Желаю творческого продолжения

Рубрика в газете: Письмо писателю, № 2025 / 45, 13.11.2025, автор: Алексей ЧУРБАНОВ (г. Санкт-Петербург)

Здравствуйте, Андрей!

С удовольствием вспоминаю нашу встречу и не торопясь (насколько позволяет время) читаю ваши книжки. Возникло желание прокомментировать прочитанное, дать оценку, а также поделиться мыслями относительно литературного процесса и нашего писательского ремесла.

Маленький disclaimer: я ценю вас как писателя и считаю, что вы пишете прозу очень высокого качества. В чём-то её можно считать даже образцовой. Прошу учесть это, когда будете читать критические соображения и оценки.

 

«Убить Стивена Кинга», «Эон памяти»

 

 

Эта именно та проза, которая, на мой взгляд, приближается к образцовой в своем жанре. Прежде всего, ввиду абсолютной завершённости произведений и той профессиональной «лакировки», которая позволяет добиваться совершенной, «шоколадной» формы.

Логика изложения, сочетанность частей, их наполненность и внутренняя драматургия, и, повторяю завершенность произведений, – бесподобны. По мере чтения раскрывается и «лирический герой», не однозначный, а многогранный, «голографичный», а потому интересный и запоминающийся.

Замечательный язык позволяет двигаться по тексту не просто без напряга (что уже ценно), а с удовольствием. Иногда, правда, появляется совсем уж «утоптанная тропинка» (как в примере на стр. 62: «в комнате царил полумрак», «резко вскинул голову»; немало такого и в других текстах). Что ж, мы все этим грешим.

В общем, очень хорошо. Такое чтение приносит удовлетворение в высшем смысле.

 

 

Зная вашу увлечённость дневниковой прозой, хочу порекомендовать относительно новый интернет сайт «prozhito.org», публикующий дневники известных и неизвестных людей, среди которых встречаются очень интересные личности, писатели, в том числе. Большое впечатление производят, например, дневниковые записи Исаака Бабеля времён гражданской войны.

Бабель для меня фигура знаковая в литературе двадцатого века, так как его творчество оказало большое влияние на русский литературный и бытовой язык. Именно из Бабеля вышли Ильф и Петров, Зощенко, а потом Жванецкий, и несть им теперь числа (на телеэкране, в частности). Бабель вытащил и облагородил, «олитературил» язык одесской «молдаванки»: поместь суржика, и русской кальки с идиша – гремучую такую смесь. Процесс внедрения языка условной Одессы в «великий-могучий» носил, конечно, объективный характер в связи с тем, что «молдаванка» с её южным темпераментом, клановыми связями и специфическим говором, двинулась на север, в Москву и Питер, однако «мода» на этот язык пошла именно от прозы Бабеля – взрывной, образной, сексуально-окрашенной.

Справедливости ради, не только Бабель был одержим «половым ощущением революции», говоря словами Алексея Николаевича Толстого, и выразил это ощущение ярким, новаторским языком. И уж тем более, не его вина в том, что сейчас языковые новации выродилось в такие абракадабры, как: «в этой связи», «две большие разницы» и пр.

 

«Волки и волчицы»

 

Интересная вещь у вас получилась. Сама сюжетная идея хороша, но основной кайф, конечно, получаешь от «древнеримских» глав. Свежо, мускулисто, убедительно. Не знаю, порадует вас или нет, но, читая, я вспоминал роман «Спартак» Рафаэло Джованьоли, написанный аж в позапрошлом веке, которым зачитывался в детстве.

В лучших местах возникает то, что я называю эффектом «художественного доказательства», присущим настоящей большой прозе.

 

 

Интересно, что высокое качество исторических описаний добавляет доверия и к тому, о чём говорится в «современных» главах романа, например, что Алексею Кирсанову действительно удалось создать уникальное, потрясшее публику и профессиональное сообщество, кино про Древний Рим. Это, скажем, совершенно не удалось Паоло Соррентино в фильме «Молодость». Когда нам проигрывают произведение «великого» композитора и дают послушать дискуссии о кино «великого» режиссёра, становится понятным истинный уровень их «величия», и остаются два старика, обливающихся слюнями от вида упругих девчоночьих поп на фоне коров «Милка».

Роман я дочитал до конца, но, признаюсь, что по мере «прохождения материала» интерес к описываемому падал. Линия реинкарнации поддерживала внимание, но развитие сюжета как-то притормозило, а в конце, как мне показалось, остановилось совсем. М.б. этот роман – часть какого-то более широкого замысла, но так как книжка заключена в обложку, от неё ждёшь полной завершённости или прямой заявки на продолжение. Философские рассуждения в романе интересны (опять, не знаю, порадует это вас или нет, но, мне показалось, что они отсылают к замечательному роману Ивана Ефремова «Лезвие бритвы»; им бы ещё остроты Стругацких…).

В целом же, роман мне (и моей супруге) понравился и запомнился.

 

«Во власти мракобесия»

 

Отличная проза. Роман можно было бы назвать классическим качественным политическим детективом, если бы в нём не действовали реальные – ещё живущие – персонажи. С другой стороны, документальной прозой его тоже не назовёшь, хотя, по сути, он таковой и является, основываясь на рассказе очевидца и участника событий. И всё-таки не назовёшь, так как, даже если предположить абсолютную документальность описываемых событий, диалоги – выдумка автора, а оценочные суждения принадлежат очевидцу. Получилось, что роман завис между жанрами. В этом его своеобразие и секрет сильного и прямого воздействия на читателя. Коктейль из «Адвоката» Андрея Константинова и «Я был на этой войне» Вячеслава Миронова.

Но в этом есть и слабость. Документальная (или квазидокументальная) проза такого типа концентрируется на событиях, теряя при этом героя. Поэтому, наверное, её трудно экранизировать.

 

 

Кстати, это, кажется, слабость всей современной литературы. Авторы описывают события, раскрывают собственный богатый внутренний мир, льют «поток создания», а героя, которого читатель будет помнить, даже забыв имя автора и название книжки, создать не способны. А живой герой, как мне представляется, наряду с логикой изложения и завершённостью произведения, – это главное условие существования большой прозы.

Признаюсь, не очень люблю «документальную» прозу (к вашей книжке не относится, так как я рассматриваю её как художественное произведение) из-за субъективности взгляда, частного характера описываемых событий и отсутствия художественного обобщения, которое только и способно высветить истину.

А роман ваш прочёл до конца и получил удовольствие, за что вам спасибо. Я сам десять лет прослужил в разведке, только в системе ГРУ, поэтому тема «человек в спецслужбе» мне близка и интересна. Пишу сейчас повесть «Жена офицера Краюхина», в которой, наряду с темой любви, затрагиваю и эту тему. Дай Бог, к Новому году закончу, пришлю почитать.

Надеюсь, что вы не обиделись на критику. Ещё раз подчёркиваю, что прочитанные мной произведения – проза очень высокого качества.

Желаю творческого продолжения. Жму руку.