На берегах Волги

№ 2007 / 30, 23.02.2015

Молодые писатели Приволжского федерального округа выпустили первый номер литературного журнала «Берега». Точнее демо-версию первого номера – компакт-диск с записью стихов, прозы, драматургии, интервью в текстовом формате.
Молодые писатели Приволжского федерального округа выпустили первый номер литературного журнала «Берега». Точнее демо-версию первого номера – компакт-диск с записью стихов, прозы, драматургии, интервью в текстовом формате. Такая форма существования периодического издания является чем-то средним между сайтом в сети Интернет и бумажным журналом. О том, насколько публикация произведений в исключительно электронном формате не вредит, а помогает литературе, дискуссии ведутся не первый год. И становится ясно, что художественный текст всё-таки должен иметь хоть какой-то материальный носитель – тогда его можно подарить любимой девушке или продать в магазине, чего нельзя сделать с интернет-изданием, которое не передать из рук в руки, потому что оно везде и нигде.
Ирина Богатырёва (редактор «Берегов») и её коллеги на первом этапе своей работы нашли компромиссную форму существования. Вполне возможно, что со временем они перейдут к выпуску бумажного издания, но и в этом случае компакт-диск может пригодиться. На него можно записывать авторское чтение стихов в аудио- или даже видео-формате. И тогда этот «компакт-журнал» может стать приятным вкладышем в журнал или альманах, изданный на бумаге. Если бы у литераторов-авангардистов начала ХХ века был такой спектр мультимедийных возможностей, какой имеет любой владелец современного компьютера, они бы завалили Москву и Питер своими дисками, на которых, – пофантазируем, – авторское чтение монодрамы «Владимир Маяковский» сопровождалось бы музыкой Михаила Матюшина и анимацией Павла Филонова, назойливо выскакивающей из всех углов монитора.
На диске представлены 23 автора, многие из которых – участники Первого форума молодых писателей Приволжского федерального округа, а также форумов молодых писателей в «Липках». Приятно то, что авторы не похожи один на другого, как это часто оказывается, когда берешь в руки коллективный сборник. И хотя все они пишут в общем реалистические вещи о дне сегодняшнем, каждый автор видит его по-своему. Во многих произведениях угадываются приметы будущего оригинального стиля.
В рассказе Оксаны Ефремовой (г. Саратов) «Люди чрезвычайных ситуаций» история трёх молодых людей, решивших не уходить из дома, который вдруг среди ночи неожиданно эвакуируют, перерастает в метафору верности, надежды и подлинного человеческого долга. И эти простые и главные вещи оказываются под угрозой в абсурде современной российской жизни, живущем в условиях постоянного страха, в условиях двадцатичетырёхчасовой антитеррористической готовности. «Вдвоём умереть не страшно. А вот будет пожар, суматоха, и Ваня начнёт натягивать брюки и, как нарочно, не будет попадать ногой в штанину. Уж она-то будет к этому моменту в полной боевой готовности: волосы тяжёлыми прядями рассыпаются по плечам, чёрное приталенное полупальто застёгнуто на все деревянные пуговицы и даже лицо сделано. Будет рядом стоять, крутить пуговицу и кричать: «Ваня, быстрей! Ваня, давай! И причесаться не забудь!» Сунет ему в руки расчёску, и на него в этот момент свалится горящая балка. Почему деревянная в кирпичном доме и почему балка, она не знала. А просто так в кино показывали, там чаще всего дома горели именно таким образом, и хороших людей прибивало такой вот балкой. И он погибает. Непричёсанный, единственный, смешливый, жить без него не можешь… А она такая хорошенькая, большеглазая и языки пламени лижут полы её пальто…»
На небольшом пространстве рассказа, действие которого занимает несколько часов, Оксане Ефремовой удалось совместить разные тональности – здесь есть и лирика, и комические ноты; но главное – ощущение абсурда происходящего, которое наиболее зловеще вспыхивает в финальной сцене: «Пожарный вздохнул и бросил горящую спичку. Раздался небольшой взрыв. Какое-то время они вшестером наслаждались этим зрелищем. Потом направили на разгорающееся пламя огнетушители. Пена с шипением заливала горящие газеты и разорвавшиеся баллоны. Пожарные улыбались. Над чёрным опустевшим домом показалось по-утреннему неяркое и спокойное солнце. Они повернулись к нему, зажмурились и дружно отдали честь».
В подборке Алёны Каримовой (г. Казань) девять стихотворений. И каждое не похоже на предыдущее – иные темы, ритмы, строфика, интонации. Подборка приятно немонотонная, каждое стихотворение удивляет. Но на фоне этого поэтического поиска есть ощущение единства и цельности художественного мира Каримовой. В мире этом читателю тревожно и трепетно, будто постоянно слышен вой «беспородной суки», образом которой открывается и заканчивается стихотворение об одиноком старике и одиночестве вообще:
…Он шутил неизменно, высокий, худой и сутулый,
я не знаю, читал он Акунина или Толстого,
но соседям для свадьб и поминок одалживал стулья,
и вообще, улыбался и вел себя проще простого…

А последнюю осень с трудом доходил до базара,
и ни с кем не калякал о ценах картошки и чая,
и о нём, озаботясь, соседка Наташа сказала,
что квартира уйдёт государству, и это печально…
Такого старика, доживающего свой век в окружении лишь соседей, можно найти, наверное, в каждом многоэтажном доме.
Есть на диске и раздел «Детская литература». Очень живо пишет Жанна Николаева (г. Нижний Новгород) – в журнале представлены четыре её коротенькие «сказки». Две из них построены на гротеске, который доводится до абсурда; в них слышны отзвуки поэтики Даниила Хармса. Есть это свойство и в двух других – тех, что из цикла «Зверские сказки». Но в них отчётливо звучит и сатирическая нота (поэтому они принадлежат скорее к литературе для взрослых, а не для детей), причём звучание это не эстрадное, не петросяновское, а тонкое, искусное. Сюжеты этих «Зверских сказок» очень остроумны, язык едкий и даже циничный.

«Жены у дяденьки не было. Один раз в сильную метель он понравился, было, одной девушке, которую встретил на улице и проводил домой. Но когда он снял ботинки, эта не в меру изнеженная девушка потеряла сознание, и её отвезли в больницу, где она пребывает в коме и по сей день. Так не состоялась любовь».

Это отрывок из сказки про дяденьку Вонючку, который был «экономный» и «мужественный» и поэтому никогда не мылся. Всё кончилось тем, что этого несчастного человека проглотил его собственный годами нестиранный носок; образовавшаяся из этого носка фигура стала культовым произведением любителей современного искусства и её водрузили «на площади Новых Гениев как шедевр постмодерна».
Солидно выглядит и раздел «Критика», представленный глубокими статьями Марты Антоничевой «Женское и мужское: О поэзии А. Русс и Е. Жумагулова» и Елены Погорелой «Шарф Айседоры (о настроениях современной юношеской поэзии)».
Особенно интересна статья двадцатилетней Елены Погорелой, полная аналитических замечаний и неожиданных ассоциаций. Чувствуется, что автор хорошо ориентируется не только в современной юношеской, но и во всей русской поэзии. Но, как и для многих молодых поэтов начала XXI века, для критика Елены Погорелой, похоже, непререкаемыми авторитетами являются Иосиф Бродский и Георгий Иванов – в её статье много отсылок к их творчеству. Главная мысль статьи о том, что у поэтов «поколения дебют» «творческая зрелость наступает раньше зрелости человеческой», уже не раз высказывалась. Погорелая констатирует это, но не даёт этому какой-либо оценки; она пишет: «прежде поэты дорастали до ощущения катастрофичности мира. Сегодня уже не приходится до этого дорастать: поколение нынешних 20-25-летних от рождения не знает другого воздуха». В связи с этим приходит на ум знаменитая фраза Теодора Адорно «После Освенцима нельзя писать стихов». Но едва ли молодых поэтов преследуют ужасы нацизма и тоталитаризма, которых они не испытали на собственной шкуре. И следующий тезис Елены Погорелой о том, что «вера сегодняшних лириков – сплошной апокриф, утверждающий физиологичность и алогичность мироустройства», отнюдь не объясняет причины катастрофического мироощущения.

В итоге складывается впечатление, что молодые поэты идут по пути наименьшего сопротивления – ведь «после Освенцима» действительно легче верить в «алогичность мироустройства», не пытаясь силой художественного слова эту алогичность преодолеть. Да и не корректно делать столь масштабные обобщения и стричь всех под одну гребёнку. К примеру, разве в стихах упомянутой Алены Каримовой в первую очередь утверждается «физиологичность мироустройства»? Совсем нет. Что же касается уже якобы наступившей «творческой зрелости», то, даже если она и наступила, вряд ли стоит этому радоваться. Ведь было бы лучше, если бы молодые поэты шли к зрелости более долгим путём, который тоже был бы частью их творческой судьбы.
Нельзя оставить без внимания и неудачные произведения «Берегов», литературная ценность которых под вопросом. Чего, например, стоит рассказ об умирающем в больнице отце, больше похожий на монолог женщины, которой после перенесённого стресса надо «выговориться»? Блеклый язык; обилие штампов и фальшиво-пафосных выражений; полное отсутствие каких-либо живых деталей происходящего; в конце рассказа, когда папа умер, – моралите и возглас, вызывающий у читателя совсем не подходящий в такой ситуации смех: «Папа! Ты, как всегда у нас, первопроходец. Будь счастлив там! Не переживай за нас! Мы сами починим забор на даче. До встречи!» Из-за таких публикаций невольно ставишь под сомнение авторитет редактора, составлявшего это издание.
Но рассказ про папу-«первопроходца» скорее исключение, большинство вещей в журнале высокого качества, они могли бы быть опубликованы в любом литературном издании. Несмотря на то, что большинство авторов находятся в самом начале своего писательского пути, в их произведениях присутствует и особое видение мира, и индивидуальный стиль. Их можно перечитывать, открывая новые детали, смыслы, ходы авторской мысли. И поэтому издательский проект молодых писателей Поволжья можно только приветствовать.Сергей ЧЕРЕДНИЧЕНКО