Живая птица на руке

№ 2024 / 42, 01.11.2024, автор: Александр БАЛТИН

Жизнь как мускульная сила поэтического афоризма. Ему совсем немного было отмерено – чуть за пятьдесят. Напряжение поэтического пульса Александра Арапова (1959 – 2011) словно свидетельствовало о невозможности долго жить:

 

Не приду, не обниму,

Кончено! Пора расстаться.

Это после я пойму –

Ни вернуть, ни докричаться.

 

Это после мне бежать

За тобою, заоконной.

После – мучиться и ждать

С тихой болью потаённой.

 

Шаровые, заревые всполохи любви: что может быть лучше в недрах бытования на земле?

Что и – одновременно – может ранить сильнее, разрывая эмоциями, выстраивая полюса невероятности – в том числе поэтической?

 

 

…Детство в эрзянском селе. В четырнадцать первый счастливый удар – стихотворение опубликовано в местной газете.

Филологический факультет Мордовского университета, затем – факультет журналистики МГУ. Поэт активен: жизнь приветствует его, Арапов участвует в литературной жизни оптимистично и молодо: век впереди. Или – века. Но – пейзаж, рисуемый им, задумчив, нежен, отчасти печален:

 

Ветер спрыгнул в тень от дома,

на котором, невесомо,

зацепившись за карнизы,

облаков повисли ризы.

 

Конфликт с миром уже намечается. Мир резок в противоречиях, маски в нём избыточны, а поэт живёт – обнажённым сердцем. Жизнь методично пережёвывает его, словно выдавливая субстанцию боли:

 

Замрёт мой отчаянный взмах

Над миром из масок,

С которым душа не в ладах.

Так хочется, чтобы

Хотя бы на треть – наизнанку.

 

Боль вернее рождает стихи, нежели счастье. Он исполнял свои стихи под гитару, был бардом:

 

Из комнаты друзей,

Из дыма и из шума

Я уводил её

На голубой мороз,

В душистый снегопад…

В распахнутую шубку

Я думал и молчал:

Неужто всё всерьёз?

 

Иные его стихи – словно таили музыку в себе, сами выплёскиваясь в звук струнных переборов.

Своеобразная метафизика наполняет созвучия Арапова. Она работает странно: на полюсах – восторга жизни и…чувства вины за неё:

 

Нам не простят наивной простоты,

Нам отомстят за долгое молчанье,

За чистый слог, за белые листы,

За детское, не к месту, восклицанье.

 

Нам ничего на свете не простится –

Ни эта жизнь без глубины и дна,

Ни эта, на руке, живая птица,

Ни эти, за рекою, имена.

 

Ничего квадратного, прямолинейного: поэт создаёт объёмный космос – сложный, напряжённый, подсвечивающий феномены жизни по-своему. Поэт – и растворяется в нём, оставляя миру росу и птиц своих великолепных созвучий…