ГРАФИК РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

№ 2017 / 25, 07.07.2017

Никто не сомневается в том, что русская литература – великая. Но какой она величины? Согласитесь, что для объективной оценки требуются количественные показатели. Ибо совершенно верно отметил Фаддей Булгарин в письме фон Фоку, управляющему III отделением ЕИВ канцелярии, чрезмерный литературный патриотизм любого народа: «Литература есть балованное дитя нации. Нет такого глупого и необразованного народа в мире, который бы не утешался и не гордился своими писателями и произведениями литературы. В этом равны и персиянин и англичанин».

В статье «Велика ли русская литература?» («Русский переплёт», 05.XII.2010) я предложил метод оценки мощи литератур и составил Топ-30, таблицу обращений Google к наиболее популярным писателям мира (интегральный феномен литературы образуют они) – по данным Нью-Йорка, Вашингтона, Монреаля, Бостона и Сиднея. Сейчас перешел к Топ-40. Почему Гугл, причём английский его сегмент? Потому что на долю этой поисковой системы приходится около двух третей всех пользователей мира, а на английский – такая же доля самого Гугла. Это язык мирового общения и чтобы узнать глобальную цену чему либо, в том числе искусству художественного плетения словес на русском, надо сделать запрос на английском. Почему именно 40? Потому что в первой тридцатке русские авторы не фигурируют…

Гугл оказался неплохим инструментом, во всяком случае, лучшего пока нет. Иные рейтинги и опросы (например, сто лучших произведений по версии журнала The Guardian или Топ-100 журнала Newsweek) менее репрезентативны. В них оперируют сотнями мнений, тогда как в Гугле – миллионами и даже сотнями миллионов.

Так вот, в таблице 2010 года уверенно лидировал Шекспир, и лишь в Бостоне его опережал Гёте. У Барда было 50–60 млн. обращений, а в Сиднее даже 148 млн.! За ним следовали Гёте, Вольтер (менее 30 млн.) и на почётном шестом месте Пушкин – 12,2 млн. Замыкали список Чехов (2,18 млн., 28 место), Лев Толстой и Достоевский (30 и 31 места).

В 2015 году я повторил опыт. Первое, что бросилось в глаза, это общий и значительный рост суммарного числа обращений. Что не означало усиления тяги к художественному слову – просто увеличилось число пользователей Гугла. Мир становится всё более виртуальным. Но поразило иное: на первое место с умопомрачительным результатом – 950 млн.! – вырвался Дэн Браун. На второй ступеньке Эрика Джеймс с фантастической суммой 576 млн. На третьем вдруг оказался Генри Джеймс, писатель хороший, но всё же не настолько, чтобы число обращений к нему выросло вдруг почти в сто раз, до 400 с лишним миллионов! Эти титаны обошли даже Библию, у которой 405 млн.

Но на этом сюрпризы не закончились, и на четвёртое место взлетел Вальтер Скотт, совершивший гигантский скачок. Зато Шекспир откатился сразу на седьмую позицию: 128 млн. Что же произошло за пять лет? Отчего так драматически изменился литературный рельеф? Разумеется, все мы читаем Дэна Брауна, чтим Джеймса и не путаем его с Джойсом, все любим Скотта, но всё же не до такой степени, чтобы считать их выше Барда?! Списать сии вольты на причуды Гугла и Нью-Йорка не удастся, ибо и в иных поисковых системах, в Yahoo и в Bing новые лидеры дают Шекспиру фору. И в других городах и странах.

Не могли же так радикально измениться вкусы читателей? Не могли. Но дело не в них. Вкусы так быстро не деградируют, разве что в нынешней России. Дело в информационной цивилизации. Наибольший отклик в Сети вызывают новые громкие имена – бросьте в воду камень и вы увидите сначала всплеск, а затем расходящиеся круги. В нашем случае секрет заключался в том, что главное при поиске по ключевым словам это фамилия. А также в том, что в английском имя и фамилия порой мало различаются и, скажем, Джеймс может быть и тем и другим. В 2011 г. британская писательница Эрика Л. Джеймс опубликовала ставший чрезвычайно популярным эротический роман «Пятьдесят оттенков серого», по которому поставлен не менее популярный фильм. Вот Эрика и вытащила наверх старину Генри на буксире своей славы – фамилии-то одинаковые.

Точно так объясняется внезапный взлёт популярности Вальтера Скотта. Дело в том, что сборник новелл «The Kept» молодого американского писателя Джеймса Скотта (опять Джеймс!) получил хорошую прессу и в январе 2014 году о нём писала даже «Нью-Йорк Таймс». Любопытно, что сам этот Джеймс Скотт, хотя и получил весомые 12 млн обращений, стал всё же больше донором Вальтера.

Таблица изменилась ещё и потому, что уделил я поискам мало внимания. И пропустил ряд авторов с высокими рейтингами: Henry Miller, Thomas Mann, James Joyce, Homer, Mark Twain, Ernest Hemingway, Edgar Allan Poe, William Faulkner, Miguel de Cervantes, Albert Camus, Franz Kafka, Toni Morrison и так далее. Они отодвигали русских авторов всё дальше и пришлось перейти к формату Топ-40. Но и потери обнаружились. Так, Бальзак, резко потерявший в числе обращений (падение в пять раз!), вылетел из тридцатки. А Лев Толстой не попал даже в расширенный список, к нему всего 0,88 млн. обращений!..

Если же добавить в таблицу таких мощных авторов, упущенных мною, как John Milton – 82, 3 млн обращений; Thomas Hardy – 50,4; Washington Irving – 49,7; George Elliot – 27,6; O,Henry – 17,7 млн.; Jack London – 16,9 млн., Carlos Castaneda – 13,6, Friedrich Nietzsche – 9,5 млн.; Ray Bradbury – 9,44 млн, то лучшие представители великой русской литературы сдвинутся в пятый десяток. Их в моей таблице всего трое, тогда как англоязычных половина – и они в верхней её части. Франкофонов девять и они также среди лидеров.

Но, может быть, самовлюблённый запад предпочитает своих? Как будто бы нет, там уважают толстый русский роман, а в США даже возрождается любовь к этой монументальной форме и американцы снова пишут неподъёмные тома. Как бы то ни было, а иной объективности у нас для вас нет, как говорил ещё один известный и тиражный писатель. Это и есть гамбургский счёт.

Обратите, кстати, внимание: для запада русская художественная словесность есть синоним и символ толстого романа и психологической драмы. Потому-то в нашей таблице и фигурируют Толстой, Достоевский и Чехов. Они жили и писали в близкой западу системе культурных координат, в сходном духовном пространстве – даже так поражающий западного читателя Достоевский был близок ему. В отличие от Гоголя, столько лет прожившего в Риме, но так и оставшегося для мира автором экзотическим и специфическим, о чём и свидетельствует его сумма в Google: Nikolay Gogol – всего лишь 0,5 млн обращений.

Конечно, вдумчивый читатель сразу возразит, что моя таблица на самом деле не отражает степени писательского дара и Шекспир куда гениальнее Дэна Брауна. Но я и не собираюсь с этим спорить. Зато она отчётливо отражает нас, читателей, – и нашу цивилизацию, то бишь востребованность автора миром.

А книги?

Но, возразите вы, есть ещё один способ измерения величия, весомый, грубый и зримый. Не упустил ли автор из виду главный предмет, без которого литература вообще невозможна, от которого она даже имя взяла, то бишь твёрдый носитель литер – книги? Вот инструмент! Число их названий и тиражи – не они ли свидетельствуют о писательском величии и популярности?! Ведь это очевидно.

Нет. Ибо тогда в лидеры выйдут Мао Цзе Дун и Ленин, Гитлер и Сталин – те ещё писатели. Да и технически брать книги в качестве мерила неудобно, поскольку для объективного сравнения потребуется суммировать все тиражи книг данного автора, изданных во всех странах с момента первой публикации. Причём следует учесть рост населения, его грамотности, социально-политическую обстановку в стране, а также распространение книгопечатания. И то, что бумага, как и пергамент, хорошо горит. Пишут, в Александрийской библиотеке насчитывалось 700 тысяч свитков, но от них ничего не осталось…

Тут много нюансов. В СССР популярные книги выходили тиражами в сотни тысяч, в нынешней России они редко превышают пять тысяч. Когда-то Вольтером упивалась вся читающая Европа, его издавали и переводили в каждой цивилизованной стране, а сейчас? Когда вы читали его в последний раз? Когда его последний раз перепечатывали на вашем языке? Или возьмём современность: по тиражам и названиям изданных книг много лет лидирует Дарья Донцова.
И хотя её звездные часы уже позади, всё же в 2014 году вышло 95 названий её книг общим тиражом 1,683 млн экземпляров. На втором месте Рекс Стаут (1,132 млн.), на третьем Татьяна Полякова и Александра Маринина (58 и 50 книг, изданных тиражом 663 и 661 тысяча экземпляров соответственно). Полёт валькирий. Над мелколесьем…

Да, Донцова феноменальна, но число обращений к Darya Dontsova в Гугле всего 22,4 тыс., тогда как у не столь растиражированных Vladimir Sorokin – 379 тыс., у Boris Akunin – 352 тыс., у Victor Pelevin – 158 тыс. Тоже негусто, но именно Сорокин и Акунин формируют в мире образ русской литературы, а не Донцова с Марининой. Во всяком случае, хочется в это верить.

Впрочем, и на западе среди новых книг лидируют детективы, дамская проза, фэнтези и прочий куртуазный маньеризм, лёгкое чтение, беллетристика на разлив. Вспомните хотя бы феноменальные тиражи Джоан Роулинг! Однако в отрезвляющем Гугле у неё всего 0,53 млн обращений, что, впрочем, немало для современного автора. Исключения единичны, это Дэн Браун и Э.Л. Джеймс, и вызваны они спецификой современной масс-культуры, которая всё более масс…

Думаю, скоро всё вернётся на круги своя, лидером снова станет Бард и, как вы, должно быть, уже сообразили, никакого противоречия между большими тиражами и малым числом обращений нет, наоборот, всё совершенно естественно. В любом компьютере есть две памяти – оперативная и постоянная. В первую заносится новая информация, большая часть которой затем стирается, тогда как вторая хранит устоявшиеся, надолго необходимые данные, сгруппированные в базы и файлы, то есть, в аналоги библиотек. Точно так и книги покупают и печатают преимущественно новые, они как осетрина должны быть свежими. Они должны быть модными и если не культовыми, то статусными, которые «все читают», ибо так принято в вашем социуме. Библиотеки же формируют из книг солидных, выдержавших проверку временем.

Разумеется, большую часть модных книг второй раз никто из вас читать не будет. А ваши дети вообще к ним не прикоснутся, житейская практика убедительно это показала. Вы сами легко избавитесь от них при переезде в новое жильё. Тогда как классиков, которые вам ещё в школе надоели, вы покупать не будете не по этой причине, а потому что они давно стоят у вас на полке, их ещё отцы и деды приобрели. Эти книги при переезде и вы сохраните. И даже будете иногда перечитывать.

Точно так поступает и Гугл, точнее, отражает наши повадки, Homo sapiens как вида, как Homo legens, который потому и разумен, что читает. Гугл отсеивает самое важное, то, к чему обращаются постоянно, на что равняются, что остаётся с нами навсегда, в отличие от детективов Донцовой. И потому его данные следует уважать и изучать, набирать статистику и анализировать её.

 

 

Подводя итоги

 

Данные свой таблицы я обновил в июне 2016 и 2017 годов. Дэн Браун и Эрика Джеймс всё ещё в лидерах, но Шекспир поднимается и уже на четвёртом месте. То бишь временные, хотя и очень значительные флуктуации рассасываются и всё возвращается на круги своя. Одна беда, позиции российских писателей в мировой табели о рангах неуклонно ухудшаются. Россия всё менее интересна миру. Грустно? Да. Но мир надо видеть таким, какой он есть, а не каким хочется видеть. В том числе и мир русской литературы…

Этими соображениями, таблицей, а также индивидуальным графиком русской литературы я поделился с главным редактором журнала «Вопросы литературы» – и огорчил его.

– Ваш метод, – написал он, – показывает всего лишь высокое значение классики и для полноты восприятия и вящей аналитичности следовало бы привести графики иных литератур.

Ах, да! График – его-то я и забыл привести. Взгляните, к примеру, на график Льва Алкорна из статьи «Литература и информация», опубликованной в альманахе «Лебедь» в 2009 году. Он взял сорок два перечня писателей (137 авторов), собранных в интернет-общении и путём личного опроса, и обработал данные так, что частота упоминаний откладывалась по вертикальной оси на временах выхода их наиболее значимого (известного) произведения. Затем цифры усреднялись в окне шириною в 25 лет – это примерная разница между соседними поколениями (синяя линия). В том же окне вычислялось среднее количество писателей из списка (красная линия). Среднее число упоминаний автора (зелёная линия) вычислялось делением синего графика на красный.

Наибольшее число упоминаний вполне предсказуемо выпало на долю Пушкина, далее идут Лев Толстой и Чехов, затем Достоевский и Лермонтов. И чрезвычайно характерно то, что данные за XIX и XX века значительно различаются. Если в XIX веке среднее число авторов оставалось почти неизменным, а их упоминания чередовались в виде высоких пиков и глубоких провалов, то в XX обе кривые выравниваются и сходятся.

То есть высокая эпоха избранных классиков сменилась в связи с появлением новых средств массовой информации (кинематограф, радио, телефон, телевидение и интернет) – низким веком многочисленных подёнщиков, поставивших выпуск литпродукции на поток. Весь XX век обе кривые устойчиво стремились вниз, к настоящему времени достигнув абсолютного минимума. Среднее число упоминаний, приходящихся на автора, скатилось к теоретическому минимуму (единице, обозначенной пунктирной линией) – писатели «мельчали». В итоге период расцвета и угасания русской литературы занял каких-то 200 лет.

Последний локальный максимум в 90-х годах дали Улицкая и Довлатов, что, по мнению автора графика, доказывает девальвацию писателей. На мой взгляд, это говорит лишь о том, что современные писатели на слуху и в моде, истинный же их масштаб проявится со временем. Сейчас место Улицкой и Довлатова заняли Акунин и Пелевин. Завтра появится кто-нибудь ещё. Но факт остаётся фактом: хотя метод Алкорна страдает субъективностью и малой репрезентативностью, его график в основном совпадает с построенным на данных Гугла и оба свидетельствуют о несомненном угасании русской литературы.

Редактор «ВЛ» пытался успокоить себя тем, что у всех литератур будет наблюдаться схожая картина: начальный подъём за счёт классиков, а затем крутое пике. В общем-то, он прав. Однако, во-первых, высота графика англоязычной, скажем, литературы неизмеримо выше! На порядок. К тому же и значительных имён в ней намного больше. Да, это можно объяснить тем, что мир живёт в цивилизации, построенной в первую очередь англосаксами. Но, во-вторых, как видим, его кривая не только не пикирует, но идёт вверх. Пусть и за счёт Дэна Брауна и Эрики Джеймс.

 

Юрий КИРПИЧЁВ