НАЗЫВАЯ ВЕЩИ СВОИМИ ИМЕНАМИ…

№ 2008 / 10, 23.02.2015

«Золотой телёнок» в театре «Эрмитаж»

Перед началом спектакля режиссёр-постановщик Михаил Левитин сообщил зрителям, что «Золотого телёнка» лишь раз ставили на сцене – в Театре Сатиры лет 60 назад. Кроме того, он призвал зрителей досидеть до конца продолжительного (4 часа) спектакля, обещав, что в конце будет нечто неожиданное.
Неудивительно, что знаменитая книга редко адаптировалась для сцены. Каждый постановщик «Золотого телёнка» в ближайшие десятилетия неизбежно должен учитывать, что типичный зритель скорее всего знаком не только с текстом романа, но и с замечательным чёрно-белым фильмом М.Швейцера с выдающимися актёрами в главных ролях.
Чтобы превзойти книгу и фильм в воздействии на аудиторию, режиссёру, по-видимому, необходимо наполнить происходящее на сцене таким зарядом выраженных в образах мыслей и чувств, который бы, подобно тому как электрический заряд в вольфрамовой нити рождает свет в лампе, зажёг бы контакт между сценой и зрительным залом и осветил бы всем известное произведение новым ярким светом.
Режиссёром предприняты шаги для того, чтобы зажечь такой контакт. Ещё перед началом представления музыканты наигрывают на пианино и скрипке мелодии эпохи нэпа, по фойе расхаживают компаньоны великого комбинатора Остапа Бендера: сын лейтенанта Шмидта Шура Балаганов (С.Олексяк), за которым зорко присматривает милиционер в мундире той же эпохи, нарушитель конвенции Михаил Самуэлевич Паниковский (Б.Романов) с живым гусем, норовящим укусить за ноги зрителей, таксист-энтузиаст Адам Казимирович Козлевич (А.Скворцов), по-польски перекрикивающий бибикающий в его руках клаксон (заметим, что в спектакле на сцене ни страж порядка, ни птица не появляются и никак не участвуют, так что реквизит оказывается избыточным). Реалистичность костюмов персонажей в фойе вводит в заблуждение: ожидаешь увидеть на сцене такие же реалистичные декорации и погрузиться в атмосферу эпохи, но, войдя в зрительный зал, видишь нечто противоположное. Вместо первых семи рядов партера – шлюпки из некрашеных досок, куда должны садиться (и в самом деле садятся!) зрители, между ними и сценой – неглубокая «оркестровая» яма, наполненная водой и олицетворяющая Чёрное море, посреди этой ямы колёсами наполовину в воде – автомобиль «Антилопа-Гну» марки Лорен-Дитрих, на сцене – помосты, тоже из некрашеных досок. Шлюпки и вода, по-видимому, представляют собой метафору Одессы с её вольностью (спектакль имеет подзаголовок – «Возвращение в Одессу»).
Как же переводят на театральный язык прозу Ильфа и Петрова создатели спектакля театра «Эрмитаж»?
Роман «Золотой телёнок» по жанру ближе всего к буффонаде, полнокровных характеров, по большому счёту, лишь два (Бендер да Корейко).
Создатели же спектакля постарались усилить драматическое звучание, принеся в жертву буффонадную часть. Драматизирована и в то же время высмеяна судьба лётчика Севрюгова. В романе это бессловесный, эпизодический герой, в спектакле же он снабжён множеством реплик. Постановщики используют музыкальный приём контрапункта: Севрюгов по ассоциации подхватывает многие тирады и замечания Александра Ивановича Корейко (Е.Кулаков): таким образом, возникают параллели между судьбой героического лётчика-полярника и судьбой подпольного миллионера. Севрюгов, по сценической версии, оказывается брошенным во льдах и погибает. Греша против исторической правды, постановщики проводят, видимо, мысль, что герой-полярник так же не нужен Советской власти, как и способный предприниматель Корейко.
Постановщики решили «облагородить» всю компанию во главе с Бендером, превратить их в романтиков вроде бременских музыкантов из советского мультфильма. Особенно преуспел в этом Бендер в исполнении А.Ковальского: элегантно одетый, томный, грустный а-ля Чаплин. И уже сентенции о давящем атмосферном столбе оказываются не шутовством комбинатора, а криком души шулера-из-любви-к-искусству, эдакого философствующего Робин Гуда. Логическое завершение такого прочтения роли следующее – в концовке спектакля герой бросает чемодан с миллионом в «море» (это и есть главная неожиданность финала: брызги попали даже на автора этих строк, сидевшего в восьмом ряду). Такой широте его души несколько противоречит один из предыдущих эпизодов, где Остап скрепя сердце отдаёт Балаганову пятьдесят тысяч, которые тот запросил (в романе – наоборот: Балаганов просит «для счастья» лишь шесть тысяч четыреста рублей, а щедрый «командор» отваливает ему пятьдесят тысяч).
Ключевая роль Корейко несколько клиширована и окарикатурена, упрощена. Он всюду ходит со своим огромным чемоданом, произносит правильные фразы, но куда-то исчезли суровость и целеустремлённость. Биография его осовременена: на его совести жульнические АО, ООО и ЗАО, поддельные лекарства, обманутые вкладчики и дольщики – словом, все прелести «нэпа» сегодняшнего.
Наиболее удачными представляются актёрские работы А.Пожарова в роли Лоханкина и Г.Храпункова в роли Полыхаева, руководителя Геркулеса – вероятно, потому, что они играют типичного московского интеллигента-обывателя и типичного российского начальника, соответственно.
Вероятно, тот, кто придёт на спектакль театра «Эрмитаж», чтобы похохотать до колик над комичными злоключениями героев плутовского романа, будет несколько разочарован: В.Семеновский (автор пьесы) и М.Левитин, жертвуя комизмом и идя на упрощения, фаршируют произведение Ильфа и Петрова одесской романтикой, антисоветской направленностью, плакатным противопоставлением «приятных» и «неприятных» персонажей.
И всё же хотелось бы видеть спектакль более… смешным, что ли. Ведь использование богатейшего комедийного содержания главным образом для выражения неких идей инсценировщиков может в глазах части зрителей выглядеть браконьерством и даже, как выразились бы авторы бессмертного первоисточника, головотяпством со взломом.И. САФУАНОВ