сердце пропущенные его далёким потомком, нашим современником. И такая форма поэзии имеет право на жизнь. Она передаёт дух великого поэта. Она приучает исподволь русского читателя к поэзии Абая, подготавливает его душу для будущего восприятия и постижения подлинного казахского гения».
Отступая от высказываний Герольда Бельгера, хочется сказать: только те переводчики могут рассчитывать на успех, кто приступает к работе с сознанием, что язык победит любые трудности, что преграды все преодолимы.
Для переводчика идеал – слияние с автором. Но слияние требует искания, выдумки, находчивости, вживания, остроты зрения, обоняния, слуха.
У всякого писателя или поэта, если он подлинный художник, своё видение мира, а следовательно, и свои средства изображения. Раскрывая творческую индивидуальность, необходимо помнить, что перевод не должен заслонять своеобразия автора.
Английский писатель Оскар Уайльд во введении к книге «Портрет Дориана Грея» выразился более лаконично: «Нравственная жизнь формирует часть темы (творчества) художника, но нравственность искусства заключается в совершенном использовании несовершенного средства».
Перевод играет большую роль в обмене мыслями между разными народами и служит делу распространения сокровищ мировой культуры. А.С. Пушкин называл переводчиков «почтовыми лошадьми просвещения». А сейчас, выражаясь современным языком, они являются проводниками всей мировой информации в самых различных сферах деятельности человека.
«Новым людям, пришедшим в перевод, теоретические рассуждения и требования кажутся какими-то «мудрствованиями лукавыми», попытками набросить лассо на необузданного мустанга по имени Талант, и вольный перевод становится крайне агрессивным и в теории», – пишет писатель, переводчик В. Коптилов. Подобное отношение к теории перевода свидетельствует о нежелании разобраться в тонкостях переводческой деятельности. А к чему ведёт такая практика? В.Коптилов пишет, что это не может не приводить переводчика к «языковой небрежности и неряшливости стиля», при этом выхолащивается сущность мыслительных операций, выполняемых переводчиком.
Художественный перевод, как поэтический, так и прозаический – искусство. Искусство – плод творчества. А творчество несовместимо с буквализмом, где не соблюдаются такие общекоммуникативные психолингвистические понятия, как языковая норма, идиоматический характер речи, сложившиеся в ходе истории развития любого языка, традиции.
Но раз перевод – искусство, ничего общего не имеющее с буквалистическим ремеслом, значит, переводчик должен быть наделён писательским даром. Искусство перевода имеет свои особенности, и всё же у писателей-переводчиков гораздо больше черт сходства с писателями оригинальными, нежели черт различия. Об этом прекрасно сказано в «Юнкерах» А.И. Куприна: «Для перевода с иностранного мало знать, хотя бы и отлично, этот язык, а надо ещё уметь проникать в глубокое, живое, разнообразное значение каждого слова и в таинственную власть соединения тех или других слов».
Согласно определению поэта, переводчика М.Лозинского, существует два основных типа стихотворных переводов:
1. Перестраивающий (содержание, форму).
2. Воссоздающий – то есть воспроизводящий с возможной полнотой и точностью содержание и форму.
И именно второй тип считается почти единственно возможным. Переводчик должен установить функциональную эквивалентность между структурой оригинала и структурой перевода, воссоздать в переводе единство формы и содержания, под которым понимается художественное целое, то есть донести до читателя точнейшие нюансы творческой мысли автора, созданных им образов, уже нашедших своё предельно точное выражение в языке подлинника.
Содержание не может существовать до тех пор, пока для него не найдена нужная форма.
Форму стихотворения составляет комплекс взаимосвязанных и взаимодействующих элементов, таких, как ритм, мелодия, архитектоника, стилистика, смысловое, образное, эмоциональное содержание слов и их сочетаний.
Есть ещё один путь, который использовал и Пушкин – сочинить, сохраняя дух переводимого произведения, нечто своё. Для примера приведу оба типа перевода двух строф стихотворения Шакарима «Кто такой человек?».
В переводе писателя, поэта Владимира Цыбина первый тип – перестраивающий:
Тот страдает над бумагой,
сна не зная, – кто учён,
Мысленно обозревает шар земной,
волнуясь, он.
В трудных поисках решения,
как исправить жизнь людей,
Знать, что чувством состраданья
человек был наделён.
В переводе автора статьи второй тип – воссоздающий:
Сведущие слова писали,
горестно ропща,
В мыслях странствуя,
лик Земли исколеся.
Чтобы жизнь людей исправить
без обмана, лжи,
Честность, праведность,
доброта им присущи ли?
Думаю, о качестве перевода скажут своё слово специалисты. Если кому-то удастся перевести лучше, то любители высокой поэзии будут признательны и благодарны.
Техника перевода не признаёт модернизаций текста, основываясь на простой логике равенства впечатлений: восприятие произведения современным читателем подлинника должно быть аналогичным современному читателю перевода. Речь не идёт о филологически достоверной копии языка перевода на тот момент времени, когда был написан оригинал. Современный перевод даёт читателю информацию о том, что текст не современен, и с помощью особых приёмов старается показать, насколько он древен.
С помощью переводов следующей строфы того же стихотворения Шакарима, приведу пример разных подходов, то есть без указания и с указанием на несовременность:
Пёс – обжора ненасытный –
не побрезгует ничем,
Чтобы сгрызть
от всех в сторонке груду
брошенных костей.
(перевод В.Д. Цыбина)
Тобет – алчный, ненасытный,
наглый пёс,
Падаль съесть, не брезгуя,
в сторону отнёс.
(перевод автора статьи )
Слово «тобет» означает породу собаки и для полной ясности даёт читателю информацию о том, что текст не современен. У казахов исторически и традиционно слово «тобет» означало породу собак менее ценных, чем охотничья порода гончих «тазы». А также это слово ассоциативно передаёт отрицательные черты, присущие человеку, и связано с узуальными семами «жадный», «алчный», «прожорливый», «ненасытный», «бессовестный», «бесстыжий», «бесстыдный», «наглый». Употребление в переводе слова «тобет» создаёт архаичную стилизацию. Стилизация – это неполное уподобление языка перевода языку прошедшей эпохи, а лишь маркировка текста с помощью архаизмов, которые присущи только языку оригинала.
У Шакарима в стихотворении «Кто такой человек?» читаем слова, которые актуальны и в наши дни:
Что помыслы чисты – напрасные слова,
Оружие и силу пустили в ход когда.
Где власть оружия, правды не найдёшь,
Таким обманом, прочь, нас не проведёшь.
Оружие, войска сопутствуют всегда,
Взаимное доверие отсутствует когда.
Для очищения совести науку не найдя,
Нам зло добром преодолеть нельзя.
Особый интерес вызывает перевод стихотворения Шакарима «Толстосумы», созданный поэтом и переводчиком Бакытжаном Канапьяновым. Он способствует восприятию современным читателем смысла произведения, передаёт его дух, и оттого ценность сочинения возрастает:
Толстосумы миром правят,
молвят, что в делах верны,
И друг друга в мире славят,
утверждают, что честны.
Понял я, быть может,
поздно – нас куда они ведут,
Эти умыслы и козни,
что не каждому видны.
В данном переводе с помощью приёма компенсации и уточнения понятий удаётся донести до читателя необходимую эстетическую и смысловую информацию, таким образом устраняя проблему принципиальной непереводимости.
Приведу два перевода двух строф из поэмы Шакарима «Калкаман-Мамыр.
В переводе поэта М.Р. Султанбекова сохранена форма, но изменено содержание, и оттого смысл, данный в оригинале, изменён:
Вглядись в себя – добудешь и ответа
На то, что есть давным-давно на свете.
Вдоль Сыр-Дарьи казахи кочевали
Вначале восемнадцатого века.
Анет-Баба – старейшина Аргына,
Нарёк и бием, и муллою сына,
Так наделён он честью в Среднем жузе,
Когда почти что век ему нахлынул.
Чтобы современному читателю было понятно, мне пришлось уточнить некоторые названия и понятия в своём переводе:
Дела минувших лет покрыты тайной,
их не увидать,
И всё же рады будут все
о тех событиях узнать.
До бедствия, за год,
в тысяча семьсот двадцать втором
Известно, у Сыр-Дарьи могли тогда
казахи кочевать.
Анет-Баба старейшиной
Аргына рода был,
Муллой благочестивым
и мудрым бием слыл,
Примеры чести он
в Среднем джузе приводил,
Ко времени тому
лет девяносто пять прожил.
Переводы могут быть разные, и пусть читатель выберет приемлемый для себя. В учебнике «Русская литература», помнится, были приведены несколько переводов стихотворения И.В. Гёте «Der Gipfel des Berges funkelt im Abendsonnenschein», но в школьной программе используется перевод М.Ю. Лермонтова «Горные вершины спят во тьме ночной», и именно из этого перевода Абай переложил стихи на казахский язык «Қаранғы түнде тау қалғып» и положил на собственную музыку. Теперь эта песня широко исполняется. Мелодии Абая свободно ложатся в кантату, в ораториии. Они столь же гениальны, как и его поэзия.
Духовное наследие великих поэтов-мыслитетей Абая и Шакарима должно принадлежать всему человечеству, поэтому необходимы хорошие переводы на русский и на английский языки, а через них, возможно, и на другие. Сейчас немало молодых людей владеют свободно тремя и более языками и пишут стихи. Они способны заниматься переводами, открывая для себя и читателей удивительный и богатейший мир казахских классиков. Ведь Абай и Шакарим стоят в ряду гигантов духа. Их опыт имеет мировой, общечеловеческий характер. Когда-то языком притчи и метафоры мудрецы Древнего Востока сказали: «Будущее покоится в прошлом». Взоры Абая и Шакарима были обращены в Будущее. Постижение их мудрости – задача новых поколений.
В телеинтервью российскому корреспонденту Президент нашей страны Касым-Жомарт Токаев выразился так: «В России Пушкин – всё, а в Казахстане Абай – всё». Книги Абая есть в каждой стремящейся к духовному росту казахстанской семье. Назрела необходимость ввести в учебные планы всех средних и высших учебных заведений предмет «Чтение и сочинение», как это принято в цивилизованных странах, и включить в программу шедевры мировой литературы. Воспитывать в первую очередь необходимо человека, а потом специалиста. Тогда можно быть уверенным в будущем страны и, приняв идею «Мәңгілік ел», действительно осуществлять духовное возрождение.
Подводя итог, выражу пожелание многих людей, занимающихся художественным переводом, чтобы в Казахстане был основан по примеру московского литературный институт, где известные литераторы давали бы оценку их переводам и где была бы возможность получить хорошее образование.
Абай Кунанбаев – единственный трезвенник писатель-памятник на Бульварном кольце Москвы. Остальные писатели-памятники – в той или иной степени пившие. Абаю нужен переводчик- такой же трезвенник. Потом уже и о литературных способностях можно поговорить.