Интеллигентская кухня

№ 2007 / 12, 23.02.2015

Была когда-то такая традиция – кухонные разговоры. Собирались за столом домашние, слушали какой-нибудь «вражий голос». Обсуждались самые разные темы – сиюминутные и вечные. Мы попытались поговорить в этом формате о том, что на данный момент нас занимает.

 

Алиса ГАНИЕВА: Слышал про Жана Бодрийяра? Скончался за два дня до праздника Клары Цеткин. Гуру постмодерна и породитель симулякров, писавший о сегрегации мёртвых, нехорошем обществе потребления, и прочее, и прочее. Славный дядька. Дошёл до зеркальных семидесяти семи и ушёл. Сконструировал свою собственную посмертную реальность. Гиперреальность.

Максим ЛАВРЕНТЬЕВ: Слышал, конечно. Жаль парня. Но я подумал о том, что мы слишком пристально глядим через евроокно на Запад, постепенно превращающийся в симулякр. А многие ли из нас в курсе того, например, что четверть века тому назад в Москве умер философ Яков Друскин, оставивший огромное и важное для нашей культуры наследие? Его «Лестница Якова» и «Перед принадлежностями чего-либо» увидели свет совсем недавно – и прошли почти незамеченными.

А.Г. Можешь презреть меня за невежество, но Друскина я не помню. Антипатриотичность выйдет мне боком, но я, по крайней мере, увижу наконец её бок. Если мы сейчас вдадимся в некрологию, то насчитаем ещё множество смертей. Бритни Спирс сошла с ума и выскребла на лбу три шестёрки – это гораздо занимательней, чем постмодернизм. Устная философия – стала старомодной и пошлой. Нет?

М.Л. Вероятно. Кстати, выходки Бритни тоже абсолютный постмодернизм. Один мертвописец, помню, учил меня так: ржавая гайка в грязной луже – это только ржавая гайка в грязной луже, а положи её под стекло в музее, посвети на неё фонариком, – это уже будет «объект», искусство. Бритни со своими шестёрками, под ручку с Пэрис Хилтон прогуливающаяся без трусиков возле клиники для анонимных алкоголиков, – чем не «акция»? А что, интересно, поделывает наша Пэрис Хилтон – Ксюша Собчак?

А.Г. Ксюша тоже участвует в акциях. Собирается выйти за Михаила Прохорова и развестись через пять дней, потому что платье свадебное, ненадёванное, залежалось. Впрочем, одна моя родственница тоже выдала замуж дочь, чтобы не испортились конфеты. Похоже на миф о прокрустовом ложе с отрубанием ног для помещения в кровати. Или на теорию того же Бодрийяра о подгонке людских запросов под рекламируемый товар, а не наоборот. В общем-то, Собчак проделывает то, что принято проделывать на Западе. Литература – тоже. Вестернизация образа жизни, так сказать.

М.Л. Выбор Ксюши – куршавельский султан Прохоров – меня не удивляет. А вот ещё, например, Дмитрий Быков, в последнее время вытесняющий своей разросшейся физиологией прочих телеэкранных болванчиков. Тоже типичный ковбой на нейтральной территории. Но, скажи, что же делать со всеми этими паразитами? Салтыков-Щедрин в «Истории одного города» писал: «Воображение идиота, не сдерживаемое постоянным страхом телесного наказания, начинает рисовать своему обладателю предприятия самые грандиозные». Не бить же их, в самом деле? А.Г. Не представляю, как бы ты стал бить Быкова – он вообще, не человек, а слоёный архетип. Очень талантливая личность, надо сказать, несмотря на одиозность со всеми вытекающими отрицательными составляющими. Быков умеет красноречиво заговаривать, как Иудушка, умеет печь горячие пирожки из самых различных явлений, впечатлений и фактов. Он всеохватен и смешлив. Я думаю, он смеётся и тогда, когда его называют гениальным писателем, прекрасно про себя понимая, что в понятие «писатель» вписывается с натяжкой, и тогда, когда его клеймят и попирают, называя гадом. Я понимаю твоё неприятие, но Быкова не стоит воспринимать всерьёз.

М.Л. Пожалуй, тут попахивает «двойным стандартом». Объясню. Смешливость – маска, очень удобная тогда, когда тебя обвиняют в чём-либо. Почему бы не прикинуться шутом гороховым, пока ещё не побили камнями? Но под этой маской – хитрый расчёт и ненависть к окружающему миру, страх перед смертью, куча комплексов, пороков и привязанностей. Так мне кажется. Вспоминаю, как в известном скандале с письмом поэтов Туркменбаши Ниязову кто-то из «засвеченных» тоже пытался перевести всё в шутку, отказываясь понимать, что возмездие всё равно неотвратимо. Так ли это, по-твоему?

А.Г. Страх перед смертью, по сути, исключает ненависть к миру. Каждый из нас в определённый момент наполняется любовью или ненавистью, без этого нельзя никак. Ты и сам наверняка много раз в жизни разрывался от злости.

М.Л. Да. Конечно.

А.Г. А гатчинский кинофестиваль не заставил злиться?

М.Л. Разве что на Елену Кондулайнен, исполнившую свой брутальный супер-хиток «Одинокая волчица». Впрочем, экранизации мне понравились. Гатчина, столько лет бывшая приютом для стареющего и хиреющего кинематографа, постепенно превращается в подобие ильфовско-петровских Нью-Васюков. Правда, до междупланетного конгресса ещё, как до Альфы Центавра, но постепенный подъём отечественной киноиндустрии налицо. Судить об этом можно только в провинции, МКФ и «Кинотавр» всегда были всего лишь декорациями роскошного фасада, на фоне которого вяло плясали канкан растерявшиеся кинодемиурги прошлых лет. А что думаешь ты?

А.Г. А думаю ли я? На самом деле, я никогда не сомневалась в жизнеспособности высокого кинематографа, фестиваль даёт ему выход. В дебютной программе есть и слабые фильмы, но по правде она не уступала основной. Кондулайнен же скорее эротична, чем брутальна, и если бы не она – чему бы веселилась вальяжная киношная публика по вечерам? Для себя я узнала там много нового: например, о длине и свойствах киноплёнки, о таинствах операторства, о системе прогона картины и т.д., спасибо режиссёру Борису Хлебникову.

М.Л. Я тоже узнал много нового. Например, что можно, будучи членом жюри, так громко храпеть на просмотрах, как это неоднократно демонстрировал ректор Высших курсов сценаристов и режиссёров Андрей Герасимов, затем вручивший свой специальный приз благополучно проспанной им короткометражной картине. Может быть, он всё же увидел её – во сне? А то, что выкаблучивал после обильных фуршетов один студент из Литинститута, вообще заставило меня по-новому взглянуть на физические возможности человека. Ну, он поэт, в конце концов. А как себя чувствует молодая проза? Куда путь держим?

А.Г. Стилистика поэтова поведения, конечно, экспрессивнее, но и прозаики, мне кажется, могут сбацать «яблочко». Про тексты их не говорю, иначе выйдет какая-нибудь статья. Вообще, проблема взаимодействия текста и поведения нынче выпукла. Стоит ли принимать поэта со всеми его плясками на столе только потому, что это вписывается в стереотип? Образ автора – вопреки старику Сен-Беву не есть обязательно его биографический портрет. Талант и человеческие свойства не должны оправдывать друг друга. Ты помнишь, о необходимости ломать алкоголические установки юных литераторов говорил не так давно Б.Тарасов.

М.Л. Тарасов говорил не о ломке установок, а о создании особой атмосферы, в которой такие установки не могут существовать. К сожалению, пока мы живём в атмосфере, где не могут долго существовать идеалистические установки. Разве только в предвыборном ролике директрисы комбикормового завода, который мы ежедневно наблюдали по местному телевидению в Гатчине. Кстати, директриса попала-таки в Законодательное собрание.

А.Г. И не удивительно, выдвигалась-то от «Единой России». Единая ли Россия, справедливая ли (по мне, уж лучше справедливая) этот предвыборный процесс – не более чем театрализация, отпевание действительности, лепка восковых фигур – не людей, а идеальных платоновских субстанций, симулякров.

М.Л. Всё-таки жаль Бодрийяра. Как же мы теперь без него?

Алиса ГАНИЕВА