За что мы любим Тургенева?
К 205-летию со дня рождения классика
Рубрика в газете: Терапия для души, № 2023 / 44, 09.11.2023, автор: Алексей КОРОЛЁВ
Можно сказать, что в русской литературе наивысшей точкой развития прозы являются произведения именно Ивана Сергеевича Тургенева. Как когда-то великий Пушкин, прикоснувшись своим поэтическим гением к самым звёздам, продемонстрировал достойный, можно сказать отеческий, пример русским поэтам и прозаикам, так литературный гений Тургенева создал надёжный фундамент для построения будущего дворца русской словесности и культуры.
Писатель прожил большую и насыщенную жизнь. По сути, за свои лета он сумел, как и многие значительные художники, прожить несколько жизней. Речь, конечно же, идёт о жизненных стезях собственных, выдуманных им героев, рождённых благодаря личному таланту и судьбе. И это не только микрокосм нигилиста Базарова или, скажем, наивного и трагичного Нежданова, но и извилистые художественные тропы Аси или крестьянской девушки из рассказа «Свидание», цикла рассказов «Записок охотника»:
«Я постоял, поднял пучок васильков и вышел из рощи в поле. Солнце стояло низко на бледно-ясном небе, лучи его тоже как будто поблекли и похолодели: они не сияли, они разливались ровным, почти водянистым светом. До вечера оставалось не более получаса, а заря едва-едва зажигалась. Порывистый ветер быстро мчался мне навстречу через жёлтое, высохшее жнивьё; торопливо вздымаясь перед ним, стремились мимо, через дорогу, вдоль опушки, маленькие, покоробленные листья; сторона рощи, обращённая стеною в поле, вся дрожала и сверкала мелким сверканьем, чётко, но не ярко; на красноватой траве, на былинках, на соломинках – всюду блестели и волновались бесчисленные нити осенних паутин. Я остановился… Мне стало грустно; сквозь невесёлую, хотя свежую улыбку увядающей природы, казалось, прокрадывался унылый страх недалёкой зимы. Высоко надо мной, тяжело и резко рассекая воздух крылами, пролетел осторожный ворон, повернул голову, посмотрел на меня сбоку, взмыл и, отрывисто каркая, скрылся за лесом; большое стадо голубей резво пронеслось с гумна и, внезапно закружившись столбом, хлопотливо расселось по полю – признак осени! Кто-то проехал за обнажённым холмом, громко стуча пустой телегой… Я вернулся домой; но образ бедной Акулины долго не выходил из моей головы, и васильки её, давно увядшие, до сих пор хранятся у меня…».
Всех своих персонажей Иван Сергеевич чувствовал, понимал и сострадал им в чём-то, как и всякий родитель или Творец печётся о своих детях, беспокоится за них, благословляет потомков, а порой и карает за нерадивость и своеволие.
Стилистика повествования Тургенева влюбляет, преображает и успокаивает. Ибо красота – всегда успокоение. Смело можно заявить, что регулярное чтение рассказов, повестей, романов классика – лучшая терапия для души. Слог Тургенева демонстрирует всю амплитуду, гибкость, всё своеобразие, утончённую хрупкость, легкомысленное кокетство и в то же время гремящий масштаб и силу русского языка.
Чрезвычайно интересен и метод описания Ивана Сергеевича: на страницах прозы писателя читатель сталкивается и с увлекательным сюжетом, и с грандиозными, подчас гениальными по степени филологической и художественной оригинальности описаниями природы, и весьма часто с лёгким дуновением философского размышления в конце того или иного произведения, которое в свою очередь провоцирует в читателе облагораживающую задумчивость и душевное очищение. Быть может, это и есть тот самый редкий катарсис, о чудодейственном явлении которого нас предупреждали ещё древние греки?
«А осенний, ясный, немножко холодный, утром морозный день, когда берёза, словно сказочное дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, когда низкое солнце уж не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко стоять голой, изморозь ещё белеет на дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья, – когда по реке радостно мчатся синие волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток; вдали мельница стучит, полузакрытая вербами, и, пестрея в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней… <…>
Но вот вы собрались в отъезжее поле, в степь. Вёрст десять пробирались вы по просёлочным дорогам – вот, наконец, большая. Мимо бесконечных обозов, мимо постоялых двориков с шипящим самоваром под навесом, раскрытыми настежь воротами и колодезем, от одного села до другого, через необозримые поля, вдоль зелёных конопляников, долго, долго едете вы. Сороки перелетают с ракиты на ракиту; бабы, с длинными граблями в руках, бредут в поле; прохожий человек в поношенном нанковом кафтане, с котомкой за плечами, плетётся усталым шагом; грузная помещичья карета, запряжённая шестериком рослых и разбитых лошадей, плывёт вам навстречу. Из окна торчит угол подушки, а на запятках, на кульке, придерживаясь за верёвочку, сидит боком лакей в шинели, забрызганный до самых бровей. Вот уездный городок с деревянными кривыми домишками, бесконечными заборами, купеческими необитаемыми каменными строениями, старинным мостом над глубоким оврагом… Далее, далее!.. Пошли степные места. Глянешь с горы – какой вид! Круглые, низкие холмы, распаханные и засеянные доверху, разбегаются широкими волнами; заросшие кустами овраги вьются между ними; продолговатыми островами разбросаны небольшие рощи; от деревни до деревни бегут узкие дорожки; церкви белеют; между лозниками сверкает речка, в четырёх местах перехваченная плотинами; далеко в поле гуськом торчат драхвы; старенький господский дом со своими службами, фруктовым садом и гумном приютился к небольшому пруду. Но далее, далее едете вы. Холмы всё мельче и мельче, дерева почти не видать. Вот она наконец – безграничная, необозримая степь! А в зимний день ходить по высоким сугробам за зайцами, дышать морозным, острым воздухом, невольно щуриться от ослепительного мелкого сверканья мягкого снега, любоваться зелёным цветом неба над красноватым лесом!.. А первые весенние дни, когда кругом всё блестит и обрушается, сквозь тяжёлый пар талого снега уже пахнет согретой землёй, на проталинках, под косым лучом солнца, доверчиво поют жаворонки, и, с весёлым шумом и рёвом, из оврага в овраг клубятся потоки… Однако пора кончить. Кстати заговорил я о весне: весной легко расставаться, весной и счастливых тянет вдаль… Прощайте, читатель; желаю вам постоянного благополучия» (Отрывки из рассказа «Лес и степь», цикла рассказов «Записки охотника»).
Проза Тургенева изобилует упоминаниями разных видов птиц, цветов, заслуженно указывая на поразительную эрудицию писателя. А как привлекательно, неспешно, стройно и колоритно многократно описан процесс охоты! Как точно передано волнительное и бодрое настроение охотника, увлечённого не столько добычей, сколько миловидностью и очаровательностью окружающей природы: неба, леса, степного ветра и летнего солнца. Тургеневу от Бога была дана способность, как и подобает великому писателю, передавать то, что чувствует и переживает обыватель. Не столь важно, чем занимается индивид в конкретный момент: охотится ли за утками, влюбляется ли, забывая собственные обеты, в условную «Одинцову», или, наконец, самоотверженно стреляется, разочаровавшись в своих идеях.
Творчество «Великана с серебряной головой», как называл Тургенева французский писатель Ги де Мопассан, напоминает крупный яркий букет, собранный из разных свежих, омытых утренней росой, цветов. Последующим поколениям Иван Сергеевич оставил ещё и поэтическое наследие. Писатель рождал удивительные по мелодичности и форме стихи в молодые годы. Можно вспомнить хотя бы стихотворение «В дороге», которое, к слову, было положено в основу романса «Утро туманное»:
Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.
Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды, так жадно, так робко ловимые,
Первые встречи, последние встречи,
Тихого голоса звуки любимые.
Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное далёкое,
Слушая ропот колес непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.
Именно этот романс в середине прошлого столетия неоднократно исполняла советская камерная певица, заслуженная артистка РСФСР Виктория Николаевна Иванова.
К тому моменту, когда земной путь Ивана Сергеевича начал клониться к концу, смиренно тихо и нежно, как некогда копна речных камышей безропотно склоняется под волей ветра, классик подарил жизнь сборнику стихотворений в прозе, под названием «Senilia». Как сладко и оживляюще бьёт родник поэтической силы в этих стихах! Какая мудрость и философичность скрывается в этих, на первый взгляд, небольших и незамысловатых творениях! Не лишним будет заметить, что весь колоссальный метафизический объём этих стихотворений в прозе переживается уже после прочтения и это понимание напрочь перечёркивает первичное легкомысленное впечатление от них.
Говоря о Тургеневе, не хочется заканчивать. Напротив, мы обязаны дать продолжение его судьбе, которая, без сомнения, не прервалась тогда, в 1883 году, под Парижем, в скромном и уютном городке Буживаль. А лучшее продолжение земного пути, как известно, – непринуждённый и свободный взмах крыла самого искусства:
«Какая ничтожная малость может иногда перестроить всего человека!
Полный раздумья, шёл я однажды по большой дороге.
Тяжкие предчувствия стесняли мою грудь; унылость овладевала мною.
Я поднял голову… Передо мною, между двух рядов высоких тополей, стрелою уходила вдаль дорога.
И через неё, через эту самую дорогу, в десяти шагах от меня, вся раззолоченная ярким летним солнцем, прыгала гуськом целая семейка воробьёв, прыгала бойко, забавно, самонадеянно!
Особенно один из них так и надсаживал бочком, выпуча зоб и дерзко чирикая, словно и чёрт ему не брат! Завоеватель – и полно!
А между тем высоко на небе кружил ястреб, которому, быть может, суждено сожрать именно этого самого завоевателя.
Я поглядел, рассмеялся, встряхнулся – и грустные думы тотчас отлетели прочь: отвагу, удаль, охоту к жизни почувствовал я.
И пускай надо мной кружит мой ястреб…
– Мы ещё повоюем, чёрт возьми!»
(«Мы ещё повоюем!», сборник стихотворений в прозе «Senilia». 1879 год).
Иван Сергеевич Тургенев, безусловно, великий русский писатель и мыслитель. Другое дело, что он писал классически ясно и гармонично.В отличии от дионисийско надрывного Достоевского/и потому покорившего весь встревоженный современный мир/..
В эпилоге “Отцов и детей” Тургенев пишет о вечном примирении и о жизни бесконечной- в согласии с великой природой, а герой Достоевского Иван Карамазов,бунтуя, бросает вызов самому Богу…
Благодарю редакцию за обращение к памяти Ивана Сергеевича Тургенева.
Хочется поблагодарить Редакторов портала за то что вы публикуете интересные, грамотные статьи.
Отдельное спасибо Автору. Прекрасная работа.
Хотелось бы серии еженедельных статей по данной тематике.
Ждем !
Замечательная статья!
Спасибо, Алексей!
Уважаемый Алексей, Вы написали очень интересную статью, она волнует. Очень тонко подобрали отрывки из текстов Ивана Сергеевича, как иллюстрации его мастерского владения словом. Да, читать его описания надо медленно, наслаждаясь нарисованной картиной, красками и чувствами. Спасибо!
Действительно “Терапия для души”! Спасибо автору Алексею Королеву за прекрасные, интересные статьи. Я Ваша поклонница!
Спасибо Порталу за то, что публикуете статьи!