КОГДА МЫ НАУЧИМСЯ СЛЫШАТЬ СВОИХ ПОЭТОВ? В эти дни 80 лет исполняется Юрию Могутину

№ 2017 / 42, 01.12.2017, автор: Григорий ШУВАЛОВ

Поэт Юрий Николаевич Могутин принадлежит к поколению детей 1937 года, о которых в своё время критик Владимир Бондаренко даже написал книжку. Но имени Могутина в ней нет. Причины этого вполне объяснимы, Могутин никогда не был человеком тусовки, да и в литературу вошёл поздно, его первая книга серьёзных стихов «Жар под пеплом» вышла только в 1984 году, в то время как его сверстники состоялись в 60–70-е гг.

Могутин пишет об этом в автобиографии: «Печатали меня со скрипом и в оскоплённом виде. О публикации в толстых журналах нечего было и думать. Началась перестройка, уже вовсю печатали самых махровых диссидентов, а моим стихам всё не было ходу. Либеральные издания не печатали меня из-за почвеннической и православной направленности, коммунистические за моё богоискательство».

В перестроечные годы у Могутина вышли две книги, потом наступили лихие 90-е, когда о поэзии, казалось, и вовсе забыли. В конце 90-х стихи Могутина отметил Юрий Кузнецов, печатал его в «Нашем современнике» дважды в год до самой своей смерти. Последняя по времени могутинская книга «Я обнаружил» вышла в 2001 году, в ней было много экспериментальных стихотворений, постмодернистских по своему духу.

Юрий Могутин – поэт непростой судьбы, он пережил арест отца, высылку из Москвы, войну, бомбёжки, эвакуацию, послевоенный голод, неустроенность. Долго душа его оттаивала, он издал несколько книжек детских стихов, пытаясь таким образом выразить себя. Старость оказалась не лучше – Могутин лишился жилья, потерял зрение, стал не нужен близким, чуть ли не бомжевал. И снова поэзия помогла ему выстоять, остаться человеком.

В 2012 году Могутину вручили Горьковскую премию за стихи, тогда её куратором была Людмила Путина – жена президента, которая помогла поэту решить жилищный вопрос. Потихоньку стали появляться публикации, в основном за пределами столицы – в журналах «Урал», «Нева», «Дон», «Подъём», из столичных – в журнале «Москва», в «Литературной газете» и «ЛитРоссии». Вообще с момента выхода последней книги поэтом написано очень много стихов, по его собственному мнению – лучших.

Современники Могутина – ныне признанные классики. Однако те, кто ещё живы, сегодня либо ничего не пишут, как Соснора, либо начинают повторяться, как Чухонцев и Кушнер. Могутин же продолжает работать, поскольку другой жизни уже не будет:

 

Нарезать вам, или куском? Блеснёт судьбы блесна –

Айва, покрытая пушком, в Малевиче окна;

Скрипучий посвист колеса в зелёнке липких трав.

Иные нынче голоса, иной у века нрав.

 

Нарезать вам, или куском подать весь этот бред?

Изобразить одним мазком кромешный ад и свет?

Фортуны катится арба сквозь сполохи огня.

Не искушай, беда-судьба, безсмертием меня.

 

Безсмертием – так, по дореволюционной орфографии, в авторской рукописи. Стихи Могутина – это стихи простеца, укоренённого в культуре, смиренного и одновременно бунтующего христианина. Хочется дождаться выхода его новой книги (говорят, таковая готовится в одном из московских издательств), чтобы увидеть его цельным поэтом, а не разбросанным по разным журналам. Может быть, именно ему удастся подвести черту под страшным 20-м веком, веком расчеловечивания и распада. Мы строили общество, где не будет голодных и нищих, но вернулись в ту же точку – круг замкнулся. Впрочем, мы приобрели бесценный опыт, вот только бы использовать его по назначению, не озлобиться в поиске виноватых. Могутин в своём творчестве пытается это донести, но пока тщетно. Надеюсь, когда-нибудь мы научимся слышать своих поэтов.

 

Григорий ШУВАЛОВ