ГОСУДАРСТВУ НЕ НУЖЕН МУЗЕЙ МАЯКОВСКОГО?

№ 2017 / 41, 24.11.2017

Государственный музей Владимира Маяковского, возникший на закате перестройки, в 1989-м – был неизменно «магнитной» точкой в культурном пространстве Москвы и девяностых, и нулевых. Тут проходили поэтические и политические вечера, презентации, марксистские конференции, акустические рок-концерты – в общем, всё то, чему рад бы был сам Маяковский в наши дни. К своему величайшему стыду, бывая и выступая не раз в подвале музея, в зале – я ни разу не поднимался в основную экспозицию, потому всё дальнейшее буду писать как потенциальный посетитель, у которого украли музей.

Музей Маяковского в Лубянском проезде ещё в начале «десятых» годов считался одним из самых посещаемых туристических мест в Москве. «Голова Муссолини» (как язвительные москвичи прозвали бюст Маяковского, гневно взирающий на «Детский Мир») стабильно привлекала внимание культурной части турпотока. То, что музей был изначально вписан в новое здание той самой Лубянки, то есть КГБ – придавало ему особую, именно государственную стать, ведь Маяковский гордился дружбой с чекистами, они были частыми гостями у него и у Бриков. Однако, сколь бы ни витийствовали конспирологи о роковом характере этой дружбы, беда пришла к Маяковскому, а точнее в его музей не со стороны чекистов, а со стороны либералов.

В 2013 году, когда отшумели «вихри Болотные» и Собянин дал добро на «демократизацию» уличного пространства, амбициозный глава Департамента культуры Москвы Сергей Капков объявил, что здание на Лубянке будет закрыто на капитальный ремонт. Кстати, год был знаменательным для музея и всех поклонников творчества поэта, Маяковскому исполнялось 120 лет. «Юбилей мы отпразднуем в здании музея Маяковского, поэтому ремонт начнём только после окончания юбилея, когда у нас будет проект, – успокаивал Капков. – Наша задача сделать ремонт, выставка не будет демонтирована, это всё вернётся на свои места, как было, все эти замечательные конструкции. Наша задача восстановить коммуникации, восстановить электричество, восстановить вентиляцию».

А что там такого ужасного было с коммуникациями-вентиляциями? На этот вопрос Капков уже не отвечал – зато зона «распила» вырисовывалась весьма обширная. Экспозицию обещали разместить в другом здании, и после окончания ремонта вернуть обратно, планировалось, что он завершится в декабре 2014 года (!). Бывшая в то время директором музея Светлана Стрижнева недоумевала, зачем зданию капитальный ремонт. «По результатам обследования здания, и фундамент, и перекрытия, и стены были признаны нормальными. Но я всегда говорила, что музей нуждается в замене инженерных систем – новые лёгкие, свет, оснащения для передвижения людей с ограниченными возможностями, всё это можно сделать без демонтажа выставки», – объясняла она тогда «Эху Москвы». Но вот, достаточно было пустить в музей «собянинских специалистов», как вместо новых лёгких притопали, распугивая фанатов Маяковского, старые тяжёлые грешки московской бюрократии, и принялись «пилить» бюджет, прикрываясь ремонтом…

Стрижнева имела право задавать правительству Москвы такие вопросы: именно она сделала музей одной из популярнейших достопримечательностей Москвы (музей Маяковского вышел на 4-е место по посещаемости среди иностранных туристов после Кремля, Оружейной палаты и Алмазного фонда), но из-за конфликта с департаментом и лично Сергеем Капковым в процессе долгоремонтирования покинула свой пост. Её место заняла Надежда Морозова, пришедшая в коллектив музея по протекции Департамента культуры. Такая «санация» руководства уже была прямой диктатурой Капкова, однако сам он долго не удержался на своей должности – благодаря и критическим усилиям «ЛР».

Морозова никогда не работала в литературных музеях, и даже не пыталась найти общий язык с создателями экспозиции. Автор оригинальной концепции экспозиции Тарас Поляков, заранее узнавший об этом назначении, опубликовал на сайте «Эха» обращение «Как и кто гробит музей Маяковского». В нём проектировщик рассказал о своих опасениях, связанных с ремонтом здания. Он утверждал, что цель инициаторов ремонта – «развесить в пространстве музея, освобождённого от уникальных музейных инсталляций, основой которых являются мемориальные предметы, „картинки“ на тему „русский футуризм“». Поляков тоже имел право бить в набат: созданные при его участии авангардные инсталляции вошли в учебную литературу по музейному проектированию.

Экспозиция уникальна (и одновременно слаба для воспроизводства) тем, что создана без единого чертежа. Она результат сотворчества известных московских художников: Евгения Амаспюра, Ивана Лубенникова, Тараса Полякова, Игоря Обросова и других. «В музее отменены вертикаль и горизонталь, предметы: стулья, столы, водосточные трубы, штыки, бюст Ленина – реалии стихов Маяковского – плавают в невесомости, будто морфемы в смысловом поле, ещё не скреплённые грамматикой и синтаксисом высказывания. Силу тяготения заменяют пространственные линии – строчки, которые ухватывают смыслы и выстраивают из них пространство так, как строится стих», – описывал в 2010-м году искусствовед и журналист Григорий Ревзин свои впечатления от экспозиции.

«Экспозиция изначально создавалась не как собрание предметов, а как уникальное произведение искусства с музейной спецификой, вызывающее самые неожиданные ассоциации», – подчёркивал Тарас Поляков в своём обращении в защиту музея на сайте «Эха». Похоже, в изначальном виде экспозиция только в вербальной ипостаси и останется.

В марте 2015 года Капков был отправлен в отставку, а преемники Капкова не спешат завершать то, чего они не начинали: приближается 125-летие со дня рождения поэта, но окончательный проект ремонта музея не утверждён до сих пор! Отпраздновать юбилей Маяковского на Лубянке на этот раз не удастся. После заявления Капкова о капитальном ремонте музея для защиты уникальной экспозиции была создана инициативная группа «Спаси и сохрани». Сотрудников музея и активистов волновало то, что ремонт будет проводиться под руководством Надежды Морозовой – человека, не работавшего в литературных музеях и не имевшего филологического образования. Некомпетентность нового директора, её непонимание ценности инсталляций, по их мнению, поставили под угрозу существование экспозиции.

«Нет ремонту без экспертов», – скандировали активисты в декабре 2012 года на пикете в защиту музея, проходившем на Суворовской площади. Но тогдашний резкий спад общественных настроений в сторону реакции не позволял услышать эти сигналы бедствия. На волне социальной апатии в Москву входила и оптимизация медицины, и плиточная экспансия, и упразднение легендарных троллейбусов Б и 10-го. Москвичи выходили с одиночными пикетами к зданиям музея и Департамента культуры, в разных частях города проводились внеочередные Маяковские чтения – в духе шестидесятничества и «оккупаев», чаще под памятником Маяковскому. В феврале 2013-го созданная моим товарищем и частым арт-экспертом «ЛР» Антоном Николаевым рок-группа «Панк-фракция красных бригад» дала концерт в поддержку сохранения экспозиции прямо в музее. До неё там выступали и Владимир Селиванов («Красные Звёзды»), легендарная группа «28 Гвардейцев Панфиловцев», и последняя акустика костяка нашего «Эшелона» (Иван Баранов + я) прошла там же в 2011-м, на презентации книги стихов Алексея Кольчугина.

На нынешнем сайте музея до сих пор указано, что в нём работают 72 сотрудника, из которых 20 научные. Однако, по информации Открытой России, с мая 2016 года в музее работают 37 человек, из которых научными сотрудниками считаются пятеро. Штат учреждения сократился почти вдвое. «Сейчас всё развивается по сценарию, которого мы боялись в 2013 году, и он уже не кажется таким нереалистичным. Капков запустил всю эту историю, и кадровая политика департамента была изначально неудачной. Теперь помещение очищено, а восстановление не идёт. Я не удивлюсь, если через некоторое время Департамент культуры или администрация музея скажет, что экспозицию восстановить невозможно, давайте сделаем выставочные залы. Будет комната Маяковского, комнату мы оставим, а дальше всё пространство мы займём под выставки», – рассказывает один из уволенных сотрудников музея. По словам бывших сотрудников, экспозиция, которая была полностью демонтирована в 2013 году, не вернулась в здание до сих пор. Отметим, что и некомпетентные кадры Капкова оказались неживучими.

В 2014 году ставленник департамента Москвы Надежда Морозова была уволена с должности руководителя музея по решению работодателя, пост занял Алексей Лобов. Нынешний директор, судя по его заявлениям СМИ, не согласен со сроками ремонта, которые приводит техцентр, хотя и транслирует позицию органа в официальном ответе музея. В июне текущего года в разговоре с «МК» Лобов упомянул о том, что полноценно музей заработает лишь в 2019 году. Но уже через месяц он заявил «Известиям», что открытие музея откладывается на неопределённый срок. «Был сначала один проект, по которому начали работать. Когда я пришёл на пост директора, то понял, что по нему невозможно работать. Поэтому сейчас у нас новый проект», – объяснил Лобов изданию.

Какой проект? Его представили общественности?! Официально его просто не существует.

– Здание уже достаточно долго находится в состоянии ремонта, – отмечает один из уволенных за период капковщины сотрудников музея, – протекает крыша в фондохранилище, а фасад, который сделали в 2013 году, начинает отходить и осыпаться. Зона кафе по плану должна находиться под брусчаткой между входом во двор и зданием музея. Для того, чтобы там не было протечек, нужно снять брусчатку, положить гидроизоляцию и положить брусчатку обратно. Это планировалось сделать, но это всё стоит и не делается, потому что прежний проект был остановлен в конце 2015 года, а теперь разрабатывается новый. Много бумажных экспонатов. Какая-то часть тех подлинников готова к экспозиции и находится в хранилище, какая-то ещё требует реставрации; что-то требует замены, а что-то – переосмысления. [Художник Евгений] Амаспюр вряд ли сможет снова в точности воплотить сценарий экспозиции, разработанный Тарасом Поляковым в 1989 году. Можно частично восстановить облик прежней экспозиции, поставив инсталляции на свои места, но этим будут заниматься люди, которые пришли работать в музей уже после её демонтажа. В какой степени удастся это сделать – для меня большой вопрос.

В июле 2017 года музей заключил контракт с ООО «Ресцар», по которому компания должна отреставрировать музейные предметы – фотографии, мебель, личные вещи и бытовые приборы Владимира Маяковского. «Ресцар» должен выполнить работы по реставрации до 25 декабря 2017 года. На момент выхода материала компания должна была завершить два этапа выполнения договора, но информации об этом на сайте госзакупок нет.

Как мы видим, полностью оправдывается сценарий «пиллинга», ведь на каждый новый договор из столичного бюджета уходят новые суммы. Большой театр, правда, «ремонтировали» ещё дольше и «пилили» громче, но всё же надо учесть размеры зданий. Однако если отвлечься от рутины работы высмеянных даже в социалистической ипостаси чинуш, происходит нечто немыслимое: был уникальный музей, а «просвещённые либералы» в союзе с «собянинскими специалистами» взяли, и уничтожили его как целое. Но что такое в масштабах нынешних регрессных идеологических сдвигов какой-то музей Маяковского, четвёртый по посещаемости после Кремля, Оружейной палаты и Алмазного фонда, а среди музеев поэтов Москвы – так и вовсе первый?

Ставят памятники таким деятелям российской истории, над которыми Маяковский и посмеяться бы даже не смог – не поверил бы, что после «его революции» такое возможно, что скинутые народом цари вновь залезут на постаменты. Миллиарды евро буржуазия тратит на свои святыни – «стену скорби» у СОГАЗа, например, а вот на пролетарского поэта «наслали» тот самый социалистический долгострой. Который в конце 80-х наблюдался на одном объекте там же, в краях Мясницкой и проспекта Сахарова. Ныне это центральный офис «Лукойла», а планировалось-то здание как Институт электроники, но история пошла по сырьевому пути, где нет места Маяковскому, зато освистанной им монархии везде государственный почёт: на Садовой-Черногрязской вчера читал «Слова любви» на уличном стенде, конечно же, из переписки Ники и покровительницы Распутина…

 

Дмитрий ЧЁРНЫЙ