ДЛЯ ВСЕХ ПРАВИТЕЛЕЙ ЧУЖОЙ: ВИКТОР БОКОВ

№ 2007 / 38, 23.02.2015

Однажды Виктор Боков решил вместить свою судьбу в несколько строчек. И вот что у него получилось. Как поэт признавался,
Жизнь угощала меня шоколадом и шомполами,
Мёдом и горечью,
Порядочными людьми и сволочью,
Истиной и заблуждением.
Это меня тюремный Кощей
Держал на порции хлеба и щей.
Выстоял,
Выдержал,
Переварил,
Через такие горы перевалил,
Каких не знала ещё география.
Вот моя биография!
Виктор Фёдорович Боков родился 6 (по новому стилю 19) сентября 1914 года в деревне Язвицы Александровского уезда Владимирской губернии, которая впоследствии вошла в состав подмосковного Сергиево-Посадского района. После семилетки он поступил в Загорский педагогический техникум, где его случайно заметил Михаил Пришвин. Старый мастер, послушав первые стихи сельского паренька, сразу честно ему сказал, что пишет он пока плохо. По Пришвину понравилось другое: как начинающий стихотворец выходил на сцену. Позже он признался Бокову: «В вас что-то есть от Шаляпина – по артистичности, по какой-то естественности, по радости, которая в вас струится. Вот это и есть талант».
Однако в техникуме Боков надолго не задержался. Бросив учёбу, он вскоре устроился на военный завод, где за несколько недель из него сделали токаря пятого разряда. Впрочем, завод его тоже быстро утомил. И в итоге Боков поступил в Литературный институт, который он успешно окончил в 1938 году.
Ещё в институте поэт занялся сбором современного фольклора. Поэтому неслучайно он, получив диплом, попросился на работу во Всесоюзный дом народного творчества. В это время Боков очень сблизился с Андреем Платоновым. Тот однажды даже уступил ему свою квартиру, лишь бы у поэта были все условия докончить большую статью о частушках, которую с ходу напечатали в журнале «Литературный критик» (1939, № 8 – 9). Кроме того, Платонову очень понравились и первые прозаические изыски Бокова. Во всяком случае, он очень тепло в журнале «Детская литература» (1939), № 10 – 11) отозвался о боковском рассказе «Дорога», увидев в нём «силу и прелесть» и «свой способ изложения темы».
Но особенно много Бокову дало общение с Борисом Пастернаком. Когда Пастернак впервые услышал стихотворение «Загорода», он сказал автору: «Редкостная сила. Это поэзия. Из вас прёт сила духовная, телесная – какая хочешь. Это свойство вашей натуры». Пастернак потом даже письмо послал в издательство «Советский писатель», попросив, чтоб всю бумагу, выделенную под его сборник, отдали на издание первых книг Леонида Мартынова и Виктора Бокова.
А потом началась война. В 1942 году Бокова призвали в армию. Но он даже на фронт не успел попасть. 19 августа его по ложному доносу арестовали. Оказавшись в тюрьме, поэт недоумевал:
В нашей обители
Окно замело.
За что нас обидели
Так тяжело?!
По лету, по осени,
В ночи под тишок,
Схватили и бросили
В тесный мешок.
Бокову дали пять лет сибирских лагерей. Выйдя на свободу, он вернулся к сбору современного фольклора. Это во многом благодаря ему в 1950 году в Ленинграде вышла антология «Русская частушка».
Собственную первую книгу стихов «Яр-хмель» Бокову дозволили выпустить лишь в 1958 году, на которую тут же добрыми словами в газете «Литература и жизнь» отозвался Николай Рыленков. Однако народ полюбил его всё-таки не за тот сборник. Всеобщую любовь ему принесли песни «Оренбургский пуховый платок» и «На побывку едет молодой моряк», которые так здорово исполняла Людмила Зыкина.
В годы застоя Боков стал одним из самых издаваемых поэтов. У него постоянно выходили многостраничные однотомники и собрания сочинений. Поэт старательно пытался избегать какой-либо политики. Он писал только о любви да о природе. Даже в частушках у него преобладали исключительно любовные мотивы. Андрей Вознесенский по этому поводу острил: «Он кого-то укокошил, говорят, он давит кошек, ловит женщин до утра, нижет их на вертела…». И отчасти это было правдой. Одна история его любви к девушке по имени Алевтина чего стоила (они поздно познакомились, но зато потом уже не расставались).
Однако власть при всём при том Бокову до конца так и не доверяла. Не случайно он ни при Брежневе не получил ни одной высокой премии, ни при Ельцине. От советского режима ему дали лишь несколько дежурных орденов. Боков для всех правителей оставался чужим.
В. ОГРЫЗКО