Зачистка команды Шелепина
Григорьян мог бы обеспечить конкурентов Брежнева финансами и материальными ресурсами
Рубрика в газете: Интриги советско-партийной верхушки, № 2024 / 41, 25.10.2024, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
Когда Леонид Брежнев осенью 1964 года пришёл к власти, перед ним сразу встал вопрос: как эту власть удержать. Скрытых конкурентов у него было немало. На лидерство в партии и стране тогда тайно претендовали также Николай Подгорный, Дмитрий Полянский, Геннадий Воронов. Но наибольшая угроза для Брежнева вплоть до середины 70-х годов исходила всё-таки от Александра Шелепина, за которым стояла очень сплочённая и достаточно многочисленная команда.
Незримая борьба Брежнева с возможными соперниками началась, по сути, сразу после двадцать третьего съезда КПСС. И первое, что предпринял Брежнев, – не пропустил в реорганизованное министерство охраны общественного порядка, на базе которого потом было восстановлено министерство внутренних дел, заточенного на Шелепина Вадима Тикунова. Потом произошли чистки (а точнее зачистки) в редакции газеты «Комсомольская правда», в ТАССе, КГБ…
Осенью 1970 года подошла очередь окончательного освобождения от влияния Шелепина управления делами ЦК КПСС. Тут надо хотя бы два слова сказать о том, что такое управделами. В его ведении находились все финансы и всё имущество партии. А это не какие-то копейки, а сотни и сотни миллионов рублей.
Осенью 1965 года Брежневу удалось сменить управделами ЦК. Эту структуру возглавил хорошо знакомый ему ещё по днепропетровским временам Георгий Павлов. Но пост первого заместителя там сохранился за 44-х летним Грантом Григорьяном, который с давних пор был тесно связан с Шелепиным. Брежневу стоило немалых трудов удалить этого верного шелепинского соратника из Управделами: его осенью 1968 года назначили замом министра в недавно созданное Министерство целлюлозно-бумажной промышленности. Но даже после перехода в правительственные структуры генсек продолжал Григорьяна опасаться. Он понимал, что тот в час икс мог бы поднять свои старые связи и попытаться перехватить контроль за партийной кассой, чтобы использовать её в интересах прежде всего группы Шелепина. (А час икс ожидался на приближавшемся 24-м партсъезде.) По-хорошему этого функционера следовало убрать из Москвы куда подальше ещё до съезда.
Итак: осенью 1970 года партийные кадровики предложили Григорьяну замечательную синекуру: должность заместителя советского торгпреда в Западной Германии (в обмен на отъезд на длительное время из Москвы). Ему пообещали сохранить высокую зарплату и все льготы. Но он отказался.
«Тов. Григорьян, – доложил 8 октября 1970 года Секретариату ЦК завотделом заграничных кадров ЦК Александр Панюшкин, – заявил о своём отказе принять это предложение, мотивируя тем, что у него имеется престарелая мать, которую он не может оставить одну, а здесь её поручить некому, что его жена работает в университете, преподаёт историю и отрывать её от этой работы нецелесообразно, что он привык работать в Министерстве целлюлозно-бумажной промышленности и менять ему место работы сейчас по этим соображениям нет необходимости» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 6, л. 160).
К слову: все эти доводы Григорьян сам повторил 8 октября 1970 года на заседании Секретариата ЦК. Однако понимания у высшего партруководства он не нашёл.
Секретарь ЦК Иван Капитонов, курировавший кадры, обвинил Григорьяна в том, что тот личные интересы поставил выше партийных.
«Я ему разъяснил, – горячился Капитонов на Секретариате, – что целесообразно использовать его на работе в ФРГ как человека, имеющего определённый опыт хозяйственной работы в Советском Союзе».
Но все понимали, что Капитонов лукавил. Партийная верхушка собиралась отправить Григорьяна в Западную Германию вовсе не потому, что у неё не имелось других специалистов с опытом хозяйственной работы. Верхушка не исключала на предстоявшем весной 1971 года партсъезде попыток смещения с лидерских позиций Брежнева, в которых Григорьян мог бы сыграть весьма серьёзную роль. А в ФРГ бы ему участвовать в подковёрной борьбе против генсека стало бы намного сложней. Находясь в Бонне, он бы не смог организовать поддержку группы Шелепина финансовыми и материальными ресурсами. К тому же в ФРГ Григорьян оказался бы под плотной опекой торгпреда и нового посла Валентина Фалина.
На что рассчитывал Григорьян, когда не принял предложение отдела загранкадров ЦК? Он надеялся на вмешательство своего бывшего босса Шелепина. Брежнев хоть в 1967 году и отодвинул Шелепина от кадровых дел ЦК, поручив ему заняться профсоюзами, но пока ещё не смог выдавить его из Политбюро. Но все иллюзии Григорьяна развеял второй в партии человек – Михаил Суслов, который занял в отношении бывшего первого зама управделами ЦК непримиримую позицию.
Подводя итоги обмена мнениями по вопросу о Григорьяне, Суслов заявил:
«Вызывает удивление отношение т. Григорьяна к предложению отделов ЦК и Секретаря ЦК КПСС. У нас сейчас отношения с ФРГ приобретают весьма важное значение. Решение вопроса об укреплении кадров дипломатических работников и торговых представителей является очень важным. Очевидно, в скором времени мы решим вопрос о после в ФРГ. У нас очень сильное развитие получила торговля с ФРГ. Мы заинтересованы в западногерманском рынке. Возможности у нас будут очень большие. Надо исправить те недостатки, которые имелись в нашем торговом балансе с ФРГ. В связи с этим решение подобрать подходящую кандидатуру на пост заместителя торгпреда, я считаю, является правильным. Нужно прямо сказать, что нам очень редко приходится выслушивать на Секретариате такие слова относительно предложения поехать на работу. Торгпред в ФРГ у нас имеется, неплохой работник, его сейчас отзывать нецелесообразно, а заместителя ему нужно дать, знающего товарища с тем, чтобы он освоился с работой, а затем мог бы заменить и торгпреда. Если члены КПСС будут у нас так относиться к предложениям ЦК, то партия будет застойной, нам нельзя будет решать правильно вопросы расстановки кадров. Поэтому, т. Григорьян, Вы сделайте из этого определённые выводы и готовьтесь к отъезду в ФРГ» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 6, лл. 160–161).
После этого у Григорьяна выбора уже не было. Точнее, выбор имелся, но какой? – положить на стол партбилет, а это означало конец карьеры. Напомню: Григорьяну тогда было всего 49 лет, и он совсем уходить в безвестность не собирался.
Как и следовало ожидать, в Западной Германии Григорьян оказался в роли свадебного генерала, лишённого каких-либо серьёзных полномочий. Ему позволили там проболтаться несколько лет. За это время Брежнев подготовил почву для окончательного удаления из власти Шелепина, и после этого Григорьян окончательно стал никому не нужен.
Подробности истории Григорьяна интересны. Не знал. Хотел бы заметить два момента: и Шелепин и Подгорный (были и др.) – элементы команды Брежнева, с ними он много лет работал еще до ВОВ, поэтому прямое противостояние партиийных бонз с Генсеком было бы невозможно. Но от подковерных интриг никто не может быть гарантирован во все времена – политики-мужчины иногда интригуют и действуют почище тёщ, в соответствии с амбициями и обстоятельствами. Если сегодня, к примеру, зайти в общественную баню- в кулуарах тоже можно услышать много интересного – и сплетен, замешанных на зависти, и поиск “свободных ушей”, так как “дома не слышат”, и разговоров о политике (“говорят, говорят, контрреволюция одна” – П.П. Шариков), а потом разойдутся и – как не бывало. Политики – тоже люди, и ничто нечлоовечксое им не чуждо. Думато, если взять любого (из них) вскроются истории не менее интересные, чем григорьянский экспириенс.
И второе: писатель Вячеслав Огрызко еще и политолог.